неизвестен Автор - Богатые тоже плачут. Том 1

– Да, ты, наверное, права. Пойдешь со мной, то есть составишь мне компанию, я думаю, что постепенно ты сможешь научиться помогать мне. Я подумаю серьезно, чем бы ты могла заняться.

– Я уверена, – обрадовалась девушка, – уверена, что мне понравится дело, которое вы мне поручите.

– Знаешь, Марианна, меня очень беспокоит этот скоропалительный брак. Кажется, прочного союза не получится.

– Нет, это не так, дон Альберто. Увидите, пройдет время, и все у них наладится. Я уверена, Луис Альберто одумается. Если не ради нее, то хотя бы ради ребенка.

– Ах, Марианна, тут дело в другом. Я стар и очень устаю. У меня нет сил бороться. Я постоянно думаю о своем внуке. В какой атмосфере ему придется расти?

– Не думайте сейчас об этом, дон Альберто! Впереди еще столько времени, скорее всего ваш сын и Эстер… полюбят друг друга.

Женитьба мало переменила распорядок жизни молодого хозяина: он поздно ложился, поздно вставал, и молодая жена нередко сетовала на его беспорядочные отлучки.

– Луис Альберто несносный, тетя, куда он снова ушел? Вы не знаете?

– Не знаю, девочка! У меня так тяжело на душе, Эстер. Клянусь, если бы не ребенок, который должен у вас родиться, я бы не дала согласия на брак.

– Что вы говорите? Я люблю Луиса Альберто, с детских лет люблю и всю жизнь мечтала выйти за него замуж!

Вернувшись домой из конторы, Луис Альберто около своей комнаты обнаружил груду чемоданов, баулов, сумок. Споткнувшись об один из них и в сердцах чертыхнувшись, он вошел к себе и увидел Эстер, расположившуюся у него хозяйкой, словно дома. Им овладело бешенство.

– Что ты тут делаешь? – тотчас возмутился он.

– Как это, что? Рамона раскладывает мои вещи, – как ни в чем ни бывало ответила Эстер.

Луис Альберто словно взбесился.

– Забирайте немедленно это барахло и убирайтесь вон!

– Но… Луис Альберто, это уж слишком!..

– Побыстрей! Кому я говорю? Или ты плохо слышишь? – он повернулся к Рамоне.

– Пока хозяйка мне не прикажет, я ничего делать не буду.

– Ах, так, старая идиотка, и ты пошла вон отсюда! – Луис Альберто подтолкнул женщину к двери.

– Луис Альберто, Луис Альберто, что ты делаешь? – на испуганном лице Эстер появились красные пятна. – Ты с ума сошел!

– Можешь зарубить себе на носу: между нами ничего нет и не будет. Никогда. Поэтому все твои уловки тщетны! – Луис Альберто хлопнул дверью.

– Будем откровенны, Эстер. Луис Альберто, увы, кажется, никаких чувств к тебе не питает, – донья Елена подвела итог рассказу Эстер о случившемся наверху.

– Что делать, тетя, сейчас он чувствует себя, как загнанный зверь: оплакивает свободу. Но как только привыкнет, увидишь, будет доволен, что женился на мне.

– Да поможет тебе пресвятая дева!

– Я сама себе помогу, тетя. Можешь быть уверена. Но муж и жена должны жить вместе. Иначе как он привыкнет ко мне? Неужели ты этого не понимаешь, тетя? Он должен чувствовать себя моим мужем!

– Да, да, конечно, ты права, но… может быть, лучше немного подождать, Эстер?

– Не понимаю тебя, тетя, разве мы не муж и жена? Кроме того, я пришла в этот дом не для того, чтобы жить в комнате для гостей!

– Как это понимать?

– Никаких отношений!

– Но, Луис Альберто. Я ведь твоя жена, ты не забыл? – снова придя в комнату мужа, начала Эстер разговор.

– Да, я знаю. Ты ей останешься, но только на словах.

– Но это невозможно! Я люблю тебя! Ты мне нужен.

– А ты мне нет! К сожалению, нам придется видеться в этом доме. Но в моей комнате – чтоб ноги твоей больше не было!

– Не будь таким жестоким, Луис Альберто. Я люблю тебя. Я жду от тебя ребенка, твоего ребенка.

– Именно поэтому ты и находишься здесь. Ты можешь жить в моем доме, тратить деньги моего отца, но на этом все кончается. На большее не рассчитывай. Слышишь? – Никогда!

– Но почему? Мы же нравились друг другу, сейчас мы поженились, я думаю, что можно добиться того, чтобы наш брал был нормальным.

– Но чтобы он стал нормальным, постарайся, чтобы я как можно реже видел тебя. А теперь убирайся.

– Нет. Я не уйду. Я в спальне своего мужа и имею право здесь остаться.

– Не заставляй меня вышвырнуть тебя так же, как твою служанку.

– Ты не посмеешь, там внизу твои родители. А я закачу грандиозный скандал.

– Делай, что хочешь. Я плевал на твои угрозы. В отличие от тебя, мне незачем притворяться. Так что убирайся.

Эстер утомила эта перебранка и, очевидно, решив, что на сей раз она проиграла, цинично улыбнувшись краешком губ, она вдруг проявила свою истинную сущность, хладнокровно заявила:

– Что ж, мне тоже на все наплевать, дорогой! Я добилась своего, ясно? Я стала твоей женой. Для этого мне пришлось, правда, потрудиться. Но никто не сможет меня выгаать отсюда. Вот так!

– А-а-а-а! Наконец ты призналась! Так я и знал! Значит, ты предварительно все обдумала, но тут, мне кажется, ты просчиталась, Эстер. Потому, что если ребенка нет, тебе никогда не удастся получить его от меня. А теперь уходи. Не могу тебя видеть. Убирайся. И не приходи сюда.

Донья Елена и сеньор Сальватьерра, заслышав шум и крики, взволнованно поднялись по лестнице на второй этаж, открыли дверь, увидели растерянную плачущую Эстер.

– Успокойся, девочка, успокойся – с порога начала успокаивать она жену сына. Выпей чая.

– Не хочу, тетя!

– Выпей чай, Эстер, станет легче, я сама его заварила, – верная Рамона присела на край кровати, держа стакан в руке.

– Не буду пить эту гадость, она противная. Что нам делать, тетя? Луис Альберто выгнал меня, и вот я вынуждена снова все перетаскивать в эту комнатушку…

– Нужно быть терпеливой, девочка.

– Мне надоело быть терпеливой. Не хочу! Луис Альберто негодяй и грубиян, сколько я еще должна терпеть его выходки, тетя?

– Я поговорю с ним и дядя тоже, правда Альберто?

– Не придумаю, что и делать. – Дон Альберто потер висок указательным пальцем.

– Рамона, ты можешь идти.

– Я могу понадобиться Эстер…

– Сейчас нет. Я посижу с ней.

– Делай, что тебе сказала тетя, – прикрикнула Эстер на кормилицу.

– Ах, Альберто, я прошу, поговори с нашим сыном. Скажи ему, он не имеет права так вести себя с женой. Это никуда не годится.

– Хорошо, поговорю. Но только единственный раз. Не в моих правилах вмешиваться в такие дела.

– Однажды, я помню, дядя сказал, что Луис Альберто чудовище. Это правда. Теперь я в этом убедилась сама.

– Надо ждать, девочка. Постарайся быть снисходительной.

– Он ко мне относится с таким пренебрежением, а ведь сегодня наша первая брачная ночь…

– Святая дева, помоги мне!

Луис Альберто, в изнеможении опустившись в кресло, после столь бурной перепалки с новобрачной, у себя в комнате, закрыв глаза неподвижно смотрел в одну точку. В глазах его – безнадежность, тоска. Стук в дверь вывел его из этого состояния. На пороге стоял отец.

– Что тебе нужно, папа? Я все сделал так, как вы хотели. Но теперь мне самому принимать решение, Эстер моя жена. И я буду относиться к ней так, как она заслуживает. Я ее видеть не могу.

– Подожди, Луис Альберто! Я не хочу вмешиваться в ваши отношения с Эстер, не собираюсь их разбирать. Поверь, я пришел сюда не для того, чтобы выяснять, кто больше виноват. Но она стала твоей женой и ты должен относиться к ней с уважением, если возможно.

– Не могу отец! Навсегда запомни – не могу.

– Но ты просто обязан, потому что твой будущий ребенок не сможет жить в такой атмосфере, которую ты создаешь.

– Я понимаю. Вряд ли ты мне поверишь, но Эстер своими руками устроила мне западню, и я этого ей не прощу.

– Но Луис Альберто, ведь ты…

– Не настаивай, папа, я не могу полюбить Эстер, потому что люблю другую женщину.

– Кого же?

– Позволь мне не ответить тебе, отец.

Наутро после завтрака, отправляясь в офис, дон Альберто поторапливал Марианну, которая впервые ехала вместе с ним.

Около входной двери он увидел Паскуале, который, как всегда, нерешительно топтался в саду, боясь нарушить чей-нибудь покой.

– А, это вы, молодой человек? Здравствуйте! – приветливо развеял в одно мгновение все его сомнения сеньор Сальватьерра.

– Простите, что осмелился беспокоить… Но мне хотелось бы поговорить с Марианной.

– Хорошо, я позову ее, подожди. Как дела, Паскуале?

– О, сеньор! Вы помните мое имя? Невероятно!

– Марианна, тебе наверное, хотелось бы поболтать со своим другом? – спросил спустившуюся в сад девушку, дон Альберто. – Если так, оставайся сегодня дома, а в контору пойдем завтра.

– Нет, нет, что вы, сеньор, я пойду с вами. Простите, дон Альберто, замялась Марианна, – помните, когда-то мы говорили с вами насчет Паскуале?

– Да, да, я помню. Слушайте, молодой человек, вы хотели бы работать в моей фирме?

– Да отвечай же, Пато, язык ты, что ли, проглотил? – Марианна толкнула приятеля в бок.

– Как, я… работать в вашей фирме? Ну, дела! Конечно же! Знаете, я могу делать все, что угодно, работать по железу, ремонтировать машины. Еще я в электричестве разбираюсь, могу чистить обувь…

– Я хочу дать тебе работу посыльного. И приличное вознаграждение.

– Какой может быть разговор? Я к вашим услугам, сеньор, когда только прикажете.

– Очень хорошо, тогда пошли.

– Пойдем, Пато, с нами.

– Прямо сейчас? – удивлению юноши не было границ. Его доброе лицо так и сияло.

– Именно сейчас. Поедем на машине!

– С ума сойти, Марианна!

У Эстер почти не было хорошего настроения. Она была всем недовольна, а особенно тем, что виделась с мужем только за столом. Ее все раздражало, она считала всех виноватыми в своем неудачном замужестве – всех, кроме себя. Но упорно надеялась убедить Луиса Альберто в своей любви. Больше всех страдала от капризов и своенравия молодой хозяйки – Рамона. Однако никто не слышал от нее и слова жалобы. Донья Елена была не в силах что-либо изменить, но в силу своего уживчивого характера, она старалась поддержать невестку, почти всегда и во всем соглашаясь с нею.

Заканчивался завтрак, и донья Елена, попросив убрать Марию со стола, спросила, проснулся ли уже Луис Альберто и не пора ли подать ему поесть.

– Пока нет, сеньора.

– Да, Мария, сообщи Рамоне адрес сеньоры Бедоли: я хочу, чтобы она сшила себе униформу.

– Нет, тетя! – решительно запротестовала Эстер. – Рамоне это не понравится.

– Но, девочка, вся прислуга в нашем доме носит униформу.

– Тогда почему Марианна ее не надевает?

– Ну, Марианна… совсем другое дело.

– И Рамона тоже… другое дело.

– Эстер!..

– Тетя, вспомни! Разве ты не говорила, что в этом доме я могу распоряжаться, как в своем собственном?

– Да, дорогая, прости, ты права. Хорошо, Мария, можешь идти.

– Я ужасно себя чувствую, каждый раз вспоминая нашу свадьбу, тетя! Ни гостей, ни свадебного путешествия, ничего! А Луис Адьберто как обошелся со мной? Позор – да и только! Мне кажется, что все надо мной смеются.

– С чего ты взяла? – донья Елена в волнении стала перебирать жемчужины ожерелья.

– Прислуга ни о чем не знает и вообще, не обращай ни на что внимания, Эстерсита!

– А Марианна, ты думаешь, она тоже ничего не поняла?

– Наверное. Но кто знает, ведь она ни с кем никогда не поделится своими мыслями. А прислуга… что ж… она может подумать, что вы спите в разных комнатах потому, что так решили. Ведь вы не первая молодая семья, которая живет так.

– Но я не хочу так жить, тетя!

– Вот посмотришь, со временем все образуется. Тебе не стоит так волноваться, Эстер, не забывай, что ты беременна. Между прочим, думаю, уже нужно сходить на консультацию ко врачу.

– Нет, еще рано. Я ведь чувствую себя нормально.

– Но это необходимо, Эстер, поверь!

– Да, тетя, но попозже. Кстати, а зачем Марианна поехала с дядей в контору?

– Не знаю, думаю так будет лучше, а то сидит дома целыми днями. Пусть лучше там развлекает Альберто. Знаешь, он так привязался к ней.

– Да, я боюсь, что эта приживался настолько заполнила разум твоего мужа, что он уже не вспоминает о сыне. Кто знает, может она сознательно это делает? Я только вижу, дядя словно заколдованный. Вот возьмет и оставит ей в наследство часть своего состояния… А то и все.

– Как ты могла такое подумать?

– А почему бы нет? Так что будь внимательна, тетя, и потом не говори, что я тебя не предупреждала. Я поднимусь к себе.

Будто почувствовав, что ее воспитанница отправилась к себе в комнату, из кухни молча вышла Рамона, присоединившись к ней. Молча они дошли до двери, скрылись за нею, плотно прикрыв за собою.

– Я не хочу, Эстер, чтобы другие прикасались к твоим вещам… Что с тобой? Почему ты такая озабоченная?

– Тетя хочет показать меня врачу, Рамона.

У Рамоны дрогнули губы.