Сэм проводил ее до дома, но в квартиру Денвер его не пригласила.

— Ты все еще встречаешься с тем парнем, с которым я видел тебя в последний раз? — уточнил Сэм, стараясь, чтобы его голос звучал как можно непринужденнее.

— Ну, вроде того, — уклончиво ответила Денвер и тут же подумала, что, услышь Бобби, как небрежно она отзывается об их отношениях, и у него было бы полное право закатить ей скандал. «Вроде того…» Ну почему она не сказала Сэму: «Да, мы с Бобби встречаемся и живем вместе, когда он приезжает в город. Я люблю его, и он любит меня. Вот почему, Сэмми, я не приглашаю тебя к себе».

— О’кей, я понял. — Сэм кивнул. — Слушай, а может, ты как-нибудь приедешь ко мне на съемочную площадку? Увидишь, как они меня ни во что не ставят, — сказал он, и Денвер невольно рассмеялась. — А я угощу тебя замечательным походным завтраком из нашего передвижного буфета, — добавил Сэм. — Что скажешь?

— Очень соблазнительное предложение, — покачала головой Денвер. — Только я ведь работаю.

— Мы снимаем и в выходные, — заявил Сэм, по-видимому, твердо решив не сдаваться. — Как насчет субботы или воскресенья?

— Я, э-э… Боюсь, что в эти выходные меня не будет в городе. Мне нужно в Вегас… по делам. Но я тебя позвоню.

«Отлично, Ден… В Вегас по делам — ничего глупее этого и придумать-то нельзя! Да и Бобби вряд ли будет счастлив узнать, что ты крутишь хвостом перед чужим парнем. Что с тобой сегодня? Ничего, — ответила Денвер самой себе. — Или… все».

И внезапно ей до безумия захотелось оказаться рядом с Бобби.

* * *

Куки успела несколько раз набрать номер Фрэнки, прежде чем он соизволил перезвонить. Поняв, кто звонит, Макс и Гарри с облегчением переглянулись. Куки едва не свела их с ума бесконечными рассказами о том, какой Фрэнки крутой, какой сексуальный и клевый. На такого парня, утверждала она, пожалуй, не грех запасть, вот только почему он, мать его, не звонит?..

— Фрэнки приглашает меня в свой клуб, — объявила Куки, выключая телефон и бросая на друзей победоносный взгляд. — Хотите со мной?

— Нет, спасибо, — хором ответили они, а Гарри добавил: — Как-нибудь в другой раз.

— Почему? — требовательно спросила Куки, лихорадочно пытаясь сообразить, что ей надеть.

— Потому что мне нужно все приготовить для вечеринки, — сказала Макс с упреком.

Мысль о предстоящем удовольствии завладела ею целиком, и немудрено: фактически это был первый раз, когда дом в Малибу оказался полностью в ее распоряжении. И он прекрасно подходил для того, чтобы устроить здесь фантастическую вечеринку. Никакого ущерба от гостей не будет, если никто не проберется в сам дом и не станет бродить из комнаты в комнату, мочиться в углах, ронять вазы и взламывать шкафы в поисках выпивки. Значит, нужно будет запереть спальни, проекционный зал, где стояла аппаратура Ленни, а также рабочие кабинеты родителей. Просторной веранды, площадки возле бассейна и примыкающего к дому пляжа вполне хватит, чтобы даже сто человек приятно провели время.

Цифра «сто» возникла в голове Макс не случайно. По ее подсчетам, они пригласили на вечеринку около тридцати человек, и если каждый приведет с собой одного-двух друзей, как раз и получится что-то около сотни гостей. Что ж, как раз подходящее количество, чтобы праздник запомнился надолго.

Куки, как и обещала, заказала передвижной буфет из компании «Гамбургер-сервис», а Гарри договорился со знакомым диджеем, так что с организационной стороны все было в порядке.

Сама Макс никак не могла решить, приглашать Туза или нет, и в конце концов отложила этот вопрос на самый последний момент.

Потом Куки уехала домой — готовиться к свиданию с Фрэнки, а Макс решила, что сегодня ей, пожалуй, нужно пораньше лечь спать. Как только они с Гарри набили багажник ее «Мерседеса» ящиками с пивом и текилой, Макс пожелала приятелю спокойной ночи и поехала домой.

Она знала, что завтра у нее будет не самый легкий день.

* * *

Бобби был раздражен сверх всякой меры. Вместо того чтобы вылететь в Нью-Йорк, он был вынужден отправиться в стрип-клуб и сидеть там с Эм-Джеем, двумя русскими инвесторами и их мужеподобной спутницей, которая — если судить по тому, с каким рвением она запихивала сотенные бумажки за пояса практически невидимых стрингов танцовщиц, — была убежденной лесбиянкой.

Проклятье! Бобби готов был уйти, но он не мог бросить Эм-Джея на растерзание загадочным русским, которые, впрочем, вели себя как обычные любители погулять на дармовщинку. Сначала они потребовали ужин и побывали на эстрадном шоу, потом провели десять минут (слава богу, что всего десять) в «Настроении». В конце концов Эм-Джею все же удалось уговорить их подписать все необходимые бумаги, однако русские тотчас настояли на том, чтобы отпраздновать сделку в лучшем вегасском стрип-клубе.

Бобби терпеть не мог заведения, где в развлекательную программу был включен стриптиз. Ему не нравились шоу «для мужчин», во время которых группа девушек разоблачалась на потеху публики. Бобби жалел стриптизерш, многие из которых нанимались в подобные клубы отнюдь не от хорошей жизни. Жаль ему было и мужчин, главным образом — пьяных, которые сидели вокруг сцены с отвисшими челюстями и вовсю таращились на девушек в надежде увидеть случайно вывалившуюся из лифчика грудь.

Сегодня все стриптизерши старались оказаться на том конце сцены, где сидели Бобби и Эм-Джей — два молодых, красивых и трезвых парня, державшиеся к тому же с непривычным для подобных злачных мест достоинством.

— Частный танец, красавчик? — шепнула ему на ухо рыжеволосая красотка и тряхнула искусственно увеличенными грудями, так что приклеенная на соске кисточка легко коснулась щеки Бобби.

— Н-нет, не сегодня… — пробормотал Бобби.

— Ты не пожалеешь, красавчик, — промурлыкала рыжая, чувственно облизывая губы. — Я знаю несколько трюков, каких не увидишь и в «Танцах со звездами».

— Ничуть не сомневаюсь, — ответил Бобби, несколько приходя в себя и немного отстраняясь. — Станцуй лучше для нее, — добавил он, одними глазами указывая на Мисс Вампирские Клыки, которая так разошлась, что сбросила пиджак и с похотливой ухмылочкой ела глазами пухленькую, аппетитную блондинку в золотых стрингах. — Я заплачу́.

— Да ну тебя! — с досадой прошептала рыжая стриптизерша, однако уже через минуту приблизилась к русской и, взяв ее за руку, повлекла за собой в одну из частных кабинок.

Бобби тем временем наклонился к Эм-Джею.

— Слушай, может, смоемся отсюда, раз документы все равно подписаны? — прошептал он.

Прежде чем Эм-Джей успел ответить, зазвонил мобильник Бобби. Он едва расслышал звонок — в клубе громко играла музыка и было довольно шумно.

Звонила Денвер. Бобби сам пытался дозвониться до нее некоторое время назад, чтобы предупредить, что задерживается в Вегасе, но она почему-то не ответила.

— Привет, — сказали они одновременно и неловко замолчали. Денвер первая справилась со смущением.

— Что это у тебя так шумит? — спросила она.

— Долго рассказывать, — проговорил Бобби. Он был счастлив просто услышать ее голос.

— Ты в Нью-Йорке? — снова спросила Денвер.

— Пришлось задержаться, — коротко ответил Бобби, отмахиваясь телефоном от решительно настроенной блондинки с неестественно большими грудями и проколотыми сосками. В сосках болтались довольно большие металлические кольца, вызвавшие у Бобби мимолетную ассоциацию с инквизицией и средневековыми пытками.

— Что-что? Я плохо слышу.

— Давай я перезвоню через десять минут, — предложил Бобби.

— Нет, я уже ложусь спать. Позвони завтра, хорошо?

— Обязательно. — Бобби дал отбой. Нет ничего хуже, подумал он, когда день проходит впустую.

Глава 12

Благодаря целой армии квалифицированных наемных работников, трудившихся не покладая рук круглые сутки, «Ключи» функционировали с точностью часового механизма. Несколько сот человек — начиная от начальника службы безопасности и заканчивая старшим менеджером службы размещения — вкладывали в работу все свое умение, так как Лаки специально позаботилась о системе стимулов и премиальных, благодаря которой каждый из служащих довольно быстро начинал понимать: работать хорошо выгоднее, чем работать плохо.

Приступая к строительству «Ключей», Лаки нашла инвесторов, каждому из которых принадлежала равная доля акций созданной ею частной компании. Она надеялась, что отель быстро окупится и инвесторы начнут получать прибыль. «Ключи» и в самом деле оказались достаточно эффективным предприятием, однако первоначальные вложения были слишком велики, да и спад в экономике не способствовал скорейшей оборачиваемости капитала. Несмотря на это, действующее при отеле казино оказалось одним из самых популярных и успешных в Вегасе, ибо управляли им настоящие профессионалы, да и сами «Ключи» редко бывали заполнены меньше чем на девяносто процентов. Солидный доход приносили и квартиры в элитном жилом комплексе, распродававшиеся по рекордным ценам.

В целом Лаки была довольна тем, как идут дела. Отель был ее детищем — любимым и желанным. О чем-то подобном она мечтала с тех самых пор, когда после скоропалительного отъезда Джино из страны ей пришлось заменить отца на должности главы компании, возводившей в Вегасе первый отель Сантанджело. Та стройка не только сделала ее известной в деловых кругах, но и подарила уверенность в своих силах, и Лаки пообещала себе, что когда-нибудь построит в Лас-Вегасе собственный образцовый отель, который станет ве́рхом совершенства и примером для подражания.

Ее память до сих пор хранила немало воспоминаний о тех годах, когда ей пришлось занять место отца, — воспоминаний как добрых, так и не очень. Например, люди, финансировавшие проект Джино, не захотели иметь дело с женщиной, и Лаки пришлось пойти на экстраординарные меры. Однажды ночью она нанесла одному из них незапланированный визит и, приставив к причинному месту нож, потребовала соблюдения условий договора, иначе…

На следующий день деньги были на ее счете. Сюрприз? Да ничего подобного. Просто нетрадиционный подход к решению старых как мир проблем.

Это воспоминание было приятным, но были и такие, что причиняли боль. Лаки больно было вспоминать о том, как ее жениха Марко расстреляли прямо в отеле возле плавательного бассейна, как убили и выбросили из машины ее брата Дарио. Впрочем, Лаки всегда придерживалась мнения, что негоже слишком много думать о прошлом. Жизнь — это движение, считала она, поэтому, сведя счеты с убийцами, Лаки старалась жить и действовать так, словно ничего не случилось.

А если точнее, она сделала все, чтобы прошлое не мешало дню нынешнему и не тянуло ее назад.

«Ключи» стали для Лаки своего рода монументом, который она воздвигла в память Марко, Дарио и своей матери, которую еще раньше убили буквально на ее глазах.

Нередко она спрашивала себя, что знает Макс об истории их семьи, как она к ней относится. Дочь никогда ни о чем ее не спрашивала. Похоже, прошлое семейства Сантанджело ничуть ее не интересовало, и Лаки пообещала себе, что когда-нибудь расскажет дочери о битвах, которые ее предки выигрывали для того, чтобы фамилия Сантанджело не исчезла с лица земли. Именно благодаря этим оплаченным кровью победам они могли спокойно пользоваться богатством, скопленным усилиями Джино, Лаки и других членов семьи. Кроме того, нужно было как-то объяснить Макс, что война еще не закончилась, а заодно — познакомить ее с семейным девизом, который не раз выручал саму Лаки в наиболее трудные минуты. «Никогда не связывайтесь с Сантанджело» — вот что было начертано на их воображаемом семейном гербе, и Макс должна была не только запомнить эти слова, но и применять их в самых трудных жизненных обстоятельствах.

Лаки, наверное, давно бы уже сделала то, что задумала, но каждый раз ее отговаривал Ленни. «Подожди немного, — говорил он. — Пусть Макс еще подрастет. Время есть, не так ли?»

И каждый раз Лаки соглашалась с ним, ведь Ленни Голден был ее мужем. Лучшим мужчиной в мире. Когда она с ним только познакомилась, он был простым артистом и выступал перед гостями в ее первом отеле с юмористическими монологами. Лаки захотела его с первого взгляда, но Ленни ее отверг. Когда они встретились во второй раз, она уже была замужем за греческим миллиардером Димитрием Станислопулосом, а он, по странному стечению обстоятельств, оказался женат на избалованной и своевольной дочери Димитрия Олимпии. Ситуация была патовой, и найти приемлемый выход казалось невозможным.

В конце концов, однако, все устроилось наилучшим образом, и теперь Лаки, нисколько не кривя душой, могла сказать, что Ленни был ее единственной любовью. Не просто любовники, но и близкие друзья, они были словно созданы друг для друга.