Татьяна Осипцова - Больше, чем любовь

Наташа подошла к окну, чтобы открыть форточку. Боря садился в машину. Заметив, что она смотрит в окно, он сделал вид, что кидает ей воздушный поцелуй. «Любимый» – улыбнулась она, и заторопилась душ, гадая о том, какой будет их следующая встреча и когда.

Он появился опять неожиданно, 8 марта.

Наталья не праздновала день рождения специально, только мама и Людка пришли ее поздравить. Впятером сели за стол. Подняли бокалы за именинницу, потом за Международный женский день, ели и делились новостями.

В основном болтала Людка – она давно не виделась с Ольгой Павловной и Сашкой, и ей не терпелось похвастаться переменами на личном фронте. Она рассказывала о двухкомнатной квартире Андрея, о том, что скоро они поменяют ее на большую в центре, о мебели, стереосистеме, видеомагнитофоне, автомобиле – обо всем, что в глазах советских людей считалось признаком достатка.

– А когда же свадьба? – поинтересовалась Наташина мама.

Людка нисколько не смутилась:

– Пока мы решили не расписываться, может, еще не уживемся вместе. Андрюшка прекрасный парень, но одно дело просто проводить время, и совсем другое – постоянно жить под одной крышей. Если все будет хорошо, задумаем завести общего ребенка, тогда и поженимся.

– Ну что ж, штамп в паспорте, действительно, не главное, – согласилась Ольга Павловна. – Когда-то я жила в коммунальной квартире, девять комнат. Так помню, соседская дочка, Валя, просто взяла подушку и сообщила матери, что переезжает к Славке. Тот с родителями жил в шестиметровой комнате на другом этаже. И никаких регистраций!

– Шесть метров? – охнула Людка.

– Да, они спали на полу, практически под столом, – усмехнулась Ольга Павловна, – но были одной из самых счастливых пар, какие я знала. Так что просторная квартира и спальня с широкой кроватью в любви не главное.

«Как ты права, мамочка» – подумала Наташа, вспоминая свидания в офисе.

– Людочка, надеюсь, ты не восприняла на свой счет? – опомнилась Ольга Павловна.

– Да что вы, теть Оль? Конечно, мне приятно, что Андрюша не бедный, но еще приятнее, что он всего этого сам добился, ничего ему с неба не капало. Да и я – девушка самостоятельная, дома на его шее сидеть не собираюсь. Наш с Наташей бизнес только разворачивается. Что же – бросать?

Саша высказался в том смысле, что они с Наташей молодцы, и предложил выпить за женщин, которым все по плечу. Но тут раздался звонок в дверь, и Саша поставил свой бокал.

– Мы разве кого-то ждем?

Наташа отрицательно покачала головой и пошла открывать. В дверях стоял Пахомов с целым ворохом цветов.

В коридор вылетел Димка и радостно бросился к крестному.

– Дядя Боря! Привет!

– Осторожно, Дим, цветы не помни. Давай разберемся с ними. Этот, самый красивый букет, твоей маме. С днем рождения, Наташенька! А вот и обещанный подарок, я думаю, тебе понравится… Это не то, что ты думаешь, – засмеялся он, заметив ее испуганный взгляд. – Ну, Димыч, пойдем вручать цветы дамам.

Они взяли два оставшихся букета и прошли в комнату, Наташа последовала за ними.

Боря поцеловал руки женщинам и непринужденно поздоровался с хозяином. Соловьев не выказал особой радости, но протянутую руку пожал и предложил сесть. Наталья, чувствуя неловкость момента, сочла за лучшее взять букеты и выйти на кухню, чтобы поставить цветы в воду. Людка выпорхнула вслед за ней.

– Твоя работа? – спросила шепотом Наташка.

– Да ты что? Я ни сном, ни духом… Наверно, Андрей сказал, что я здесь. А это что? – спросила она, заметив в руках у подруги сверток, перевязанный ленточкой.

– Понятия не имею. Посмотрим.

В свертке оказалась скромная белая коробочка с надписью: «№ 5 Chanel».

– Настоящая Франция! – закатила глаза Людка.

Наташа улыбнулась и поторопила:

– Бери тарелку, вилку, нож и пошли в комнату.

Атмосфера там, казалось, несколько сгустилась. Наташина мама сидела, как на иголках, Сашка хмуро смотрел на Борю, а тот как ни в чем не бывало расспрашивал Димку о его делах. Увидев девушек, Пахомов встал, подождал, пока Наташа поставит перед ним прибор и, наполнив свой бокал, заговорил:

– Конечно, я понимаю, что нехорошо врываться на семейное торжество незваным, но я так давно не был в этом доме, а сидеть в праздник одному так одиноко… – сделав паузу, он выразительно вздохнул. – Поэтому я набрался смелости и пришел без приглашения. Предлагаю поднять бокалы за прекрасных женщин, сидящих за этим столом. Будьте всегда счастливы и здоровы!

После тоста обстановка немного разрядилась, Сашка даже поинтересовался у Пахомова, чем тот сейчас занят. Пахомов кратко ответил, что работает над тремя проектами. Фешенебельный дом строится, турагентство начинает разворачиваться, а вот с круизным судном вышла накладка. Сходил пароход всего в один рейс в Скандинавию, и пришлось ставить на прикол. Хорошо, что удалось выбить место на набережной и задействовать его, как ресторан. Оборудовали зал игровых автоматов, бильярд, хоть какая-то прибыль есть, пока навигация не открылась.

Вечер пошел своим чередом. Выпили за именинницу, потом опять за женщин в целом. Людка расспрашивала Борю о заграничной жизни. Сашка, по виду спокойный, изредка бросал пристальные взгляды на жену. Наташа понимала, что без последствий Борин визит не останется.

В десять часов гости покинули квартиру.

Наташа стояла на кухне и наблюдала в окно, как Боря сажает ее маму на переднее сиденье и распахивает перед Людкой заднюю дверцу автомобиля. Саша неслышно подошел и встал за ее плечом.

– У вас с ним… все опять началось?..

– Да, – коротко ответила она.

– Я так и понял. Димка рассказывал, как он вас развлекал и подарками заваливал.

– Не преувеличивай! Подарил мне сувенир на рождество и Димке игрушку. Сегодня духи – вот и все. Надеюсь, ты ничего не наговорил ребенку?

– Нет, конечно. После того, что ты мне рассказала, это было бы свинством… Знаешь, я думал, мы сможем жить, как прежде, хотя бы как последние три года, но понимаю, что не получится… Если бы мне было куда уйти, я бы ушел.

Наташа обернулась, Сашка выглядел усталым и несчастным.

– Хорошо. Я уйду. Я и так собиралась, сегодняшний день только приблизил неизбежное.

– Переедешь к нему?

– Пока нет. Поживу в офисе, комната свободна.

– Я так понял, что Пахомов знает Людкиного Андрея?

– Они давно работают вместе.

– Как интересно! – Соловьев криво усмехнулся.

– Это он доставал нам продукты, когда Боря уехал, и во всем остальном помогал, – Наташа помолчала и продолжила другим, деловым тоном: – С Димкой я поговорю сама. Поскольку он всю неделю в интернате, то на выходные будем забирать его по очереди: я, ты и мама. А теперь я пошла спать. Посуду завтра помою.

– Я помою, – отозвался Саша, – все-таки восьмое марта.

За два дня Наташа перевезла все свои и Димкины вещи в офис и к маме. К ее удивлению, мама не стала уговаривать не разводиться с мужем, ничего не спросила про Бориса, только сказала: «Это твоя жизнь, доченька. Тебе решать».

Людка восприняла известие с радостью, но Наталья под страхом вечной ссоры запретила ей бежать к Пахомову, а также рассказывать Андрею.

– Я должна сама об этом сообщить, чтобы видеть его реакцию. К тому же я еще с сыном не говорила.

Димка чуть не заплакал, когда узнал. Ни один ребенок не хочет, чтобы родители разводились. Сыну нечем было заняться в офисе, и Наташа решила отвезти его на два дня к бабушке.

– А может, я сегодня к папе хочу, – пробурчал Димка.

– Хорошо, давай позвоним папе, хотя я знаю, что сегодня он тебя не ждет, – Наташа набрала номер и послушала гудки. – Вот видишь, его нет дома. Мы договорились, что следующие выходные ты будешь с ним.

– Вы это насовсем решили? Может, вернемся?

– Нет, сынок, – грустно покачала головой Наташа.

Она отвезла Димку к маме, но задерживаться там не стала, чтобы не видеть его укоризненного взгляда.

Вечером позвонил Борис и, удостоверившись, что Наташа может уделить ему два дня, предложил провести субботу и воскресенье на даче.

Когда они оказались в спальне, Боря достал из большой сумки красивую глянцевую коробку и вручил ее Наташе.

– Обещанный подарок.

– Что здесь?

– То, что обещал. Переоденься.

Он удалился в ванную, а когда вернулся оттуда в халате, Наташа, полностью раздетая, рассматривала узкий черный кружевной пояс, такого же цвета бюстгальтер и чулки со стрелками.

– Ты еще не готова? – возмутился он.

– Я не знаю, как это надеть, – лукаво улыбнулась она.

Боря понимающе хмыкнул.

– Хорошо, сегодня я исполняю роль слуги, а ты будешь моей госпожой. Подойдите сюда, моя повелительница, – и он потянул ее к зеркалу.

– Как вы прекрасны, ваша светлость, – продолжал он подобострастным тоном, застегивая лифчик, который подчеркивал соблазнительность груди, оставляя ее практически открытой.

– Фу, какое неприличие! – для виду Наташа скроила брезгливую физиономию.

– Зато, если вы, ваша светлость, наденете это неприличие подо что-нибудь облегающее и декольтированное, то будете выглядеть чертовски соблазнительно! И прошу заметить, как точно ваш покорный слуга подобрал размер… А теперь наденем вот это…

Кружевной пояс тоже оказался впору. Затем он усадил Наташу в кресло и принялся натягивать ей на ноги чулки, нежными и завораживающими движениями разглаживая на них складки.

– У тебя неплохо получается. Тренировался? – усмехнулась она.

– О, да! На конкурсе надевателей чулок женщинам я мог бы претендовать на призовое место.

Прикосновения его рук возбуждали все сильнее, она прикрыла глаза в истоме.

– Теперь я попрошу мою госпожу встать перед зеркалом, – прозвучала просьба.

– Откровенный нарядик! – оценила она, глядя на свое отражение.

– Зато как заводит… – он прижался сзади, глядя в зеркало и нежно поглаживая ее бедра, – и не его одного, вы тоже, моя госпожа, дрожите от вожделения…

Он поцеловал Наташу в плечо, затем сбросил свой халат. Он осыпал всю ее осторожными поцелуями, а она трепетала все больше, глядя в зеркало и возбуждаясь от вида обнаженных тел.

После любви они задремали и спали до тех пор, пока голодный желудок не разбудил Борю.

– Ого! Два часа. Жуть, как жрать охота…

– Угу, – не открывая глаз и рта, промычала Наташа.

– Лень вставать, но слуга сегодня я…

Улыбаясь, Наташа приоткрыла глаза и проследила, как он прошел в ванную. Выйдя оттуда через несколько минут, уже одетый, он бросил на кровать большой полиэтиленовый пакет.

– Это тебе, моя королева. Жду внизу.

Когда Наташа спустилась в гостиную, стол был накрыт, тихо играла музыка. Улыбаясь, Боря встретил ее у лестницы и подал руку.

– Ну-ка, – он заставил ее повернуться. – Туфли не жмут?

– Нет, как раз впору. Конечно, спасибо, Борик, но куда мне такое платье?

– Ерунда, ты выглядишь потрясающе, и мы найдем, куда в нем сходить.

Серебристое темное платье-мини с большим вырезом плотно облегало фигуру, туфельки того же цвета на шпильках делали Наташу выше и стройнее.

– Борь, я не привыкла носить такие вещи.

– Но ты создана, чтобы носить дорогие наряды. У тебя восхитительная фигура, великолепные волосы, бездна вкуса и ты просто красавица, – он подвел ее к зеркалу в холле. – Разве я не прав?

– По-моему, слишком вызывающе… – она одернула платье.

– Сейчас обижусь и заставлю все снять. Впрочем, сначала пообедаем. Прошу к столу!

– Чем займемся? – поинтересовалась Наташа, когда ее тарелка опустела, – может, прогуляемся?

– Да ну, погода мерзкая – сырость, грязь под ногами. Я хотел предложить тебе посмотреть кино. Нашумевшая картина, «Девять с половиной недель». Не смотрела?

– Нет.

– Я тоже, но мне рассказывали, – он загадочно улыбнулся: – Думаю, нам понравится.

Они расположились на мягком диване напротив телевизора.

Меньше чем через полчаса Наташа поняла, что больше не может терпеть, нашла Борину руку и положила себе на грудь. Они занялись любовью здесь же, не выключая видик.

– Жаль, полфильма пропустили, – вздохнула она, очнувшись.

– Глупая, мы ведь можем включить как раз с того места, где закончили, вернее, начали, – рассмеялся Боря.

Она смущенно хихикнула.

– Забыла, что это кассета. Ну, давай, перематывай.

Наташа впервые видела эротическое кино, и вскоре они опять не смотрели на экран…

Вновь перематывая пленку, Борис усмехался:

– Не подозревал, что от просмотра эротики ты так заведешься… Но больше не приставай. Ты меня измочалила, боюсь, даже плотный ужин не вернет мне силы… И вообще, давай досмотрим, интересно, чем у них закончится.

– Хоть и порнуха, но в этом фильме что-то есть… – проговорила Наташа, когда изображение на экране сменилось черно-белой рябью.

– Ну, это скорее эротика, но более откровенное порно я тебе показывать не буду – опасно для здоровья!