— Значит, вчера он никуда вечером не уходил?

— Говорю же тебе, видела, как душ принимал, как мылся. Правда, по вечерам еще холодно купаться, но мужик, чувствуется, закаленный… Я и подумала, ты же не всегда дома бываешь, а у меня ему, пожалуй, сподручнее. Да и покормить я его могу в случае чего…

Маша смутилась, понимая, что приоритеты, которые она тут перебирает, явно высосаны из пальца.

— Перестань, Маша, — прикрикнула на нее Тоня, — все равно я бы к тебе его отправила, мы же договаривались… А как его звать?

Соседка задумалась, вспоминая.

— Глеб… Нет, не Глеб… Такое имя короткое, как дерево… Кедр… Нет, такого вроде не бывает.

— Может, Лавр?

— Во-во, Лавр.

— А документы показывал?

— Зачем мне его документы? Он такую бумажку дал, иностранную, с портретом, всем известную, мне за нее пришлось бы полмесяца работать…

— Смотри, Маша, может, он бандит какой-нибудь. Еще обворует.

— Что ты, он приличный человек, сразу видно. Да и что у нас брать, в летней-то кухне? Разве что плиту…

Маша хихикнула и несколько обеспокоенно оглянулась на дом.

— Прости, Тоня, у меня завтрак еще не готов, сейчас мои поднимутся да начнут требовать. У Петросяна научились: мать, дай пожрать!

— Конечно, иди, — сказала Тоня, — извини, что отвлекла.

— А ты чего приходила? Насчет квартиранта спросить?

— Да нет, думала, чего вчера Джек мой так надрывался? Может, к вам кто залез?

— Я тоже слышала, — закрывая калитку, сказала Маша, — так, может, квартирант покурить выходил да слишком близко к вашему забору подошел. Собаки этого не любят.

Глава тринадцатая

Тоня возвращалась к себе домой в смущении. Это же надо, выскочила, побежала, Надежду одну оставила. Каждая из них получила этой ночью порцию секса. Только Тоня вперемешку со страхом. До последнего ей казалось, что мужик в маске сделает с ней что-то нехорошее.

Нет, ну это же надо, скотина какая! Точно урод, если не может женщину уговорить… А что, если он… — она задумалась, вспоминая нужное слово, — извращенец какой-то? В обычном состоянии он ничего не может, а когда насилует, у него все дыбом и встает…

Как бы то ни было, кому-то нормальные мужики, а к нашему берегу не рак, так жаба! До чего все-таки Тоня невезучая!

А что вообще она хотела узнать у Маши? Попросить, чтобы вызвала своего квартиранта? Тоня на него бы посмотрела… Что она могла сравнить, кроме роста? Потребовала бы снять штаны? Но на том заброшенном участке было так темно, а она же не Моника Левински, чтобы проводить более глубокие анализы…

— Ты куда убегала-то? — поинтересовалась Надя, небрежно листая взятую с полки книгу. — Вроде мне кофе пообещали.

— Да я проспала и побоялась, что Маша уедет. Она сегодня в район собиралась, и я попросила ее, чтобы она мне рыбы привезла, — на ходу принялась выдумывать Тоня.

— Какой рыбы? Ты хотела рыбы? А ту, что я тебе с собой давала, ты уже съела?

— Ты мне давала рыбу? А знаешь, я забыла.

Про себя она подумала, как бы сумку там же на месте происшествия не оставила. Но сумка оказалась валяющейся в коридоре на полу. Видимо, Тоня ее выронила, когда потянулась за ведром с водой.

— Между прочим, там и рыжики соленые я положила.

— А, рыжики… Выходит, я зря к Маше бегала. Ну так давай сделаем бутербродики с балыком.

Тоня незаметно для подруги подняла с пола сумку и отнесла на кухню. Надя пошла следом, так что Тоне пришлось сумку сунуть куда-то не глядя.

— Избаловалась ты здесь, подруга. Пятнадцать минут до этого несчастного района ехать, и то соседку просишь… Слушай, а давай в следующие выходные на водопады съездим. Люди говорят, там такая красотища…

— Я же тебе показывала, когда мы с дороги вниз смотрели, — заметила Тоня, но подруга ее слов не услышала, задумалась. Да и что там увидишь сверху?

Если уж на то пошло, Тоня и сама к водопадам не ездила. По крайней мере так, как любили ездить жители поселка. Чтобы костерок поблизости разжечь, да шашлыки пожарить, да чтоб дети в водопаде поплескались…

Дети. Почему она не стала рожать ребенка, послушавшись Михаила? Вон у ее подруг в городе дети уже в школу пошли. Одна Тато черт знает о чем думала все это время. Еще и обижалась, что муж ее так зовет. Тато и есть. До Антонины еще дорастет ли, неизвестно…

— Неужели Константин со мной… только развлекался? — между тем говорила Надя, не замечая, что подруга ее не слушает.

Впрочем, это и хорошо, потому что Тоня смогла незаметно добраться до содержимого сумки и выложить его на стол.

Однако как ее подругу зацепило! После одной-то ночи! Тоня почувствовала некоторое злорадство и тщетно пыталась задавить его в себе.

— Ты хочешь сказать, что между вами все настолько серьезно? — вслух уже с состраданием спросила она.

— По крайней мере он сказал, что давно мечтал о женщине, которая имеет такие практические мозги и с которой вдвоем можно организовать приличный бизнес.

Неужели теперь так признаются в любви? И женщине этого хватает? Правильно сделала Тоня, что не допустила Костю к себе. Сейчас тоже бы страдала да с Людкой отношения выясняла. Представив, как она вцепляется сопернице в волосы, Тоня усмехнулась.

Кофе она сварила крепкий, чтобы гуща получилась как надо. Надя, одобрительно отпивая его мелкими глотками, приговаривала:

— Оказывается, иной раз бывает полезно вот так взять и круто повернуть свою жизнь. Кофе хороший варить научилась…

— Я много чему научилась.

— Вот как! Наверное, есть и то, чего я пока не знаю?

— Если будешь понаблюдательнее, сама все увидишь…

— Намекаешь, что я витаю в облаках?.. Ты права, после такой ночи и немудрено…

Надя упорно возвращалась к своему интиму с Костей, что Тоне почему-то было неприятно, хотя почему, она и сама не знала. Во всяком случае, на Костю она никогда не засматривалась и вообще его кандидатуру в качестве своего друга сердца к себе не примеряла.

— Не переживай, — все-таки сказала она, — все образуется.

— Нет, я просто хотела бы понять, какая женщина ему нужна? — стала заводиться Надя. — Он даже не попытался узнать меня поближе. А ведь я выгляжу хорошо, могу поговорить на любую тему, пою, танцую, скажет «молчи» — молчу…

— Может, ему для всего этого достаточно иметь телевизор? — пробормотала Тоня, но Надя в запале ее не услышала. То-то была бы обида!

Тоня вздохнула.

— Поверни чашку от себя и переверни ее на блюдце, — встряхнувшись, скомандовала она, когда подруга допила кофе. — Давай немножко подождем.

— Ты прямо как настоящая гадалка, — улыбнулась Надя.

И в самом деле, может, это ее отвлечет? Что значит одна ночь не с тем человеком!

Вот на Тоню прошедшая ночь никак не повлияла. Она лишь гадает — кто он?! И почему-то побежала сразу к Маше узнавать про квартиранта. Что же, в Раздольном других мужчин нет? Есть. Но они бы не осмелились…

— Кто-то перехватил твою идею насчет пещер, — сказала Тоня как бы между прочим, чтобы не длить молчание, каковое все норовило между подругами вклиниться.

— В каком смысле? — тоже не сразу включилась Надя.

— У соседки квартирует какой-то бизнесмен-спелеолог. Решил организовать здесь туристический маршрут.

— А… Что ж, всех денег не заработаешь. Но спорим, до дегустационного зала он не додумается… Нет, мы построим этот зал рядом с твоим музеем под открытым небом, где будет сад камней.

— Ты опять? — рассердилась Тоня. — Рядом с моим музеем, мой дегустационный зал… Ну какой из меня, к чертям собачьим, бизнесмен?.. Ведь имеется в виду, что организацией всего этого буду заниматься именно я?

— А что тут такого? Скажи спасибо, Леня согласен тебя поддерживать материально. Тебе ничего не придется вкладывать, кроме своей энергии.

— И своих скульптур.

— А ты бы хотела, чтобы твои скульптуры так в саду за забором и стояли?

— Ну почему люди так стремятся пристроить тебя к делу, к которому у тебя нет ни способностей, ни желания? Вроде ты знаешь меня лучше, чем я сама… Между прочим, я думаю, что и тебя вряд ли надолго хватит. Имеются в виду эти планы насчет выращивания цветов… Месяц-другой здесь покукуешь и обратно в город запросишься.

— Ты же не запросилась.

— Я — другое дело. Я — мечтатель. Могу целый день лежать на диване, продумывать идеи моих скульптур. И не скучаю одна. А ты — созидатель. Тебе надо что-то делать, чтобы непременно отдача была. Без наглядного результата ты заскучаешь, опустишь руки…

— Не говори ерунды. Я уже давно научилась терпеливости и умению пережидать тяжелые времена… А тебе надо найти толкового агента, тогда тоже отдача будет. Погоди, вот налажу дела со своими цветами и твоими делами займусь. Мне Леня обещал…

— Ты уже второй раз упоминаешь какого-то Леню. Кто он?

— Здрасьте вам! Он — это директор совхоза, кто же еще!

Леня! Надо же, Тоня до сих пор зовет его Леонид Петрович, а Надежда не успела приехать…

— Ну что там у тебя с гущей? — поторопила Надя.

— Минуточку!

Тоня перевернула ее чашку и стала смотреть. Как она ни была спокойна, а все же увиденное заставило ее вздрогнуть.

— Черт знает что такое!

— Я же говорю, фигня это все!.. Ну что ты там увидела?

— Грязь какая-то, просто сплошная грязь! Мрак! Ничего не разглядеть!

— То есть ты хочешь сказать, что мои отношения с Костей…

— Да при чем здесь это! Просто какое-то время у тебя все будет хорошо, а потом… потом я в картине твоей жизни ничего отчетливого не вижу. Будто кто-то взял огромную кисть и замазал дочерна все то, что ты успела создать… Хотя нет, ты как бы из этой грязи выползаешь, но… голая!

— Умеешь ты утешить, подруга! — рассмеялась Надя. — Что значит, голая?

— Скорее всего это иносказательно. Ты как бы лишишься всего…

— Может, меня арестуют, а лет через несколько выпустят?

— Нет, решетки я не вижу.

Надя скептически взглянула на нее:

— Ну и гадание! А где же долгожданное наследство, дом, дети? Где благородные короли?

— Не знаю, — окончательно смутилась Тоня, недоумевая, почему у нее не получилось то, что она рядом с Машей почти освоила. — Такого я еще не видела. Может, кто-то на тебя порчу навел?

— Так, теперь какая-то порча вылезла… А у тебя? Тоже грязь, как и у меня?

— У меня? — Тоня поспешно схватила чашку. — Ты права, у меня тоже грязь, но в меньшем количестве, заденет как бы краем. Но тоже повлияет на мою судьбу. Видишь, ровная линия как бы пересекается и круто идет вверх…

— То есть на самом деле никто из нас грязи не избежит, но одна отправится вниз, а другая вверх?

— Нет, я бы сказала, что ты из-под грязи выйдешь и пойдешь тоже в другую сторону, а вовсе не вниз…

— Иными словами, надо мной — как и над тобой — нависла некая опасность. И каким-то образом она нас на время объединит, не так ли?

— Не знаю… Наверное.

— Эх ты, гадалка-недоучка. Ничего, не бойся, я с тобой. Встретим во всеоружии, а сейчас… Сейчас у тебя все в порядке?

— Да. А почему ты спрашиваешь?

— Руки у тебя дрожат. Вроде ты вчера не так уж много и выпила…

— Сама не знаю. Что-то долго заснуть не могла, — соврала Тоня. — Может, у меня грипп начинается?

— Знаешь что, убирай эти свои чашки. Видимо, сегодня не твой день, вот и чудится всякое. Мы к следующему гаданию подготовимся как следует: купим кофе с самым хорошим осадком, сделаем все, как положено… А сейчас неси что-нибудь спиртное. Выпьем. Думаешь, зря мужики похмеляются? Они не дураки.

— У тебя же вроде ничего не дрожит.

— То, что дрожит, тебе просто не видно.

Надя сказала это подчеркнуто и с вызовом взглянула на Тоню, но та уже успела прийти в себя и по крайней мере сделать вид, что у нее все хорошо.

Она сходила на кухню, достала из своих запасов ореховую настойку, и они с Надей понемногу выпили.

— Костя от тебя сегодня рано ушел? — спросила она, когда Надя, откинувшись на стуле, опять уставилась в одну точку.

— Рано, — призналась подруга, — вот это меня и насторожило. Вроде мужчина свободный, чего ему срываться чуть свет? Если бы ко мне что-то серьезное чувствовал, небось полежал бы подольше. В воскресное-то утро!.. Конечно, он не единственный мужчина на свете, чтобы по нему убиваться. На всякий товар найдется свой купец! На нет и суда нет! То, что мое, со мной и останется…

— По-моему, ты уже с ним воюешь.

— Уж во всяком случае, я и шага к нему навстречу не сделаю! Если он так избалован, то будь хоть золотая, он все равно скажет: не то!.. Однако он меня зацепил, видишь, как разошлась… Я вообще-то что хотела спросить — у тебя сегодня какие планы?