Они вышли из отеля. Борис держал Елену за локоть перед распахнутой шофером дверцей машины, когда рядом с ними кто-то остановился. Почувствовав затылком взгляд, Борис обернулся. Перед ним стоял Соловьев, которого он лет пять не видел.

Возможно, он знает что-нибудь о Наташе, тут же подумалось Пахомову.

– Вот так встреча! Очень рад, – сказал он, пожимая Саше руку. – У тебя как со временем? Может, посидим в кафе?

– Времени у меня навалом, регулярно я теперь не тружусь, – ответил Сашка, глядя, как Пахомов захлопывает дверцу автомобиля.

– Витя, – наклонился Борис к переднему окну, – отвези Елену Михайловну, предупреди, что я на часик задержусь, и возвращайся на Большую Морскую. Знаешь бистро через квартал?

Спустя несколько минут они с Соловьевым расположились за столиком, и в ожидании кофе приглядывались друг к другу.

«Постарел немного, вон виски седые, но все такой же ловелас. Из отеля-то с дамочкой вышел», – думал Саша, глядя на родственника.

«Хорошо Сашка выглядит, какой-то солидный, уверенный стал, и одет неплохо», – оценил Борис.

– Ты сказал, регулярно не трудишься – что это значит? Ушел из газеты?

Соловьев кивнул:

– Я теперь свободный художник – пишу детективы.

– Вот это да! Обязательно почитаю. Хотя я детективами никогда не увлекался, но знаю, что сейчас это самое популярное чтиво. И давно пишешь?

– Около двух лет, вышло уже пять книжек. Гонорары приличные, и полгода назад я решил из газеты уволиться.

– Нет, ну ты молодец! Теперь я могу похвастать, что бывший муж моей жены – писатель! Кстати, ты Наташу давно видел? Как она? – спросил Пахомов, будто между прочим.

– Ты у меня спрашиваешь?.. Мы с ней не виделись года полтора, а то и больше. Ну да, в 95-м перед самым Новым годом я к вам заходил, Димку хотел поздравить… Ты еще тогда скрипку завез, а сам не зашел. Наташа очень расстроилась. Она сказала мне, что вы поссорились.

– Так это был ты?! – не смог скрыть эмоций Пахомов.

Саша взглянул удивленно:

– А вы что, так и не помирились?

Борис покачал головой и грустно усмехнулся:

– С ней был единственный человек в мире, к которому я не стал бы ревновать! А я-то, дурак…

И он рассказал, с какими мыслями ехал тогда в Питер, и как взбесился, увидев, что у Наташи гость.

– Но почему ты подумал сразу о плохом? Разве не может женщина просто поговорить с другом?

– Не может быть друзей-мужчин у такой красивой женщины.

– Не ты ли был Наташе другом в первые годы нашей с ней семейной жизни? – напомнил Соловьев.

– Сашка, я с первого взгляда в нее влюбился, но старался быть просто другом, не прикладывал никаких усилий к расстройству вашего брака. Хотя о моей любви она знала почти с первого дня. Дело прошлое, но к чему это привело?..

– Все-таки, насколько я знаю, она не изменяла мне, пока мы не расстались. Наташка очень цельный человек, не способный на измену.

– Но мы уже третий год живем врозь. Как ты думаешь, у нее никого сейчас нет?

– Откуда я знаю? Впрочем, один раз, уже давно, она позвонила мне довольно поздно вечером, предложила встретиться, но я сказал, что женат.

– И жене не изменяешь?

– Пока не хочется.

– Счастливчик! – улыбнулся Боря.

– Можно подумать, ты один до сих пор! Вон какую дамочку в авто усадил!

Пахомов небрежно махнул головой:

– Это так, директор дочерней фирмы. Слушай, Саш, я хотел бы вернуть ее, как ты думаешь, это возможно?

– Без понятия, – пожал плечами Соловьев. – Спроси у нее сам.

– Так и сделаю. Ну до чего удачно мы встретились, Сашка!

Пахомов увидел в окно, что машина за ним уже подъехала.

– Тебя подвезти?

– Не надо, редакция рядом, я пешком.

– Ну, бывай. Рад был тебя повидать.

– Взаимно, – кивнул Соловьев.


«Ну, кто бы мог подумать? – невольно улыбался Пахомов по пути в офис. – Сашку принял за любовника! Черт знает, чего насочинял, а про отца ее ребенка забыл! Нет, завтра же к ней, а может, сегодня, вместе с Димкой?»

Вечером Борис встретился с пасынком, тот солидно пожал протянутую руку. Ростом парень был уже с Наташу и старался держаться, как взрослый.

– Здравствуй, сынок, – все-таки поцеловал его Борис. – Ну, что, едем в «Асторию»? Поужинаем в тамошнем ресторане, а потом ты мне поиграешь. У меня шикарный номер с роялем.

– Предлагаю другую программу: поужинаем в гостинице, а сыграю я тебе дома, там инструмент родной.

– Отлично! – не удержался Пахомов.

– Мамы нет, она уехала в отпуск.

– Куда? – улыбка сползла с его губ.

– В Испанию, на две недели.

– И давно?

– Три дня назад. Ну что, принимаешь мой план?

– Конечно, – рассеянно ответил он.

Когда они вошли в квартиру на улице Ломоносова, Пахомова охватило какое-то щемящее чувство. Сколько связано с этим домом, сколько пережито, и как давно он здесь не был!

Навстречу им вышел Юра.

– Борис Алексеевич! Не ожидал вас увидеть…

Пахомов протянул охраннику руку.

– Что, не рад?

– Напротив, очень рад.

– Я тоже. Знаешь, я здесь, пожалуй, переночую. Не хочу возвращаться в гостиницу. Ты пойди, купи бутылку хорошего коньяка, и закусить чего-нибудь – вот деньги. Да, и отпусти до завтра моего шофера Витю, ты его знаешь. Пусть подъезжает к девяти утра.

Откинувшись на мягкую спинку дивана, Борис около часа с удовольствием слушал Чайковского, Шопена и Грига в Димкином исполнении.

– Ну, как тебе? – спросил мальчик, закрывая инструмент.

– Здорово! Даже если не станешь певцом, знаменитый музыкант из тебя точно получится.

– Если после мутации не вернется настоящий голос, я буду сочинять эстрадные песни, и петь их сам, как Дима Маликов.

– Вот как! Тебе нравится твой тезка?

– Он окончил Московскую консерваторию, у него интересные аранжировки.

– Вот видишь, Дим, тебе еще в консерватории поучиться надо. Ну что ж! Певец и композитор Дмитрий Соловьев – звучит неплохо. Был такой композитор Соловьев-Седой…

– Ты кому это рассказываешь?..

– Ну да, – рассмеялся Пахомов, – про композиторов ты все знаешь лучше меня. А подарю-ка я тебе синтезатор…

– Здорово! Когда?

– Допустим, ко дню рождения, или раньше, к Новому году.

Пахомов мог бы сделать это и завтра, но он всегда приурочивал дорогие подарки к какому-нибудь празднику, считая, что даже имея средства, баловать парня не стоит.

– А можно, я сейчас пойду в компьютер поиграю?

– Конечно, но завтра ты учишься, поэтому дольше одиннадцати не засиживайся. Я проверю.

Заметив в своем тоне родительские нотки, Борис улыбнулся: чувствовать себя отцом приятно, так же как дарить подарки, опекать, поучать. Наверное, и этого ему не хватает в Москве.

– Димка, – спросил он, когда тот был уже в дверях, – а ты не знаешь, на какой именно курорт мама поехала?

– Без понятия.

– Может, бабушка знает?

– Вряд ли, она же на даче до сих пор. А что?

– Я хочу ее найти, – честно ответил Борис.

Мальчик внимательно посмотрел на него, вернулся в комнату и сел рядом.

– Ты хочешь помириться?

– Ну, надеюсь на это…

– Знаешь, кто должен знать? Аннушка, тетя Аня.

– Кто такая, почему не знаю? – вскинул брови Пахомов.

– Мамина подруга, еще с института, она теперь швейным производством заведует.

– Все там же, на Ковалевской?

– Вроде не переезжали, хотя я в мамины дела не слишком вникаю. Ты у Юры спроси.

– Спасибо за совет, – Пахомов взъерошил Димкины волосы. – Ну, иди, играй.

Они с охранником расположились на кухне. На столе стоял салат из свежих овощей, копченая колбаса, язык и бутылка коньяка. Юра стеснялся пить с хозяином, но Пахомов приказал, и ему пришлось подчиниться.

– Ну, как у вас тут, все спокойно? – поинтересовался Борис, отставляя рюмку.

– В смысле безопасности? Нормально. За все время был всего один инцидент. Наталья Дмитриевна сама за рулем сидела, я на бензозаправке отошел в магазин, а к ней какие-то бычары из сплошь тонированного «мерса» клеиться стали. Ну, я подошел, пару слов сказал, даже рук из карманов не вынимал – отвалили.

– И что же ты им такое сказал? – поинтересовался Борис.

– Упомянул Валерия Ивановича. О вас-то они вряд ли слышали, а Новоселов – товарищ авторитетный.

Пахомов нахмурился.

– Этот случай, конечно, ерунда, но ты все-таки ее оставлять не должен.

– Я и не оставляю, Борис Алексеевич, только ведь все равно, когда у меня выходной, Наталья Дмитриевна без надзора – от сменного охранника отказалась. Я беру выходные по воскресеньям, она или дома, или на даче.

– Говоришь, один выходной… – Бормс задумался. – У меня к тебе вопрос, так сказать, не слишком корректный, но для меня это важно. Если не хочешь – не отвечай. У Наташи есть постоянный любовник?

Юра удивленно взглянул на хозяина, потом понимающе хмыкнул и покачал головой:

– Не думаю. Я ничего такого не замечал, а за все время, пока вас не было, она всего три раза давала мне внеплановый выходной. А так – все время на глазах.

– Когда это было?

– Сейчас припомню… Один раз прошлой весной, в мае, она была в гостях у администраторши салона Ларисы, осталась ночевать, а меня отпустила. Правда, потом среди ночи домой вернулась. Второй раз в начале этого года, и третий в июне. Вот и все.

Боря понимал, что желание избавиться от охранника могло возникнуть только из-за мужчин, но, похоже, разных.

«Это радует, значит, Наташа не может найти мне замену».

– Не думай, Юра, ты не навредил своей хозяйке. Я не ищу причину для развода, напротив, мечтаю помириться. Кстати, ты не знаешь, на каком именно курорте она отдыхает?

– Нет. Но думаю, Анна Ивановна знает – это ее подруга, работает заведующей швейным производством.

– Все там же, на Ковалевской?

Охранник кивнул, и Пахомов искренне сказал:

– Спасибо, Юра.

– За что, Борис Алексеевич? Может, это не мое дело, но мне кажется, ей без вас плохо.

– Мне без нее тоже, – грустно улыбнулся Пахомов.

Они еще немного поговорили на общие темы, чуть-чуть выпили, и разошлись.

Пахомов прошел в спальню, присел в кресло и огляделся. Почти ничего здесь не изменилось. Несколько новых мелочей на туалетном столике, духи от Кензо – раньше ей не нравились подобные ароматы, – батарея тюбиков и баночек с кремами. Следит за собой, хочет оставаться привлекательной, понял он. Для кого?

Он подошел к шкафу, открыл дверцу, и на него пахнуло запахом ее одежды. Нет, это не Кензо, а «Poeme», аромат, который он выбрал ей сам в свое время, и Наташе понравилось. Несколько новых платьев. А вот это он помнит, его подарок, и это… Боря прижал материю к лицу: может, она сохранила аромат ее тела?

Да, это запах любимой женщины, его ни с чем не спутаешь! Положить платье на постель, лечь рядом и тешиться иллюзией ее присутствия? Нет, это уж слишком!

Он заглянул за соседнюю дверцу, здесь Наташа всегда хранила нижнее белье. Отдельная полка – его подарки. А это новенькое: в меру элегантно, но ничего вызывающего. Вот и колготки, при нем она их не носила: шесть нераспечатанных пачек, и всего одни чулки. Боря улыбнулся. Может, это знак? Если смотреть на обычные колготки, как на что-то вроде пояса верности?

Он разделся и лег в постель, ближе к окну, на ту половину, где всегда спала Наташа. Похоже, домработница еще не поменяла белье после отъезда хозяйки. Боря чувствовал запах ее волос на подушке, запах тела на одеяле, и внезапно поймал себя на том, что улыбается. Он рассмеялся.

«Посмотрел бы на меня сейчас кто-нибудь. Солидный мужик на пятом десятке, миллионер, принюхивается, как ищейка, и при этом счастлив. Я найду ее, – думал Пахомов, закрывая глаза, – найду в Испании, не буду дожидаться, пока вернется. Ведь одинокая женщина на курорте – это лакомый кусочек для всяких ловеласов… Стоп, а кто сказал, что она поехала одна? Ладно, спрошу завтра у этой Аннушки. В любом случае, если я не потороплюсь – ее просто уведут у меня из-под носа».


Было начало одиннадцатого, когда в кабинет Анны Ивановны постучались.

– Можно?

Аннушка оторвалась от бумаг, сняла очки и поморгала дальнозоркими глазами. В дверях стоял мужчина в светлом костюме, показавшийся ей похожим на киногероя. Темно-русые волнистые волосы, виски тронуты сединой, серо-синие глаза, холеные густые усы и ослепительная улыбка. Где-то она видела это лицо… Уж не по телевизору ли?

– Здравствуйте, Анна Ивановна, – сказал гость, приближаясь к столу. – Я к вам за помощью! А так как мы с вами незнакомы, то безвозмездно мне ее просить неудобно, и я подумал: от цветов женщина никогда не откажется. Тем более такая очаровательная, как вы, – он протянул ей букет гербер. – Разрешите представиться: Борис Алексеевич Пахомов.

– Садитесь, – растеряно кивнула хозяйка кабинета, приняв цветы и положив их на край стола.