– Пока так обхожусь, никто не жаловался. А следующий?

– О, это был настоящий жеребец! Супер! Но и он не подошел.

– Что так? – нахмурился Пахомов.

– Денег жалко! – рассмеялась Наташа.

– Неужели альфонс?

– Похоже на то. Наверняка не скажу, я больше с ним не виделась.

– Ну, продолжай, – поторопил Боря, видя, что она умолкла.

– Это все.

– Все? Почти за три года? Бедная девочка!

На лице его читалось сострадание, только Наташа не могла понять, искреннее или нет.

– Меньше, чем за полтора, – поправила она. – Пока ты окончательно не исчез, я даже и не думала об этом. Ты что, и вправду, не ревнуешь?

– Еще как ревную! – прорычал Боря, обхватывая ее за плечи. – Попадись они мне, я бы их в бараний рог скрутил, потом зарезал, вынул бы печень, и сырой заставил есть!

– Мертвых бы заставил?

– Конечно! Ты ведь знаешь, что в гневе я страшен, и сейчас тебе это докажу…

– Продолжая разговор о ревности, – сказал Боря, закуривая минут через двадцать, – пока не видишь, этого как бы нет. А вот когда я приехал и услышал, что у тебя мужик, так взбесился… Очень долго забыть не мог, больше года, наверное. А оказалось, это был Сашка, единственный мужчина в мире, к которому я не стал бы ревновать.

– Как ты это узнал?

– Столкнулся с ним на днях в Питере. Ну почему ты не объяснила, что это был он?

– Как ты себе это представляешь? Я и не поняла, в чем дело. Мы уже год были в ссоре, ты переехал в Москву и вроде возвращаться не собирался. Может, я должна была кинуться в окно за тобой, когда увидела, как твоя машина уезжает?

– Могла бы позвонить, могла приехать ко мне в Москву…

– Чтобы застать тебя с какой-нибудь бабой?

– Ты ревновала?

– Скажем, так – понимала, что могу нарваться, тем более, это мы уже проходили… Но, как ты сказал, пока не увидишь собственными глазами… А по правде, у тебя было много женщин?

Боря для виду сосредоточился, как бы подсчитывая, и с деланной серьезностью ответил:

– Чуть больше сотни.

– Ничего себе!

– Так это ж за три года, из расчета – одну на декаду.

– Тогда маловато, – протянула Наташа.

– Ну, с некоторыми я встречался и по несколько раз…

– Все равно, не Казанова!

– Обидеть хочешь? – не всерьез нахмурился он.

– Нет, а на самом деле?

– Конечно, были женщины…. Но клянусь, моя кошечка, ничего серьезного! – искренне ответил он. – Так – не женщины, тела.

– Выходит, ты не случайно здесь оказался, – вдруг сообразила она, – ты решил найти меня после того, как узнал…

– Я приехал в Питер и собирался встретиться с тобой. А тут Сашка подвернулся. Когда я узнал, что ты в Испании, поднял всех на уши, и выяснил, где тебя искать.

– Елена помогла, бывшая твоя любовница? – ревниво предположила Наташа.

– Попробовала бы не помочь!

– Не сомневаюсь, что и с нынешней секретаршей ты спишь, – ядовито высказалась она.

– Не такой я извращенец, – рассмеялся Боря. – У меня секретарем-референтом мужчина двадцати шести лет.

– И кофе тоже он подает?

– Для кофе есть у нас там одна, на все руководящее звено, – подмигнул он.

– А еще говорит, что не извращенец! Одна на всех?

– Ну не сразу же, по очереди!

– Ты старый развратник! – Наташа стукнула его подушкой, он еле успел перехватить ее руку, увертываясь от второго удара.

– А ну-ка повтори, какой развратник?.. Это после того, как я три раза?..

– А четвертый – слабо? – подначила она.

– Мне? Нет. Только водички выпью. Тебе принести?

– Принеси.

– Ты у меня еще сама пощады запросишь, кошка, – сказал он, ставя пустой стакан на столик.

– Как ты меня назвал?

– Кошка, котенок, кошечка, кисуля, кэт. Все, синонимы кончились.

– Тогда приступай, мой победитель женщин, и не давай мне пощады…

– Четыре раза за ночь! Это новый рекорд для закрытых помещений среди мужчин старше 45 лет! – провозгласил Борис, выходя из душа. – Смотри, уже седьмой час, мы спать-то будем?

– Я горжусь тобой, мой рекордсмен, – пробормотала Наташа, поворачиваясь к нему.

– А я тебя люблю, моя ненасытная молодая жена. Но клянусь, больше не могу. Может, мне пойти к себе?

– Ложись рядом, я не буду приставать. Так хочется уткнуться носом тебе в плечо.

– Спи, дорогая, – прошептал он в розовое ушко и поцеловал его.


Они проспали до полудня. Все время Наташа ощущала, что Боря рядом и, едва очнувшись, счастливая, пустила руку в путешествие по телу любимого, удостоверяясь, что это он, и он ее любит. Борис лежал на спине и, поворошив заросли жестких волос на груди, она отправилась ниже, оценивая мускулы пресса, а затем еще ниже… Там ее ждало легкое разочарование, и небрежным движением она обозначила его.

– Маньячка, – пробормотал Боря, не открывая глаз. – Сама все соки из меня высосала. Пока не съем килограмм мяса, я ни на что не способен.

– Точно, не способен? – вернула она руку на только что покинутое место.

Боря отвернулся, освобождаясь, а затем вскочил с кровати.

– Жрать хочу, сил нет!

– Я тоже. Завтрак проспали, а обед еще не скоро.

– Давай поднимайся, я все равно ни о чем, кроме еды, думать не могу! Пойдем в ресторан, а потом перенесем твои вещи ко мне. Что бегать туда-сюда?

– Согласна. Только встать не могу.

– А кому сейчас легко? Вставай. Я в душ первый!

Через несколько минут он вышел и отправил умываться жену, а сам, узнав телефон лучшего ресторана в городе, заказал там столик.

После обеда они перенесли вещи Наташи в бунгало соседнего отеля. Это был шикарный «люкс» в мавританском стиле.

– Нравится? – следил Боря за Наташиной реакцией.

– Вот это да! Падишахские апартаменты!

– Для меня, Наталья Дмитриевна, невозможного мало!

– Кто так говорил? Кнуров из «Бесприданницы»? Я, между прочим, уже не бесприданница.

– Рад слышать. Хоть и правду говорят – не в деньгах счастье, но комфорт – штука хорошая. Загляни в спальню.

– Да на этой кровати поместится целая футбольная команда! – поразилась Наташа.

– Правда? А какую ты хочешь, мадридский «Реал» подойдет? Можно пригласить, а я полюбуюсь, – плотоядно улыбался он.

– Я же говорю – извращенец! – насмешливо фыркнула она. – Только на этих жеребцов даже у тебя денег не хватит.

– А я и не собирался платить, с тобой они и даром согласятся!

– Подразумевается, что это комплимент? – на всякий случай уточнила она.

– Конечно. Кстати, анекдот. Женщину изнасиловала целая футбольная команда. Она пришла в милицию, плачет. Сержант успокаивает: «Не волнуйтесь, гражданочка, всех найдем». А жертва отвечает: «Всех не надо, найдите, пожалуйста, третий номер, седьмой и одиннадцатый».

Хохоча, Наташа повалилась на кровать.

– Это надо понимать, как руководство к действию? – Боря начал расстегивать рубашку.

– Что ты раздеваешься? Собирался же звать футбольную команду?

Сдерживая улыбку, он покачал головой:

– Обойдешься и одним, играющим тренером… по сексу.

– А тебе есть чему меня поучить? – лукаво спросила она.

– Есть чему, да вот только нечем. В старину-то жен вожжами учили! – и он, смеясь, бросился с разбегу на кровать, но промахнулся, Наташа успела откатиться в сторону.

– Мне что, в пятнашки с тобой играть? – шутливо сердился он.

– Площадь позволяет… – отвечала искусительница.


Неделя пролетела незаметно, и показалась Наталье вторым медовым месяцем – она ощущала себя не менее счастливой, чем много лет назад в Дагомысе.

Они с Борей прокатились по всему побережью, целый день провели в Барселоне. Ее поразила причудливая архитектура Гауди, особенно гигантский, ни на что не похожий собор Саграда Фамилиа. Не спеша гуляли они по бульварам Лас Рамблас; попробовали хамон в небольшой таверне; в готическом квартале перекусили в одной из многочисленных шоколадниц, а под конец осмотрели самый необычный в мире парк Гуэль, творение того же Гауди.

Еще они посетили Фигерас, город, в котором так много напоминает о сумасшедших фантазиях Дали. В остальные дни Боря показывал ей «свою» Испанию: водил по маленьким кабачкам, а однажды завез в горную деревушку, которую, казалось, не коснулось ни время, ни цивилизация.

Все было чудесно и романтично. И дни их, и ночи были наполнены любовью.

Срок Наташиного тура истекал, но Борис уговорил ее остаться еще на неделю, обещая сходить на настоящей парусной яхте в море. Он уже зафрахтовал судно на три дня.

– Между прочим, я дипломированный яхтсмен.

– Когда успел?..

– Я разве не рассказывал, что в юности два года занимался в яхт-клубе?

– У нас, на Шкиперке?

– Ага. Ведь папаша мечтал сделать из меня морского волка. А в прошлом году я получил международное удостоверение, чтобы можно было арендовать судно.

– Неужели до сих пор собственную яхту не купил? – удивилась она.

– Если хочешь, купим прямо сейчас, – вполне серьезно предложил Боря.

– А потом шлепать на ней до Питера, как Иванов и Рабинович?

– А это кто?

– Ты совсем там отупел, в своей Москве! Есть такой питерский писатель, Кунин, пишет потешные книги, я ничего смешнее не читала.

– Расскажи, – попросил он.

– Да это не передать. Короче, там про еврея, который по характеру был, как русский, и про русского, который обычно вел себя, как еврей.

– И в этом весь юмор?

– Да ну тебя! Это действительно очень смешная книга. Я тебя уверяю – возьмешь в руки и уже не оторвешься.

28-го сентября утром было решено, что Борис пойдет договариваться с матросом, а Наташа пока соберет вещи для путешествия. Они должны были выйти в море после обеда.

Пахомов сделал несколько звонков в Питер и Москву, и положил свой мобильник на тумбочку.

– У меня такой же телефон, – заметила Наташа. – Отчего ты его с собой не носишь?

– Не дадут отдохнуть. А ты свой что, совсем не взяла?

– Не успела роуминг оформить.

– Через час я вернусь, ты должна быть готова, – предупредил он от дверей.

Когда мобильник завибрировал и выдал стандартный сигнал входящего звонка, Наташа укладывала сумку. Автоматически она взяла трубку, нажала на кнопку, и лишь сказав: «алло», сообразила, что это Борин аппарат. В телефоне молчали.

– Бориса Алексеевича нет, – решила объяснить она. – Что ему передать?

Послышались короткие гудки.


Юля положила трубку и нервно закурила, кусая губы. Потушив сигарету, вновь набрала номер. Едва тот же женский голос ответил «алло», заговорила быстро:

– Папик, привет! Мне тебя не слышно, но ты, если слышишь, не отключайся! – Юля на секунду замолкла и продолжила: – Папик, ты свинтус, отослал меня на эти чертовы Канары одну! Я здесь без тебя от скуки подыхаю! Помнишь, как нам было хорошо в прошлом году в Эмиратах?.. Я узнала от Елены Михайловны, что ты в Испании… Боренька, ты так близко, а твоя Рыбка без тебя так соскучилась! Приезжай ко мне на Тенерифе, здесь такая красотища! Я целую тебя всего-всего, и жду. Бай-бай!

Юля со злой усмешкой нажала отбой.

Пусть эта сучка знает, что у Пахомова есть постоянная любовница, которая с ним почти два года. Если удастся удержать его еще на год и три месяца, квартира и стильный «Фольксваген»

– ее. Да и денежек поднакопится за это время. Папик так равнодушно щедр, покупает подарки до тысячи баксов вообще не глядя, а бывает, и дороже. Перед прощанием с ним она постарается экипироваться покруче.

Юля не питала иллюзий в отношении Пахомова, однако надеялась, что к двадцати пяти годам вернется в родной город с кругленькой суммой.


Некоторое время Наташа, окаменев, держала в руках молчащую трубку. Затем осторожно положила ее на место.

«У него постоянная любовница… Он меня обманул, сказал – ничего серьезного, а сам с ней как минимум год! Катается по миру, отправляет на Канары, делает подарки и сюрпризы, ублажает по-всякому…»

Она представила Бориса в объятиях молодой девицы. По голосу эта рыбка – совсем девчонка. «Папик»!!!

Наташа присела в кресло. От злости все внутри клокотало. В несколько судорожных затяжек она выкурила сигарету, потом кинула взгляд на часы и стала лихорадочно запихивать свои вещи в чемодан. Три платья и пять комплектов нижнего белья, а также золотой браслет – то, что он купил ей здесь, бросила на постель, прошипев:

– Любовнице своей подарит!

И тут стукнула входная дверь. Войдя в спальню, Пахомов с удивлением посмотрел на раскрытый чемодан.

– Зачем ты столько с собой берешь? Достаточно одной сумки: по паре джинсов, по футболке и свитеру, ну и купальник…

Наташа застегнула чемодан, сжала зубы, набираясь твердости, и обернулась.

– Я уезжаю.

– Что случилось? С Димкой что-то? – забеспокоился он.

– Нет, просто мой отпуск кончился. Отдохнула – и хватит! Как раз успею на самолет.

Улыбка сползла с его лица, в глазах сверкнула злость, за щеками заходили желваки.