Джордж уже вернулся в Голливуд, когда из Лондона пришли печальные вести. Адвокат тети Лиз с глубоким прискорбием извещал Эдвину, что леди Хикэм скончалась в конце октября, но вследствие «трудностей» военного времени ему не удалось сообщить об этом раньше. Он обещал держать ее в курсе последующих событий.

Эдвина знала, что лорд Руперт завещал поместье и титул своему племяннику. Однако движимое имущество досталось его жене, а она, в свою очередь, завещала его Эдвине. Указанная в письме предварительная сумма при разумных расходах позволяла надеяться на безбедное существование до конца жизни. Впрочем, Эдвина никогда не стремилась к роскоши.

Деньги пришлись как нельзя кстати. Младшие дети могли рассчитывать на успешную карьеру или удачный брак, и для Эдвины они являлись гарантией независимости. Отныне никогда она уже не станет обузой для своих братьев и сестер. Они с тетей не были близки, но, перечитывая письмо адвоката, она не могла не испытывать благодарности. За газету Эдвина выручила сумму намного меньшую, чем полученное наследство.

— Господи, благодарю тебя, — прошептала она и, откинувшись на спинку кресла, сложила письмо.

В комнату вошла Алексис.

— Что-то случилось? — с тревогой спросила она: девочка уже привыкла к тому, что от писем и телеграмм не приходится ждать добра.

Но Эдвина невесело улыбнулась и покачала головой.

— И да… и нет… Умерла тетя Лиз, — сказала она печально, — но она оставила нам в наследство немалые деньги…

Однако Алексис, казалось, пропустила мимо ушей вторую часть сообщения.

— Отчего она умерла?

— Не знаю.

Эдвина вдруг почувствовала себя виноватой. Она так обрадовалась наследству, что даже не поинтересовалась подробностями смерти маминой сестры. Но тетя всегда была столь раздражительной и нервной, а ее последний приезд так утомил их.

Она снова развернула письмо.

— Здесь ничего не сказано. — Возможно, заболела испанкой, эпидемия которой охватила Европу и Соединенные Штаты. В этом году их матери исполнилось бы сорок восемь, следовательно, тете Лиз было больше пятидесяти. Она совсем ненамного пережила Руперта. — Как хорошо, что она не забыла нас, правда, Алексис? — Эдвина улыбнулась.

— Теперь мы богатые? — Алексис села рядом. Эдвина покачала головой.

— Нет, не очень.

— Мы можем переехать к Джорджу?

— Не думаю, что он придет от этого в восторг. Но теперь можно покрасить дом… нанять повара и садовника…

Миссис Барнс уволилась прошлым летом, и теперь приходящая прислуга помогала с уборкой дома, а в остальном Эдвина сама вела домашнее хозяйство.

Она не стремилась в Голливуд. Ее не привлекали его шум, блеск и популярность. Эдвина любила Сан-Франциско и уютный родительский дом.

— Хочу в Голливуд, — решительно заявила как-то раз Алексис.

С копной ниспадающих на плечи золотистых локонов и выразительными чертами лица она была очень красива. Все дети Уинфилдов были очень красивыми, но Алексис выделялась даже на их фоне.

Алексис в Голливуде?.. Сама мысль об этом приводила Эдвину в ужас. Ей нечего там делать.

Через несколько дней позвонил Джордж, и Эдвина сообщила ему о смерти тети и ее завещании. Сперва он пригласил их отпраздновать событие, но, внезапно осознав, что говорит, смутился.

— Прости, Вин… Я… я не подумал. Я, наверное, должен огорчиться.

Джордж был столь простодушен в своей бестактности, что она засмеялась. Ей всегда нравилась его искренность. Он совершенно не умел притворяться ни в радости, ни в горе и либо смеялся, либо плакал. На самом деле они никогда не испытывали нежных чувств ни к тете Лиз, ни к дяде Руперту.

— Я понимаю тебя, — успокоила его Эдвина. — Я и сама, хоть и знаю, что должна оплакивать смерть нашей единственной родственницы, не могу не радоваться, что тетя оставила нам деньги.

Ведь теперь я знаю, что в старости мне не придется сидеть на углу с жестяной кружкой в руках.

— Ну, я бы никогда не допустил этого! — возмутился Джордж, но тут же засмеялся. — Разве только при условии, что ты возьмешь меня в долю. Черт возьми, кто научил тебя подобным шуточкам?

— Разумеется, не ты, оболтус! Взять его в долю, надо же!

И они дружно засмеялись. Джордж пригласил их к себе, и Эдвина согласилась приехать на пасхальные каникулы.

Как только она повесила трубку, Тедди посмотрел на нее удивленно и спросил, действительно ли она собирается сидеть на углу с жестяной кружкой. Эдвина расхохоталась.

— Все тебе надо знать, маленький шпион! Конечно, нет, я только дразнила Джорджа.

Но Алексис наконец услышала долгожданную новость и просто сияла от радости.

— Мы едем к Джорджу в Голливуд?! Эдвина даже испугалась такой бурной реакции сестры: может, не стоит брать ее туда, но она так давно мечтала об этой поездке и разве можно было оставить ее дома?

— Возможно. Если вы будете хорошо себя вести. Я сказала Джорджу, что мы можем приехать на Пасху.

Все дружно завопили от радости и стали прыгать по комнате. Эдвина засмеялась. Они действительно хорошие дети и вполне заслужили подобный подарок.

Из Англии пришло еще два письма. Адвокат интересовался, не располагает ли мисс Эдвина Уинфилд возможностью прибыть в Хавермур, чтобы лично уладить необходимые формальности до того, как поместье перейдет в руки племянника лорда Руперта, но Эдвина уведомила его, что это абсолютно исключено. Она не объяснила, почему.

На самом деле она не смогла бы заставить себя подняться на борт корабля. Ни при каких обстоятельствах. Она написала, что в данный момент не может оставить семью, и адвокат, в свою очередь, заверил ее, что изыщет способ решить все проблемы.


В день смерти родителей они, как всегда, посетили церковь. В этот раз Джорджа с ними не было. Он не мог нарушить своих обязательств перед съемочной группой. Ко дню рождения Джордж прислал Алексис подарок: жакет и платье. Празднование дня рождения перенесли на первое апреля, потому что день гибели «Титаника» совсем не годился для веселья.

Эдвина тоже подарила сестре платье, которым Алексис очень гордилась и собиралась ехать в Голливуд именно в нем. Сшитое из голубой тафты, с вышитым воротником и изящным жакетом, оно идеально подходило Алексис. С аккуратно уложенными шелковистыми волосами она казалась прекрасной как ангел, и Эдвина чуть не заплакала, увидев сестренку в этом наряде.

Через несколько дней они в прекрасном настроении сели в поезд до Лос-Анджелеса.

— Голливуд, мы едем к тебе! — возбужденно закричал Тедди, лишь только поезд тронулся.

Глава 25

Их визит к Джорджу превзошел даже самые смелые ожидания Алексис. Он встретил их во взятом напрокат «Кадиллаке» и отвез в расположенный на вершине холма отель «Беверли-Хиллз». По утверждению Джорджа, все кинозвезды останавливались только в этих роскошных апартаментах. Здесь можно было встретить Мэри Пикфорд, Дугласа Фэрбенкса и даже Глорию Свенсон.

Однажды вечером они видели, как шофер-японец привез Чарли Чаплина. Фанни и Алексис восторженно глазели по сторонам, а вид роскошных автомобилей так потряс Тедди, что он несколько раз чуть не попал под колеса. Эдвине приходилось постоянно следить за ним и напоминать о необходимости быть внимательнее.

— Смотри, Эдвина! Это «Штуц Беаркот»!

В первый же день они встретили два автомобиля этой марки, четыре «Роллс-Ройса» и машины других редких марок. Тедди был в полном восторге и не понимал, почему сестры больше интересовались нарядами.

Эдвине пришлось кое-что купить из одежды, когда вместе с Алексис ходила по магазинам. На фоне нарядов местных красавиц она казалась себе ужасно старомодной. Здесь носили изящные облегающие платья с длинным разрезом. Подобная смелость несколько смущала Эдвину, но не мешала ей наслаждаться атмосферой Голливуда. Она позволила Джорджу купить ей несколько шляпок и даже выразила желание, чтобы он научил ее танцевать фокстрот.

— Ну, давай… вот так… О, сестричка, что это с твоими ногами? — поддразнивал он ее. Он показывал ей движения, и они громко хохотали. Давно не было так весело Эдвине, на какое-то мгновение беззаботность вновь вернулась к ней.

Временами Джордж очень напоминал ей отца. Тот точно так же учил ее танцевать, когда она была маленькой девочкой. Спустя столько лет воспоминания о прошлом уже не были так болезненны для нее. Они радовались как дети, и она понимала теперь, почему Джорджу так хорошо здесь.

Окружающие его люди несли в себе заряд молодости и счастья и щедро делились этим со всем миром. Они делали чудесное кино. Постоянно звучали имена Луиса Б. Мейера, Д.У. Гриффита, Сэмюэля Голдвина, Джесси Ласки. И когда Джордж под руководством Сэмюэля Горовица пройдет курс обучения, он тоже будет снимать фильмы Все здесь восхищало Эдвину. А как понравились детям последние комедии Мака Сеннета и Чарли Чаплина! Они никогда еще так не смеялись. Джордж водил их в кафе Ната Гудвина и с разрешения Эдвины даже в закрытые танцзалы «Три часа» и «Дансленд». Вернувшись в город, они зашли в отель «Александрия», где обычно ужинали кинозвезды. Им повезло: в тот вечер они увидели Глорию Свенсон, Лилиан Гиш и Дугласа Фэрбенкса с Мэри Пикфорд. По слухам, двое последних переживали бурный роман, и Эдвина не спускала с них глаз. Наблюдать за кинозвездами в жизни оказалось даже интереснее, чем на экране.

Джордж провел их в студию Горовица, и несколько часов подряд дети следили за тем, как он снимал Уоллеса Бири. Работа спорилась, и Джордж сказал Эдвине, что обычно съемки длятся не больше трех недель. Он участвовал в съемках уже трех картин. Он хотел представить ее своему покровителю, но тот так и не появился, и Джордж решил отложить знакомство.

Вечером они поужинали в отеле «Голливуд». Дети восхищались роскошной обстановкой, но еще больше — «девушкой Джорджа», как назвал ее Тедди. Хелен Горовиц ждала их у входа. Ее светлые, изящно уложенные волосы обрамляли лицо, а ослепительно белое платье плотно обтягивало стройную фигуру. Для своего роста она была немного худощава и очень застенчива. Из разговора с ней Эдвина узнала, что Хелен восемнадцать лет, а платье прибыло прямиком из Парижа, и, судя по ее голосу, она не придавала особого значения этому факту.

Своими манерами она неуловимо напоминала Эдвине Алексис. Столь же красивая и нежная, она, казалось, совершенно не замечала производимого на окружающих впечатления. Хелен выросла в Лос-Анджелесе, но отец предпочитал держать ее подальше от «мира кино», поэтому ее основным развлечением стала верховая езда.

Она пригласила всех на свое ранчо в долине Сан-Фернандо, но Эдвина, поблагодарив за гостеприимство, отклонила приглашение. Алексис боялась лошадей, а Тедди любил автомобили несравненно сильнее, чем животных.

— Вы давно знакомы с Джорджем? — спросила Эдвина.

В этой девушке красота удивительным образом сочеталась с простотой. Несмотря на дорогие наряды, она была начисто лишена высокомерия и, видимо, очень привязалась к Джорджу. Хелен могла вскружить голову любому, и их брат очень нежно ухаживал за ней. Эдвине нравилось смотреть, как они танцуют. Как повзрослел Джордж! Он стал настоящим мужчиной.

— Очень жаль, что отца нет в городе, — сказала Хелен. — Он уехал на неделю в Палм-Спрингс. Там для нас строят новый дом. — Она явно не видела в этом ничего особенного. — Я не сомневаюсь, он был бы рад познакомиться с вами.

— В следующий раз, — улыбнулась Эдвина. — Надеюсь, это не последняя наша встреча.

Джордж встретил друзей и решил представить их своей сестре. Они вели себя слишком шумно и громко смеялись, но это не портило хорошего впечатления.

Уинфилдам очень не хотелось возвращаться в Сан-Франциско, и они задержались еще на несколько дней. Они вновь отправились посмотреть, как работает Джордж, и Алекс привлекла внимание одного из сотрудников киностудии, попросившего у Эдвины разрешения отснять девушку в одном из эпизодов.

Эдвина заколебалась, но Джордж неожиданно энергично воспротивился этому. Алексис была вне себя от отчаяния. Впоследствии Джордж разъяснил свое поведение:

— Зачем давать ей такую возможность? Она ведь даже не понимает, как хороша собой. Конечно, здесь замечательно. Но для взрослых, не для детей. А для нее это как наркотик" раз попробовав, она уже не сможет остановиться. Я видел такое и не хочу, чтобы Алексис разделила судьбу многих других девушек. Звездами становятся единицы, а остальные сворачивают на дурную дорожку… Надеюсь, ты понимаешь меня.

Эдвина не возражала, но, пожалуй, впервые брат оказался консервативнее ее. В свои девятнадцать лет он проявлял незаурядную зрелость и знание тонкостей голливудской жизни. Она гордилась братом и уже не жалела, что продала газету. Теперь он занимается любимым делом, а в редакции ему было так скучно. Нет, конечно, она поступила правильно. И он тоже, настояв на, своем решении и приехав сюда.

Эдвина расплатилась за отель. Детям очень не хотелось возвращаться домой, и они заставили ее пообещать, что скоро вновь приедут сюда.