Я остановился, но не обернулся. Мальчишка нравился мне все больше и больше.

– Откуда мне знать, что ты еще хорош? Откуда мне знать, что ты можешь мне помочь?

Солнце только-только показалось над верхушками деревьев. Встав на двадцатиярдовую линию, я поднял мяч, отступил на два шага и бросил его в эндовую зону. Я прошептал Одри, пока Ди наблюдал за полетом мяча:

– Если тебя выпустили, это еще не значит, что ты свободен. – На расстоянии примерно девяноста двух ярдов мяч прошел между стойками ворот, ровно посередине. Глаза у Ди полезли на лоб.

Я сунул руки в карманы и пошел.

– И здесь мы тренироваться не можем. Мне на эту траву ступать не дозволено. – Я показал на свалку. – Не опаздывай.

Все это время глаза Одри ни разу не взглянули на мяч. Она не отрываясь смотрела на меня.

Глава 13

Был вечер четверга. За две недели до Рождества. Тот случай, когда Джинджер швырнула в меня перстнем, уже подзабылся, остался только шрам над глазом. Со свойственной ей нежностью Одри улыбнулась и сказала: «Девчонкам нравятся шрамы».

Поскольку на следующий день предстояла игра чемпионата штата, команда потренировалась налегке, прогнала разные положения и комбинации, а потом посмотрела видео. После тренировки двое из нас отправились за бургерами, а потом я высадил Одри у ее дома. Мама уже отправилась спать, поэтому я сидел в гостиной и изучал запись игры, когда зазвонил телефон. Звонил Вуд. И, судя по шуму в трубке, он был не дома.

– Мне нужна твоя помощь.

Рядом с ним или позади проехало что-то громыхающее: в телефоне затрещало. Я взглянул на настенные часы.

– Ты где?

– Телефонная будка возле старых складов. Приезжай быстрее.

– Что ты…

– Объясню, когда приедешь.

В трубке щелкнуло, и я схватил ключи от фургона. Через восемь минут уже съехал с шоссе на насыпную дорогу, ведущую за старые склады, примыкающие к железнодорожным путям на окраине города. Что тут может быть в такое время, кроме неприятностей? Вуд увидел свет фар, вышел из-за кустов и замахал, подзывая меня. Позади него, ярдах в ста, я увидел отражение света, горящего внутри складов, что было необычно, поскольку ими не пользовались уже несколько десятков лет.

Вуд забрался в фургон, весь взмокший от пота и явно испуганный:

– Вон туда. – Он протянул руку.

Я покачал головой.

– Вуд, что, скажи на милость…

– Джинджер. Она во что-то влипла или вот-вот влипнет. Позвонила мне и попросила, чтобы я притворился ее парнем. Говорила тихо, неразборчиво, старалась, чтобы ее не услышали. Я поставил машину вон там, пошнырял тут и понял, что не хочу входить туда один.

Вуд в то время был шесть футов три дюйма ростом и весил двести восемьдесят пять фунтов. Уж если он не хотел входить в заброшенный склад, то я и подавно.

– Что там?

– Какая-то группа. Металлисты или панки. И всем им скорее ближе к тридцати, чем к двадцати. Все сплошь в татуировках, живого места нет. И они, похоже, здорово развлекались все то время, пока мы с мячом баловались. Все явно под кайфом. Мет или кокс. В общем, она сказала, что познакомилась с их главным в каком-то баре. Он ей наплел, будто они сегодня снимают здесь какое-то музыкальное видео. Сказал, что потом будет клевая вечеринка. Предложил ей, – Вуд изобразил пальцами кавычки, – сыграть в главной роли. – Он нахмурился. – Судя по тому, что я видел, они собираются снимать видео, но оно не имеет никакого отношения к музыке. У них там на столе изрядно белого порошка, один из парней держал шприц. Похоже, объяснял Джинджер, что ей надо попробовать. – Он помолчал. – Она не одета, и обращаются они с ней грубовато. У одного за поясом торчит пистолет.

Я посмотрел Вуду в лицо.

– Все, что ты мне говоришь, правда?

Он вскинул руку.

– Честное слово.

– Ты имеешь к этому какое-то отношение?

– Я подвез ее.

– Ты сделал что-нибудь незаконное, о чем мне следует знать, прежде чем я влезу в это дело?

– Нет.

– Уверен?

– Да.

Я вылез из фургона, вошел в кабину платного телефона и набрал 911. Когда оператор ответил, я сказал:

– Это Мэтью Райзин. Мне надо поговорить с капитаном Робертсом. Позвоните ему домой, если потребуется.

– Подождите, пожалуйста.

У капитана Робертса был сын Керри на два года старше меня. Мы с ним много времени провели на поле, поэтому я знал его достаточно хорошо и надеялся, что его отец знает меня и ответит на звонок. Прошло две секунды, в телефоне несколько раз щелкнуло, и капитан Роджерс взял трубку. Голос у него был недовольный.

– Мэтью, уже поздно.

– Сэр, вам надо прислать кого-нибудь и ваших ребят к старым складам у железной дороги. И, сэр, это надо сделать прямо сейчас.

Его тон тут же изменился.

– Не хочешь рассказать мне, в чем дело?

– Расскажу, когда приедете. Если в нескольких словах, тут замешаны наркотики, и какие-то парни принуждают девушку к тому, чего она не хочет.

– Кто девушка?

Керри и Джинджер пару раз встречались, поэтому я предполагал, что он ее знает.

– Джинджер.

– Тебе грозит опасность?

– Нет, сэр. Пока нет.

Я услышал, как на заднем фоне открылась дверь, и он пробормотал кому-то что-то.

– Где ты?

– В телефонной будке, где поворот на грунтовку.

– Дай нам десять минут.

Я повесил трубку, вернулся в машину и выключил фары. Некоторое время я просто сидел, но очень скоро сообразил, что у нас может не быть этих десяти минут. Я включил первую передачу и медленно двинулся вперед по дороге.

– Что ты задумал? – спросил Вуд.

– Пока не знаю.

Вуд посмотрел на меня с сомнением.

– Я знаю, что ты это ты, и все такое. И все знают тебя, и ты уже начинаешь привыкать, что перед тобой расстилают красную дорожку, но этим парням наплевать, кто ты. Они полные отморозки.

– Я тебе верю.

Мы подъехали к складам и остановились в пределах слышимости. Я тихо прикрыл дверцу, Вуд встал рядом. Были слышны мужские голоса, женский смех и еще один женский голос, звучавший отнюдь не весело. Я шепотом спросил Вуда:

– Джинджер?

Он кивнул. Мне были видны только белки его глаз.

– Ты идешь?

– Ну не сидеть же здесь и слушать.

Вуд дважды шлепнул себя по лицу, покачал головой, закатал рукава и потрусил рядом со мной. Он положил руку мне на спину.

– Если дойдет до драки, только не бей правой.

Я кивнул.

– Хороший совет.

Нам с Вудом довелось побывать вместе в нескольких стычках, но по большей части в играх. Мы были футболистами, а не героями.

Мы подошли со стороны железнодорожных путей, что обернулось в нашу пользу и дало нам несколько секунд преимущества, потому что, когда мы завернули за угол, огни погрузочной платформы светили с нашей стороны им в глаза. Я насчитал пятерых парней, одну девушку и Джинджер. Только на двух из них была одежда, да и то не больно много. Джинджер сползла с грязной кушетки и лежала на одеяле на полу. Какой-то тип сидел с ней рядом. На столе – дорожки из белого порошка, шприцы, зажигалка и кусок резиновой трубки. Судя по выражению глаз Джинджер, она витала в каких-то иных мирах.

И еще была напугана.

Мне не нравилась Джинджер. Никогда не нравилась. Она всегда раздражала меня, поэтому я держал дистанцию. Плюс к этому я помнил ее выходку со швырянием перстня полтора месяца назад, и у меня имелось достаточно причин, чтобы не быть здесь. Одного взгляда хватило, чтобы понять – девушка не в себе и выбраться самостоятельно уже не сможет. Я вошел с улыбкой на лице, потирая руки как будто бы в предвкушении отличного развлечения.

– Привет, ребята.

Дружелюбный тон моего слишком уж бодрого голоса заставил их гадать, явился ли я поразвлечься или принес неприятности. Я знал, что долго это не продлится. Первый парень – тот, что сидел на земле со следами белого порошка под носом, – встал прямо передо мной. Я показал на Джинджер и попытался рассмеяться.

– Похоже, вечеринка уже началась.

Они были явно сбиты с толку как моими словами, так и тем, что никак не могли сообразить, кто я. Эти люди понимали, что знают меня, просто не могли сложить картинку в своих затуманенных дурью мозгах. Джинджер протянула руку, но глаза ее на меня не смотрели, да и улыбка ее не убедила меня, что все это доставляет ей удовольствие. Вуди прикинулся этаким здоровым дурачком и протянул Джинджер руку.

– Привет, куколка.

Джинджер поднялась.

– Приве-е-ет, Ву-у-у-у-ди-и-и-и.

Краем глаза я заметил слева от себя какое-то движение. Бритоголовый здоровяк, явно главарь, направился в мою сторону. Ростом он был примерно пять футов десять дюймов и выглядел настоящим качком. Парень регулярно качал «железо» и определенно глотал стероиды, дабы поддерживать себя в такой форме. На нем были потрепанные джинсы, грудь, шея и лицо почти сплошь покрыты татуировками. Эффектнее всего выглядели языки пламени, некоторые из которых походили на длинные тонкие руки с проступающими венами, – они извивались по груди, шее и поднимались на лицо. Один из огненных языков обвивал шею, окружал висок и веером расходился над ухом и по затылку – что-то среднее между Квиквегом и Невероятным Халком. Вуд был прав: рукоятка пистолета демонстративно торчала у него из-за пояса. Судя по живости, с которой он двигался, и выражению глаз, он был единственным в этой компании, кто не принимал галлюциногенов. Он был трезв как стеклышко и не купился на мой не слишком убедительный спектакль.

Главарь встал между мной и Джинджер и уже собирался вмазать Вуду, когда я решил, что лучшая защита – нападение. В футболе это называется «быстрый счет»: ты хватаешь мяч и вводишь его в игру, не дав защите опомниться. Я не сказал ни слова. Задействовал ноги: кинетическая цепь зародилась в пальцах ног, и я с силой врезал ему левой в правую скулу. Он рухнул на землю, и я почувствовал, как треснули кости: его челюсти и моей руки. Парень с белым порошком под носом посмотрел, как я вырубил его приятеля, оторвался от бутылки виски и попытался встать, но не удержался на ногах и повалился спиной на кушетку.

Все остальные были слишком ошарашены, чтобы реагировать, поэтому Вуд схватил Джинджер в одну руку, ее платье в другую и пулей понесся с ней к фургону. Когда мы усадили ее на переднее сиденье, она расплакалась, повисла на мне и забормотала, что ей очень жаль. Говорила и что-то еще, но я не все понял. Я отпихнул девушку на Вуда, и мы помчались, разбрасывая гравий и землю, к дороге, куда как раз прибыл капитан Роджерс с пятью машинами. Где-то между складом и поворотом рука моя распухла до размеров боксерской перчатки.

Мой растущий статус местной знаменитости сделал свое дело, и когда я внес Джинджер через раздвижные стеклянные двери, Брунсвикское отделение «Скорой помощи» сразу вышло из спячки. Я положил ее на кровать и хотел уйти, но она вцепилась в меня и не отпускала, пока ее осматривали. Врач уступил, сестры засуетились. Очень скоро стало понятно, что Джинджер не в себе и не в состоянии понять свое медицинское состояние, поэтому врач доверил эту информацию мне. Час спустя, читая отчет по токсикологии, он сказал, что в ее организме наркотиков столько, что хватило бы убить маленькую лошадь, и в этом убойном коктейле присутствует, помимо всего прочего, еще и лошадиный транквилизатор.

Я посмотрел на спящую Джинджер.

– Лошадиный транквилизатор?

Врач кивнул.

– Штука недорогая и распространенная. На черном рынке идет как наркотик для изнасилования. В последнее время сталкиваюсь с ним довольно часто. – Он принялся объяснять, что этот наркотик чаще всего используют парни, которые хотят вырубить девушку часов на двенадцать, чтобы потом она не помнила, что было вечером. Из класса так называемых «амнезиаков». Жертвы просыпаются вялыми и не помнят, что с ними происходило. Врач сказал, что кто-то, вероятно, подсыпал Джинджер наркотик в выпивку, и он сомневается, что она вспомнит, что с ней было. Более того, продолжал он, в зависимости от дозы наркотик может даже стереть воспоминания о том, что произошло до его принятия. Большая вероятность, что Джинджер завтра проснется в больнице и не будет знать, почему она здесь. Заканчивая вносить записи в медицинскую карту, врач посмотрел на мою руку.

– А с парнем что?

– В отключке.

– Вполне верю, – кивнул доктор и, отложив в сторону планшет, принялся осматривать меня. Закончив, он бросил взгляд на настенные часы и посмотрел на меня поверх очков. Было уже за полночь.

– Вы начинаете сегодня вечером?

Я кивнул.

– Есть ли вероятность, что мне удастся уговорить тебя посидеть на скамейке запасных?

Я покачал головой.

Он прищурил один глаз.

– Насколько ты крут?

Я ответил честно:

– Не так крут, как все думают.

Он показал на мою руку.

– Я должен заняться ею или… – Доктор осторожно дотронулся в нескольких местах до тыльной стороны руки стерильным щупом, – эта кость пережмет вот здесь артерию и нерв, в результате чего ты однажды можешь лишиться способности держать за руку жену, открывать дверь или застегивать штаны. – Мне такая перспектива не понравилась. – Я могу дать тебе наркоз и прооперировать, и наутро ты проснешься отдохнувшим и счастливым, лишь с незначительной болью в руке, но в этом случае завтра ты не сможешь играть. Второй вариант – вправить кость прямо сейчас, и тогда завтра ты можешь рискнуть и надеяться, что не повредишь руку еще сильнее.