Татьяна Осипцова - Больше, чем любовь

– Наташка, что у вас случилось? – спросила подруга, когда после обеда, усадив Милочку в коляску, они вдвоем вышли прогуляться. – Ты какая-то не такая… С Борисом нелады?

– Да нет, – повела плечами Наташа. – Не ссорились вроде.

– Тогда в чем дело? Живете здесь, как в раю! Свой маленький Эдем…

– Не знаю, вроде бы ничего такого, все как обычно. Если не считать, что Пахомов очень изменился, стал равнодушен. Такое впечатление, что он меня не хочет… Мы с ним с середины февраля и до сегодняшнего утра ни разу… Только нынче в честь дня рождения. Не знаю, что это – возраст или нервное? Я тут начиталась про импотенцию и боюсь настаивать, хотя раньше ему это нравилось, с полувзгляда понимал, когда я не против.

– А обычно вы часто этим занимались?

– Да при любой возможности! Иногда не каждый день, ведь он был очень занят, к тому же его командировки… Но Борька единственное условие ставил: я должна быть всегда готовой, терпеть не может отказов. Пока в Европе были – так каждый день, а то и по два раза…

Аннушка округлила глаза:

– Тебя послушать, аж завидки берут: не мужик, а племенной жеребец!

– Боюсь, что уже старый мерин…

– Типун тебе на язык! – Аннушка даже слегка стукнула еепо плечу. – Я так понимаю, что, когда это происходит, все у него работает нормально?..

– Работает нормально, – усмехнулась Наталья. – Только редко за работу принимается… Это так на него не похоже…

Аннушка поспешила утешить:

– Вы с ним полгода не расстаетесь ни на минуту. Ему просто кажется, что ты все время под боком, так что успеется…

– А ведь и правда, – задумалась Наташа. – Мы за все предыдущие годы столько вместе не были… Всегда дела, проблемы, отъезды, ссоры. Борька ведь мужик, ему действовать надо, а эта островная идиллия к активности не располагает.

– Поговори с ним.

– Как ты себе это представляешь? «Дорогой мой, что-то ты редко стал заниматься со мной любовью… Не переехать ли нам отсюда, а то ты какой-то пассивный, или просто я тебе надоела?» Так что ли?..

– Нет, я слышала, что при сексуальных расстройствах акцентировать на таких вещах нельзя.

– Да никакое у него не сексуальное расстройство! – крикнула Наташа, но тут же понизила голос, заметив, что Милочка уснула. – Просто дурью от безделья мается! Пожалуй, надо устроить ему маленькую встряску.

Наташа предупредила мужа, что вечером уедет с Аннушкой в город на несколько дней. Он воспринял сообщение нормально, она уже ездила так, без охранника. Из-за застоя в бизнесе чувство опасности притупилось, и Борис спокойно отпускал ее одну.

Она уехала и не давала о себе знать. Через пару дней Пахомов позвонил сам и спросил, когда она собирается возвращаться. Сославшись на кое-какие дела, она сказала, что будет к выходным, но не приехала, хотя Пахомов прислал за ней Юру. Сказала охраннику, что задержится в городе еще, не знает насколько. А сама поехала в салон, и свой мобильник отключила.

Как и предполагала, вскоре муж сам примчался на улицу Ломоносова. Он застал ее в спальне, тщательно накрашенную, с прической, и во французском вечернем платье. Окинув ее исполненным холодной ярости взглядом, Пахомов рявкнул:

– Ты что себе позволяешь? Куда это вырядилась?

– В ресторан, – спокойно ответила она, поправляя помаду на губах и глядя на него через зеркало. За щеками у Бориса заходили желваки.

– Интересно. И с кем?..

Наташа достала из шкатулки колье и ответила небрежно:

– С тобой. Только если не успеешь привести себя в порядок за пятнадцать минут – пойду одна, там кого-нибудь сниму, – застегнув украшение, она обернулась. – Вряд ли тебя пустят в «Невский Палас» в этом пуховике, в кроссовках, неделю небритого… Да и мне такой спутник не к лицу!

Боря потер заросший щетиной подбородок, физиономия просветлела, и он рассмеялся:

– Один ноль в твою пользу. Виноват, бегу в ванную…

Он не уложился в пятнадцать минут и вскочил в машину, когда Наташа уже сидела на заднем сиденье. Чмокнув ее в щеку, Борис одарил жену своей фирменной улыбкой.

– Ты абсолютно права, кошечка – я свинья! Заточил тебя на острове, лишил всех развлечений. Конечно, надо развеяться.

– Дело не только в том, чтоб развеяться. Тебя ждет серьезный разговор.

От улицы Ломоносова до Невского рукой подать, они мигом доехали. Пахомов помог жене выйти из машины и отпустил охранника, сказав, что они вернутся пешком или возьмут такси.

– Молодец, – похвалил Боря, усаживая жену за уже уставленный закусками столик. – Ужин заранее заказала… моя школа!

Наташа, улыбаясь, посматривала по сторонам.

– И о чем ты хотела поговорить? – спросил он, принимаясь за еду.

– То есть, ты согласен, что нам есть, что обсудить?

– Наверное…

– Понимаешь, – Наташа вздохнула, – мы вроде бы хорошо живем, но как-то слишком однообразно. Когда нет никаких проблем, никаких разговоров, кроме что поесть, как убить время, и здоровья дочки…

– Ну, это-то святое!

– Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить… но с этим все в порядке. Когда не надо думать, как добывать хлеб насущный…

– Ты что, опять о том же? Сытая спокойная жизнь надоела? – удивился Борис.

– Да не мне надоела, а тебе! Я же вижу, ты совсем другой стал… Переколоть в день полкуба дров – это не дело для такого мужика, как ты!

Боря прищурился:

– Ты мне покажи, у кого еще на это здоровья хватит!

– А больше ни на что твое здоровье не годится? – запальчиво спросила Наташа.

Пахомов застыл, не отрывая от жены глаз:

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что ты всегда был неотразимым мужиком, и главной составляющей твоей неотразимости была деловая хватка. Ты же мужик-победитель, а не дровосек и рыболов!

Не ответив, Боря закурил. Он молчал довольно долго, за это время Наташа доела салат и выпила белого вина.

– Еще претензии есть? – хмуро спросил он наконец.

– Я просто хочу, чтобы ты стал прежним: деловым, занятым, властным. Спешно уезжающим и радостно возвращающимся…

– Это надо понимать так, что тебе надоело лицезреть мою физиономию ежедневно?

– И тебе мою, видимо, тоже! Ведь ты приехал чуть не через неделю, выходит, не скучал?.. – она немного помолчала. – Нельзя жить таким маленьким, обособленным мирком. Радость, что рядом любимый человек, притупляется. В общем, ты как хочешь, а я нашла себе занятие и буду теперь несколько раз в месяц приезжать в город, дня на три-четыре.

– Что за занятие?

– Решила помогать интернату.

– Интересно, – протянул он, – а деньги откуда?..

– Деньги только для сотрудников, некоторую сумму я смогу выделять, в качестве прибавки к зарплате. Буду искать спонсоров, чтобы оказали помощь в питании, одежде, технике.

– Спонсоров? И как ты это себе представляешь?

– Элементарно: напечатаю кучу листовок, распространю их по магазинам и вещевым рынкам. Пусть остатки или небольшой брак сдают по такому-то адресу или позвонят, из интерната подъедут.

– И все-таки, откуда дровишки? Или ты предполагаешь, что я буду вбухивать десятки тысяч баксов в твою благотворительность?

– У тебя и миллионы есть, но я на них не рассчитываю. Мне своих на пару лет хватит. Это те деньги, что ты мне переводил, с середины 96-го я ими не пользовалась, в банке лежали. А в сентябре я на них на бирже сыграла. Теперь у меня наличных около сотни тысяч, а так как это не заработанное мной….

Боря усмехнулся и пробормотал:

– Конечно, заработанного мной тебе не жалко…

Наташа пристально следила за мужем, подозревая, что идея ему не нравится, но он наполнил бокалы вином и предложил выпить за успех ее начинания.

– Если ты дашь эти деньги в долг надежному человеку, – сказал он после паузы, – то процентов как раз хватит на твое меценатство. Хотя, помнится, ты богадельню открывать собиралась, с чего вдруг передумала?..

– Может, это не слишком гуманно, старикам тоже надо помогать… – Наташа вздохнула, – но они уже прожили жизнь, а эти только начинают. Я тут сюжет по телику видела, как восьмое марта в интернате справляют, стишки про мам читают, воспитателям читают, не мамам… Я съездила в этот интернат, посмотрела… Кошмар! Бедные ребята, если им не помочь – вся жизнь под откос пойдет! Многие из них уходят на улицу подкормиться, некоторые убегают. Если они в интернате сыты-одеты будут, может, побеги прекратятся? И так полно беспризорных…

– Может, ты и всех беспризорников накормишь? – в голосе Бориса слышалась ирония.

– Нет, я решила, что буду помогать одному конкретному интернату.

Они помолчали.

– Про одежду я понял, а как насчет еды? Двести-триста человек прокормить в наше время…

– Ломала над этим голову, но пока ничего на ум не приходит.

– А мне уже пришло. Оформись, для начала, официально. Как благотворительный фонд. Тогда к тебе доверия больше будет, а то еще за аферистку примут. Дам я тебе шофера с «Газелью» и попробую поговорить со старыми знакомыми. Может, кто-нибудь из них до сих пор продуктами занимается. Ты со своей стороны обзвони оптовые продуктовые компании. Я думаю, найдется с десяток, готовых отгружать небольшое количество продуктов, для фирмы не обременительно, а детям приличный приварок. А ты оптовикам за это какой-нибудь дипломчик в красивой рамочке выдашь – пусть гордятся, что добрые.

– Борик, ну до чего же у тебя голова светлая! Выпьем за твою идею! Постой, а продуктами-то в основном айзеры торгуют!

– Ну, не только, я знаю и армянина и грузина… – глядя на ее вытянувшееся лицо, Боря расхохотался и добавил уже серьезно: – И правда, русских меньше. Но ты не расстраивайся, что-нибудь придумаем, – он снова ухмыльнулся. – Повесим на тебя бейджик: «Объект охраняется предприятием «Северная Пальмира».

– Да ну тебя, я серьезно!

– И я серьезно, просто даешь сразу понять, что ты под крутой крышей. И, кстати, восточные люди детей любят, так что не бойся к ним с этим обращаться. Ну, выпьем?

– Конечно, за твою светлую голову!

– И за твое золотое сердце!

Осушив свой бокал, Пахомов продолжил:

– В моей светлой голове возникла еще идейка: деньги дай в долг Аннушкиному Гере, под пять процентов ежемесячно, по нынешним временам такой процент за счастье. Надежный и серьезный мужик, собирается еще один автосервис открыть, для иномарок. Дело выгодное: европейские и японские «старушки» к нашим дорогам не приспособлены, так же как к ремонту в кустарных условиях.

– Спасибо за совет, дорогой. – Наталья через стол пожала мужу руку. – А когда ты начнешь заниматься полезными для общества делами?

– В смысле?

– Кто-то хотел построить школу-мечту…

– Бабок нет.

– Ну, хотя бы детский сад. Милочке через пару лет с няней скучно станет.

Боря покачал головой:

– Дешевле гувернанток нанять!

– Я против индивидуального воспитания. Человек должен расти в коллективе!

– Ну да, так комплексов меньше. Ладно, подумаю о детском садике.

– А пока идея будет созревать, не хочешь ли вернуться к делам?

– Любопытно знать, с какой целью ты хочешь от меня избавиться?

Наташа изобразила серьезную мину:

– Ну, во-первых, чтобы я могла спокойно и безнаказанно окучивать продуктовых оптовиков…

– Только попробуй! – погрозил он ей.

– Во-вторых… – она стала действительно серьезной. – Я думаю, что, если ты будешь руководить компанией, как прежде, дела пойдут намного успешнее. Я-то своей хоть как-то руковожу, а ты все пустил на самотек. Да, у тебя опытные менеджеры, но это не их личное дело, а всего лишь работа, за которую они получают деньги.

– И немалые! – вставил Пахомов.

– Но ни у одного из них сердце по-настоящему за дело не болит, и ни у кого нет такой умной башки, как у тебя.

– Есть еще и в-третьих?

Наташа опустила взгляд и некоторое время молчала.

– Дело в том, что… Как бы помягче выразиться… Я считаю, твое нынешнее бездействие и сидение на острове… почти свело на нет твое… нашу… нашу интимную жизнь, – высказав то, что волновало ее более всего, Наташа боялась поднять глаза на мужа.

– Закругленная формулировочка, – протянул он, – нет, чтоб сказать: ты стал не жеребец, а старый мерин!

Она едва сдержала улыбку. Вот что значит родство душ: они и мыслят, и выражаются одинаково.

– Я считаю, что тебе нужно вернуться к активной жизни.

– И тогда все будет нормально с половой?

– Искренне надеюсь, что это связано.

– Может, еще и по девочкам побегать, чтобы форму восстановить? – усмехнулся Пахомов, иронично приподняв брови.

– А это необходимо?

– Для завершения образа крутого мачо, если мадам позволит…

Наташа угрожающе прищурилась.

– Шучу, – поспешил он добавить, – постараюсь обойтись домашними средствами.

– Ну, так что с возвращением в большой бизнес?

– Считай, уже вернулся, с этой минуты.