– Не надо нервничать, – мягко сказал Вейн, словно прочитав ее мысли. – Я хорошо ориентируюсь в пространстве. Мы не заблудимся.

– Нам следовало бы разматывать за собой моток веревки, помечая пройденный путь.

Уголок его губ приподнялся.

– Вы захватили его с собой?

– Нет.

– Я тоже. – Он помедлил, глядя на нее. – Пойдем назад?

Абигайль глубоко вздохнула и, покачав головой, двинулась вперед. Они медленно шли по коридору, который, петляя, все глубже уходил под землю – так, по крайней мере, ей казалось. Ее страх заблудиться несколько утих, поскольку ответвлений не было, коридор был только один. Воздух становился прохладнее, пронизанный запахом влажной земли и мха. Временами налетал сквозняк, заставлявший трепетать пламя свечи, и в какой-то момент Абигайль показалось, что она слышит топот крохотных лапок, хотя так и не увидела их обладателей.

– Как вы думаете, почему вам не удалось найти грот в детстве? – спросила она. В тишине подземелья шаги Вейна отзывались эхом, сопровождаемые постукиванием трости.

– Недостаток целеустремленности, полагаю. Нас было легко отвлечь, стоило нам оказаться в лесу.

– Нас?

Себастьян помедлил, колеблясь.

– Я был не единственным мальчишкой в Ричмонде, кому страстно хотелось найти грот. С ним было связано немало грандиозных планов.

– Каких же? – Интересно, каким был мистер Вейн, прежде чем с ним случились все эти ужасные вещи.

– Обычные мальчишеские потребности, – туманно отозвался Себастьян. – Прятаться от наставников, избегать наказаний и тому подобное. Весьма похожие на те, о которых упомянула вчера ваша сестра. Грот казался идеальным убежищем, скрытый в лесу и, по общему убеждению, давно исчезнувший.

– Но прошло десять лет! Забавно, что после многолетних поисков вы нашли его случайно.

– Мы проводили время в основном у реки, – объяснил Вейн. – Там было интересней лазить по деревьям.

– Еще бы! – Абигайль рассмеялась, но резко оборвала смех, когда пламя свечи яростно заколебалось.

– Что случилось? – Он поддержал ее за локоть, шагнув вперед, словно мог лучше ее видеть, что находится впереди.

– Мне показалось, что свечка гаснет, – прошептала Абигайль, глядя на трепещущий огонек и пытаясь поддержать его силой воли.

На мгновение оба замерли, как завороженные, глядя на пламя.

– Надо поворачивать назад, – сказал Вейн.

Пламя успокоилось, а вместе с ним и нервы Абигайль.

– Еще рано, – сказала она, подняв взгляд на Вейна. – Видите? Все в порядке. – Свеча снова горела ярко и ровно, отражаясь в его темных глазах. Его ладонь все еще касалась локтя Абигайль.

– Как пожелаете. – Себастьян убрал руку и посторонился, снова пропустив девушку вперед. – В таком случае продолжим движение.

Казалось, они идут уже целую вечность, хотя Абигайль подозревала, что если измерить их путь, он, возможно, оказался бы не длиннее столовой Харт-Хауса. Темное пространство впереди казалось бесконечным. Абигайль никогда бы не признала этого вслух, но грот несколько разочаровал ее. Это был всего лишь длинный коридор под землей, мрачный, как грех, и холодный, как зима. Не то чтобы Абигайль рассчитывала, что там окажется великолепный бассейн с мозаикой и статуями, как она видела на одной иллюстрации, но определенно ей хотелось чего-нибудь более впечатляющего. Зачем кому-то понадобилось рыть в лесу подземный туннель? Наконец, когда Абигайль уже начала подумывать о том, чтобы повернуть назад, грот расширился. Потолок поднялся, стены раздались в стороны, и она поняла, что они находятся в зале. А стены…

– Смотрите, – ахнула она. – Стены сверкают!

Мистер Вейн протянул руку, указывая на искорки, мерцавшие на сводах пещеры.

– Битое стекло, инкрустированное в камень.

– Если бы только мы принесли больше свечей! – Абигайль подняла выше единственный источник света, любуясь игрой пламени, отражавшегося в мириадах осколков стекла, покрывавших стены. – Какое чудо! Кто бы догадался об этом, стоя на поверхности?

– Да, строители грота здорово постарались, – согласился Себастьян.

– Похоже, – усмехнулась Абигайль, – мы все-таки нашли сокровище.

Вейн повернулся и посмотрел на нее, блеснув глазами:

– Битое стекло? Вряд ли оно сойдет за сокровище!

– Не стекло, а красота, которую оно создает. – Абигайль описала свечой дугу, восхищенно наблюдая за искорками, вспыхивающими на стенах. – В свете дюжин свечей это будет величественное зрелище!

– Пожалуй, – признал Вейн, немного помолчав.

– Я никогда не видела ничего прекраснее. – Абигайль двинулась вдоль стены, разглядывая искрящуюся поверхность. – Боже! Сколько усилий нужно было приложить, чтобы добиться такого эффекта!

– Согласен. – Себастьян не последовал за ней, и, когда Абигайль оглянулась, она с трудом различила его фигуру. Он стоял за пределами освещенного круга, поглощенный тьмой, не считая призрачно белевших лица и галстука.

Абигайль вернулась к изучению стен. Каждый осколок, казалось, был вставлен таким образом, чтобы создавать калейдоскоп цветов.

– Все это заставляет задуматься, почему грот был заброшен. Хотя, полагаю, сюда не слишком удобно добираться от дома.

– По моим наблюдениям, когда люди чего-то сильно хотят, не существует такого неудобства, которое они не могли бы преодолеть, – отозвался Вейн после короткой паузы.

Абигайль улыбнулась.

– Пожалуй. Меня определенно это не остановит. – Она двинулась дальше, наблюдая, как отблески пламени перескакивают с осколка на осколок. То и дело среди них попадались кусочки зеркала, отражавшие свет лучше, чем обычное стекло.

– Ну, вот вы и увидели таинственный грот. Теперь готовы идти домой? – осведомился мистер Вейн, когда она обошла зал по периметру.

Вокруг было так тихо, что Абигайль могла слышать собственное дыхание.

– Так скоро? – Ей совсем не хотелось уходить.

Себастьян не шелохнулся.

– А что еще здесь делать?

Абигайль хотелось присесть и продолжить изучение стен. Ей хотелось расстелить на полу одеяло и провести здесь час, любуясь редкими улыбками мистера Себастьяна, вызванные ее поддразниванием. Но у них не было одеяла, и была только одна свеча, и Абигайль вдруг почувствовала себя неуверенно.

– Мисс Уэстон, – сказал Вейн, не дождавшись ответа, – нам пора идти, пока не случилось что-нибудь, о чем придется сожалеть.

Она облизнула губы.

– Что такого может случиться, о чем вы стали бы сожалеть, мистер Вейн?

Вопрос, казалось, смутил Себастьяна. Он отвернулся и запрокинул голову, словно изучая потолок, инкрустированный так же, как стены.

– Я никогда ничего не планирую относительно вас, однако каждый раз, когда мы встречаемся, что-нибудь происходит.

– Не может быть, чтобы вы сожалели об этом! – Абигайль снова подняла свечу выше. – Скорее вы должны сожалеть о том, что не обследовали этот грот раньше.

Вейн медленно повернул к ней лицо:

– Нисколько.

– Почему?

– Это было бы совсем не то.

– Разве? – возразила она. – Вряд ли кто-нибудь побывал здесь за минувшие годы…

– Это было бы совсем не то, – повторил он, – без вас.

Сердце Абигайль подпрыгнуло, застряв в горле. Она прерывисто вздохнула, стиснув пальцами свечу, и пламя снова заколебалось.

– Небезопасно обследовать пещеру в одиночку, – продолжил Себастьян. – Обещайте, что не придете сюда без сопровождающего.

– Я хотела бы снова увидеть этот зал, при более ярком свете…

Он помедлил, колеблясь, и, казалось, снова замкнулся.

– Я всего лишь попросил вас не приходить одной. Возьмите с собой сестру, если хотите, и запаситесь фонарем, – сказал он, направившись обратно. Его слова отозвались эхом от сводов зала.

Абигайль ощутила очередную вспышку разочарования, но последовала за ним. Даже с зажженной свечой она не хотела оставаться одна в гроте.

– Мистер Вейн, подождите, – окликнула она его как раз в тот момент, когда очередной порыв сквозняка подхватил пламя свечи и задул его, прежде чем она успела заслонить его рукой. Абигайль замерла, парализованная мгновенным погружением в абсолютный мрак. – Мистер Вейн? – произнесла она с пронзительными нотками в голосе.

– Я здесь. – На этот раз она услышала стук его трости по каменному полу. – Продолжайте говорить и не двигайтесь.

– Я не очень боюсь темноты, но она наступила столь внезапно! – Абигайль так пристально вглядывалась в темноту, что ее глаза, казалось, слегка вышли из орбит. – Учитывая, как долго мы добирались до этого зала, сможем мы найти дорогу назад без свечи?

– Мы найдем дорогу. – Голос Себастьяна звучал ровно и деловито, как всегда, что несколько успокоило нервы Абигайль. Она могла слышать его шаги, но из-за эха не представляла, приближается он или удаляется. Ее собственные ноги, казалось, приросли к полу, словно сдвинуться с места означало безвозвратно заблудиться.

– Вы не выбросили кремень? Надеюсь, мы сможем зажечь свечу. В следующий раз я захвачу фонарь, клянусь! – Абигайль издала нервный смешок.

– Кремень у меня в кармане.

– Слава богу! – Она попыталась рассмеяться, но безуспешно. – Я знала, что нам следовало взять с собой Бориса. Он вывел бы нас отсюда.

Себастьян усмехнулся:

– Борис был бы бесполезен. Он слопал бы ваш сыр и убежал, учуяв какой-нибудь запах.

– Правда? – Она напрягла слух, прислушиваясь к негромкому постукиванию его трости, которое медленно приближалось.

– Правда. К тому же он побаивается темноты.

– Неужели? – Она проглотила ком в горле. – Я не стала бы его винить, если бы он испугался этого мрака.

– Все осталось точно таким же, как при свете, – сказал он. – Закройте глаза, и вы не будете знать, что здесь темно.

– Не представляю, как я смогу забыть об этом. – Ее голос дрогнул. При мысли, что потолок может обрушиться и погрести заживо их обоих, Абигайль ощутила, как у нее по коже побежали мурашки. Ее родители никогда не узнают, что с ней случилось!

– Закройте глаза, – мягко приказал Вейн. – Доверьтесь мне.

Абигайль повиновалась.

– Где вы?

– Уже близко.

– Откуда вы знаете?

– Я слышу ваше дыхание. Протяните руки.

Абигайль неохотно вытянула перед собой руки, держа глаза крепко зажмуренными. Она чувствовала себя так неуверенно и неустойчиво, что когда что-то задело ее руку, пошатнулась и не устояла бы на ногах, если бы Вейн не схватил ее за локоть и не притянул к себе. Издав возглас облегчения, Абигайль вцепилась в его куртку и уткнулась лицом ему в бок, безумно счастливая, что она больше не одна, пусть даже они погребены в кромешном мраке грота.

Себастьян обхватил ее руками и попытался не думать о том, как идеально она вписалась в его объятия. Абигайль дрожала, как лист на ураганном ветру, и минуту Вейн просто обнимал ее, ожидая, пока его собственное сердцебиение успокоится. Когда погас свет, он выругался, а затем, услышав панику в ее голосе, обругал уже себя. Каким надо быть идиотом, чтобы повести девушку в пещеру, не продумав все заранее и даже не позаботившись об источнике света, который не будет гаснуть. Будь у него хоть крупица здравого смысла, они прогуливались бы и дальше, ощущая взаимное притяжение, но не касаясь друг друга.

А теперь их ничто не разделяет. Притяжение превратилось в желание, по крайней мере, для него. Подняв руку, Себастьян коснулся ее волос и вдохнул запах роз, тот самый, который все лето долетал до его окон от усыпанных цветами кустов, которые когда-то посадила его мать. Абигайль Уэстон пахла опасно-знакомо.

Постепенно ее дрожь ослабла, а затем прекратилась. Себастьян не сделал попытки отпустить Абигайль, а она не шевелилась. Вопреки его воле в его сознании возникли образы из «Пятидесяти способов согрешить». Леди Констанс назвала темноту весьма раскрепощающей, и была права – мрак освободил его воображение от всех ограничений и здравого смысла. Он представил себе, как осыпает Абигайль Уэстон поцелуями, пока она не забудет об окружающей тьме. Как ласкает руками ее шелковистую кожу, пока она не взмолится о большем. Как укладывает ее на землю и занимается с ней любовью, доводя до безумия, чтобы не только он один умирал от желания…

– Мистер Вейн, – прошептала Абигайль, почти касаясь губами его груди.

Его пронзил трепет, все тело напряглось и затвердело.

– Себастьян, – сказал он, прежде чем успел одуматься. – Никто не зовет меня по имени, – добавил он, словно оправдываясь. Не мог же он признаться, что ему просто хочется услышать свое имя из ее уст!