– Я хотел многое тебе рассказать, объяснить, – перевел взгляд с лица, посмотрев куда-то выше ее плеча, вдаль, Даниил.

– Зачем? – повторила Надя «замороженным» голосом.

– Это важно для меня, – опять посмотрел на нее Казарин, только каким-то другим, совсем непонятным взглядом.

Она снова помолчала, контролируя эмоции, начавшие так же неожиданно «оттаивать» и проситься наружу, и постным ровным тоном уведомила, вроде как прощаясь:

– Мне надо идти.

– Ты здесь отдыхаешь? – слишком заинтересованно спросил Даниил Казарин.

– Нет, – односложно, без объяснений ответила Надя.

– Работаешь? – не отступил он.

– Да, – вторично не порадовала конкретикой дама.

– Я провожу, – утвердил он, но тут же поняв свою ошибку, уточнил: – Надеюсь, ты не против?

– Проводи, – пожала она плечами почти равнодушно.

Они двинулись по тропинке рядом. И «заморозка», сделав свое дело, останавливая любые открытые эмоциональные порывы, стремительно растаяла и вовсе отпустила Надю, возвращая ей привычную рассудительность и почти спокойствие. Ну ладно – вовсе и никакое не спокойствие, но по крайней мере она уже вполне владела своими эмоциями. Ну хорошо, хорошо – не вполне и владела, но хоть как-то управлялась с ними.

– Можно пригласить тебя в кафе? – поинтересовался Даниил вроде бы осторожно-мягко, но довольно настойчиво.

Все-таки это не тот мужчина, который способен осторожничать и прогибаться перед женщиной или вообще перед кем бы то ни было. Он привык отдавать распоряжения и приказы, а не исполнять чьи-то. По крайней мере раньше он был именно таким.

– Мне надо в третий раз спросить: зачем? – усмехнулась Надюха.

– Поговорить, – усмехнулся в ответ он и растолковал с неким нажимом: – Надь, я действительно тебя искал долгое время. И я точно знал, для чего и что хочу сказать.

– Одиннадцать лет прошло, Даниил, – напомнила Надя, – все, что бы вы ни хотели мне сказать, перестало быть актуальным уже давно.

Нарочитым выканием она нарочно подчеркнула дистанцию.

– Да нет, – вздохнул глубоко он, – есть вещи, которые не теряют своей актуальности со временем. – И совсем другим, деловым тоном спросил: – Ты во сколько освободишься? Я тебя встречу.

Она остановилась, вынуждая остановиться и Казарина, развернулась к нему, посмотрела долгим взглядом и с легким оттенком надежды уточнила:

– А этого никак нельзя избежать?

– Вряд ли, – улыбнулся он. – Если помнишь, я редко отступаю от задуманного.

– Да, – кивнула она и снова двинулась вперед по тропинке. – Это я помню хорошо, – и уведомила: – У меня сейчас переговоры на час, может, полтора. Потом найдется около часа свободного времени.

– Отлично! – искренне порадовался Казарин. – Вот и договорились.

Больше они не разговаривали. И она все останавливала свои порывы, не разрешая себе его рассматривать, изучать. Странно так молча шли по тропинке, и, что совсем удивительно, отчего-то не испытывая неловкости и тягости этого молчания. Вырвались из туманных объятий, прошли через парк, залитый радушным солнечным светом, к административному зданию, мужчина распахнул и придержал перед Надей двери, пропуская вперед, вошел следом. И только когда она, кивнув администратору за стойкой ресепшена, двинулась к лестнице, Даниил предупредил:

– Я подожду тебя в холле.

– Это может затянуться, – удивилась Надежда.

– Я подожду, – твердо отрезал Казарин.


Переговоры прошли быстро. Впрочем, их финальная стадия была посвящена формальному подписанию нового контракта. Все детали, цены, ассортимент и дополнения к договору были давно и тщательно обговорены, перепроверены до мелочей и запятых и утверждены обеими сторонами, к полному их удовлетворению. Что и спасло, собственно говоря, ибо Надежда наша Семеновна пребывала совсем не в деловом настроении, мысленно уж точно не в реальности происходящего и не с тем мужчиной, с которым сидела за большим переговорным столом.

– Какие-то неприятности, Надежда Семеновна? – участливо поинтересовался управляющий пансионатом, подписывая документы.

– А? – вернулась из своих размышлений она. – Нет, нет. Так, рабочие моменты. – Надя дружески улыбнулась.

– Если помощь нужна, вы же знаете, в любой момент, чем смогу, – напомнил Олег Евгеньевич.

– Спасибо большое, – искренне поблагодарила Надя. – Но ничего серьезного.

Вообще-то пансионат этот имел статус такого уровня, что подписывать текущие контракты с поставщиками самому управляющему было не по рангу, ну никак. Но, может, именно поэтому данный комплекс и держал много лет такой высокий элитный уровень, что его управляющий предпочитал рулить империей, вникая в любые мелочи своего хозяйства и проявляя лично уважение давнишним и надежным партнерам. А хозяйство Дронова относилось к числу именно таких – давних, весьма надежных, очень уважаемых и любимых партнеров пансионата.

– Значит, дело в мужчине, – усмехнулся понимающе Манин.

– Всегда дело либо в мужчине, либо в женщине, – легко рассмеялась Надя и, вздохнув коротко, словно отбрасывая ненужные мысли-заботы, попросила: – Олег Евгеньевич, мне надо бы срочно с делом одним разобраться, я могу воспользоваться переговорной и поработать немного с документами?

– Да сколько угодно, – гостеприимным жестом обвел он комнату, – на сегодня никаких встреч у меня не запланировано, располагайтесь, работайте сколько понадобится. Я предупрежу Ингу, она за вами поухаживает: чай, кофе и все, что будет нужно.

– Спасибо огромное.

– Ну, что ж, – поднимаясь с кресла и убирая в кожаную папку свой экземпляр подписанного договора, подвел итог их встрече Манин. – Поздравляю нас обоих с новым добротным контрактом. Мне очень понравились расширения в вашем ассортименте, впрочем, я уже об этом говорил. – И, уже подходя к двери, обернулся: – Кстати, Инга передала вам приглашение на праздник?

– Да, первым делом, – подтвердила Надежда.

– Приезжайте непременно, – убежденно пригласил управляющий, – номер вам забронирован, а праздник будет достойный.

– Я постараюсь, Олег Евгеньевич.

– Приезжайте, – повторил он и вышел за дверь.

В помещение тут же заглянула секретарь Инга.

– Надежда Семеновна, – профессионально приветливо обратилась она, – чай, кофе, напитки, закуски? Может, что-то нужно для работы?

– Спасибо, Инга за заботу, – сердечно поблагодарила Надя. – Ничего пока не надо.

– Хорошо, – кивнула девушка и предупредила: – Если что-то понадобится, я в приемной.

– Спасибо, – улыбнулась Надя.

Ни с какими документами работать ей на самом деле не требовалось, и вся эта искренняя забота и участие были излишни и неловки. Но внизу, в холле, сидел Даниил Антонович Казарин, а Надя совершенно не была готова ни к встрече с ним, ни к разговору, ни к его столь мистическому появлению из прошлого.

Совсем не готова.

И ей просто требовалась передышка, время, чтобы осознать, осмыслить эту фантастическую встречу и подумать, как себя держать с Даниилом и нужно ли вообще с ним общаться.

Она развернула кресло от стола, встала и подошла к панорамному, от пола до потолка, окну, из которого открывался потрясающей красоты вид на парк, сосновую рощу, реку, на тот берег, на лес, дикое поле и дальше, дальше…

Справа, в стороне, виднелась мансарда, терракотовая черепичная крыша усадьбы, которую хозяева почему-то называли «Доминой», и часть высокого забора, отделявшего хозяйскую территорию от пансионата, «нейтральную» полосу между ним и забором со стороны пансионата.

Владел всей этой величавой красотой Дмитрий Федорович Победный. Ну очень крутой товарищ, к олигархам себя не причислявший, но на какой-то там позиции печально известного журнала «Форбс» появившийся.

Раньше, в далекие советские времена, на этом месте располагался пансионат для партийной элиты страны, с особым смыслом удаленный в медвежий угол – не так чтобы далеко от Москвы, не тысячи километров, но подальше от народа, чтобы эта самая элита могла отрываться в свое удовольствие почем зря. И места-то специально выбирали – чтобы природная первозданность, радующая все органы чувств, виды уникальные, воздух, ну и оздоровление, как без него, побаливали от излишеств и нервов партийные чиновники.

После страшного периода «гласности и перестройки», закончившегося развалом страны, пансионат бросили, списали-переписали с каких-то балансов и фондов. Бесхозный, он пришел в полное запустение и разорение. Но рядом продавался огромный участок земли с потрясающей красоты природой и прямым выходом к реке. Участок приглянулся господину Победному. Насколько Надежде было известно, предприниматель решил выкупить и земли пансионата, которые собирались продавать под застройку частными домами.

Дмитрия Победного соседство множества частников с неизвестными амбициями и проявлениями оных явно не устраивало, а поскольку человек такого уровня бизнеса ни землями, ни деньгами не разбрасывается, он нанял специалистов, которые просчитали прямую выгоду от устройства нового пансионата на базе старого. Кстати, расчет строиться «на базе» не сработал – снесли все к чертовой бабушке и выстроили абсолютно новые корпуса и коммуникации.

Пансионат потрясающий! Просто чудесный!

Органично вписан в природу, на территории разбили несколько новых парков, проведя огромную очистительную работу. Построили стильные современные корпуса, конюшни с крытым манежем для выездки, свои рабочие хозяйские цеха: кулинарные, пекарня, кондитерские, прачечная, столярные и иные мастерские, дома для обслуживающего персонала, работающего недельными вахтами, не говоря о ресторанах, кафе, барах, несколько отдельно стоящих коттеджей для люксовых гостей. Коммуникации, инфраструктура, новейшее медицинское оборудование для профилактики и лечения, косметические аппараты, салон красоты, спортивный комплекс, свой автопарк – да все, что только можно представить в дорогущем, держащем высочайшую марку оздоровительно-развлекательном, скажем так – целом городке. Кстати, достать сюда путевку – большая проблема: места проданы и забронированы на несколько месяцев вперед, и так круглый год.

Вокруг, куда ни глянь, красота. Надежде этот комплекс очень нравился и люди, работающие в нем. Нравилось, насколько глубоко, до самых тонких мелочей все здесь продумано, устроено, спланировано, как слаженно и точно работает этот организм, какие интересные и талантливые люди тут трудятся, и ведь кое-кто из них даже переехал из Москвы. А потому что платят достойно и уважение выказывают к их труду.

Да что это она?! Чего это вдруг о пансионате-то взялась размышлять? От досады Надюха аж головой тряхнула! И вздохнула горемычной старушкой, понимая, что таким вот образом избегает главной проблемы, ради которой и задержалась здесь. Да уж, как ни оттягивай момент и ни прячься, но встречаться с Казариным придется, и подумать об этом надо срочно.

Она вздохнула еще разок, вернулась к столу, ухватив кресло за спинку, перекатила его к окну, села и еще раз обвела взглядом открывающуюся потрясающую картину.

М-да, и что, скажите на милость, ей делать с Даниилом Казариным?

Ну, положим, она-то с ним поделать мало чего может, а вот он с ней…


Надюша Петрова непременно хотела учиться и жить в городе Москве.

Вот только там, и больше нигде! Хотя Благовещенск, в котором родилась и выросла, она очень любила, и все-все в нем ей нравилось, но Москва запала в ее детскую душу в десять лет. Тогда класс, где училась Надя, возили на экскурсию в столицу во время зимних каникул. Надежду потрясло все, что она увидела, – Красная площадь и Большой театр, ЦУМ, ГУМ, Тверская улица, Садовое кольцо, цирк, кинотеатр «Россия», Третьяковская галерея, Пушкинский музей… Все-все-все!

Вернулась она домой, бросила сумку на пол и с порога решительно объявила деду:

– Москва – это мой город! Буду жить там!

– О как! – усмехнулся столь сильному заявлению Максим Кузьмич.

А внучка принялась торопливо объяснять, размахивая руками, посверкивая восторженно глазами, возбужденная, взволнованная, – терпела же всю дорогу, пока доберется и объявит о таком важном! Так и ходила за дедом два дня кряду и рассказывала, рассказывала… Максим Кузьмич не останавливал Надю, все посмеивался эдакому энтузиазму, кивал, посчитав, что проще правильно использовать столь сильное увлечение внучки, направив его в нужное русло.

Они жили вдвоем с пяти Надюшкиных лет, Надя звала деда папой и поверяла ему все свои радости-горести и даже какие-то девчоночьи тайны, а он любил ее безмерно, называл нежно Нюшей, старался не совсем уж безрассудно баловать и хорошо знал и понимал характер внучки, чтобы мудро направлять ее сильные порывы и желания, например такие, как гвоздем засевшее в мозгу стремление поселиться в Москве.

Да пожалуйста, поддержал он, только путь в столицу один – поступить в вуз.

Что нужно для этого? Правильно – великолепно учиться, желательно лучше всех.