Даниэла Стил - Блудный сын

С Лизой было ненамного лучше. Она все еще отказывалась разговаривать с дядей и братом. Она настаивала на том, что они сфабриковали дело против ее отца. И поскольку Мэгги пока не собиралась ехать вместе с ней в тюрьму к отцу, она взяла дело в свои руки.

В один из дней, сразу после школы, заранее узнав про приемные дни и часы, Лиза села в автобус до Нортгемптона. Она оставила матери сообщение, что делает домашнее задание с подругой, и Мэгги поверила ей. Она очень беспокоилась о ней и о той травме, которую Лиза получила. Мэгги хотела присутствовать в ее жизни. Раньше она ходила с ходунками, а теперь она почти не нуждалась в их поддержке. Она все еще прихрамывала на левую ногу, как и прежде, но чувствовала, что стала более устойчиво стоять на ногах и у нее восстановилась способность удерживать равновесие, которое было шатким в течение многих лет. Она занималась с физиотерапевтом, чтобы укрепить свои ноги. Она больше не принимала снотворное на ночь и транквилизаторы от нервов. Она не пила таинственных таблеток, которыми Майкл кормил ее в течение многих лет, уверяя в том, что они ей очень нужны. Она вынуждена была доверить ему уход за собой и лечение. Но с каждым днем, чувствуя себя все лучше и лучше, она начинала все больше беспокоиться о Майкле. Без лекарств, которые он ей давал, она чувствовала себя новым человеком или прежней Мэгги, которой она была до их свадьбы. От последствий старой травмы головы ничего не осталось, только затрудненная подвижность в ноге, но с этим можно было жить. Она даже стала меньше хромать благодаря тем упражнениям, которые она регулярно делала. Мэгги больше не чувствовала себя так неустойчиво, как раньше. И наступил день, когда она попросила Билла убрать ее инвалидное кресло и ходунки в гараж. Сейчас она везде ходила на собственных ногах. Но женщина продолжала настаивать на том, что ни одно улучшение состоянии ее здоровья не имело ничего общего с тем, что Майкл делал с ней. Ей было невыносимо думать, что обвинения в его адрес были обоснованными, хотя об этом говорили улучшение ее здоровья и его молчание.

Когда Лиза приехала к отцу в тюрьму, она показала свой студенческий билет, вписала имя в список и села в зале ожидания, который был забит пугающего вида людьми. Повсюду раздавались крики, и стоял невообразимый шум. Беззубые женщины и мужчины с татуировками кричали друг на друга матом в переполненном зале ожидания. Повсюду стояла жуткая вонь от переполненных мусорных баков. Она вздрогнула, когда назвали ее имя. Лизу привели в кабинку, и впервые за несколько недель она оказалась лицом к лицу с отцом. Он был одет в темно-синюю пижаму, которая выглядела как хирургический костюм. Он был чисто выбрит, выглядел ухоженным, а волосы были аккуратно причесаны. Можно было подумать, что он сидит в своем кабинете. Их разделяла толстая стеклянная перегородка, и они должны были общаться с помощью телефона, который находился по обе стороны стекла. В тот момент, когда Лиза увидела его и села, слезы полились из ее глаз, и она захлебнулась от рыданий. Майкл тут же улыбнулся ей и подмигнул, в каждом его жесте было столько доброты и любви! Он показал на телефон, и она взяла трубку. Она все еще плакала и с обожанием смотрела на отца.

– Не плачь, детка, – сказал он успокаивающе, – все будет в порядке. В ближайшее время все прояснится, и в скором времени я выйду отсюда. – Он казался абсолютно уверенным и выглядел беззаботным. Лиза пристально посмотрела в его глаза и увидела в них все, что так любила. – Это все ерунда, – продолжил он. – Я уверен, что дело даже до суда не дойдет. Как мама? – его взгляд немного омрачился, когда он спросил ее, и она не поняла почему.

– Она в порядке. Хорошо выглядит. Она говорит, что ты не ответил на ее письма. Мы скучаем по тебе.

– Я был занят, – сказал он, широко улыбнувшись, и эта улыбка напомнила ей о лучших временах. Когда она смотрела на него, ей не верилось, что они находятся в тюрьме. Ей казалось, что она сидит напротив него на кухне, настолько спокойным он выглядел, и Лиза почувствовала облегчение. Ей было страшно находиться здесь, в тюрьме, вместе с другими посетителями, которые выглядели так же ужасно, как и заключенные, если не хуже. Ее отцу, конечно, здесь было не место. Это было понятно с первого взгляда.

– Я встречаюсь со своим адвокатом, чтобы уладить это дело. Его надо прекратить, – сказал он с легкой улыбкой, чтобы успокоить дочь. – Я не отравлял твою маму, Лиза. Ты это знаешь.

– Знаю, папа. Сообщения в газетах ужасные. Про некоторых твоих пациентов тоже пишут.

– Не читай их. Это неправда, – сказал он, и она кивнула. – Я думаю, что это придумал твой дядя Питер, чтобы избавиться от меня и начать ухаживать за мамой, а потом завладеть деньгами дедушки, когда свои он уже потерял. Это жестокий поступок. И очень дурной. Он всегда был подлецом, даже когда был ребенком. Мои родители тоже об этом знали. Вот почему он меня ненавидит – он мне мстит.

– Я знаю. Я его ненавижу, – горячо сказала она. Своего брата она тоже ненавидела. Они оба верили в виновность отца. Но, по крайней мере, мать все еще верила в его невиновность.

– Он много крутится около вас? – как бы случайно спросил ее Майкл.

– Да. Вроде того. Он проверяет, все ли у нас в порядке. Билл живет дома, – от себя добавила она, и в глазах отца опять что-то промелькнуло. Она заметила, что ему не понравилось то, что она сказала.

– Ему самое место в психиатрической больнице, но твоя мать никогда не позволит мне определить его туда. Я согласился отпустить его в Лондон, только для того, чтобы убрать его от тебя подальше. Не хотел, чтобы он обидел тебя.

– Ты думаешь, он обижал бы меня? – Лиза удивилась. Даже находясь в тюрьме, он манипулировал ими и настраивал друг против друга. Он полностью отказался от Мэгги после попытки убить ее. Но у него оставалась преданность Лизы и ее вера в него. И он намеревался во что бы то ни стало сохранить ее отношение к нему. Она принадлежала ему сейчас так же, как когда-то Мэгги, которая теперь предала его. Он больше не был ей нужен. Она была свободна и теперь сможет свидетельствовать против него. Но хуже всего было то, что она больше не доверяла ему слепо. Он знал, что Лиза никогда не поступит с ним так. Она будет принадлежать ему вечно, это была его плоть и кровь. Он даже сомневался, что Билл был его родной сын – слишком он был похож на своего дядю, хотя Мэгги всегда отрицала это.

– Я думаю, что твой брат способен на все, – он заронил в нее семя страха и раздора. Разделяй и властвуй было стилем его поведения с самого раннего возраста. – И твой дядя такой же. Будь осторожна с ними, Лиза, не доверяй им. И даже своей маме. Она хочет как лучше, но она женщина с глубокими нарушениями и с серьезными психическими проблемами. Именно от нее Билл получил свою неуравновешенность. Ты единственный здоровый человек из всей компании.

– И ты, папа, – преданно сказала она. От их разговора любому бы стало тошно. И ее брат и дядя захотели бы убить его за то, что он делал сейчас с ней. Теперь, пользуясь только своим умом и словами, он отравлял ее так же, как в свое время отравлял ядом ее мать. Он должен был контролировать ее и сделать своей послушной марионеткой, даже находясь в тюрьме.

– Только не волнуйся, детка. Я выйду отсюда в ближайшее время. Приедешь ко мне снова? – Она кивнула, в глазах у нее опять появились слезы. – Не говори маме. Она будет волноваться за тебя. – Лиза кивнула – она знал, что это правда.

– Скоро вернусь. Я обещаю. – Прозвенел звонок, и связь прекратилась. Свидание закончилось. Они сказали друг другу одними губами: «Я люблю тебя», и Лиза встала, чтобы уйти. Потом за спиной ее отца открылась дверь, и заместитель шерифа вывел его из кабинки. Он помахал ей рукой, и Лиза покинула тюрьму. Ее сердце пело, она увидела своего отца.

Лиза села на автобус обратно в Вэр и, когда приехала домой, сразу поднялась в свою комнату. Она не сказала матери, что видела его, и вечером, когда ее мать, брат и дядя ужинали на кухне, отказалась спуститься вниз. Теперь Мэгги каждый вечер ужинала на кухне и снова начала сама готовить. Она начинала занимать свое законное место, которого была лишена в течение многих лет. У Лизы теперь было ощущение, словно для нее в доме вообще не осталось места, но она не переживала. Она увидела своего отца и поверила ему. Все будет хорошо, потому что он так сказал. И она была спокойна потому, что он ей никогда не лгал.

Джек Нельсон сидел и смотрел на отчеты о результатах аутопсии, которые лежали у него на столе, в полном отчаянии. Девять тел были эксгумированы. У каждого был обнаружен след от укола на верхней части ягодицы, который никто не видел до того, как они были похоронены. После наступления смерти каждого из них осматривал Майкл – они были его пациентами, и на свидетельствах о смерти стояла его подпись. Во всех девяти случаях причиной смерти был указан сердечный приступ. Судебно-медицинский эксперт сказал, что укол производился очень маленькой иглой, и рана от укола была идентична той, которая остается после введения сукцинилхолина, препарата, который расслабляет мышцы и используется для обездвиживания пациента во время проведения операции или когда надо вставить дыхательную трубку. Только компетентный анестезиолог может знать, как его дозировать. Майкл был одним из них в начале своей карьеры, еще до того, как начал работать вместе со своим отцом в Вэр. При передозировке препарата больной умирает от удушья, но причина смерти выглядит как сердечный приступ. Пока пациент был жив, препарат практически не оставлял следов, но красноречивым доказательством было место инъекции, которое совпадало у всех эксгумированных тел. И в тканях всех девяти жертв судмедэксперт обнаружил наличие этого препарата. Доказательства были убедительными, к ужасу Джека Нельсона.

Сейчас не представлялось возможным выяснить, сделал ли Майкл эвтаназию по их просьбе, или попросту убил их. Но каждый из них оставил ему деньги, в большинстве случаев все, что у них были. Теперь у Джека не было никакой возможности спасти Майкла. Счастье изменило ему. Не имело значения, насколько невиновным он выглядел и как сильно любил его Джек, начинали появляться доказательства, что он неоднократно совершал убийства лиц пожилого возраста. Отравление собственной жены было еще более жестоким. Она была молодой женщиной, а он превратил ее в инвалида, разрушил ее жизнь, чуть не убил. Джек начал думать, что он имеет дело с маньяком. Доказательства были сокрушительные.

Майклу предъявили новое обвинение, на этот раз в убийстве девяти человек. Трудно будет избежать наказания в совокупности с обвинением в покушении на убийство Мэгги. Джеку было дурно от всего этого, и он не мог смотреть своему другу в глаза, когда зачитывал обвинение. Майкл выглядел совершенно спокойным и не нервничал. Он не признал себя виновным ни по одному пункту обвинения.

Джек сидел в своем кабинете в подавленном состоянии, когда лейтенант сказал, что Питер Макдауэл хочет его видеть, и через минуту завел его в кабинет. Джек глубоко вздохнул, сидя за своим столом.

– Похоже, что я должен перед вами извиниться, – тихо сказал он. – Думаю, что у вашего брата есть такая черта характера, о которой я никогда не знал. – Но он был хорошо осведомлен по поводу того, что социопаты обычно лживые и коварные люди. Он никогда не подозревал, что Майкл был одним из них. Они совершали ужасные преступления, не моргнув глазом, не признавая своей вины и не мучаясь потом угрызениями совести. В некотором смысле они были недочеловеки, своего рода роботы, ошибка природы.

– Я всегда знал об этом, – тихо сказал Питер. – Спасибо. Для Лизы и Мэгги наступили трудные времена. – Джек Нельсон кивнул, испытывая жалость по отношению к ним обеим.

– Лиза посещает отца в тюрьме два раза в неделю, – грустно сказал Джек. – Мать знает?

– Думаю, что нет. Я скажу ей. Мне кажется, что это не самое хорошее место для нее, и Бог знает, что ее отец говорит ей. – Джек только кивнул. Он тоже думал, что это плохая идея. Она была невинной молодой девушкой, а Майкл доказал, что он опасный человек, как психологически, так и физически.

– Что привело вас сюда сегодня? – сказал Джек, вздохнув еще раз. Питеру было не легче. Он подходил к этому решению несколько недель. И теперь он поверил не объяснениям, которые дал ему Майкл, а тому, что написано в дневниках матери. Ничего из того, о чем говорил Майкл, не соответствовало действительности.

– Я хочу, чтобы произвели эксгумацию тел моих родителей, – расстроенно сказал Питер. – Думаю, что он убил их. – Теперь это казалось весьма вероятным. Они нашли компромат – флаконы сукцинилхолина в офисе Майкла. Он настолько уверенно себя чувствовал, что не спрятал ничего, ни наркотики, которые он использовал для того, чтобы убивать своих престарелых пациентов, ни паракват, которым он отравил Мэгги. Доказательства против него были бесспорными. И даже Мэгги больше не утверждала, что он невиновен. Она переживала сейчас трудное время, привыкая к мысли, что тот человек, который, как она думала, был ее мужем, на самом деле никогда не существовал. Но она больше не могла этого отрицать. Сейчас она об этом знала.