— Светлана Николаевна, — задушевно начала я, — а максимум для вас это сколько?

Она назвала цифру, и я чуть не расхохоталась. Нечто из области фантастики, честное слово!

— А минимум? — осторожно, сквозь зубы спросила я, опасаясь уже не удержаться от смеха.

— Я даже думать об этом не хочу! — Светлана Николаевна томно коснулась пальцами висков и скороговоркой произнесла еще одну цифру. По-моему, это и был реальный максимум.

Но спорить сейчас с хозяйкой мне не хотелось, да и бессмысленно. Она должна для начала повариться в этом: испытать на себе капризы придирчивых покупателей, побыть в атмосфере нервного ожидания.

Я перечислила условия, на которых основывалась моя работа. Назвала свои проценты. Посетовала вместе со Светланой Николаевной на низкие цены на недвижимость.

— Ты ее не слушай, красавица, — возник в дверях Владуня и, прищурив глаза, заговорил с цыганскими интонациями, — она тебя, красавица, мучить будет, выкаблучиваться будет! А по ее цене ты фиг продашь эту развалину.

— Сам ты… — цыкнула Светлана Николаевна.

Я сидела тихонько, как пришибленная. С одной стороны, ясно — никакого навару здесь не ожидается, хорошо, если при своих останусь. С другой — безумно интересно, чем дело кончится. То ли хозяйка молодого любовника выгонит, то ли он с минуты на минуту самостоятельно испарится. Однако пока они только пялились друг на друга. Я решила, что оставаться тут просто неприлично, и направилась к двери.

— Вы куда же, милочка? — спохватилась Светлана Николаевна.

— По делам, — откликнулась я, — а вы думали, я с вами буду сидеть, пока покупатели не придут? Да и не придут они сегодня, я только вечером объявление дам, по своим каналам поищу. Словом, до свидания.

— Но мы же толком не поговорили! Вы мне обещаете, что цена будет приемлемой?

— Для покупателей? — хмыкнула я, краем глаза заметив, как Влад в ответ на мои слова восхищенно потрясает кулаками в воздухе.

— Перестаньте, милочка, — Светлана Николаевна недовольно поморщилась, — мне совсем не до шуток. У меня на все, между прочим, меньше месяца. И квартиру продать, и дела свои уладить.

Она снова изобразила томление и усталость от жизни, прикоснувшись к вискам тонкими пальцами. Влад за ее спиной возвел глаза к потолку. Мне вдруг стало весело.

— Не переживайте, Светлана Николаевна, — быстро произнесла я, — все успеем, главное — на цене такой немыслимой не настаивать. Вы поймите, у вас район невыгодный, дом блочный, со всех сторон голый…

— В каком это смысле? — насторожился Влад.

— Ну продувается со всех сторон.

— Владуня, уйди ты отсюда! — простонала Светлана Николаевна, окончательно теряя вальяжность и лоск.

— Светик, не нервничай! Дай человеку сказать! Она как-то по-птичьи всхлипнула и вытаращила на меня несчастные глаза, готовые вот-вот разразиться соленым дождем.

— Милочка, но вы же такие вещи говорите… Ну продувает, что же теперь?

— Нормальные вещи, — пожала плечами я, — я должна вас сразу предупредить, чтобы вы на такую сумму и не рассчитывали. Не верите, так нанимайте другого агента.

— И найму, — фальцетом отозвалась Светлана Николаевна.

Я вздохнула спокойно. Все, теперь видно определенно — провинциальное, тяжелое детство по колено в грязи, хамство дворников и продавцов, одна-единственная кукла с западающим глазом. Потом неожиданное счастье — московское замужество, все как у людей. А потом застал ее законный супруг вот с таким вот «Владуней» — и прощай жизнь сытная и спокойная. Да, полет фантазии, однако, занес меня далеко.

— Ладно, всего доброго вам. — Я развернулась и пошла.

— Останови ее, — прошипел Влад.

— И не подумаю! — хмыкнула его «возлюбленная».

Они, уже не стесняясь и не обращая на меня внимания, принялись ругаться. Пока я обувалась, раздался звонок в дверь. Мне ничего не оставалось, как щелкнуть замком, открывая чужую квартиру.

На пороге возникла молодая женщина с симпатичными ямочками на щеках. Она так улыбалась, словно была моей далекой-далекой, но очень любимой родственницей и давно мечтала о нашей встрече.

— Светлана Николаевна, добрый день, вы потрясающе выглядите. Мне Клара говорила, что вам нельзя дать вашего возраста, но я даже не предполагала… Вы извините, что я так тарахчу, я просто намолчалась сейчас в метро, там не слышно ничего, а книжку я забыла и…

— Я не Светлана.

— Ой, — она вопросительно вскинула бровки, — я опять чего-то напутала? А как вас зовут?

— Это совершенно неважно! — ласково сказала я. — Вы ведь от Клары? Значит, вам нужна Светлана. Она вон там.

Я махнула в направлении комнаты, девушка послушно двинулась туда, но в тот же миг дверь открылась и в коридор стремительно вышел Влад.

— Это не Светлана, — пролепетала догадливая девушка.

— Точно, это не Светлана, — с ходу вклинился парень, — это мегера какая-то, баба-яга на метле, старая кляча!

Я вышла под аккомпанемент истерических всхлипываний юной парикмахерши и криков Владуни. Что ж, день прожит не зря. Я была уверена, что Светлана и ее мальчик никуда от меня не денутся. Хотя мальчик мне и не нужен, меня квартирка интересует, а он к ней ни с какого бока.

Внезапно я поймала себя на мысли, что думаю сейчас примерно так, как выражался Влад. Хотя я и раньше за собой замечала нечто подобное — общаясь с кем-то, перенимаешь на некоторое время его манеру говорить, двигаться, его мимику. Или это только со мной происходит? Одно дело подстраиваться под клиента, и совсем другое — примерять на себя его маску. Сколько таких масок скопилось у меня за эти годы? И какая из них моя собственная?!

День кончался наливаясь сумеречной истомой раннего лета. Я устало подходила к остановке, заставляя себя радоваться тому, что Светлана Николаевна была на сегодня последним клиентом. Но сил для радости не было, не было и троллейбуса, на котором я бы смогла добраться до метро, а потом — домой, под душ, в тишину комнаты, в примитивное, мещанское счастье.


— А вот и Мариночка! — сладко пропел мамин голос, и я споткнулась на ровном месте.

Вот растяпа, как я могла их не заметить! Обрадовалась концу рабочего дня, летела домой как на крыльях, а по сторонам и не смотрела. А надо было!

Мама и ее спутник ждали меня на лавочке возле подъезда.

— Ну что же мы стоим! Приглашай гостей в дом, Марина! — скомандовала мама, и мне ничего не оставалось, как изобразить на лице улыбку и открыть дверь в подъезд.

Мы поднимались в полной тишине, если не считать яростного маминого шепота, из которого я ровным счетом ничего не поняла.

Наконец мы оказались в моей квартире.

— Не разувайтесь, — посоветовала я непрошеным гостям.

Пол был холодным и пыльным, а лишних тапочек у меня не водилось. Я перехватила укоризненный мамин взгляд. Ничего, ничего, пришла без приглашения, терпи. Охватившее меня раздражение не унималось. Хотелось бить посуду и ругаться матом, но мне с детства дали прекрасное воспитание, поэтому ничего подобного я позволить себе не могла.

— Ну знакомьтесь, — произнесла мама, когда мы все расселись на кухне за пустым столом, — это Матвей Петрович. А это моя дочь Мариночка.

Матвей Петрович сделал попытку приподняться, но это было довольно затруднительно с его внушительным животиком, и потому он ограничился кивком головы. Я успела разглядеть непрошеного гостя еще на улице и сейчас лишний раз убедилась в том, что моя мама слишком буквально воспринимает слова «Мужчина должен быть чуть симпатичнее обезьяны».

— Матвей Петрович работает шеф-поваром в «Гвидоне», — шепнула мама, ставя на плиту чайник.

«Гвидон» считался самым шикарным рестораном в нашем районе, но это еще не повод, чтобы выходить замуж за его главного повара.

— А вот Мариночка у нас совсем не умеет готовить, — между тем ворковала моя родительница, — ее рассеянность даже на кухне проявляется.

— Ну это ничего, главное, чтобы человек был хороший. — Матвей Петрович улыбнулся, и стало видно, что лет ему не так много, как мне показалось с первого взгляда. Немного за сорок, не больше. К слову сказать, мне тридцать два. Маму это обстоятельство ничуть не смущало, она и раньше не обращала внимания на возраст претендентов на мою руку. Подыскивая их, мама на первый план ставила карьеру и степень обеспеченности. Очень правильный подход, на мой взгляд, так она хотя бы не приводила ко мне знакомиться нищих инженеров или рэкетиров с рынка. Мамино стремление выдать меня замуж давно и окончательно превратилось в идею фикс, а процесс знакомства просто в фарс.

— Да-да, — поспешно перехватила инициативу мама, — человек она замечательный. Просто замечательный человек!

Я ненавидела, когда обо мне говорили в третьем лице, но смолчала. Мне было легче промолчать, чем затевать спор или объяснять этим милым людям, что у меня были свои планы на вечер. Хотя что это я вру сама себе — какие такие планы? Просто мне надоели эти бесперспективные знакомства, я бы лучше повалялась на диване с книжкой.

— Матвей Петрович, не сочтите за труд, — пропела мама, — принесите пакет с пирожными из прихожей, а то чайник уже захлебывается.

Только он исчез, мама зашипела мне на ухо:

— Это первоклассный вариант, ты посмотри — серьезный, самостоятельный мужчина…

— В полном расцвете сил! — добавила насмешливо я.

— Ну что ты из себя строишь! — повысила голос мама. — Принца все ждешь? Дождалась, как я погляжу, только он тебя принцессой делать не торопится. Ты о себе подумай, тебе уже четвертый десяток!

Мама любит преувеличивать.

— Я на секунду вас оставлю, — лукаво улыбнулась она, когда «жених» появился на кухне, и удалилась в комнату.

В моей душе забрезжили неясные подозрения. Так и есть, через некоторое время, когда мы уже вдоволь намолчались, мама возникла перед нами с фотоальбомом под мышкой.

— А сейчас мы будем смотреть фотографии, — сказала она тоном медсестры, назначающей больному укол, — вот, Матвей Петрович, это Мариночка в детском садике. Видите, поет? А это первый класс. Это ее принимают в пионеры, да-да, Мариночка еще застала эти славные времена…

Я заглянула из-за маминого плеча в свое детство. Растрепанная девчонка смотрела на меня сердитыми глазами. Личико было неумытым и прыщеватым, брр! У меня мелькнула надежда, что Матвей Петрович, налюбовавшись на эдакую красавицу, побыстрее смоется, но не тут-то было. Мама шуршала страницами дальше.

— Выпускной…

Все та же худоба, но теперь прибранные волосы и взрослые туфли на каблуках. Чуть тронутые помадой тонкие, злые губы. Гадкий утенок. В то время у меня и походка была как у вывалившегося из гнезда птенца.

— В компании сокурсников… Да, веселая была компания.

— На практике…

Загорелая, стройная девушка. Блестящие, светлые локоны кудрявой шапкой обрамляют нежные скулы, высокий чистый лоб. Я грызу морковку и улыбаюсь в объектив. Чего не поулыбаться, когда тебе двадцать и ты вдруг стала прекрасным лебедем?

Только неужели это я?!

— Рабочий коллектив…

Да, вот это я. Крашеные волосы торчат соломой в разные стороны. Обтянутые джинсами накачанные ноги — бесконечная беготня по городу уже сделала свое дело. Тоска во взгляде, глаза цвета пасмурного неба. Первые морщинки вокруг ненакрашенного, бледного рта.

— Марина Викторовна, а почему вы не стали работать по специальности? — осмелился на вопрос потенциальный жених.

Я только пожала плечами, а мама принялась что-то объяснять. Мне было неинтересно слушать ее версию, я знала, что мне нравится моя работа, и черт с ней, со специальностью! В конце концов, почему я должна проводить время в душных школьных коридорах и торчать у доски перед галдящей толпой подростков, когда могу каждый день сталкиваться с новыми, интересными и, что важнее, взрослыми людьми. Мне больше по душе осматривать квартиры, чем проверять тетрадки. Мне нравится представлять, как жили здесь, чем, кто…

— Марина, не кури тут, — услышала я вдруг. Оказывается, я машинально взялась за сигарету.

— А где? У меня балкона нет.

Препираться с матерью не хотелось, но, в конце концов, это моя квартира и я хочу курить.

— Выйди на лестницу, — предложила добрая родительница, — а лучше вообще бросай травиться.

Секунду-другую я размышляла. Если позволять матери командовать, она быстро сядет на шею. С другой стороны, у меня теперь появился предлог ненадолго скрыться. Матвей Петрович смотрел на меня чересчур плотоядно, да и вообще, ситуация меня напрягала. Впрочем, если уж быть честной, то конкретно против этого жениха я ничего не имела. Ну не понравился он мне, не пришелся ко двору, как говорится, а чем, почему — не знаю. Все на уровне ощущений — слишком молчалив, слишком скуп в движениях, слишком откровенно разглядывает меня и мое прошлое.

— Марина, составить вам компанию?

— Нет, — поспешно ответила я и выскочила из кухни, уже не раздумывая.

Я спустилась на площадку между этажами, достала сигареты, и тотчас старческий голос за спиной глубокомысленно изрек: