Накануне своего отъезда в Вегас Лаки не удержалась и осторожно заглянула в спальню дочери. Макс спала, и ее лицо в обрамлении разметавшихся по подушке черных кудрей казалось еще совсем по-детски нежным и невинным. Стоя на пороге ее спальни, Лаки вспомнила день, когда произвела Макс на свет, вспомнила, какое выражение появилось на лице Ленни, когда он впервые взял дочь на руки. «Она будет похожа на тебя», — сказал он тогда, но назвать дочь они решили Марией в честь матери Лаки. Макс сама выдумала себе новое имя, когда ей исполнилось лет двенадцать-тринадцать — ей казалось, что оно подходит ей больше. Лаки и Ленни не возражали — маленькая Мария всегда была своевольным, настырным ребенком и к тому же настоящей сорвиголовой. Макс Сантанджело Голден… Во всяком случае, звучало новое имя совсем неплохо.

Прежде чем покинуть спальню, Лаки тихонько вздохнула. Совсем скоро Макс начнет новую, самостоятельную жизнь. Ну почему, спросила она себя, дети вырастают так быстро? И почему время летит с быстротой молнии?

— До свидания, дорогая, — чуть слышно прошептала Лаки, целуя дочь на прощание. — Скоро увидимся.

* * *

Как только Лаки вышла, Макс, которая только делала вид, что спит, выскочила из постели и босиком подбежала к окну, чтобы убедиться — мать действительно уехала. Спящей она притворилась исключительно для того, чтобы избежать нудных расспросов о том, что она намерена делать, пока дома никого не будет. Врать Макс никогда особенно не умела, да и обмануть Лаки мало кому удавалось, поэтому безопаснее всего было вовсе увильнуть от опасного разговора.

Вскоре Макс увидела, как мать вышла из ворот и, сев в дожидавшееся ее такси, отправилась в аэропорт. Не отходя от окна, Макс потянулась к мобильнику и позвонила сначала Гарри, потом Куки.

— Все в порядке, — сказала она. — Лаки свалила, так что давайте в темпе ко мне. Нам еще надо многое успеть.

В первую очередь Макс предстояло избавиться от двух домработниц — сестер из Гватемалы, — которые могли помешать запланированному на вечер веселью. К счастью, их наняли сравнительно недавно, поэтому навешать женщинам лапши на уши не составляло труда. Домработницы даже обрадовались неожиданному выходному — Лаки не хотела набирать большой штат, и им приходилось довольно много трудиться, даже несмотря на то, что Лаки с детства приучала Макс и сыновей прибирать в своих комнатах и не разбрасывать вещи.

Хотя первому Макс позвонила Гарри, Куки добралась до дома в Малибу раньше. Ее смазливое шоколадное личико сияло блаженной улыбкой — ну, точь-в — точь кошка, наевшаяся сметаны.

— Все! — заявила она с порога. — Больше никаких мальчиков. Теперь меня интересуют только мужчины.

— Я так и думала!.. — Макс закатила глаза. — Ты все-таки связалась с этим неудачником Фрэнки. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала, о’кей?

— Никакой он не неудачник, — обиделась Куки. — Ты просто его не знаешь.

— Я знаю его гораздо лучше, чем ты, — парировала Макс. — Хотя лучше бы я его не знала.

— Я знаю Фрэнки совсем с другой стороны, — самодовольно ухмыльнулась Куки.

— Вы что, опять трахались? О, только не это! — Макс снова возвела глаза к потолку. — О чем ты только думаешь?!

— Ты действительно хочешь знать — о чем? — хихикнула Куки.

— Нет, не хочу, — отрезала Макс и подошла к окну, чтобы убедиться: обе домработницы садятся в вызванное ею такси, чтобы отправиться к своим семьям. Макс предупредила, чтобы они не возвращались до завтрашнего обеда, и к тому же дала каждой по пятьдесят долларов и оплатила такси. Правда, старшая из сестер побаивалась, что Лаки станет все известно, и Макс пришлось мобилизовать весь школьный запас испанского, чтобы убедить домработницу — все будет в порядке.

Когда сестры наконец уехали, появился Гарри, и все трое спустились в гараж, чтобы выгрузить из багажника «Мерседеса» бутылки и перенести их в бар возле бассейна.

— А кто будет смешивать коктейли? — спросила Куки, укладывая в уличный холодильник бутылки и банки с пивом. — Фрэнки мне намекнул, что мы можем позаимствовать одного из барменов, которые работают в его клубе. Как тебе идейка?

— Ты что, пригласила Фрэнки на мою вечеринку? — ужаснулась Макс.

— Я же тебе говорила, — возмутилась Куки. — Еще вчера. И ты сказала…

— Я сказала, что не хочу его видеть, — перебила Макс. — В конце концов, это моя вечеринка. Ты что, забыла?

— Да ну тебя, — отмахнулась Куки. — Ты просто завидуешь, что я уже спала с мужчинами, а ты — нет.

— Ничего подобного, — сказала Макс, хотя на самом деле ее немного задевало, что для Куки секс был вещью простой и естественной. Как зубы почистить или что-то вроде этого. — И кстати, от тебя опять пахнет «травкой».

— Хочешь дернуть? — Куки полезла в сумочку.

— Я хочу! — Гарри метнулся вперед с жадным блеском в глазах.

Макс бросила на обоих испепеляющий взгляд.

— Нет, спасибо, — сказала она ледяным тоном. — И кстати, обойдемся без бармена. Пусть каждый сам себя обслуживает. Я сейчас съезжу в супермаркет и куплю с полтысячи одноразовых стаканчиков, которые потом можно будет просто выбросить.

Куки зевнула с безразличным видом.

— Как хочешь, — пробормотала она. — Это ведь твоя вечеринка.

— Ладно, хватит вам, — вмешался Гарри, чувствуя, что еще немного, и ссоры не миновать. — У нас еще полно дел. За работу!..

* * *

В конечном итоге ситуация с мексиканским наркоторговцем и ребенком-заложником разрешилась благополучно, и утром целый и невредимый Леон постучал в дверь кабинета Денвер. На протяжении нескольких недель он выслеживал мелкого «толкача», который распространял наркотики в одной из городских школ, и теперь был готов произвести арест. К Денвер он зашел посоветоваться, поскольку главной его целью был вовсе не торговец, а поставщик. Леон планировал задержать парня, заставить его разговориться, а потом отпустить, чтобы не спугнуть более крупную рыбу.

Денвер не возражала. Их общей целью был именно поставщик, которого нужно было брать на горячем, чтобы впоследствии в суде не возникло никаких заминок. Только в этом случае можно было гарантировать, что торговец надолго отправится в тюрьму. Денвер ждала этого с нетерпением, хотя и понимала, что торопиться не следует.

— Да, хотел спросить, как ты провела вчерашний вечер, — неожиданно сказал Леон, когда они закончили говорить о делах. — Где была, чем занималась?

— Да ничем, в общем-то, — ответила Денвер. — А ты?

— Я был на свидании — встречался с одной девушкой с Кубы. И представляешь, оказалось, что она обожает заниматься сексом в лифте собственного дома!

— Что-что? — удивилась Денвер.

Леон рассмеялся:

— Я поначалу не мог понять, откуда у нее это — ведь на Кубе не так уж много домов с лифтами, но потом понял, что Терри просто экстремалка. Ее заводит не секс, а чувство опасности: поймают — не поймают.

— Очаровательно. И что ты — согласился?

— За кого ты меня принимаешь? Конечно, я отказался, и тогда она меня отшила.

— Прямо так, сразу?

— Ну да. — Леон снова рассмеялся. — Терри обозвала меня трусливым дерьмом и всякими другими словами и велела убираться.

— И все только потому, что ты отказался заниматься сексом в лифте?

— А ты бы хотела, чтобы меня задержали за непристойное обнажение? — ухмыльнулся Леон. — И чтобы тебе выпало предъявлять мне обвинение в суде?

— Если такое случится, я попрошу суд быть снисходительным, — улыбнулась и Денвер.

— Ну уж нет, не дождешься.

Оба рассмеялись, потом Леон сказал:

— Ну а если серьезно, Ден, то мне очень нравится с тобой работать. Ты нисколько не хуже большинства парней.

— Правда? — спросила она. Комплимент пришелся ей по душе.

— Честное слово. Многие ребята так думают, а это, между прочим, дорогого стоит.

— Ну-у… Прямо даже не знаю, что и сказать…

— Можно ничего не говорить.

— Тогда не буду.

Леон кивнул.

— Да, вот еще что… — начал он. — В эти выходные мой партнер Фил и его жена устраивают барбекю. Ничего особенного, конечно, но многие ребята там будут, и я подумал — может быть, ты тоже захочешь пойти? Заодно познакомишься с командой…

— Я бы с удовольствием, — ответила Денвер, — но в эти выходные я лечу в Вегас с моим… бойфрендом. — Это последнее слово показалось ей не совсем уместным, но как еще можно назвать Бобби, она не знала. Кроме того, ей нужно было дать знать Леону, что она не свободна, хотя, как подозревала Денвер, он об этом уже догадался.

— В Вегас, вот как? Здорово! — Леон постарался скрыть свое разочарование. — Только знаешь, что я тебе скажу? Вы там с бойфрендом не теряйте го́ловы, а то не успеете глазом моргнуть, как вас уже обвенчает какой-нибудь двойник Элвиса, о’кей? В Вегасе это быстро делается — говорят, там на каждом углу стоят заведения для желающих заключить брак.

— Обещаю держать себя в руках, — согласилась Денвер.

— В таком случае, я думаю, можно тебя отпустить.

— Значит, разрешаешь? — снова засмеялась она.

— Благословляю. Поставь все деньги на счастливую семерку и без выигрыша не возвращайся.

— Слушаюсь, сэр.

Ее мобильник завибрировал. Звонил Бобби. Леон правильно оценил ситуацию и, кивнув, исчез.

— Где ты был вчера вечером? Я не слышала ни слова из того, что ты говорил! — сказала Денвер.

— Да так… Долго рассказывать, — уклончиво ответил Бобби, решив, что упоминать о стрип-клубе, пожалуй, не стоит. — Мои русские инвесторы затянули подписание договора, так что мне пришлось остаться в Вегасе.

— Бедняжка.

— В общем, на самолет я попал только утром. Сейчас я в Нью-Йорке, только что прилетел. — Последовала короткая пауза. — Как ты?

— Скучаю.

— Вот как?

— Скучаю по тебе.

— Приятно слышать.

— Когда ты вернешься?

— В Лос-Анджелесе я буду в четверг вечером, а в пятницу… Ты уже решила насчет Вегаса? Ну скажи «да»!.. Пожалуйста!

Денвер прикинула варианты. Ехать на съемочную площадку с Сэмом или идти на барбекю с Леоном ей совершенно не хотелось.

— Да, Бобби, — ответила она негромко.

— Ура! — радостно завопил он. — Я тебе еще позвоню. До встречи, Ден!

* * *

Включив компьютер, Фрэнки заглянул на пару сайтов, посвященных светской хронике — то есть собиравших самоновейшие сплетни и слухи, и с удовольствием обнаружил там снимки, на которых он и Куки были запечатлены вместе. Куки выглядела чертовски сексуально — совсем как молодая Джанет Джексон.

Подпись внизу гласила:

«Дочь знаменитого певца Джеральда М. восемнадцатилетняя Куки и ее новый бойфренд Фрэнки Романо встречаются в его клубе «Река».

Отлично! То, что надо. Именно это Фрэнки планировал, когда пригласил в клуб пару знакомых папарацци. Они сфотографировали обоих, а потом продали снимки любителям горячих новостей. Рик Греко будет, конечно, не очень доволен тем, что журналисты не упомянули о настоящем владельце «Реки», но, с другой стороны, именно Фрэнки был «лицом» клуба. Именно благодаря ему в «Реке» стали появляться знаменитости, за которыми потянулся люд попроще. Клиенты обожали Фрэнки Романо, потому что он один знал, как утолить их нездоровые желания, и ничего плохого в этом не было. Да, у Фрэнки был секрет, которым он не спешил делиться даже с Риком. Как сделать так, чтобы клиенты не только уходили из клуба счастливыми и довольными, но и возвращались вновь, приводили с собой друзей и знакомых? Да проще простого. Кокаин, «экстази», «колеса», метамфетамин, «травка»… Фрэнки мог достать что угодно, благо у него были и связи, и надежные каналы доставки. Богатым и знаменитым нравилось иметь в полном своем распоряжении «ходячую аптеку» в его лице, а Фрэнки нравились деньги, которые ему платили за каждую таблетку, за каждый крошечный пакетик с «дурью». Этот бизнес приносил неплохой доход, и Фрэнки не сомневался, что со временем станет зарабатывать еще больше.

Жаль, Рик так и не сделал его своим полноправным партнером. Быть может, тогда Фрэнки с ним и поделился бы…

Глава 13

Проведя несколько часов с отцом, который отдыхал перед завтрашним празднованием собственного дня рождения, Арман вернулся в свой дворец — к семье, которую он так и не видел с тех пор, как прилетел в Акрамшахр.

Во дворце его встречала Сурайя. Они были женаты уже одиннадцать лет, и за это время она из пятнадцатилетней девчонки превратилась в очень красивую женщину — высокую, стройную, с длинными прямыми волосами и большими грустными глазами. Ее фигура, впрочем, была закутана в традиционное покрывало, и Арман невольно спросил себя, как выглядела бы его жена в платье или костюме европейского покроя. Он, однако, раздумывал об этом совсем недолго — по большому счету, ему было наплевать на Сурайю, хотя она и родила ему четверых детей.