— Вы моя жена. Ваша переписка принадлежит мне. Таков закон. -

— Демобилизованные солдаты должны умирать с голоду на улицах — это тоже закон, однако я не замечала, что вы с ним согласны.

Филипп скрипнул зубами. Спорить с Маргарет — все равно что спорить с мужчиной. Она прибегает к безукоризненной логике, что исключает возможность простых ответов.

— Это совершенно не одно и то же, — сказал он. — Женщинам требуется руководство со стороны их мужей. Маргарет пренебрежительно фыркнула.

— Законы, которые низводят женщину до положения имущества мужчины, не имеют ничего общего с руководством. Законы созданы ради власти и для того, чтобы сохранить ее за мужчинами, в руках которых она находится.

Филипп открыл было рот, чтобы опровергнуть это заявление, но ничего не сказал. Он был не в состоянии аргументирование оспорить то, что она говорила. Потому что он знал, что это правда.

Он неохотно отдал ей письмо, поморщившись при виде того, как торопливо она схватила его.

Маргарет поспешно сломала печать, развернула листок и прочла строки, написанные неразборчивым почерком.

А потом прочла еще раз, потому что не поверила своим глазам. Джордж, наверное, шутит? Может, это какой-то трюк, чтобы смутить Филиппа? Но какой в этом смысл, ведь Джордж не знает, что она в руках у Филиппа? Он думает, что она все еще служит в гувернантках.

— Что он пишет? — спросил Филипп требовательно, поскольку она продолжала в оцепенении смотреть на письмо.

— Что он женится. — Высказанные вслух, эти слова прозвучали не более вероятно, чем когда она читала их. — На экономке, служащей у вас на вилле.

— На мадам Жиро? С какой стати ей вздумалось совершить такую глупость? — Джордж очень славный. — Маргарет не раздумывая встала на его защиту, но честность вынудила ее добавить: — Хотя я не могу сказать, что он будет очень удобным мужем.

Филипп внимательно смотрел на нее, пытаясь определить ее реакцию на письмо. Сообщение Гилроя не столько опечалило ее, сколько привело в растерянность. И если его женитьба — это нечто такое, чего она никак не ожидала, то теперь, когда это произошло, она беспокоится, что из этого не выйдет ничего хорошего. Из чего можно сделать вывод, что существующая между ними привязанность действительно носит чисто родственный характер, как он и надеялся, а не романтический, чего он опасался.

Он едва смог скрыть вздох облегчения по поводу того, что ему не придется иметь дело с Гилроем в будущем.

— Джордж пишет, что у мадам Жиро есть брат, который содержит процветающий постоялый двор к югу от Парижа. Она собирается вложить свои сбережения в дело брата, и они оба будут помогать ему, — сообщила Маргарет, еще больше подтвердив этим, что она не возражает против женитьбы Гилроя. Или что он написал нечто такое, что нужно хранить в тайне.

Но прежде чем Филипп успел ответить, дверь в кабинет распахнулась без всякого стука, и в комнату вбежала Анна-бел; увидев Филиппа, она резко остановилась.

— Вам никто никогда не говорил, что сначала нужно постучаться, а потом входить? — спросил Филипп, огорчившись, что их разговор с Маргарет прервали.

Аннабел задумчиво наморщила свое худенькое личико, а потом ответила:

— Нет.

— Ладно, считайте, что вам сказали, — проговорила Маргарет. — Раз вы здесь, значит, вы искали меня?

Аннабел энергично затрясла головой, отчего шелковистые пряди волос запорхали вокруг ее лица.

— Ага. Я увидела с лестницы, как приехали эти гувернантки, и они обе мне не понравились.

— Не судите о книге по ее обложке, — машинально заметила Маргарет.

— Расхожая истина! — усмехнулся Филипп.

— Расхожая истина всегда верна, — возразила Маргарет.

— А что это значит — насчет книги и обложки? — спросила Аннабел.

— Это значит, что нельзя судить о том, каков человек на самом деле, только посмотрев на него. Но вы правы, напомнив мне, что они ждут, — сказала Маргарет, сунув письмо от Джорджа в карман, чтобы перечитать его еще раз на досуге. — Пожалуйста, попросите Комптона сообщить вашей бабушке, что мы готовы побеседовать с гувернантками, а потом пусть он проведет сюда ту, которая пришла первой.

— А папа тоже останется? — Аннабел с сомнением посмотрела на Филиппа.

Филипп разделял с ней это сомнение. Он ничего не знал о том, как выбирают гувернанток. Детьми обычно занимаются жены.

— Папа очень заинтересован в вашем благополучии, — сказала Маргарет, надеясь, что от частого повторения этих слов они окажутся правдой.

— Вот как? — усомнилась Аннабел, и Филиппу стало стыдно от этого спокойного неверия.

— Ступайте и скажите бабушке, Аннабел, что мы сейчас начнем, — проговорила Маргарет.

Филипп подошел к камину и пнул ногой горящее полено, отчего к дымовой трубе взлетел целый фонтан искр. Неужели Аннабел действительно думает, что он относится к ней с неприязнью, как считает Маргарет? Конечно, нет. Он никогда не сделал ничего недоброго по отношению к этой девочке, а мужчины, принадлежащие к высшему обществу, очень редко обращают внимание на своих маленьких детей. Даже будь это его дочь, он вряд ли нашел бы что-то интересное в восьмилетнем ребенке.

Маргарет, сидя на одной из двух кушеток, стоящих по обе стороны огромного камина, наблюдала за сменой выражений на его лице. «Неужели он уже сожалеет о своем обещании?» — подумала она. Но даже если и так, она уверена, что он сдержит слово.

У Филиппа хватает недостатков, но он честен до мозга костей, что вообще встречается редко, не говоря уже об аристократии.

— Знаете, Маргарет, это совершенно не по правилам! — Сетования Эстеллы предшествовали появлению в кабинете ее пухлого тела. — Ваше воспитание, которое вы получили во Франции у монахинь, совершенно не годится для…

— Перестаньте, любезнейшая, — оборвал ее Филипп. — ~ Если вы не хотите остаться, уезжайте. Но прекратите возмущаться.

— Вот как? — От ярости Эстелла выпятила свой и без того внушительный бюст, и Маргарет смотрела на нее как зачарованная, задаваясь вопросом — выдержат ли такое напряжение швы ее платья из тонкого шелка? — Дожить до такого дня, когда муж моей дорогой Роксаны станет обвинять меня — и это после всего, что я для него сделала!

— Мисс Эджертон, — доложил Комптон, положив конец упрекам Эстеллы, и та, издав презрительное фырканье, бросилась к кушетке, на которой сидела Маргарет, и плюхнулась на нее.

«Эстелла права в одном, — подумала Маргарет. — Полученное мною воспитание определенно не научило меня беседовать с гувернантками». Но если ее не научили, как это делается, это еще не означает, что она не может этому научиться.

В комнату решительно вошла высокая худощавая женщина неопределенного возраста. Казалось, она вся состоит из различных оттенков коричневого цвета — начиная с каштановых волос с проседью и кончая платьем цвета бисквита, скрывающим ее от шеи до пят.

— Доброе утро, мисс Эджертон, — начала Маргарет, но замолчала, потому что в комнату вбежала Аннабел, осторожно обошла мисс Эджертон и бросилась на кушетку межгу Маргарет и Эстеллой.

— Прошу вас, садитесь, — Маргарет кивнула на кушетку напротив. — Разрешите познакомить вас с графом Чедвиком, — Она жестом указала в сторону Филиппа, выпрямившегося так» что это могло сойти за поклон, а потом опять прислонившегося к каминной полке.

— Леди Аннабел и миссис Арбетнот, ее бабушка.

— Ах да, юная леди, которая нуждается в обучении. — Мисс Эджертон уставилась на Аннабел так, словно та была жуком, ползущим перед ней по дорожке, относительно которого она не знала, хочется ей откинуть его в сторону или наступить на него. — Я думаю, миледи, — сказала мисс Эджертон, — что вы найдете мои рекомендации не имеющими себе равных. Последние двадцать пять лет я служила у дорогой герцогини Уорик. — И поскольку ни у кого не хватило смелости опровергнуть это сообщение, она продолжала: — А на какой стадии находится образование леди Аннабел?

— Я не умею читать! — выпалила Аннабел.

— Не умеете читать! — повторила мисс Эджертон, как если бы она не поняла сказанного. Аннабел покачала головой.

— Хотя хочу научиться, — сказала она. — Чтобы уметь читать, что написано в моей бальной карточке.

Филипп фыркнул, но Маргарет не обратила на это внимания.

— До сих пор образованием леди Аннабел в значительной степени пренебрегали, — начала Маргарет.

— И предполагается, что виновата в этом я! — перебила ее Эстелла.

Маргарет глубоко вздохнула, напомнив себе, что Эстелла — бабушка Аннабел и, какой бы она ни была пустой женщиной, девочку она любит.

— Я уверена, Эстелла, что при данных сложных обстояТельствах вы сделали все, что могли, — сказала Маргарет. — А что такое сложные обстоятельства? — Аннабел перевела взгляд с разъяренного лица своей бабки на отца, чье лицо выражало сарказм. — Детей должно быть видно, но не слышно, — заявила мисс Эджертон таким тоном, что Аннабел сразу же замолчала.

— Какая у вас подготовка? Что вы преподаете? — сделала еще одну попытку Маргарет.

— Английский, литературу, поэзию, написание писем, арифметику, чистописание, географию, французский, итальянский, популярные науки, религию, рисование акварелью, манеры, рукоделие, — пробарабанила мисс Эджертон.

— Популярные науки! — сказала Эстелла. — Сомневаюсь что нужно преподавать такие вещи молодой леди.

— Молодые женщины в состоянии освоить самые серьезные предметы. И как говорит'дорогая герцогиня, молодые леди должны быть образованными, в противном случае как смогут они успешно воспитывать своих сыновей ответственными гражданами?

Маргарет была полностью согласна с герцогиней, но по другой причине. Женщины должны получать образование ради себя самих, а не только для того, чтобы стать более умными матерями.

— Полагаю, Аннабел говорит по-французски и по-итальянски? — спросила мисс Эджертон.

— Она живет в Лондоне, — ответила Эстелла. — Здесь все говорят по-английски. Если какой-нибудь иностранец захочет с ней поговорить, он может выучить английский.

— Хорошенький побудительный мотив, — сказал Филипп, и Маргарет строго посмотрела на него; она еще больше расстроилась, увидев, что в его темных глазах пляшут чертики. Вот негодяй! Наслаждается ее трудным положением!

— Но сейчас, когда это чудовище побеждено, можно спокойно путешествовать по континенту, — сказала мисс Эджертон. — И как говаривала дорогая герцогиня, чтобы усвоить культуру чужой страны, нужно по крайней мере быть знакомым с основами ее языка.

Маргарет кивнула в знак согласия.

— Я не предвижу никаких затруднений в обучении леди Аннабел, — сказала мисс Эджертон. — Связаться со мной можно через контору по найму. — Она встала и эффектно закончила собеседование: — Есть семейство, желающее воспользоваться моими услугами, но, как ни заманчиво их предложение, это не совсем то, к чему я привыкла. Это промышленники, — Лицо ее сморщилось от отвращения. — Всего хорошего.

Мисс Эджертон кивнула с величественным видом Маргарет, присела перед Филиппом и, не обращая внимания ни на Эстеллу, ни на Аннабел, выплыла из комнаты.

Когда дверь за этой особой закрылась, Маргарет с облегчением вздохнула. Она чувствовала себя так, словно собеседование проводилось именно с ней и что ее сочли, к сожалению, неподходящей для заключения соглашения.

— Она мне не нравится, — заявила Аннабел, Удивления это не вызвало ни у кого.

— Но она ведь служила у герцогини. — Эстелла разрывалась между желанием быть замеченной светом, поскольку у Аннабел будет гувернантка, служившая у герцогини, и собственным полным несогласием с философией женского образования.

— И я сомневаюсь, что нам когда-либо позволят забыть об этом, — сказал Филипп.

— Мисс Мерчин. — Комптон доложил о приходе второй претендентки, и в комнату словно вплыло маленькое существо, похожее на фею. Ее черные как смоль волосы вились буйными кудрями, ласкавшими безукоризненную кожу цвета слоновой кости. Маргарет широко раскрыла глаза, увидев, что у мисс Мерчин глаза цвета фиалок. Невероятно красивые фиалковые глаза.

— Доброе утро, мисс Мерчин, — сказала Маргарет. — Разрешите познакомить вас с графом Чедвиком.

Мисс Мерчин улыбнулась Филиппу улыбкой, в которой в равных пропорциях были смешаны восхищение, интерес и смелость,

«Как смеет она так улыбаться Филиппу? — мысленно возмутилась Маргарет. — Он принадлежит мне! Нет, — попыталась она справиться с нарастающим негодованием, — Филипп принадлежит самому себе. Он, может, и женился на мне по-настоящему, но никаких обещаний хранить верность не давал».

— А это леди Аннабел, — продолжала Маргарет. Мисс Мерчин бегло улыбнулась девочке, а затем снова повернулась к Филиппу.

— Она очень похожа на вас, милорд, — сказала мисс Мерчин.

Маргарет бросила взгляд на Филиппа и увидела, что тот изучает мисс Мерчин внимательно и с любопытством; сердце у Маргарет замерло. Неужели Филипп станет флиртовать с гувернанткой своей дочери?