— И? — спрашивает она, поправляя очки на переносице.

— Я решила, что я другая. Я — своё собственное исследование. Я не подпадаю под какое-то определение. И я всё ещё верю в любовь.

Она вздыхает и кивает. Мы проводим час за разговором о том, что мне стоит поспешить и принять крупное решение. Она отправляет меня домой с ещё большим количеством порно дисков и с информацией о месте и времени групповой терапии по созависимости. Я получаю помощь, но по содержимому моего рюкзака можно подумать, что я становлюсь всё больше озабоченной. У меня даже нет секса, но чтобы он был, мне нужна эта терапия.

Я изучаю порно, словно университетское задание. Я узнаю о ласкании ануса языком, глубоком горле, двойном проникновении и позе 69. Ничего из этого не выглядит для меня сексуальным, но всё же вызывает интерес. Я бы повторила всё это, но только с Лаки. С ним и ни с кем другим.

В пятницу Люси тащит меня в лесби-бар, где я напиваюсь в хлам. Подруга Люси — Кэт из Чикаго — проездом в городе Нью-Йорк; она приезжает ночным рейсом, чтобы зажечь с нами, так что у нас есть повод отметить.

Кэт — красивая брюнетка с длинными пышными локонами, пухлыми розовыми губками и мягким округлым личиком. Её грудь хорошо выделяется, хоть она и не носит лифчик. Могу сказать, что после того, как она выпила пару коктейлей, то начала флиртовать со мной. Я действительно хочу экспериментировать, хочу попытаться быть нормальной девушкой с нормальными чувствами, а не застрять с любовью к одному парню.

Я прошу Люси сходить со мной в туалет. Это оказывается одноместная комната без кабинки, так что она справляет нужду передо мной. В конце концов, мы соседки по комнате, поэтому уже видели всё, что можно друг у друга.

— Тебе она нравится? — спрашивает Люси, отматывая туалетную бумагу.

— Она красивая и милая. Выглядит спокойной. Я правда считаю её сексуальной.

— Ага, но тянет ли тебя к ней? Иногда, Белен, ты такая странная.

— Меня тянет к ней насколько это вообще возможно.

— Тогда дерзай! То есть, спроси у неё заинтересована ли она. Хочешь я поговорю с ней о твоей ситуации?

— Не-а. Ибо так она подумает, что или я чокнутая, или она оскорбится. Не хочу, чтобы она считала себя каким-то экспериментом.

— Как знаешь, Бей. Большинство людей точно «за» случайный секс. Это классно, весело — иногда даже намного веселее ловушки с отношениями.

— О чём ты?

— Я о том, что даже если они бы знали, что ты занимаешься конкретными исследованиями, многие согласились бы на одноразовый трах — ну то есть, стали бы добровольцами в твоих экспериментах.

— Ну, я просто не хочу использовать кого-то в своих целях.

— Угадай что, Бей-Бей? Думаю, в твоём случае это неважно. Я имею в виду, что обычные люди не винят друг друга в одноразовом перепихоне. Скорее всего, она не собирается проснуться утром, требуя анализ крови или брачный контракт. Хотя, она может попросить адрес твоей почты, — говорит Люси, ополаскивая руки.

— О’кей. Спасибо за совет.

— Кэт — классная девчонка. Уверена, если ты скажешь ей как обстоят дела, она с этим справится. Только не делай этого для набора бонусных очков у своего психолога. Сделай это для себя — не как выполнение задания.

Мы вместе выходим из уборной, я нервничаю и взбудоражена.

— Бей?

— Да?

— Старайся не так много болтать.

— Замётано.

— И, Бей? Наверное, даже не стоит вообще упоминать историю с Лаки. Это портит момент.

***

Целовать девушку и правда потрясающе. У них губы мягче и их волосы щекочут твоё лицо, к тому же они отлично пахнут. У них мягкая, податливая грудь, вместо щетины. У Кэт прерывистое, тяжёлое дыхание, что отличается от бормотания, ворчания, ругани и позёрства парней. Я так напугана возможностью дотронуться до её груди, хоть она и ласкает мою через рубашку.

Кэт также задаёт мне много вопросов, что непохоже на парней. Она спрашивает разрешения, прежде чем что-либо сделать, может в колледже такое свидание — осознанное изнасилование, но и это кажется на расстоянии световых лет от поведения парней из Хайтс.

Мы недолго целуемся, а потом я просто не могу держать рот закрытым. Я говорю ей, что она похожа на Белоснежку, а её волосы — мягче всего, что я когда-либо гладила.

Её пальцы порхают вниз по моему животу и проскальзывают в трусики. Я удивлённо ахаю, её пальцы опускаются ниже к моей сердцевине. Я дрожу всем телом и чувствую жар, приливающий к низу живота. Она проталкивает средний палец внутрь на всю длину. Я слегка хнычу и даже качаю бёдрами. Но не могу сказать напугана я или возбуждена, либо испытываю странную смесь и того и другого.

В конце концов, она вытаскивает палец и подносит к своему лицу. Затем она нежно обводит им свои губы, смазав соками моей киски. Она проводит им по всей длине, словно наносит свой любимый блеск для губ. Я слегка вздрагиваю от этого зрелища. Кэт кое-что знает о соблазнении. Мы снова целуемся, и я пробую свой вкус на её губах. Вместо того, чтобы усилить моё возбуждение, это наоборот мешает. Всё кажется знакомым — не знаю, как объяснить. Мы прекращаем целоваться и болтаем больше о школе и музыке.

Затем, неизбежно, мои мысли переходят к Лаки. Я всё ей рассказываю: от моего кузена к Джереми, моей порно коллекции и новой группе по созависимости.

— Получается тебе почти двадцать и до этой ночи ты целовалась всего с двумя парнями? Вау, вот это прикол! — говорит Кэт, зевая, — и у тебя никогда не было секса?

— Нет ещё, — отвечаю, рассматривая лицо Кэт, пытаясь понять её реакцию, — но я много об этом знаю.

— Хочешь попробовать?

Я киваю головой в согласии, но не уверена на сто процентов в своей готовности.

— А ты? — спрашиваю я.

— Да, чёрт возьми. Я бы трахнула тебя. Но тебе сначала надо подумать. Для некоторых девственность очень важна. Если ты входишь в их число, тогда нам, наверное, стоит повременить.

— Я всегда представляла, что это будет Лаки, но не судьба.

— Боюсь, завтра ты будешь сожалеть. Давай просто потусим, а там видно будет.

— Тебе была важна твоя девственность?

Кэт перекидывает свои длинные волосы на одно плечо. Её губы естественного красного цвета — непреодолимый соблазн для поцелуев.

— Я потеряла девственность с парнем. Она была неудобством для меня. Тот парень мне даже не нравился, я просто хотела покончить с этим.

— Жалела ли ты потом?

Кэт кивает и на мгновение кажется, что она заплачет. Её ногти идеальной овальной формы покрыты ярко-красным, вишнёвым лаком. Всё в ней выглядит красивым и привлекательным, хотелось бы мне больше увлечься ею.

— Ну, он был первым и последним парнем, с которым я спала.

Мне так нравится Кэт, если бы я только могла влюбиться в неё. Думаю, у неё доброе сердце, и она могла бы искренне любить в ответ. Я наклоняюсь и целую её в щеку.

— Давай ляжем спать. Я не хочу ни о чём жалеть.

Кэт спит со мной в моей односпальной кровати и прижимается к моему телу. Она обвивает меня руками и закидывает на меня одну ногу. Обнимать её очень приятно, но и заставляет меня немного поплакать. Она была заинтересована в сексе со мной, а я замерла в страхе от последующего сожаления. Возможно, она оказалась бы энергичной любовницей. И я так хочу поскорей покончить с этим.

Я мечтаю о жарком дыхании Лаки, шепчущего мне в ухо. Затем я ощущаю влажный след его языка, скользящего по линии моего подбородка и проникающего в мой рот. Я полностью открываюсь для него, переворачиваюсь на спину и раздвигаю ноги. Я выдыхаю в его ухо о том, как сильно ждала его, что в этой жизни для меня не хватит всего времени, чтобы насытиться им.

Я просыпаюсь от своего возбуждения, но Лаки нет здесь. Я вжимаюсь и трусь о ногу Кэт и сразу же чувствую себя неловко из-за этого. Кажется, она не проснулась. Я так и лежу, уткнувшись взглядом в потолок от неудовлетворения, пока мой пульс не замедляется и дыхание не приходит в норму.

Думаю, я обречена любить одного единственного человека, недоступного для меня. Поцелуй Лаки погубил меня для остальных. Моё стеклянное сердце надёжно сидит в ловушке на дне банки с мёдом с именем Лаки навсегда начертанным на нем.

 

16 глава

— Просто встаньте, назовите своё имя и расскажите нам немного о своей созависимости36, если вы готовы.

Я не готова. Но парень в прикиде цвета сафари готов. Он рассказывает нам о Джен, как они встретились и поженились, как она спустя время стала алкоголичкой и зависимой от лекарств, отпускаемых по рецепту. Она пристрастилась к оксикодону37 и к валиуму38 в придачу. Парень рассказал о том, как раньше он часто сидел в своём пикапе за баром, ожидая её, пока она развлекалась с другими парнями и напивалась — лишь потому, что не хотел, чтобы с ней что-то случилось, когда она пьяная поедет домой. Когда же она вываливалась из бара с каким-то чуваком, он пытался усадить её в машину — она же могла ударить его или иногда это делал её дружок. Она материлась, говорила ему гадости. Я не могу поверить, что такая Джен существует. Просто в голове не укладывается, как ей вообще могло повезти встретить этого парня-сафари, и как много она для него значит. После этой истории мы прервались на кофе с печеньем. Парень-сафари явно занял слишком много отведённого нам времени. Но я понимаю почему — ему было о чём рассказать.

Я самая молодая здесь. Постоянно думаю, к правильной ли группе поддержки обратилась. Может, мне нужна внештатная группа по сексуальному фетишу, а может по неразделённой любви или группа для тинейджеров с их проблемами.

Я выступаю последней, и чувствую, что скоро моя очередь. Все эти взгляды наполнены жалостью, а все мысли о сплетнях. Все созависимые, наверное, будут знать мою историю к утру. Историю долбанутой, влюбившейся в своего двоюродного брата и мечтавшей переспать с ним.

— Меня зовут Белен, и я созависима от своего двоюродного брата, в которого влюблена, — добавила я немного тише, переминаясь с ноги на ногу и смотря в пол.

Я обвожу взглядом комнату. Парень-сафари не будет критиковать. Он уже знаком с моей историей. Вместо этого он улыбается и кивает, будто мне повезло облажаться меньше, чем ему.

Я осознаю две вещи в групповой терапии по созависимости. Во-первых, динамика отношений между мной и Лаки может зависеть от его употребления наркотиков — то, над чем я никогда раньше не задумывалась. Во-вторых, Джен пусть и законченная пьянь, но она испекла печенья на всех, а значит и в ней есть что-то хорошее. Печенье можно есть в неограниченном количестве, так что я съела четыре и взяла с собой ещё два, чтобы принести домой для Люси.

Самое безумное произошло позже и не в этой комнате. Когда мы все друг за другом спускались по лестнице бывшего китайского ресторана, внизу стоял грузовик с включёнными фарами, ожидающий парня-сафари. Когда он садится в грузовик, загорается свет в машине и освещает женщину-водителя, которая наклоняется и легко целует его в щеку. Я удивленно замираю на месте в ярком свете фар.

Парень-сафари высовывается наружу и кричит мне:

— Подкинуть? Мы с радостью! — я решаю, что он выглядит как Джон Денвер39, а у Джен приятная улыбка. — Джен, это Белен, новый член нашей группы.

— Я в порядке, — говорю, робко поднимая руку и направляясь в сторону грузовика, — Те печенья были классными. Я стащила парочку для своей соседки по комнате, — признаюсь Джен, смущённая тем, что она не под наркотой и трезвая. Она выглядит потрепанной, но кроме этого, кажется, милой.

— Спасибо! Это моё фирменное блюдо, — отвечает она, сдавая назад. И они оба машут, отъезжая от церкви.

***

К наступлению Рождества, я решаю поехать домой. Это будет моё первое возвращение туда за полтора года. Моя мама так рада, что ставит ёлку уже в ноябре. Я говорю ей, что она усохнет, и все иголки опадут до того, как успею приехать. Но мама продолжает строить планы. Она жаждет посетить всех и каждого, у кого мы когда-либо были.

Осознание моего отъезда домой обрушивается на меня ещё за месяц до него. Я начинаю очень усердно работать над обеими моими терапиями, стараясь стать нормальной и не вернуться в прежнее состояние. Я боюсь, нет, я в ужасе, что Лаки тоже может оказаться там. Я напугана встречей с Тити и даже не хочу видеть Яри.

Мама встречает меня на Центральном вокзале Нью-Йорка вся укутанная — ведь идёт снег. Похоже, это Рождество будет снежным. Железнодорожная станция переполнена. Я не привыкла к людской толкотне. У каждого с собой тонна каких-то сумок с покупками; они все двигаются так быстро, что кажется, будто они бегут.

Мама душит меня объятиями и поцелуями и тащит через подземный переход в верхнюю часть города. Я рассказываю ей о своих занятиях, итоговых экзаменах и о предметах в следующем семестре. Но ни слова о терапии. Не хочу, чтобы она думала, что я несчастна. Это не так, я просто вроде как застряла.