Тут она снова улыбнулась. С каждым часом Вегас нравился ей все больше и больше. Попав сюда, Пегги словно вернулась в собственную юность — в те роскошные времена, когда она была самой желанной и самой востребованной девушкой в городе. Ее фигура и ярко-рыжие волосы произвели в тогдашнем Вегасе настоящий фурор. Мужчины ходили за ней табунами, оспаривая друг у друга право хотя бы прикоснуться к ее гладкой белой коже или погладить идеальной формы колено. Да, тогда многие подпали под ее чары, и теперь Пегги вспоминала об этом с удовольствием.

Неожиданная встреча с Джино Сантанджело потрясла ее. Она считала, что он давно умер, но он был жив и выглядел очень даже неплохо, хотя сейчас ему должно было быть… Пегги быстро подсчитала в уме: если в ту ночь, когда они были вместе, ему уже было около пятидесяти, значит… Да, сейчас ему за девяносто, но сохранился Джино просто на диво хорошо. Интересно было бы знать, что стало с той яростной сексуальной энергией, которой он поразил ее в их единственную ночь? Исчезла ли она с возрастом или что-то осталось?..

Тогда Пегги было всего восемнадцать, однако она считала себя весьма искушенной в вопросах секса. Но Джино Сантанджело нисколько не походил на ее предыдущих любовников. Он продемонстрировал ей, что такое настоящий секс — секс с большой буквы.

* * *

Лас-Вегас, 1968

Пегги Линдквист и Джо Пискарелли были потрясающей парой. Она — редкая красавица, он тоже не подкачал. Узкобедрый, широкоплечий, с тонкими чертами смуглого лица, Джо напоминал молодую кинозвезду в роли классического гангстера. Собственно говоря, он и был гангстером — в городе Джо пользовался авторитетом человека ловкого, удачливого и безжалостного. К несчастью, отношения между ними оставляли желать лучшего из-за вспышек ревности, причем с обеих сторон. Джо было чуть за тридцать, и он, разумеется, время даром не терял, поэтому куда бы они с Пегги ни отправились, повсюду натыкались на его бывших девушек — «одноразовых», «двухразовых» и прочих. Сама Пегги утверждала, что до Джо она встречалась только с одним человеком — со своим школьным бойфрендом. Это, разумеется, была ложь, но, поскольку в Вегасе Пегги появилась недавно, Джо не мог уличить ее в обмане.

Они ссорились и орали друг на друга, как дикие коты. Примирение сопровождалось столь же неистовым соитием, причем оба делали вид, будто исполняют заглавные роли в порнофильме.

Такова была устоявшаяся рутина их отношений.

Единственное, чего Пегги боялась, так это неконтролируемых вспышек гнева Джо — гнева, который он даже не пытался сдерживать. Разозлить его мог любой пустяк. В такие дни она предпочитала ночевать у подруг. На следующее утро Джо неизменно приезжал за ней, и на какое-то время вновь воцарялось спокойствие, однако подруги в один голос предупреждали Пегги: подобная несдержанность рано или поздно перейдет в рукоприкладство.

Она долго не верила, что Джо может ее ударить, но однажды это случилось. Джо, разозлившись по какому-то ничтожному поводу, толкнул ее с такой силой, что она пролетела через всю комнату, больно ударившись о стену спиной и затылком. Вся в слезах и соплях, Пегги в панике помчалась к своей подруге Веронике.

Вероника — стройная чернокожая красотка, танцевавшая в шоу «Фоли Берже» в «Тропикане», как раз собиралась на эксклюзивную вечеринку в «Цезарс-палас». Она велела Пегги умыться и привести себя в порядок, намереваясь взять ее с собой. Пегги отказывалась до тех пор, пока Вероника не шепнула ей по секрету, что на вечеринке, возможно, появится сам Синатра.

Фрэнк Синатра был хрустальной мечтой каждой вегасской девчонки.

Пегги сразу передумала, и обе девушки, разодетые в пух и прах, поспешили в «Цезарс-палас».

К сожалению, Синатра так и не приехал, зато там был Джино Сантанджело, который уже тогда был в Лас-Вегасе легендарной фигурой. Увидев его, Пегги включила очарование на полную мощность, хотя тогда она даже представить себе не могла, какое неземное блаженство ее ожидает. Джино не просто так прозвали Тараном.

После нескольких минут разговора гангстер пригласил ее наверх, в свой роскошный номер. Там он спросил, настоящие ли у нее груди, после чего начал медленно, со вкусом раздевать, пока на Пегги не осталось ничего, кроме туфель на высоченных шпильках.

Она стояла перед ним нагишом, но стыдно ей не было. Стесняться Пегги давно отвыкла — не зря она каждый вечер выступала на сцене в более чем откровенном наряде.

Ее нагота привела Джино в восторг. Некоторое время он не спеша ласкал ее самые интимные уголки, а когда она была готова — отнес на руках в спальню. Там Джино уложил Пегги на кровать, развел ей колени и начал медленно, уверенно погружаться в нее, пока она не пришла в полное неистовство. Она умоляла его трахнуть ее поскорее, но Джино не стал торопиться. Он пустил в ход язык, и Пегги корчилась от страсти, пока не наступила первая разрядка. О Джо Пискарелли она давно забыла.

А Джино все выжидал, отчего ее возбуждение приняло характер лихорадочного. В какой-то момент он заставил Пегги подняться с кровати и отвел в душ. Там Джино стал медленно намыливать ее трепещущее тело, ухитрившись еще раз довести Пегги до оргазма.

Затем они снова вернулись в спальню, и там Джино занимался с ней любовью на протяжении, как ей показалось, еще нескольких часов. Только на рассвете он отослал Пегги домой в собственной машине с шофером. С тех пор она больше его не видела.

До вчерашнего дня.

* * *

Одна мысль не давала Пегги покоя. Сорок с лишним лет она старательно отворачивалась от некоего факта, но в глубине души он продолжал ее тревожить.

В 1968 году Пегги в течение одной недели переспала с Джо Пискарелли, Джино Сантанджело и эмиром Амином Мохаммадом Джорданом. А еще месяц спустя она обнаружила, что беременна.

Кто же из троих мужчин был настоящим отцом Армана?

Джо Пискарелли, ее дружок-гангстер?

Или великолепный Джино-Таран?

А может, все-таки ее царственный супруг?

Настала пора выяснить этот вопрос.

Глава 30

Собрание акционеров должно было вот-вот начаться, и Лаки вздохнула с облегчением. После сумасшедшего, нервного утра она была рада очутиться среди людей, большинство из которых были ее близкими друзьями. При мысли об этом у нее сразу поднялось настроение.

Заметив Алекса Вудса, который пил в уголке кофе, Лаки направилась прямо к нему.

— Спасибо, что приехал, — негромко сказала она, опуская руку ему на плечо. — Честно говоря, я сомневалась и теперь очень, очень рада.

— Ты действительно думаешь, я мог пропустить день рождения маленькой Макс? — спросил Алекс, глядя на нее в упор.

— С твоей стороны это была настоящая жертва, Алекс. Я же знаю, как ты занят.

— Ах, все на свете суета, если речь идет о… — Он окинул ее еще одним довольно красноречивым взглядом, который говорил: «Нам могло бы быть очень хорошо вместе, если бы ты так не цеплялась за своего дурацкого мужа».

— Но твоя работа…

— Для тебя, Лаки, я всегда свободен, — ответил Алекс, не отводя глаз от ее лица.

— О’кей, о’кей, — поспешно сказала она, пытаясь несколько разрядить ситуацию, которая очень быстро становилась неловкой. — Только давай не будем забивать себе головы, гм-м… глупыми фантазиями.

Не отвечая, Алекс достал из кармана пачку сигарет, собираясь закурить.

— Здесь не курят, — предупредила Лаки.

— Ты что, шутишь? — Его лицо выражало недоумение.

— Ради меня, Алекс. Я бросила и не хочу, чтобы ты меня искушал…

— Не хочешь?

— Нет.

Алекс спрятал сигарету обратно в пачку.

— Кстати, когда приезжает счастливый супруг? — осведомился он.

— Ты спрашивал об этом еще в Лос-Анджелесе.

— Что, нельзя спросить еще раз?

— Перестань, Алекс, — сказала Лаки чуть резче, чем собиралась. — Я же знаю, к чему ты подбираешься.

— Ни «к чему», а «к кому».

Она в комическом отчаянии возвела глаза к потолку.

— Ну почему ты не привез с собой подружку?

— Зачем мне подружка?

— Затем… — передразнила Лаки. — Я знаю, молоденькие горячие штучки так и вьются вокруг тебя. Если бы ты захватил одну из них с собой, тебе было бы чем заняться, да и у Ленни не сложилось бы впечатления, будто ты продолжаешь за мной волочиться.

— Ага, теперь понял… — Алекс слегка прищурился. — Вот, значит, как ты обо мне думаешь.

— Я не думаю, я знаю.

Алекс сардонически усмехнулся.

— Я рад, что твое эго еще не почило в бозе. Напротив, оно, похоже, неплохо себя чувствует… в стране фантазий.

— Хватит, Алекс. — Лаки поморщилась. — Повторяю вопрос: почему бы тебе не сделать всем нам большое одолжение и не послать за одной из твоих многочисленных женщин?

— А смысл?

— Смысл в том, что мне вовсе не хочется стать свидетельницей очередного столкновения между тобой и Ленни… который по чистой случайности прилетает сегодня во второй половине дня, о чем я тебе уже говорила.

— Иди на хер, Сантанджело…

— Только не на твой, Вудс! — отрезала она.

— Ого! — пожаловался Алекс в пространство. — По-моему, один из нас не умеет держать себя в руках.

— И я точно знаю — кто, — парировала Лаки.

Прежде чем Алекс нашелся что ответить, к ним подошел Джино.

— Хотел бы я знать, почему вы двое постоянно собачитесь, — насмешливо проговорил он. — Стоит вам встретиться, как вы тут же вцепляетесь друг другу в глотки.

— Здесь кое-кому кажется, что я похожа на японку или китаянку, — протянула Лаки.

— Ага, понял. — Джино сухо рассмеялся. — Алекс неровно дышит к желтома…

— Стоп! — перебила Лаки. Она прекрасно поняла, какое неполиткорректное слово Джино собирался произнести.

— Пусть скажет! — Алекс тоже усмехнулся. — Джино старый, ему можно.

— Это кого ты назвал старым? — проворчал Джино. — Нужно настоящее мужество, чтобы дожить до моих лет и при этом не превратиться в овощ, который ходит под себя.

— Я понимаю, Джино, и преклоняюсь перед тобой, — напыщенно сказал Алекс. — Ты — мой идеал. Я хочу быть таким же, как ты, когда вырасту.

— Кукушка хвалит петуха… — вздохнула Лаки. — Ступайте подрочьте друг другу, только не здесь.

— Все-таки она твоя дочь, Джино, — заметил Алекс.

— Угу, — согласился тот и снова ухмыльнулся. — Она заменяет мне сына, которого у меня никогда не было.

— У тебя был сын, — напомнила Лаки. — И то, что он был геем, не дает тебе права относиться к нему с пренебрежением.

— Послушай, дочка, я ничего такого…

— Знаете что? Идите-ка вы оба!.. — беззлобно выругалась Лаки и покачала головой. — Вам, между прочим, уже немало лет, а ведете себя как мальчишки. Вот и отправляйтесь обратно в песочницу, пока я вам задницы не надрала.

— Эй! — возмутился Джино. — Как ты разговариваешь со старшими, девчонка?!

Лаки снова покачала головой. Все-таки возраст давал себя знать — по временам иметь дело с Джино было трудновато: он то вел себя как капризный ребенок, то впадал в стариковское упрямство.

— Где, черт возьми, Пейдж? — спросила Лаки. — Разве она не должна за тобой присматривать?

— Когда мне понадобится, чтобы за мной присматривали, я тебя извещу, — едко сказал Джино. — В письменной форме, и печать приложу. Да, мне уже трудновато подниматься по лестницам пешком, но я еще не сдох. Что касается этой вертихвостки Пейдж, то она отправилась в «Кавендиш». Ей надо почистить перышки, а там какой-то особенный салон…

— А чем ей не нравятся мои косметические салоны? — оскорбилась Лаки.

— Не знаю. Кто вас, баб, разберет?.. — Джино пожал плечами. — Она говорила, вроде у нее там мастер знакомый.

— О’кей, я поняла. Ладно, мальчики, по местам. Сейчас начинаем…

Собрание действительно началось через считаные минуты и прошло очень хорошо. Акционеры остались довольны тем, как функционирует отель. Несмотря на кризис и общий спад в экономике, «Ключи» были полны почти под завязку, в казино — особенно по выходным — яблоку было негде упасть, а на приобретение апартаментов в жилом комплексе выстроилась целая очередь желающих, хотя самая скромная квартирка там стоила не один миллион долларов.

Примерно в середине собрания в зале появилась Винус. Ее встретили аплодисментами — звезда буквально заворожила присутствующих своими улыбками и красотой. Впрочем, Винус всегда умела привлечь к себе внимание.

После собрания состоялся фуршет, во время которого Лаки удачно избежала еще одного тет-а — тет с Алексом. Общение с ним доставляло ей удовольствие отнюдь не всегда. Хоть бы он женился, что ли, или, на худой конец, снова завел себе более или менее постоянную подружку. Алекс Вудс без присмотра — явление непредсказуемое и опасное. К сожалению, Лаки понимала, что их связывает нечто достаточно глубокое и серьезное. И если бы Ленни не было…