— Я все понимаю, но и ты пойми: в свое время Эм-Джей пережил сильное потрясение, и теперь он чувствует, что…

— Я понимаю, что он чувствует. Но ведь должен же он учитывать и то, что чувствует его жена. Ее желания так же важны, как и его.

Бобби покачал головой:

— Как я уже сказал, Эм-Джей настроен против абортов. Он считает, что это плохо и опасно.

— А ты? Как считаешь ты? — спросила Денвер. Ей пришло в голову, что она не так уж хорошо знает Бобби.

Он пожал плечами.

— Я не знаю, — сдержанно ответил Бобби. Ему вдруг показалось, что за вопросом Денвер может стоять нечто большее, чем простое любопытство или желание узнать его получше. — Никогда об этом не думал, — добавил он. — Мне кажется, мало кто об этом думает, пока сам не окажется в схожей ситуации.

— Интересно… — проговорила Денвер, пристально глядя на него.

— Что тебе интересно? — уточнил Бобби, чувствуя, что они вступили на зыбкую почву.

— Мне казалось, ты признаешь за женщинами право выбора.

— Право выбора?

— Вот именно.

— Послушай, — сказал он примирительным тоном, ибо ему показалось: если они будут продолжать в том же духе, ссоры не миновать, — сразу после вечеринки в честь дня рождения Макс Эм-Джей и Кэсси уедут в отпуск на Багамы. И я очень надеюсь, что там они до чего-нибудь договорятся.

— Ты действительно считаешь, что поездка на острова способна решить все проблемы? — не без сарказма осведомилась Денвер.

— Кто знает? — Бобби понял, что пора срочно менять тему. — Я лично знаю только одно: пока их не будет, мне придется заменять Эм-Джея в Вегасе, чтобы присматривать за клубом.

— Но я — то не могу здесь остаться, — возразила Денвер. — Ты же знаешь, что я должна вернуться в Лос-Анджелес.

— Я и не собирался требовать от тебя ничего такого, детка. Я сам посажу тебя на самолет, и мы будем каждый день разговаривать по телефону. В конце концов, это продлится всего неделю, не больше.

Денвер мрачно кивнула. Похоже, что Главный Разговор вместе с романтическим ужином откладываются на неопределенный срок.

А может быть, и навсегда.

Почему-то она больше не была ни в чем уверена на сто процентов.

Глава 37

— Что ты с собой сделала?! — ахнула Макс, когда они с Тузом спустились в холл и увидели возле лифтов Куки и Фрэнки.

— Ничего. Просто захотелось… разнообразия. — Куки машинально подняла руку и слегка взбила свои мягкие локоны.

— Ты на себя не похожа, — заявила Макс. Без своих свалявшихся афрокосичек Куки выглядела действительно странно.

— Это я придумал! — похвастался Фрэнки.

— Я так и поняла. — Макс бросила на него неодобрительный взгляд.

— Что? Тебе не нравится? — агрессивно отозвался он.

— Просто… немного непривычно, — сказала Макс, щадя самолюбие подруги.

Оказалось, что Дэнни прислал за ними лимузин, хотя до «Кавендиша» было рукой подать. Теперь уже Туз посмотрел на Макс так, словно хотел сказать: «Это что, шутка?» Тем не менее все четверо загрузились в салон и уже через пять минут были на месте.

«Кавендиш» не был и вполовину таким роскошным и стильным, как «Ключи», однако его владелицы — Рени Эспозито и Сьюзи Рей Янг — позаботились о том, чтобы гостям было здесь уютно и приятно. Когда Лаки только что построила свой отель, между ней и хозяйками «Кавендиша» пробежала черная кошка. Точнее, между Лаки и Рени, которая вообразила, что «Ключи» оттянут на себя их клиентов. На деле же получилось наоборот. «Кавендиш» обрел новую жизнь именно благодаря своей близости к великолепному гостиничному комплексу Лаки; его популярность стала расти, и бизнес Рени и Сьюзи процветал. Теперь обе обожали Лаки и готовы были сделать для нее все что угодно. Лаки, в свою очередь, стала часто бывать на разных светских мероприятиях, проходивших в «Кавендише», — особенно после того, как его хозяйки усыновили пятилетнего сироту из Вьетнама, в котором души не чаяли.

Вот почему, когда Дэнни позвонил и попросил четыре места в первом ряду на концерт Джеральда М., Рени была рада услужить, хотя все билеты были давно распроданы. Она, правда, не совсем поняла, зачем вообще нужны эти места, коль скоро подруга Макс была дочерью певца, но вопросов задавать не стала.

Джеральд М. все еще пользовался популярностью, особенно на Среднем Западе. Он воплощал старомодную сексуальную чувственность, и дамы в возрасте буквально сгорали от нетерпения в предвкушении момента, когда кумир появится на сцене. Некоторые из них заранее клали в сумочки запасную пару трусиков, чтобы в кульминационный момент выступления бросить их на сцену и хоть на секунду привлечь к себе внимание знаменитого исполнителя.

Макс и ее друзья вошли в концертный зал «Кавендиша» за несколько минут до начала концерта, и взволнованная билетерша — еще одна поклонница таланта Джеральда — провела их к креслам в переднем ряду.

— Я хотел бы побывать за кулисами, — шепнул Фрэнки, низко наклоняясь к Куки. — После выступления, естественно. Твой отец ведь знает, что мы здесь?

— Он не… да, — солгала Куки в надежде, что, пока они будут пробиваться после концерта в гримерную, отец успеет уехать в аэропорт, где его, как обычно, ждал частный самолет. Знакомить своего бойфренда с отцом в ее планы не входило. Нет, она не боялась, что отцу не понравится ее новый приятель, который, что ни говори, был намного ее старше. Как раз наоборот, Куки опасалась, что Фрэнки и Джеральд проникнутся друг к другу симпатией на почве обоюдного пристрастия к «травке» и белому порошку. Мысль об этом ее ужасала.

Как только они уселись, Туз попытался взять Макс за руку. Она уступила, но не слишком охотно — никакого определенного решения Макс так и не приняла и не знала, что делать. Рассказать ли Тузу правду или вести себя так, словно ничего не случилось? С одной стороны, Билли ушел в туман, и было не ясно, появится ли он вновь или нет. С другой стороны, Туз тоже был лакомым кусочком, который Макс не хотелось бросать просто так. Где она найдет второго такого бойфренда?

Ну а с третьей стороны… Та же Лаки всегда учила Макс, что честность — лучшая политика. Нужно всегда говорить правду и не бояться последствий — только в этом случае можно надеяться не потерять уважения окружающих, какие бы ошибки ты ни совершил.

Так что же делать? Какой путь предпочесть?

— Слушай, что это за тип сегодня с Куки? — шепотом спросил Туз. — Где она подцепила этого хмыря? Мне кажется, я его уже где-то видел.

— Это, э-э-э… старый знакомый Бобби, — пояснила Макс. — Ты мог видеть его на церемонии открытия «Ключей». Он тогда встречался с Аннабель Маэстро.

— С кем с кем?

— Неважно. — Макс небрежно махнула свободной рукой.

— Мне он не нравится, — решительно шепнул Туз.

— Вот как? Почему же?

— Потому… Обычный выскочка, которого испортило богатство… К тому же для Куки он староват.

— Это ее дело. — Макс вздохнула. — И ты знаешь Куки. У нее не бывает слишком долгих романов.

— Давай после концерта слиняем вдвоем? — предложил Туз.

От необходимости отвечать Макс избавил конферансье, который, выйдя на сцену, потребовал от публики выключить мобильные телефоны. Макс сразу вспомнила, что так и не успела включить свой мобильник, однако сделала вид, будто проделывает все необходимые манипуляции. К счастью, Туз ничего не заметил, потому что грянули аплодисменты, и под восторженные вопли поклонников на сцену выплыл Джеральд М. Он был великолепен в обтягивающих бордовых брюках из мягкой кожи и белой рубашке-апаш с распахнутым воротом. На его груди поблескивало бриллиантами несколько медальонов. Не тратя времени даром, Джеральд М. исполнил коротенькое попурри из своих самых известных хитов, большинству из которых, впрочем, было уже почти два десятилетия.

Публика, состоявшая в основном из женщин, отреагировала истерическими воплями; многие вскакивали со своих мест, размахивая руками. Скоро на сцену должны были полететь трусики.

Куки бросила на Макс выразительный взгляд. «Лучше пристрелите меня сейчас!» — словно говорила она. Туз застонал, а Макс захихикала. Только Фрэнки остался задумчив — он как раз прикидывал, удастся ли ему впарить знаменитому певцу кое-что из своего запаса стимуляторов. Почему бы нет? Быть может, таким образом ему даже удастся заманить звезду в «Реку», сделать его своим постоянным клиентом. Пусть торчит в зале со своими роскошными девицами, с которыми он так любил фотографироваться, — публика валом повалит в клуб, лишь бы его увидеть. Правда, и здесь многое будет зависеть от Куки… Впрочем, ей уже давно пора было сделать для Фрэнки что-нибудь по-настоящему полезное. Настоящему мужчине нужен успех, а не одни только слюнявые минеты в исполнении вчерашней школьницы.

— Ты не говорила, что будет настолько интересно, — шепнул Туз на ухо Макс. — Этот старый перец родом из восьмидесятых годов прошлого века! Интересно, сам-то он хоть понимает, что он ископаемое?

— Тихо! — шикнула она в ответ. — Веди себя прилично. В конце концов, это же отец Куки!

Туз слегка сжал ее пальцы.

— Ты — верный друг, — снова шепнул он. — Я всегда это знал.

И вновь Макс обдало горячей волной стыда и раскаяния. Туз нравился ей, потому что был верным и добрым и никогда не стремился стать ни знаменитым, ни богатым. Уж он-то никогда не бросил бы на произвол судьбы девушку, которую лишил невинности!

Макс, в свою очередь, тоже пожала ему руку.

— Я очень рада, что ты приехал, — шепнула она. — Без тебя я бы просто не выдержала этой медленной пытки!

— Аналогично, именинница.

* * *

— Твою мать!.. — воскликнул Кевин и так стремительно выпрямился, что едва не опрокинул столик. Они с Билли уже полчаса сидели в ресторане «Восточная смесь» в отеле «Кавендиш», поглощая отменно приготовленные японские и корейские блюда. — Ты не поверишь, кого я только что увидел!

Билли хотел обернуться, но Кевин ему помешал.

— Только не оборачивайся! — прошипел он. — Сюда пожаловала твоя гребаная бывшая и тот режиссер, которого ты все время поливаешь. Забыл, как его?

— Алекс Вудс? — Билли усилием воли заставил себя сидеть спокойно.

— Точно, он самый.

— И что же, они пришли вдвоем?

— Нет, с ними притащился еще какой-то пацан — совсем молодой.

— Этого только не хватало! — мрачно заметил Билли. Он был обозлен тем, что ему никак не удавалось дозвониться до Макс, а тут еще в городе объявилась Винус. Какого черта ей понадобилось в Вегасе? И почему она пришла в ресторан вместе с Вудсом — ублюдком из ублюдков, благодаря которому Билли пришлось самому выполнять на съемочной площадке все трюки, да еще не по одному разу. Своими безумными требованиями Алекс едва не довел до сумасшествия самого Билли.

— Да, не повезло нам, — добавил он. — Как ты думаешь, они нас видят?

— Вряд ли, — ответил Кевин, деловито оглядевшись. — Метр усадил их в кабинку в дальнем конце зала.

— Тогда давай выбираться отсюда, к чертовой матери, — сказал Билли и попытался подняться, но Кевин схватил его за рукав.

— Мы же только что заказали очередную порцию суши с креветками! — возмутился он. — Не знаю, как ты, а я еще не наелся. Ведь мы так и не пообедали.

— Что важнее, твое брюхо или мое спокойствие? — парировал Билли.

— Второе зависит от первого, — важно изрек Кевин. — Да не трясись ты, они нас не видят и вряд ли увидят — слишком далеко сидят.

— Ну ладно, так и быть, — проворчал Билли, снова опускаясь на прежнее место. — Только смотри: если они вдруг…

— Я буду за ними приглядывать, — пообещал Кевин, снова набрасываясь на еду.

* * *

— Как здорово вернуться домой… и снова увидеть тебя! — промолвил Ленни, лениво поглаживая обнаженное бедро Лаки. Они только что закончили заниматься любовью и лежали взмокшие, вымотанные двухчасовым сексуальным марафоном, но довольные и счастливые. Пару лет назад Ленни снял документальную ленту о тантрическом сексе и с тех пор превратился в крупного специалиста в этой области. Лаки не возражала. Насколько она поняла, основной целью тантрического секса был вовсе не оргазм, а неспешное, поступательное восхождение к нему.

Впрочем, дело, конечно, было не в методе, а в самом Ленни. Когда полтора года назад он впервые продемонстрировал ей тантрическую технику, Лаки едва не заподозрила, что он спутался с какой-нибудь двадцатилетней йогиней, которая и обучила его необходимым приемам. Вскоре, однако, она сама пристрастилась к медленному сексу. Да и какой женщине может не понравиться длительная прелюдия, да еще в исполнении мужчины, который все делает как надо?

В глубине души Лаки не переставала удивляться, как далеко Ленни ушел от ершистого, нагловатого комедианта, с которым она познакомилась почти два десятка лет назад. Возраст и непростой жизненный опыт превратили его в человека совершенно особенного и неповторимого. Лаки любила его так сильно, что ей порой становилось страшно — и не без причины. Она ни на минуту не забывала о том, как лишилась трех самых дорогих в жизни людей. Мать, брат Дарио и Марко — ее жених, которого она любила без памяти. Все трое погибли страшной смертью, всех троих убили по приказу одного и того же человека — ее крестного отца Энцо Боннатти.