- Я очень рада за тебя, - сказала я самым ледяным тоном, на который только была способна.

- Да я не к тому, чтобы тебя как-либо задеть. Просто это правда и это причина, по которой я веду себя так, как веду. Представь себе одну женщину, что ласкова с тобой и смотря тебе в глаза шепчет нежности. Одну-единственную. А теперь представь, что она врёт. Нагло, расчётливо, цинично врёт. Представила? Теперь представь двух, трёх, друг за дружкой. Десять. Пятьдесят. Двести. Если ты абстрагируешься от своих обид, ты поймёшь, какой это ужас. И ещё поймёшь, как помогает понять реалии то, что ты можешь отследить то или иное.

Он помолчал. Я не перебивала, но смотрела по-прежнему в сторону.

- А потом появилась Люси... Никаких тестов не было. Она свела меня с ума, это правда. Кого бы она ни свела с ума при желании? Но вот заехал Евген, остался в замке, я улетел сначала в Штутгарт, потом в Варшаву, затем в Питер... А потом мы все мило общались. И всё было хорошо. И я уже подумывать стал о женитьбе. Правда. Мы обсуждали свадебные платья, медовый месяц, всё такое... А потом... а потом, как-то вечером, когда я рефлексировал, гуляя под звёздным фиджийским небом, решил, что надо бы глянуть некоторые записи - давно не просматривал... Люси была в Загребе... И оказалось, что я, впервые доверившийся за многие годы женщине, такоооой дурак, что просто слов нет...

- Тогда почему ты до сих пор общаешься с ним? - спросила я.

- С Евгеном?

- Да.

- Он лучший тестер в этом направлении. Лучший. У Игры много векторов, и в одном из них он практически незаменим. Смазливый, накачанный, рельефный, умный, начитанный, обходительный, романтичный, свободно общается на шести языках, он падкий на женщин, но при этом знает берега. А в Люси он просто наглухо влюбился. Более того, я точно знаю, что безумно любит её до сих пор, насколько Евген вообще может любить. Я его ударил тогда несколько раз, было. Разбил нос, губы. Потом он уехал и мы не общались около года. Потом он как-то приехал поговорить и мы проговорили полдня. Мы не близки, но он полезен. И у меня давно нет на него обид, он позволил мне кое-что понять. Но тема доверия - она больная, это так.

- А Люси любила его?

- Знаешь... - он произнёс это хрипло, - когда у тебя в распоряжении куча видеоматериалов о том, как твоя невеста стонет под твоим если не другом, но одним из самых близких приятелей и ты уничтожаешь эти записи и в припадке ярости увольняешь всех тех, кто это видел, а потом ходишь пару лет, как морозильник, не выказывая эмоций вообще, такие вопросы причиняют лишь боль. Я не знаю, любила она его или нет. Вроде как влюбилась. И сильно. Люси - классная, здоровская, но она моей женщиной больше не будет никогда. Я просто не смогу верить ей, что бы она теперь мне не говорила, и какой бы искренней не была. Просто не смогу.

Я внимательно посмотрела на него.

- Ты её любишь?

Он внимательно посмотрел на меня.

- Нет. Уже года два. Это тоже правда. Она приезжает на остров отдыхать и работать, но мы общаемся очень и очень мало. Последнее время чуть побольше, даже как-то позавтракали вместе пару раз, но исключительно из-за тебя.

- Почему я? Почему ты заинтересовался именно мной?

- Сначала потому, что ты... - он запнулся. - Ты очень похожа на мою юношескую любовь, ту самую, из-за которой я стал тем, кем стал... Очень, очень похожа. Внешне. Потом... потом я уже просто заинтересовался именно тобой... После того, как ты заметалась в выборе Статуса, я понял одно - я не хочу больше наблюдать, как ты... как ты...

- Трахаюсь с другим? - прищурившись, подсказала я.

- Да, - вздохнул он. - Это... Это... очень неприятно... Я знаю, что ты независимая женщина, но...

- Зачем ты представлялся мне не тем, кем являешься? - перебила я.

- Я был с тобой настоящим. просто скрывал действительный статус. При этом не лгал тебе. Вообще.

- Ты же понимаешь, о чём я. Зачем это письмо, зачем все эти тесты?

- Затем, что я хочу быть нужным не из-за того, что я миллиардер. Я так могу чуть ли не с любой.

- Зачем было всё это на острове со мной?

- Мы ждали пока ты заснёшь. Ты не желала спать. Тебе не угрожало ничего, поверь. Там десять человек сидели на взводе. Медики, спасатели. Мы все ждали просто твоего сна. Чтобы запустить вторую часть, с Евгеном.... Я тогда думал, что если ты поцелуешь его, я никогда больше не заговорю с тобой... Но ты... Ты не просто отказала ему.... Ты... сказала, что хочешь, чтобы тебя увёз с острова я... Я тогда просто офигел.... Просто растаял от нежности... Я очень дорожу тобой. Но мне нужно, было, необходимо просто было понять, кто ты есть на самом деле. На самом деле, понимаешь?

Мы помолчали.

- Я предложил тебе улететь в Канберру именно потому, что во время этого плавания позволил себе расслабиться с тобой. Давным-давно я не испытывал подобного чувства. Мне просто было хорошо. С тобой хорошо. А до того, годами, годами, понимаешь, всё время напряжение, всеохватывающее, беспощадное напряжение. Никому нельзя верить. Любимые люди предают и изменяют, партнёры кидают, родственники поливают за спиной грязью, друзья смеются на твоими тайнами, просто потому, что ты когда-то доверился. Я даже во сне не могу толком расслабиться, пойми. Ты даже не представляешь себе, какое разочарование в близких ждёт людей, если им дать возможности, как у меня. А ты...

- А я, - сказала я глядя ему в глаза, - если бы не Люси - тоже переспала бы с Евгением. И не потому, что я не умею быть верной. А потому что я не имела отношений. Я была сама по себе, понимаешь? Это дурацкий, неправильный тест. Я не переспала с ним потому, что думала, что он - это ты. Любимый мужчина моей лучшей подруги. Не думай я так, ты бы смотрел записи нашего с ним секса, понял?

- Ты специально сейчас делаешь больно, да? - спросил он.

- Я просто говорю тебе правду. Твой тест на верность - такая же чушь, как и тест на отсутствие алчности. Не будь мерзкого старика в исполнении Степана, а будь Евгений первым, я бы увлеклась им. А ты... Ты бы счёл меня меркантильной шлюхой.

- Не счёл бы. Но я бы точно не стал бы с тобой продолжать общение.

- При этом я бы с ним не переспала, - не обращая внимания на его слова, продолжила я. - Из-за Люси. И ещё. Я никогда не изменила бы тебе с ним, будь ты моим мужчиной. Ни с ним, ни с кем-либо другим.

- Я это понял, когда ты отказалась от него из-за подруги, но до тех пор...

- Ты хотел моей верности? Ну, так получи. Я верна Люси. Ты - её любимый мужик. Свободен.

Он ничего не ответил.

- Пять минут вышли, - сказала я. - Я лечу в Москву.

- Юля, стой...

- Ты попросил пять минут. Они вышли минуты две назад. Я не полечу с тобой в Канберру, - глотая горечь, сказала я. - Не попробую там тортик "Анна Каренина" и не покатаюсь с тобой на джипе по австралийской прерии. И даже если бы тебя не любила Люси, а она, если ты не в курсе, продолжает тебя любить, всё равно не поехала бы. Потому что ты - не способен доверять.

Он молчал, опустив взгляд.

- Понимаешь, Ром, - сказала я. - Обычно люди, которые не могут доверять, предстают в глазах окружающих эдакими несчастными бедолажками, окружёнными лживыми злодеями. Но ты знаешь, это ужас, просто ужас - быть той, кому не доверяют, в то время, как повода нет и не было. Тотально не доверяют. При том, что доверять можно и нужно стопроцентно. Не доверяют потому, что были некие бабы, которые предавали. Я - не они.

- Я это понял...

- Главное - вовремя. Позволь мне просто уехать в аэропорт.

- Я тебя подвезу. Если ты не против...

- Не против.

Спустя минуту я села к нему в машину, а ещё через десять минут мы подъехали к аэропорту.


Глава 25. "Возвращение в Москву"

Роман вынул из кармана шорт бумажник и предложил мне денег, "Хотя бы для того", как он сказал, "чтобы быть уверенным в том, что у тебя не возникнет финансовых проблем в дороге", но я так на него посмотрела, что он уставился перед собой и пробормотал:

- Я не хотел тебя обидеть... Прости.

Сказав "Пока", я вышла из машины. Даже не взглянула на него. Не для того, чтобы задеть, просто боялась разреветься. Мне было так плохо, что хотелось только одного: сесть уже в этот самолёт и улететь отсюда подальше.

В каком-то забытьи я оформляла билеты, затем ждала самолёт, то прохаживаясь туда-сюда по залу ожидания, то сидя в кафе и глотая горький эспрессо. Купила пару книжек в полёт и обе о любви...

Потом был долгий перелёт, во время которого я то спала, то, погружённая в свои переживания, старалась не расплакаться, чтобы не было вопросов у персонала. Я просто хотела, чтобы меня никто не трогал. Пару раз запиралась в туалете только для того, чтобы дать волю душившим меня слезам.

Впервые в жизни мне так сильно понравился мужчина, и я так искренне, так тепло и нежно впустила его в свою душу, оттаяла ... И на тебе... Да что ж такое-то... Что ж мне так не везёт с мужиками? Что я опять сделала не так? Ну да, ему сделали больно, сильно больно, но другие женщины, не я! Я ни разу не обманывала его, ни разу не предавала! Зачем он так со мной? Как же мне ему теперь верить?!

А Люси? Ну что я ей сделала-то? Зачем бросать трубку? "Крупная рыбка"... Будто я какая-то беспринципная хищница, отбившая у неё мужика... Откуда же я знала, что именно Роман - её любимый мужчина? И он понравился мне вовсе не потому, что он миллиардер, я и не знала о том, мне просто было с ним очень хорошо...

А теперь всё. И никакой Канберры, а я-то дура, размечталась... Думала, как классно, вот уж действительно отдохну от этой суматохи, доверюсь мужчине, расслаблюсь, забуду про невзгоды на острове и наконец-то не буду чувствовать себя одинокой...

Но я не могла полететь с ним в Канберру после того, как узнала, что он не тот, за кого себя выдавал, после того, как осознала, что он подсунул мне этого Евгения для того, чтобы посмотреть, не соблазнюсь ли я им, а главное - после того, как я узнала, что он и есть тот, кого любит Люси. Одно дело было лететь к хозяину острова, любимому мужчине Люси ради того, чтобы увидеть остров и замок и увидеть этого мужчину, но совсем другое - лететь вдвоём в другую страну на несколько дней - эта поездка как минимум предполагала романтические отношения. И вряд ли мы бы спали в разных кроватях.

Я вдруг ощутила, как сильно хочу его... Понимая совершеннейшую неуместность этого сейчас, я тем не менее так сильно возбудилась, что даже мысль о предстоящем разговоре с Люси, которого я, скажу честно, боялась, потому что не была уверена, что Люси вообще станет меня слушать, не могла переключить меня.

То, что произошло перед аэропортом так быстро и суматошно, теперь виделось мне будто в замедленной съёмке и совсем в другом свете: вот он смотрит на меня, встревоженно из-за ситуации, но по прежнему восхищённо, вот я снимаю с себя платье, дерзко и упрямо, и обнажённые мои соски твердеют на океанском ветру, бесстыдно топорщатся перед мужчиной, который медленно прикрывает глаза, глядя на них и распахивает вновь, чтобы насладиться увиденным, это читается где-то там за пеленой ссоры... Он смотрит на мою грудь, видит, как чуть колышется она от движений и переводит взгляд на моё лицо, смотрит на губы, смотрит в глаза, ошарашенный, растерянный и желающий меня... Я столь дерзка именно потому, что так желанна... Бросаю платье в сторону, оно словно пролитая из ведра вода, соскальзывает на траву, тревожа её, а я остаюсь в одних только кружевных трусиках, демонстрируя мужчине, который кружит мне голову, не только голую грудь, но и живот и бёдра и, когда я разворачиваюсь, ещё и попу... И вот я иду в магазин, зная, что Роман смотрит мне вслед и что смотрит, возможно и скорее всего, не он один, и буквально чувствую спиной, этим чувствительным местом промеж лопаток полоской сбегающей к не менее чувствительной пояснице, этой своей эрогенной зоной, как сильно хочет меня он, этот атлетически сложенный, красивый и уверенный мужчина, что недавно так нежил меня на своей яхте, совершенно при том не касаясь...

Но я злюсь на него и потому ускоряю шаг...

Честно говоря, я вообще не думала, что способна на такое, но хорошо помнила ту смесь отчаяния и ярости, которую вызвали у меня в душе его слова о том, что на платье и белье у меня чипы для отслеживания... Неужели нельзя обойтись без подобного?!

Я вспоминала, как снимала перед магазином трусики, спешно и, как мне казалось, неловко и не грациозно, а ведь где-то в глубине сознания я всё же очень не желала произвести на него впечатление какой-то несуразной нескладёхи, хоть и стоял он поодаль, не смея приблизиться... Вспоминала, как входила в прозвеневший дверным колокольчиком магазин, как взглянул на меня подошедший продавец - местный темнокожий парень в гавайской рубашке, у которого хватило чувства такта, чтобы просто задать вопрос, что я желаю, но не хватило сил, чтобы не скользнуть взглядом по моему обнажённому телу и не задержаться на моей груди и аккуратно выбритом лобке...