Марина Одинец - Блуждающий огонек

Что ждет эту девушку? Судя по всему, она сбежала из дома, чтобы тайно обвенчаться со Стрешневым, а для него оказалась лишь очередной жертвой, которую тот подло завлек в западню. И хотя она казалась нежной и прекрасной, как ангел, Катя поняла, что беды «мертвой невесты» не вызывают в ней ни малейшего сочувствия. Настойчивая мысль, что ей еще придется столкнуться с этой девушкой на узкой тропинке, не выходила из головы…

* * *

Было уже совсем темно, когда через Петербургскую заставу они въехали в Москву. До Моховой улицы, на которой был расположен особняк князя Шехонского, было не так далеко. Катя жадно смотрела в окно, но тусклый свет масляных фонарей, едва освещал улицы.

— Как же давно вы не были в Москве, княжна? — полюбопытствовала Габриэла.

Катя немного смутилась:

— Должно быть, лет семь или восемь, я точно не помню.

— Так давно! — переглянувшись с дочерью, Габриэла покачала головой. — Ну что ж, я надеюсь, вы освоитесь очень быстро. Я уже говорила вам, что вся Москва будет у ваших ног, и повторю это еще раз. Не сомневайтесь, мадемуазель Катерина, так и будет.

— Спасибо, мадам! — улыбнулась Катя. — Спасибо за доброе мнение обо мне.

Карета скользнула вдоль чугунной решетки, что отделяла от улицы стоявший в глубине двора двухэтажный особняк, и остановилась. Фасад дома, с портиком, опиравшимся на ряд стройных колонн, сиял многочисленными огнями.

— О, он здесь! — воскликнула Катя, узнав родительский дом, словно он мог куда-то исчезнуть с лица земли. — Слава Богу! Ну что ж, будем прощаться…

Она протянула руку сидевшей напротив венгерской барышне, и та, мгновение помедлив, сжала ее ладонь в крепком рукопожатии.

— Я хотела сказать, мадемуазель Оршола, что мое предложение дружбы остается в силе, и если вы только захотите… вы знаете, где искать меня.

— Благодарю, — коротко отозвалась девушка. — Я искренне желаю вам счастья, мадемуазель Катерина, и поменьше разочарований.

Катя повернулась к Габриэле.

— Похоже, в доме прием, — сказала та, отвернувшись от окна. — Дитя мое, я провожу вас до ворот, но будьте так добры, накиньте капюшон плаща пониже на лицо, и не показывайтесь никому, кроме домашних, хорошо?

— Но почему, мадам? — удивилась Катя.

— Мадемуазель Катерина, — опередив мать, спокойно произнесла Оршола, — пожалуйста, сделайте, как вам говорят, и не задавайте лишних вопросов.

— Хорошо, — недоуменно пожав плечами, Катя запахнула плащ и надвинула капюшон.

Гайдук опустил подножку. Катя выпорхнула из кареты и обернулась к мадам Канижай, вышедшей за нею следом.

— Я буду очень скучать по вас, княжна, — сказала та.

— И я, мадам, — искренне ответила девушка, и с улыбкой добавила: — Вы позволите поцеловать вас?

Габриэла обняла Катю и расцеловала в обе щеки чисто по-русски.

В эту секунду одно из окон в доме с треском распахнулось, послышался пьяный хохот и неизвестный предмет, вылетев из окна, вдребезги разбился о камни подъездной дорожки. Катя и Габриэла вздрогнули, всматриваясь за ворота. В свете фонаря на дорожке блестели осколки зеленого, похоже, бутылочного стекла.

— Однако, — сказала Габриэла. — Больше напоминает гвардейский кутеж, чем светский раут. Может быть, мне стоит подождать, пока вы убедитесь, что ваши родители дома?

Катя не успела ответить. Краем глаза она заметила всадника, который остановился у ворот. Это был высокий молодой человек в зеленом, с голубым воротником, гвардейском мундире. Привратник распахнул перед ним скрипнувшие створки, но он не въехал, продолжая с удивлением разглядывать женщин.

Лицо Кати осветилось радостной улыбкой при виде юноши.

— Господи, — воскликнула она, — да ведь это мой брат!

Юноша, судя по всему, был настолько изумлен, что даже не пошевелился.

— Катя? — недоверчиво спросил он. — Это ты?

— Да, Саша, кажется, я, — засмеялась девушка. — Надеюсь, ты рад меня видеть?

Александр пробормотал что-то неразборчивое и выпрыгнул из седла, едва не запутавшись в стременах. Только теперь Катя заметила, что взгляд его не отрывается от лица мадам Канижай, безмятежно-спокойного, улыбчивого, прекрасного. И еще не осознав в чем дело, поспешно вставила:

— Мадам, позвольте представить вам моего брата, поручика лейб-гвардии Семеновского полка, князя Шехонского. Александр, это моя попутчица, выручившая меня в большой беде, баронесса…

— Мы в некотором роде уже знакомы, — обрел вдруг голос Александр, не дав ей договорить.

— Да, это правда, — улыбнулась Габриэла.

— Как хорошо, — оживилась Катя, — значит, нам будет гораздо проще встретиться в будущем…

При этих словах Александр окинул ее таким странным взглядом, что девушка невольно осеклась.

— С вашего позволения, княжна, я оставлю вас, — нарушила молчание баронесса. — Благослови вас Бог, дитя, надеюсь, все у вас сложится хорошо…

Кивнув озадаченной девушке, она вернулась в карету, гайдук захлопнул дверцу и вскочил на запятки. Когда, повинуясь кнуту кучера, лошади понесли карету прочь, Александр огляделся по сторонам, бросил повод коня подошедшему конюху, и поспешно схватив сестру за локоть, потащил за ворота.

Ошеломленная грубостью брата, как и странным поведением его и Габриэлы, Катя не сразу воспротивилась.

— Саша, куда ты меня тащишь, что происходит? — она попыталась вырваться, но пальцы у брата были словно стальные.

— Подальше от чужих глаз! Пока еще не все соседи разглядели, в чьей карете приехала в родительский дом княжна Шехонская!

В той же бесцеремонной манере он дотащил ее до крыльца особняка и наконец отпустил.

— Саша, я тебя не очень понимаю, — произнесла Катя. — Разве мадам Канижай сделала что-то дурное?

— Как ты оказалась в ее экипаже? — сурово спросил брат.

— Случайно, а что?

— Ничего, — усмехнулся Александр, — могу только посочувствовать всем нам. Это самая известная в Москве сводня и содержательница борделя.

Катя, онемев, смотрела на брата. В первую минуту она даже не поняла. Потом подумала — не шутит ли он? Но, судя по всему, Александр говорил абсолютно серьезно. И тут в ее памяти всплыли все недомолвки и подозрения, которые терзали ее душу уже не первый день.

— Господи, — с ужасом выдохнула она, — неужели это правда? А она показалась мне такой…

— Какой? — жестко переспросил молодой князь. — Милой, обаятельной, отзывчивой? Да, это она умеет.

Распахнув дверь, он пропустил сестру в дом. Когда они прошли из передней в вестибюль, Катя отчетливо услышала множество громких и, похоже, не вполне трезвых мужских голосов, доносившихся со второго этажа. Девушка, и без того ошеломленная, бросила настороженный взгляд на парадную лестницу, украшенную алым ковром.

— У меня гости, — коротко проронил Александр.

— Ясно, — кивнула Катя. — Полагаю, глупо спрашивать, дома ли родители.

Молодой офицер покосился на сестру.

— И в самом деле, глупо. Третьего дня они уехали в Петербург на свадьбу цесаревича. И, кстати сказать, тебе несказанно повезло, что они не стали свидетелями твоего торжественного прибытия домой в обществе широко известной сводни.

Девушка вздохнула.

— Надеюсь, это останется между нами? Не хотелось бы объясняться с maman по этому поводу.

Александр не успел ответить. Сверху послышались тяжелые шаги, и на ступенях лестницы показались, одна за другой, три пошатывающихся фигуры в гвардейском облачении, которые, неуклюже балансируя и цепляясь друг за друга, начали нелегкий спуск.

Когда в поле их зрения оказалась стоявшая рядом с Александром хорошенькая девушка, гвардейцы почти одновременно издали возглас восхищения и, прибавив шагу, поспешили одолеть оставшиеся ступени. Один из них, не рассчитав свои силы, кубарем полетел с лестницы, и растянулся у самых ног Кати. Девушка поспешно отступила, сдержав невольный смешок. Судя по всему, не слишком пострадав при падении, семеновец вытянул руки, упорно пытаясь ухватить Катю за подол платья.

— Шехонской, кто эта очаровательница? — заплетающимся языком выговорил один из оставшихся в вертикальном положении гвардейцев, беззастенчиво пялясь на юную княжну.

— Сестра моя, Катерина, — буркнул Александр, оглядывая упавшего, и окликнул показавшегося в глубине вестибюля слугу: — Егор, помоги Ледневу, потом позови Груню, скажи, барышня приехала.

Пока лакей исполнял приказание, пытаясь поставить на ноги вдребезги пьяного Леднева, подал голос третий из гвардейцев, очевидно, самый галантный.

— У тебя есть сестра? — громко икнув, изумился он. — Впервые слышу об этом. Позвольте представиться, мадемуазель, поручик Семеновского полка Бухвостов. Вашу ручку, мадемуазель…

Покачиваясь и распространяя вокруг себя пары убийственного перегара, Бухвостов шагнул к фыркнувшей Кате, но между ними вовремя вклинился Александр.

— Я представлю вас друг другу позже, — спокойно заявил он, — она только что приехала и очень устала. Катя, иди наверх, в гостевую комнату, располагайся, я пришлю тебе горничную.

— О, я с удовольствием провожу мадемуазель в ее апартаменты, — оживился Бухвостов, делая попытку прорваться к девушке, стоявшей за спиной брата.

— Лучше я, — решительно пресек его ухаживания второй гвардеец, и едва не упал, зацепившись одной ногой за другую.

— Не нужно, Щербатов, — рявкнул Шехонской, — она знает дорогу. Впрочем, я сам провожу ее, черт знает, что остальным придет в голову. Идем, Катерина!

Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не расхохотаться, Катя проскользнула за спинами гвардейцев к лестнице и, приподняв юбки, легко взбежала по ступенькам. Брат последовал за ней.

— Богиня, — простонал вслед им Бухвостов. — Шехонской, а что, это вправду твоя сестра?

Поднявшись на второй этаж, Катя и Александр миновали парадные комнаты. Но прежде чем скрыться в задней части дома, девушка, уловив какое-то движение за спиной, обернулась и поймала внимательный взгляд белокурого молодого гвардейца, который стоял с дымящей трубкой в зубах на пороге столовой. Зажав трубку в руке, молодой человек с насмешливой улыбкой отвесил девушке изысканный поклон. В следующее мгновение Александр открыл перед Катей дверь ее комнаты, и девушка, так и не ответив на приветствие незнакомца, вошла в нее.

— Прости, что не смогу сейчас уделить тебе время, — скороговоркой произнес брат, — но надеюсь, ты извинишь меня. Горничная поможет тебе привести себя в порядок. Отдыхай. Кстати, будет лучше, если ты закроешься на замок.

С этими словами Александр вышел из комнаты. Катя прикоснулась к задвижке, собираясь последовать его совету, но в следующий миг услышала из коридора голос, судя по всему принадлежавший гвардейцу-блондину:

— Что за красотка?

— Моя сестра, — раздался в ответ голос Александра.

— Вот как, — усмехнулся гвардеец. — Забавно. Теперь это так называется?

— Можешь не верить, но она действительно моя сестра. Я никогда о ней не рассказывал, но, тем не менее, это так.

— И где же она была все это время, позволь полюбопытствовать? На воспитании у Габриэлы Канижай? Прости, Шехонской, но я случайно видел, в чьей карете пожаловала сюда эта сестричка.

Не сдержав естественного любопытства, Катя тихо приоткрыла дверь в ту самую минуту, когда взбешенный брат сгреб зарвавшегося друга за отвороты мундира и без промедления шарахнул об стену.

— Если ты кому-нибудь хоть слово об этом скажешь, — прошипел он, — я отрублю твою дурную башку и скормлю ее собакам. Ты понял меня, Бахмет?

— Даже так? — Бахмет остался невозмутим. — Договорились, только убери руки. У меня язык — не помело, тебе это известно. Да и неинтересны мне твои дешевые интрижки.

— Я уже сказал тебе — это моя сестра! — возвысил голос Александр.

— Я понял, понял, — решительно оттолкнув его от себя, подтвердил Бахмет. — Довольно бесноваться. Сестра так сестра. Пойдем лучше выпьем.

Катя поспешно прикрыла дверь. Машинально оглядывая комнату, она перебирала в уме последние события. Похоже, друзья Александра даже не подозревали о существовании княжны Екатерины Шехонской. Но почему?

Стук в дверь прервал ее размышления. Катя впустила горничную, знакомую ей толстенькую Груню.

— Екатерина Юрьевна, — ахнула та при виде барышни. — А я и не поверила, что это вы! Думала, ошибся Егор. Радость-то какая! Ой, как выросли-то вы, да похорошели! Прямо икона Иверской Божьей Матери!

— Спасибо, Грунечка, — рассеянно улыбнулась Катя, думая о своем.

Вошедший в комнату истопник, поклонившись барышне, сложил возле заслонки печи-голландки принесенные поленья и принялся за растопку.