Я забивала себе голову всякой ерундой, стараясь не думать о том, зачем судьба столкнула меня с Анжелой.

— Марина, а вы сейчас куда? Давайте я вас подвезу, я тут недалеко припаркована. Давайте, а? Поболтаем по дороге. В институт я сегодня все равно опоздала, да и что там делать? Консультация — это ведь не экзамен, правда? Вы учились в институте, Марина?

Я слабо кивнула. Анжела явно пошла в отца, тот мог тарахтеть без остановки на любую тему.

— Ну, что, заметано? Пошли, можно на «ты», да? Тебе ведь ненамного больше лет, правда? Смотри, это мамина тачка. То есть папина, когда он был… когда он ездил… словом, папа мне не разрешал ее брать. А мамочка прикидывается добренькой.

Я заметила, что Анжела каждый раз сбивается, говоря об отце. Но в голосе ее не было ни чрезмерной печали, ни слезливой истеричности, просто ребенок еще не привык к тому, что у него нет папы. Это проходит, по себе знаю.

— Красивая машинка, правда? Да не пристегивайся, ерунда все это. Слушай, может быть, ты все-таки вернешься к нам? В смысле — займешься нами снова. Давай, а? Я тебе доверяю, у тебя лицо такое, ну знаешь, будто родное, знакомое такое. Марин, ты слышишь?

Все-таки моя молчаливость насторожила ее.

— Куда ехать? — спросила Анжела, посерьезнев. Я назвала адрес.

— Ты что там? Продаешь? Покупаешь?

— Продаю.

— Хорошая квартира?

Мимолетные взгляды, которые бросала на меня моя сестра, были полны доброго интереса, и голос у нее был такой искренний. Мол, что за жизнь у тебя, подруга? Расскажи, мол, как ты вертишься, зачем, для чего?

— Нормальная, — ответила я, не поддаваясь искушению ее задушевного тона.

Того и гляди, расплачусь.

— Марин, а ведь можно тысяч за тридцать нормальную квартиру купить, да? Мне мама тридцать дает.

— Анжела, понимаешь…

— Слушай, зови меня Лика, ладно? У меня же полное имя — Анжелика. Меня все Ликой зовут. Папа, правда, звал Ангелочком. Ну это так, иногда…

— Лика, я твоя сестра. Все, приехали.

Она резко затормозила посреди дороги. Со всех сторон засигналили.

— Сверни вон туда, — показала я.

Она послушно свернула. Остановила машину и уставилась на меня.

Мы молчали, глядя друг на друга.

— Ты серьезно?

— Ага. Понимаешь, твой отец сначала был женат на моей матери, а потом уж на твоей.

— Здорово, — протянула Лика.

И стихла. Мне вдруг стало нестерпимо стыдно. Интересно, с какой стати я полезла в чужую жизнь, зачем стала ворошить все это? Напугала и расстроила девочку, ни в чем, кстати, не повинную. Нужна ей сестра, как рыбке зонтик. Эта сестра — я, прошу любить и жаловать, что называется.

— Марин, как же так? Почему он ничего мне не рассказывал?

— Забыл, наверное.

— Чушь какая! — Она достала сигареты: — Будешь?

— Я бросила. — И это было единственное, что изменилось в моей жизни.

— Как же так? — повторяла Лика. — А мама знает? Наверное, знает, да? А твоя мама… они что, развелись?

— Да они и расписаны-то не были…

— Слушай, — Лика нахмурилась, соображая, — так ты специально к нам пришла, да? Хотела с ним познакомиться?

— Нет, представь себе. Случай. Как сейчас с тобой.

— Так не бывает, — не поверила она, — и что же, он тебя узнал?

— Знаешь что? Мне кажется, это долгий разговор, давай-ка мы с тобой вечером встретимся и поболтаем. Мне трудно говорить. Да и клиенты ждут, понимаешь?

— Я тебя довезу. — Лика вцепилась в меня мертвой хваткой.

Не удалось отложить разговор, которого я так ждала и так опасалась. Мне тогда, после нашей первой встречи, казалось самым правильным промолчать, даже матери я ничего не говорила, просто сделала вид, что забыла обо всем. Точка. Потом желание встретиться с Ликой перестало мучить подсознание и вполне оформилось в четкую, навязчивую идею.

Но я привыкла подавлять свои желания. Мои страхи были сильнее, так было с Горькой, так случилось и с сестрой. Если бы не наша случайная, удивительная встреча, я не решилась бы ничего менять. Впрочем, что изменилось?

— Что же ты сразу не сказала?

Лика задавала этот вопрос, кажется, в сотый раз. А я отвечала мысленно, вспоминая свои страхи.

— А что бы тогда изменилось?

— Глупость какая, — задумчиво произнесла она, — мы же сестры, мы должны знать друг о друге. Не скажу, что я мечтала о сестре, но ты мне нравишься. И вообще, как это так, ничего мне не сказать? Почему вы такие? Почему вы предпочитаете жить в полумраке? Все время врете, изворачиваетесь, утаиваете что-то?

— Кто это — вы?

Она будто не услышала.

— Мамочка моя такая же. С виду все прилично, а сама любовника уже водит. Ты думаешь, почему она меня отселяет? Ты думаешь, она заботится о счастье дочери? Как бы не так! Я ей мешаю свое счастье устраивать! Она меня готова в любую халупу запихнуть, лишь бы отделаться. Да и я уже, знаешь, на все пойду. Вот на днях возили меня квартиру смотреть в Новогирееве, мне все равно уже, правда: и что от института полтора часа, и телефона нет, и ремонт там нужен капитальный. Но они запросили тридцать пять, а мама жадничает. Просто разрывается вся: то ли откупиться, то ли сэкономить. Я с ума сойду!

Между тем мы приехали. Я сказала Анжеле, чтобы она заехала во двор.

— Вылезай, — скомандовала я.

— Да я тут подожду, — отмахнулась она, — давай потом закатимся куда-нибудь, а? Я тебе про папу расскажу, он, знаешь, был замечательный.

Что ж, очаровательный, по-детски невинный шантаж. Девочке катастрофически не хватает обыкновенного человеческого общения. Мне, кстати, тоже. Лелька у меня по самые уши увязла в очередной свадьбе, назначенной на конец августа. Мама уехала отдыхать. Я могла бы, конечно, поговорить с Егором, но он предпочитал романтическую тишину. Правда, до этого момента я и не чувствовала острой необходимости ее нарушать. Только послушав Лику, я вдруг осознала, что тоже одинока и что вокруг полно вранья. Я считала, что привыкла к нему, оказалось — нет.

— Пойдем-пойдем.


— Извините, Леонид Григорьевич, я опоздала. Вернее, мы. Всем здрасте.

Кроме Леонида Григорьевича, хозяина квартиры, меня дожидались еще трое. Большеголовый, прыщеватый юноша Антон — покупатель, его риелтор Катерина и какая-то девица, очевидно невеста Антона. Она робко мусолила рукав его рубашки и хлопала ресницами. Мне захотелось отослать ее в магазин, за черешней или молоком или, на худой конец, посадить в самолет до Чикаго. Я знала, такие девицы только с виду зашуганные. Несмотря на робкие движения, в Антона она вцепилась намертво, и в эту квартиру тоже. Ей не терпелось въехать сюда со своим перспективным, большеголовым возлюбленным, быстренько расписаться в ближайшем загсе, и начать рожать детей, и пыхтеть у плиты, и пилить мужа за следы мокрых калош на свежевымытом полу. Мне предстоял тяжелый бой.

— Мы вас прощаем, Мариночка, — великодушно ответил хозяин, пока остальные разглядывали Лику, — познакомьте нас со своей сестрой. Это же ваша сестра, да? Вы удивительно похожи.

Вот тебе на! Наше родство, оказывается, очевидно даже для посторонних. Между тем как папочка в упор его не замечал. И его проницательная супруга тоже.

У Лики был совершенно ошеломленный вид. Да и я, надо признать, была ошарашена так, что не сразу отреагировала.

— Меня Ликой зовут, — представилась самостоятельно моя сестренка.

Остальные тоже назвались и заговорили все разом. Хозяин, очарованный Ликой, совсем забыл, по какому поводу мы пришли, и завел светскую беседу о погоде. Катерина о чем-то шепталась с девушкой Ниной, Антон же пытался выяснить у меня, готовы ли документы.

— Значит, вы точно решили? — спросила я бесстрастно. — Не передумаете?

— Нет, что вы, покупаем. Ниночка уже и с подрядчиком договорилась, стояки будем менять, паркет тоже.

— Как насчет задатка? — Я повернулась к Катерине, призывая ее поучаствовать в разговоре.

— Мы готовы, — бодро откликнулась она.

Ясно, миссия спасения сестры от злобной мамаши может считаться неудавшейся. То раздумывали полтора месяца, а то вдруг — «мы готовы»! Пионеры!

— Ладно. Леонид Григорьевич, можно вас? Извините, мы поговорим на кухне, ладно?

Пришлось тащить хозяина чуть ли не силком, он никак не мог отлепиться от Лики.

— Ну? — нетерпеливо переминаясь, спросил он, когда мы вышли на кухню.

— Я вижу, вам сестра моя глянулась.

— Да вы не подумайте чего, Марина Викторовна! Леонид Григорьевич смущенно замялся. У него был такой смешной вид, что я прыснула, не сдержалась. Стареющий ловелас, но произвести впечатление умеет. Благородная лысина, бульдожий подбородок, умные глаза с хитринкой. И отлично прикидывается дурачком: мол, не подумайте ничего такого. Я рассмеялась в полный голос, и он с удовольствием присоединился. Леонид Григорьевич вообще любил посмеяться, все с прибаутками, с шуточками. И вот стоим как два идиота на кухне и скалимся.

— Она ищет квартиру, — сквозь смех шепотом сказала я.

Хозяин, все еще похохатывая, уставился на меня с недоверием:

— Лика? Постойте, так вы привели ее для этого? Я кивнула и скороговоркой произнесла:

— Она дает тридцать две. Задаток можем привезти сегодня же. Надо вытурить Антона.

Он раздумывал несколько секунд.

— По рукам. Но как? Мы уже договорились.

— Ничего не подписано, и задаток они еще не вносили. Нет задатка, нет покупателя. И плевать на Ниночку!

— Вы ее невзлюбили, — хмыкнул проницательный Леонид Григорьевич.

— Во всяком случае, с удовольствием дам отставку. Хозяин, потирая ладони, снова довольно рассмеялся:

— Вот ведь, Марина Викторовна, как бывает. Два месяца ничего, и вдруг — целая баталия из-за моей квартирки-то, а? Кстати, я готов отдать Лике за прежнюю цену, пусть будет тридцать.

— Вы серьезно? — Теперь я смотрела на него недоверчиво.

Вот это действительно кстати. А то пришлось бы жертвовать своими процентами, да еще и добавлять. У меня сегодня явный приступ мизантропии. Слава богу, обошлось, целыми останутся мои денежки, а сестренка получит квартиру. Поздравляю с успешной операцией, Марина Викторовна! Оля-гоп!

— Ну что, когда задаток? — как ни в чем не бывало спросила я у Катерины, когда мы вернулись в комнату.

— Давайте завтра. И сразу в налоговую, завтра ведь вторник, да?

— Вторник, — пропела я.

Антон и Ниночка недоуменно переглянулись. Ха, будь завтра хоть вторник, хоть четверг, не видать им квартирки, как своих ушей. Позвоню и скажу, что Леонид Григорьевич внезапно умер. Или улетел-таки в Америку на ПМЖ, а квартиру завещал внучатому племяннику. Возлюбил ближнего своего и завещал, то есть передал во владение, и фьюить! Извините, скажу. Или еще что-нибудь придумаю.

— До завтра.

— До завтра.

— А если бы они предложили внести задаток прямо сейчас? — усмехнулся хозяин, когда за покупателями закрылась дверь.

— У вас бы неожиданно случился сердечный приступ. — Я хихикнула якобы от радости.

— Вы, Марина Викторовна, опасная штучка!

Лика недоуменно поглядывала на нас, но молчала. Теперь мне предстояло сообщить ей, что она покупает эту квартиру. Немедленно.


— Знаешь, Марина, если бы я не была уверена, что мы столкнулись случайно, я обязательно подумала бы, что ты все это подстроила, — сказала мне сестренка, когда мы сидели за столиком в ресторане.

Я улыбнулась.

— Да, все выглядело довольно подозрительно. Ты считаешь, я подставляю тебя? Обходительный хозяин, готовые покупатели, операция по перехвату, есть о чем задуматься, правда?

— Я тебе верю, — успокоила меня Лика и заказала еще шампанского.

Меня все-таки задело мелькнувшее в ее глазах выражение. Ожидание подвоха, вот что это было. Нет, сестричка, можешь быть спокойна, тебя не подведу. Вспомнила наш разговор на кухне, где я яростным шепотом убеждала Лику, что все под контролем.

— Я эту квартиру вдоль и поперек изучила, никакой паркет менять не надо, разве что стояки. А остальное сама смотри — отличная звукоизоляция, вентиляция, лоджия, от метро пять минут. Ты пойми, квартиру найти не так-то просто, ведь не зря вы мучаетесь. А тут на блюдечке с голубой каемочкой. Плюс ты не платишь за услуги риелтора. Матери твоей знать об этом необязательно. Смотри, что у нас получается: тридцать она дает тебе на квартиру и еще штуку на агента. За штуку ты делаешь ремонт и живешь себе припеваючи!

— Ладно, — Лика кивнула, — раз у тебя все под контролем. — И все-таки в глазах у нее я уловила ожидание подвоха. Обидно. Я ведь действительно могла ее подставить, могла воспользоваться доверием и продинамить, это мне раз плюнуть. Почему я не пошла на это, а сделала все наоборот, себе в убыток, между прочим? Во-первых, Лика моя сестра, хоть и только что обретенная. Во-вторых, она мне нравится. В-третьих, это был отличный повод к ней подлизаться, ну то есть сблизиться, задобрить ее, что ли… Я честно и откровенно в этом себе призналась. Да, хотелось выглядеть в глазах сестры этакой благородной дамой. Спасителем в юбке. Виват риелторам, освобождающим детей от противных родителей!