— Завтрак, мисс, — сказала девушка, проходя в комнату. Но Салли было не еды, она лишь выпила кофе и поспешила в класс.

Когда ученица вошла в комнату для занятий, ей показалось, что сейчас что-то случится: подкосятся ноги, разорвется сердце… Словно со стороны, она отметила, что все уже готово: Филип Торнтон стоит у стола, на доске написаны буквы, на ее парте лежат карандаш и блокнот.

Девушка чуть не споткнулась, заметив, с каким любопытством смотрит на нее учитель. Густая краска смущения залила шею и лицо. Салли моментально поняла, что оделась неправильно. Филип Торнтон ожидал увидеть модно одетую молодую леди, каковой и считал ее, а перед ним предстала девчонка-школьница. Как она могла так ошибиться? Ну и что?! Смелее! Черт возьми, ей нравится выбранная форма! Она так долго ждала этого мгновения и вовсе не собирается позволить какому-то Филипу Торнтону испортить его. Нужно только помнить, что это она платит ему, а не наоборот.

— Доброе утро, мистер Торнтон.

— Доброе утро, мисс Салли. С вашего позволения… вы выглядите… как надо.

— Спасибо, но это же ложь, и мы оба это знаем.

— Я…

— Вы здесь, чтобы учить меня. Давайте начнем.

— Садитесь, мисс Салли, — сказал Торнтон. Резкие слова ученицы заставили его слегка покраснеть. — Как видите, я написал на доске свое имя. Я хочу теперь, чтобы под ним вы написали свое. Напишите также месяц, день и год. Сделайте это как письменными буквами, так и печатными. Мне нужно определить, насколько хорошо вы владеете искусством письма.

Чувствуя, как пылают ее щеки, Салли, едва передвигая ноги, подошла к доске. Она ощущала резкий запах собственного страха, нетронутую новизну доски, сухую свежесть мела. Сжав зубы, тяжелыми, неуклюжими пальцами Салли принялась выводить буквы. Они получились разными — большими и маленькими, а «и» в слове «Коулмэн» вообще вывалилась из строчки. Без разлиненного листка бумаги дело шло совсем плохо.

Она обернулась, зажав в руке мел.

— Лучше у меня не получится, мистер Торнтон. Я могу прочитать некоторые буквы, если они печатные, а письменные — нет. Написать месяц или день мне… Я не могу.

— Это только начало, мисс Салли, — сказал Филип. — Теперь я понимаю, что нам предстоит сделать. В вашей тетради на парте есть разлиненные строчки. Сначала мы запишем алфавит. Все буквы, за исключением заглавных, будут одного размера. Вам нужно написать по две страницы каждой буквы. Всего их в алфавите двадцать шесть. Значит, вы должны сдать мне пятьдесят две страницы. Я поставлю вам отметку. Если работа будет выполнена хорошо, отметка будет красная. Если плохо — зеленая. Если когда-нибудь вы подадите мне безукоризненно выполненное задание, то получите золотую звезду. Я не привык разбрасываться ими, поэтому не рассчитывайте получить много золотых звезд.

— А сколько их у вас, мистер Торнтон?

— Около дюжины. А что?

— Думаю, вам надо заказать побольше. Я жду обещанных букв. Вам нужно написать их на доске.

— Да, вы правы. Извините. Сейчас я записываю на доске дату. На каждом листке должны быть дата и ваше имя. Сегодня 26 июля 1923 года. Напишите вверху ваше имя печатными буквами… вот так… а ниже… здесь… дату. Работу вашу я проверю вечером и возвращу вам утром. Вас это устраивает, мисс Салли?

— Да. Придется поволноваться, — пробормотала Салли, склоняясь к парте.

Повернувшись к доске, Филип улыбнулся. Он уже решил сегодня же написать своему брату, тоже учителю, и попросить его прислать коробку золотых звезд. Удивительно, что столь прекрасная, богатая и молодая женщина оказалась на редкость необразованной…

Было уже девять часов, когда Салли зашуршала листками, складывая их в аккуратную стопку.

— Теперь займемся цифрами? — спросила она, передавая работу Филипу.

— Да. От единицы до девяти. По две страницы на каждую цифру. Имя и дата на каждой странице. Когда закончите, мы сделаем перерыв.

— Я не ребенок, мистер Торнтон, и мне не нужен перерыв. Я буду работать. В десять часов Су Ли принесет нам чай и кофе.

— Таков порядок, мисс Салли.

— Это не настоящая школа, мистер Торнтон. Вы учите меня, но мне уже девятнадцать лет. В моем доме действует мой порядок, и он будет таким, каким я его определила. Работаем без перерыва. — Все это она произнесла внешне спокойно, не поднимая головы, с трудом выводя цифру «1».

Линейка в руке Филипа взлетела и опустилась на стол. Салли вздрогнула.

— Посмотрите на меня, мисс Салли. Давайте уясним кое-что. В этой комнате командую я. Я учитель. Я не намерен терпеть слезы, капризы и прочие проявления женской натуры. Дальше. Мне нет дела до того, сколько у вас денег. Вы всегда будете относиться ко мне с уважением, ожидая от меня того же. Ни при каких обстоятельствах я не позволю вам диктовать мне условия. Это понятно? Если да, то у нас будет двадцатиминутный перерыв с десяти часов, когда Су Ли принесет нам чай или кофе. Можете ответить.

За несколько секунд, пока он с некоторым опасением наблюдал за ней, на лице Салли отразилась целая гамма чувств: злость, страх, унижение, покорность… Он чуть не откусил себе язык, за то что причинил ей такие неприятности. Однако не отвел взгляд до тех пор, пока она не опустила голову.

— Я видела ваше лицо, когда вошла сюда сегодня утром, мистер Торнтон. Тогда оно не выражало никакого уважения. Вас сбило с толку то, как я оделась. Я видела это. Как вам хорошо известно, мне не пришлось ходить в школу. Если я хочу одеться, как школьница, я оденусь, как школьница, потому что я и есть школьница. Ваше правило насчет перерыва глупо, но раз уж так делают в настоящей школе, то у меня нет выбора, верно? Это вы понимаете, мистер Торнтон? Если да, то позвольте мне закончить работу. В этой комнате я буду вас слушаться, но только в этой.

— Достаточно справедливо.

— Чертовски справедливо, — буркнула себе под нос Салли.

— Леди, мисс Салли, не употребляют бранных выражений, — спокойно заметил Филип.

— Эта леди употребляет. — Она попыталась стереть цифру и порвала листок. — Видите, что я наделала из-за вас!

— Вы сами виноваты. Не забывайте, что это бумага, а не пол, который нужно отскрести от грязи. Работайте стирашкой легче. Как я уже сказал, леди не используют бранных слов. Выбирайте выражения, мисс Салли.

Остаток утра прошел спокойно. В десять учитель и ученица перешли в столовую, где их ждал легкий ланч. Едва Филип сложил салфетку, как Салли уже соскочила со стула и направилась в комнату для занятий.

— Я хочу заняться чтением, — сказала она.

— Сегодня в мой план занятий чтение не входит. Мы займемся другим. Я буду показывать вам картинки, и под каждой вы увидите слова, иногда несколько слов. Вам нужно сказать мне, что изображено на картинке. Затем мы будем проговаривать эти слова, после чего вы запишите каждое слово на листке бумаги. Таким образом мы пройдем весь алфавит. Сколько листков вам понадобится, мисс Салли?

— Двадцать шесть. А чем мы будем заниматься потом?

— Тем же самым, но только с цифрами. В будущем вам не избежать операций с крупными суммами денег, и это будет иметь для вас огромнейшее значение. Я собираюсь пользоваться секундомером. Только имейте в виду, что нужно это мне, а не вам. Хочу определить, с какой скоростью мне следует работать. Итак, начали!

В половине пятого Филип собрал карточки и сложил на краю стола.

— Это все на сегодня, мисс Салли. Завтра продолжим то, что начали сегодня.

— Но у нас еще есть несколько светлых часов. Я думала, что мы поработаем до ужина. Я хочу работать до ужина. Я плачу вам большие деньги, мистер Торнтон, и желаю получить то, чего они стоят. Конечно, если вы очень устали и не в состоянии продолжить… Тогда я посижу одна и… чем-нибудь займусь. То есть я хочу сказать, мистер Торнтон, что никуда отсюда не пойду. Куда пойдете вы, это ваше дело.

— Если вы еще раз произнесете «мистер Торнтон» таким тоном, я уйду отсюда. Занятия в школе заканчиваются в четыре тридцать. Если хотите, можете сидеть здесь. Только не забывайте, мисс Салли, Рим не в один день строился.

— Что это значит?

— Вы можете сидеть здесь и размышлять над тем, что означает эта поговорка, а можете выйти со мной в сад, где я все вам объясню. Есть много такого, чему я могу научить вас за стенами этой комнаты. Я бы почитал стихи, познакомил бы вас с литературной классикой, рассказал о животных. Мне хотелось бы поделиться с вами своим опытом в некоторых вопросах, приобретенным за пределами школы. Вам нужно не просто образование, а всестороннее образование. Например, вы любите петь. Прошлой ночью я слышал, как вы напевали «Бабочку-бедняжку». Интересно было бы узнать, как вы разучили эту песню. Так что видите, вы тоже могли бы научить меня кое-чему. К слову, у вас чудесный голос.

Упрямое выражение все еще не сходило с лица Салли. Она смотрела на блокнот, на затупившиеся карандаши, на бесформенные комочки, в которые превратились стирашки. Какие отметки будут завтра на ее работах? Коттон говорил ей, что не надо отрезать себе нос, если хочешь высморкаться на кого-то. Умный человек всегда найдет возможность постоять за себя. Если бы Коттон был сейчас здесь, он сказал бы… что бы он сказал? Уж не собирается ли она вести борьбу с Филипом Торнтоном? Если да, то она ему не ровня. Пока.

Салли постучала карандашом по парте. Она думала о деньгах, силе, контроле. Прежде чем подняться со стула, девушка добавила к этому списку четвертое слово — образование. Если не ложиться до полуночи, то в ее распоряжении еще целых пять часов. За это время вполне можно повторить уроки у себя в комнате, где ей никто не помешает. Мысль об этом заставила ее улыбнуться. Она еще покажет Филипу Торнтону. Придется ему заказать три коробки золотых звезд.

В течение последующих недель и месяцев между учителем и ученицей установились дружеские, хотя и неспокойные, отношения. Когда Филип с подозрением поглядывал на нее, озадаченный заметным прогрессом, достигнутым девушкой за относительно короткий срок, Салли лишь улыбалась и протягивала руку за очередной золотой звездой.

За одиннадцать дней до Рождества Филип объявил о прекращении занятий.

— Школа закрыта. Ты прекрасно проделала огромнейшую работу, и я горжусь тобой. Ты не только заслужила каникулы, они необходимы тебе, — весело сказал он. — Пора начать подготовку к празднику. Уверен, что тебе захочется украсить дом, а для этого нужно время. Ты же сама сказала, Салли, что хочешь устроить бостонское Рождество.

— Но…

— Школа закрыта, Салли. Школа всегда закрывается на каникулы перед праздниками. Ни книг, ни карандашей, ни уроков. Занятия возобновятся после Нового года.

— Хорошо, Филип. — Салли улыбнулась, припоминая, когда же это они, учитель и ученица, перешли на «ты». — Чем займемся в первую очередь?

— Предлагаю съездить в город. Мне хочется купить подарки Анне, Джозефу, Су Ли и Чу. Еще я приобрел бы коробку сигар для мистера Уоринга. Если бы не он, я не стоял бы сейчас здесь рядом с тобой.

— А я собираюсь купить ему новую трубку и табаку. Он любит курить ее, когда ведет машину. Я много раз видела, как…

— Попробуй повторить это предложение еще раз, Салли.

— Но ты сказал, что занятия закончились.

— Да, я это сказал, да, занятия закончились. Но если ты не будешь использовать свои знания на практике, то какой толк в учебе? Я не был бы хорошим учителем, если бы не поправлял тебя, когда ты неправильно говоришь.

— Ты абсолютно прав, Филип. Когда хочешь поехать в город? Могу я внести предложение?

— Можешь, — улыбнулся он.

— Так вот, я предлагаю задержаться в городе столько, сколько нам понадобится. Остановимся в моем доме, возьмем с собой Су Ли. И еще я хочу провести один вечер в «Бинго Пэлас». Мои постоянные клиенты вправе видеть меня время от времени. В воскресенье мне нужно также сходить в церковь. Тебя это устраивает?

— Более чем. Давай отправимся на рассвете.

— Хочу попросить Су Ли поговорить с одной из ее кузин. Мне нужна горничная в городском доме. Не люблю, когда простыни отдают затхлостью. Работы у нее будет немного.

— Ты не хочешь надолго останавливаться в городе?

— Нет, не хочу. Возможно, со временем что-то изменится, но сейчас я довольна тем положением, в котором нахожусь. В «Бинго Пэлас» у меня хорошие работники, так что мне не приходится беспокоиться по поводу моего маленького бизнеса. Бросать его я не собираюсь. Более того, если возникнет необходимость, открою еще одно заведение. А городской дом имеет определенные удобства. Дорога долгая, даже на автомобиле, и иногда я скучаю по друзьям. По воскресеньям я люблю ходить в церковь. Вскоре моя жизнь устроится, и, когда это случится, я хочу быть готовой к тому, чтобы принять важные решения.