— Это почему же? — с вызовом спросила Макс.

— Потому что тебе еще не исполнился двадцать один год, — объяснил Бобби. — А это означает, что, если тебя застукают, клуб может лишиться лицензии.

— Ничего не будет, не беспокойся, — небрежно бросила Макс. — К тому же у нас с Куки есть поддельные удостоверения личности.

— Ну, спасибо, сестренка, ты меня действительно успокоила, — сказал Бобби самым саркастическим тоном. Еще мгновение спустя он заметил входивших в зал Лаки и Ленни и с облегчением вздохнул. Появление родителей означало, что Макс больше не его проблема. Пусть они с ней разбираются.

— Лаки здесь, — предупредил он сестру. — И отец тоже, так что возвращайся поскорее за свой столик, иначе мамочка тебя нашлепает.

— Какой ты злой! — воскликнула Макс, состроив недовольную гримасу. — Терпеть тебя не могу.

— Я не злой, просто я о тебе забочусь.

— Кстати, какого дьявола они тут делают? — спросила Макс и обернулась, чтобы посмотреть на приближающихся родителей. — Мне-то казалось, старики собирались побыть наедине… Ну и облом!

— Нехорошо так говорить о своих родителях, — укоризненно сказал Бобби.

— Они и твои тоже, — возразила Макс.

— Только наполовину, — уточнил он.

— Какая разница, если… — договорить она не успела. Лаки и Ленни уже были возле их столика. Ленни бросился обнимать дочь, Лаки внимательно разглядывала Денвер, а Бобби смотрел на них и думал: «Задержись они еще хоть на полчасика, и мы бы успели благополучно исчезнуть».

Между тем, по клубным меркам, ночь еще даже не начиналась.

Глава 42

Язык у Аннабель Маэстро оказался без костей — она говорила и говорила без передышки, причем в большинстве случаев Арман понятия не имел, о чем или о ком идет речь. Ему, впрочем, и не хотелось этого знать. Имена и фамилии сыпались на него как из рога изобилия, но он только машинально кивал, поднося к губам то текилу со льдом, то бокал с «Лимончелло». Эту убойную комбинацию изобрела Аннабель, но Арман не имел ничего против — опьянение, которое дарило ему спиртное, было скорее приятным, чем тягостным. Кроме того, рядом не было Фуада, который не преминул бы упрекнуть босса, что он, мол, в последнее время чересчур увлекается разного рода стимуляторами.

— Если ты приехал в Вегас не для того, чтобы смотреть бокс, тогда что ты здесь делаешь? — наверное, уже в десятый раз спросила Аннабель и, выжидательно глядя на него, провела кончиком пальца по ободку своего бокала.

— Я приехал, чтобы купить «Ключи» и казино, — в десятый раз ответил Арман. «Да, именно это я собираюсь сделать, — подумал он. — Как я решил, так и будет, и никакая Лаки Сантанджело мне не помеха. Очень скоро все узнают: если Арман Джордан что-то хочет, он это получает, причем — быстро. Меня никто не остановит, в особенности какая-то шлюховатая баба, у которой мозгов меньше, чем у курицы. Да и как она сможет мне помешать, если она будет мертва? А никак!»

— Потрясающе! — воскликнула Аннабель, изумленно округляя глаза. Она давно поняла, что этот парень не просто богат, а очень богат. На Армана Аннабель положила глаз еще несколько месяцев назад — после ночи ураганного секса, которую они провели вместе. К сожалению, Арман ей так и не перезвонил, и она решила, что потеряла его навсегда, но вот он снова возник на ее радаре, и на этот раз Аннабель не собиралась упускать свой шанс. Да и как он мог устоять? В конце концов, она была почти знаменита; Арман должен быть просто счастлив, что сама Аннабель Маэстро обратила на него внимание.

Да, она хорошо знала, что в Нью-Йорке он пользовался репутацией человека холодного и замкнутого; такого нелегко заарканить, и все же Аннабель верила в свою неотразимость и намерена была испробовать на нем все свои чары. Что ни говори, Арман Джордан был завидной добычей. Правда, замуж за него Аннабель не собиралась — он вполне устраивал ее в качестве постоянного бойфренда, тем более что у нее не было постоянного мужчины с тех самых пор, как она рассталась с этим унылым нарко́том Фрэнки Романо.

Несколько часов назад Аннабель вдрызг разругалась со своим последним приятелем, популярным агентом и импресарио Эдди Фальконом. Они встречались всего несколько недель, но, просматривая его эсэмэски, Аннабель обнаружила, что он изменяет ей сразу с тремя женщинами, словно какой-нибудь Тайгер Вудс. Сначала Аннабель собиралась бросить его и вернуться в Нью-Йорк, но, спустившись в казино, чтобы немного выпустить пар, наткнулась на Армана и решила поменять планы.

Аннабель Маэстро не упускала ни одной перспективной возможности.

— Вот не думала, что Лаки согласится продать «Ключи», — сказала она. — Она носится с этим своим отелем как… как я не знаю с чем. И когда ты его купишь?

— Скоро. Очень скоро, — нетерпеливо ответил Арман, которому не терпелось поскорее вернуться на виллу, чтобы воткнуть еще пару дорожек «снежка», прежде чем появятся заказанные девочки. Он предупредил консьержа, что они приедут, и попросил известить его, как только это произойдет. Девушки должны были дожидаться непосредственно на вилле, и хотя это было не по правилам, тысяча долларов, которые он дал консьержу на чай, автоматически снимали любые проблемы. «За эти деньги, — подумал Арман с кривой усмешкой, — консьерж, пожалуй, и сам их трахнет, чтобы уважаемому клиенту не пришлось напрягаться».

— Значит, ты пойдешь завтра на ее вечеринку? — уточнила Аннабель.

— На чью вечеринку? — рассеянно поинтересовался Арман. Ему как раз пришла в голову замечательная идея заманить Аннабель на виллу и заставить ее участвовать в шоу вместе с платными шлюхами. Пожалуй, на это стоило посмотреть.

— Дочери Лаки исполняется восемнадцать, — пояснила Аннабель, — и по этому поводу в «Ключах» намечается грандиозный сабантуй. А поскольку своего бойфренда я отправила в отставку, мы могли бы пойти туда вместе. Не беспокойся, я знаю кое-кого из Сантанджело, так что они будут рады меня видеть. Мы с Бобби вместе учились в школе.

— Кто такой Бобби?

— Сын Лаки. Он — владелец клуба «Настроение», который тоже находится в «Ключах». Мы с Бобби большие друзья. Может быть, нам стоило бы даже заехать к нему в клуб прямо сейчас, чтобы пропустить по стаканчику.

«Друзья?.. Так бы и сказала, что ты с ним трахалась», — подумал Арман. Он был убежден, что даже здесь, на Западе, никакой дружбы между мужчиной и женщиной быть не может. Мужчина — хозяин, а женщина — то, чем он владеет, и ее единственная обязанность — раздвигать ноги и не открывать рта, пока ей не прикажут. Или наоборот — открывать рот… Впрочем, то, что Аннабель так близко знала кого-то из семьи Сантанджело, могло ему пригодиться.

— Ну, так как? — спросила она, кокетливо склонив голову к плечу.

— Я думаю, есть смысл сначала пойти ко мне на виллу и немного расслабиться. Там тоже найдется, чем промочить горло, — многозначительно добавил он.

Аннабель задумалась. Секс без какого-либо продолжения (в виде телефонного звонка, к примеру) ее не прельщал. То есть абсолютно. С другой стороны, Арман был одним из самых плотно упакованных нью-йоркских холостяков, так почему бы не дать ему возможности исправить свою прошлую ошибку? Что она теряет?

— Что ж, — согласилась она. — Сначала к тебе, выпьем по глотку, а потом — в «Настроение». Согласен?

Арман кивнул.

«И зачем только Аллах дал женщинам способность говорить? — подумал он. — Ведь рот и язык нужны им совсем для другого».

* * *

Как только Пегги завладела салфеткой с образцом ДНК Джино, ей захотелось поскорее закончить ужин и вернуться к себе, но Пейдж словно не понимала ее более чем прозрачных намеков. По всему было видно, что общество новой подруги ей очень нравится. Она даже предложила Пегги перебраться в ночной клуб «Кавендиша», чтобы пропустить еще по паре стаканчиков на сон грядущий.

— Боюсь, ночные клубы уже не для меня, — попыталась отказаться Пегги, но Джино решительным жестом отмел все ее возражения.

— Если я могу, значит, и ты можешь, — просипел он. — По сравнению со мной ты просто цыпленок. Разве ты не знаешь, что на днях мне исполнилось ровно две тысячи лет?

На мгновение Пегги захотелось напомнить ему о той ночи, которую они провели вместе всего лишь четыре десятка лет назад, но здравый смысл возобладал, и она промолчала.

— Теперь ты видишь, с чем мне приходится мириться? — спросила Пейдж с самодовольной улыбкой. — Это не мужик, а просто мотор какой-то! Ты не поверишь, но он почти не спит.

— Мне не так много осталось, чтобы я мог позволить себе проспать свои последние деньки, — вмешался Джино. — И умереть мне хочется не во сне, а во время буйной вечеринки. Вот увидишь, в конце концов так и будет!

Пегги покачала головой:

— У Джино хватит энергии на пять атомных станций. Мы бы озолотились, если бы научились ее запасать.

И снова Пегги отчетливо припомнила, как Джино занимался с ней любовью. Он был изобретателен, энергичен, неутомим и ненасытен. По сравнению с ним прочие мужчины выглядели жалкими импотентами — особенно эмир Амин, который с годами начал страдать преждевременным семяизвержением. Его, впрочем, это нисколько не беспокоило — кто из подданных осмелился бы критиковать короля?

— Ну что ж, — сдалась наконец Пегги, — я думаю, «ночной колпачок» действительно не помешает. — С этими словами она достала из сумочки пудреницу и взглянула на себя в зеркальце.

— Неплохо выглядишь для старой курицы. — Джино плотоядно усмехнулся.

— Я думала, я — цыпленок, — парировала Пегги, которой на мгновение показалось, что в темных глазах Джино мелькнул огонек узнавания.

* * *

Карлос, старший консьерж «Кавендиша» — крепкий, смуглый пуэрториканец, — лично проводил Сладкую и Плюшевую на виллу Армана Джордана. От женщин сильно пахло дешевыми духами, табаком, застарелым потом и свежим перегаром, и это удивило Карлоса. Перед ним явно были шлюхи если не самого низкого пошиба, то где-то около того. Уж конечно, такой человек, как Арман Джордан, мог бы позволить себе девочек покруче. Впрочем, вкусы клиента его не касаются, подумал Карлос, нащупывая в кармане пару сотенных бумажек из той тысячи, которую дал ему гость. Пусть трахается хоть с шимпанзе, лишь бы платил и лишь бы все было шито-крыто.

Оказавшись на вилле, Плюшевая первым делом закурила сигарету и прошлась по гостиной, с удовольствием ступая по дорогому ковру своими вульгарными ярко-красными туфлями на шестидюймовых шпильках. На ее левой лодыжке был вытатуирован подмигивающий неизвестно кому культурист.

— А где, э-э… мистер? — невнятно спросила она, не выпуская сигареты из неестественно пухлых губ.

— Мистер Джордан будет с минуты на минуту, — ответил Карлос, который сразу решил, что оставлять двух таких оторв без надзора довольно рискованно. Он неплохо знал этот тип: недалекие и алчные, они тащили все, что плохо лежит, и даже то, что лежит хорошо.

— Кстати, здесь нельзя курить, — добавил он. — Поэтому если бы вы воздержались…

— Да ладно тебе!.. — развязно перебила Плюшевая, выпуская струйку дыма прямо ему в лицо. — Если я загнусь от рака легких, обещаю не подавать на тебя в суд.

Сладкая хохотнула и с размаху бросилась на диван, забросив на боковинку покрытые искусственным загаром ноги. Ее устрашающих размеров груди едва не вываливались из тонкого топика, а из-под короткой юбки выглядывали бело-красно-синие — под цвет американского флага — стринги.

— Я не прочь выпить, пока мы ждем, — заявила она, многозначительно подмигнув Карлосу.

Консьерж бросил взгляд на часы. Должен ли он подать этим двум клячам спиртное или обойдутся? Мистер Джордан, конечно, весьма щедр на чаевые, но от девиц подобного не дождешься. Нет, не станет он их обслуживать — не того полета пташки, да и он не лакей.

— Мистер Джордан скоро прибудет, — повторил Карлос. — Пусть он решает, можно ли вам пить или нет.

— Ты чего такой серьезный, красавчик?! — проговорила Плюшевая. — Расслабься уже! Я понимаю, ты на работе, но и мы тоже сюда не развлекаться приехали, так что неприятностей от нас не будет. Нам всего-то и нужно слегка промочить горло — чисто для заводочки, так что налей-ка нам шампусика, о’кей?

— Я просто умираю от жажды, — подала голос Сладкая и села прямее. — Один глоток, и, если ты обещаешь держать руки при себе, я покажу тебе свои сиськи.

— Но я не могу…

— Можешь, — с нажимом сказала Сладкая и, спустив с плеч бретельки топика, продемонстрировала Карлосу свои чудовищные груди.

Обе гостьи вели себя до невозможности развязно, но и Карлос был всего лишь мужчиной, о чем ему весьма недвусмысленно напомнило внезапное шевеление в штанах. Пора уходить, понял Карлос, иначе он совершит какую-нибудь глупость, чреватую и служебными, и семейными осложнениями. Он женился всего полгода назад и души не чаял в своей молоденькой жене. Пусть берут что хотят, решил консьерж; мистер Джордан не обеднеет, если стоимость пропавшего имущества он приплюсует к его счету. Скорее всего клиент даже ничего не заметит.