Даниэла Стил - Большей любви не бывает

Эдвина перевела дыхание. Слава богу, сестра хотя бы жива и здорова. В первую минуту она подумала связаться с Джорджем, но так не хотелось прерывать его свадебное путешествие.

Она решила сначала попытаться вызволить сестру самостоятельно, а если ей это не удастся, призвать на помощь Джорджа. Более всего Эдвина хотела избежать огласки. Нужно предупредить Сэма, что Алексис нашлась, потребовать от Фанни и Тедди, чтобы они держали язык за зубами и ничего не говорили Джорджу. Чем меньше посвященных, тем лучше. Пока можно ограничиться этим.

Она продолжила разговор с Алексис.

— А где в Нью-Йорке? В каком отеле?

— В отеле «Иллинойс». — Алексис назвала адрес. Это, конечно, не «Плаза» или «Ритц-Карлтон», но Малкольм Стоун и не принадлежал к тем людям, которые селились в подобных отелях. — Послушай, Эдвина… — Голос Алексис задрожал, она понимала, какой болью отзовутся ее слова в сердце Эдвины, но не сказать об этом она не могла:

— Я замужем.

— Что? — Эдвина не хотела верить своим ушам. — Это правда?

— Да, мы поженились перед тем, как сесть на поезд. — Она не сказала, что в ту ночь была пьяна и мало что помнит. Она просто решила поставить сестру в известность.

— Ты собираешься домой? — Эдвина поклялась себе, что сделает все, чтобы расторгнуть этот брак, но сначала Алексис должна была вернуться.

— Я не знаю… — растерянно ответила та. — Малкольм хочет попытаться найти работу в театре.

— Ради бога, послушай… — Эдвина закрыла глаза и быстро прикинула в уме возможные варианты. — Никуда не уезжай. Я приеду, чтобы забрать тебя.

— Ты скажешь Джорджу? — В голосе Алексис звучало смущение.

— Нет-нет. Я никому ничего не скажу. И вы с Малкольмом тоже помалкивайте. Чем меньше людей узнают об этом, тем лучше. Я привезу тебя домой, и мы покончим с этой дурацкой историей, расторгнем брак. — Надо еще молить бога, чтобы все обошлось без «подарка через девять месяцев», как когда-то выразился Джордж. — Скоро я буду в Нью-Йорке.

Они простились.

Внезапно Алексис пожалела о звонке. Скоро Эдвина появится здесь, начнутся упреки, нотации и нравоучения…

Малкольм вновь стал очень нежным, ей все больше нравилось заниматься с ним любовью, а возвращаться в Калифорнию совсем расхотелось. Конечно, он мог бы найти отель получше и в его поведении многое не устраивало Алексис, например, способ, которым он вывез ее из Лос-Анджелеса, но теперь они были вместе, и временами ей казалось, что она его любит. Он все-таки красивый, хотя у него и дрожат руки, когда перепьет. Но он добр и ласков с ней, а кроме того, он представляет ее как свою жену, и она чувствует себя такой взрослой.

На следующий день Алексис окончательно решила не возвращаться. Она позвонила в Сан-Франциско, но оказалось, что Эдвина уже выехала.

— Лекси, зачем ты это сделала? — рыдала в трубку Фанни. — Как ты могла так поступить?

Алексис затрепетала, почувствовав, как рука Малкольма скользнула по ее бедру.

— Мы будем вместе сниматься, — сказала Алексис, словно таким объяснением разрешались все проблемы. — И я хотела выйти замуж за Малкольма.

У Фанни перехватило дыхание. Эдвина не сказала ей, что они поженились. Она знала только, что Лекси сейчас в Нью-Йорке.

— Что? Ты замужем? — Фанни не могла сдержать изумления, а Тедди с интересом прислушивался к разговору.

Внезапно Алексис вспомнила, что обещала Эдвине молчать.

— В некотором роде.

Интересно, если сказать всем об этом, тогда Эдвина не сможет расторгнуть брак? Или все-таки сможет? Как все сложно и непонятно! Алексис решила, что явно поторопилась со звонком, и сказала об этом Малкольму, который и без того ходил весь день мрачный, потому что все его попытки найти работу пока ни к чему не привели.

— У меня есть интересное предложение, — заявил он и, расстегнув на ней блузку, повалил на кровать.

В Чикаго Малкольм купил ей кое-что из недорогой одежды, чему Алексис весьма обрадовалась.

Они снова занялись любовью, а потом он надолго ушел и вернулся лишь вечером с двумя билетами в кармане. Малкольм был так пьян, что едва держался на ногах.

Алексис очень рассердилась, но он пообещал, что завтра все будет отлично. Они уезжают в Лондон, там он найдет работу Они проживут в Англии несколько месяцев, пока здесь все успокоится, а затем вернутся в Калифорнию К тому моменту Эдвина уже ничего не сможет предпринять.

«А если повезет, Алексис забеременеет», — подумал он. Но и без того пройдет слишком много времени, и родственники не посмеют что-либо сделать. Вот тогда-то Малкольм воспользуется своим положением и заживет на широкую ногу, не хуже Джорджа Уинфилда.

Еще до отъезда из Калифорнии Эдвина позвонила Сэму и сказала, что все в порядке. Просто Алексис очень обиделась на нее и, никого не предупредив, одна вернулась в Сан-Франциско. Она раскаивается в необдуманном поступке, а в целом все нормально.

— А Малкольм Стоун? — спросил Сэм. Он не очень поверил ее объяснению.

— Бесследно исчез, — ответила Эдвина и поблагодарила его за помощь.

Она попросила экономку присмотреть за Фанни и Тедди и наутро уехала в Нью-Йорк.

Фанни и Тедди пообещали ничего не говорить Джорджу, если тот позвонит, и вообще никому не рассказывать о случившемся.

В поезде ожили образы прошлого. Эдвина вспомнила, как в радостном ожидании предстоящего путешествия в Европу ехала с родителями и Чарльзом до Нью-Йорка, где их ждала «Мавритания». Тогда время в дороге пролетело незаметно, а сейчас Эдвина совершенно измучилась наедине с тяжелыми мыслями и тревогами.

Прямо с вокзала она отправилась в отель в надежде застать там смущенную Алексис и пригрозить Малкольму судом, но вместо них обнаружила лишь письмо, в котором Алексис объясняла, что Малкольм хочет работать в Лондоне и что она уезжает вместе с ним.

Очевидно, сестра совсем потеряла голову, ибо ее не испугало даже морское плавание. Интересно, понимает ли это Малкольм? А может быть, Алексис ничего не рассказала ему про «Титаник»?

Из отеля «Иллинойс» Эдвина вышла заплаканная и растерянная. Она не знала, что теперь предпринять, стоит ли добиваться возвращения сестры. Что, если Алексис нашла свое счастье, став его женой? А может, она беременна? Что тогда делать? Случись такое, и расторгнуть брак будет значительно сложнее.

Она тихо плакала, сидя на заднем сиденье такси. Машина остановилась перед «Ритц-Карлтоном», Эдвина расплатилась и вошла в номер, как две капли воды похожий на тот, в котором она останавливалась одиннадцать лет назад.

Как жаль, что теперь в трудную минуту ей не на кого опереться. Ей так нужна помощь… но родители и Филип погибли… Джордж женился… Сэма она знала слишком плохо… Бена ей было стыдно беспокоить… И она понимала, что решение придется принимать самой. Перед ней возникла дилемма: либо подняться на борт парохода и попытаться вернуть сестру, либо отказаться от всего и вернуться домой. Но Алексис позвонила и сообщила свой адрес — следовательно, она рассчитывала на ее помощь.

Эдвина не спала всю ночь. Она знала, на каком корабле они уплыли. Можно было послать на его борт телеграмму с просьбой вернуться домой, но едва ли Алексис послушается, ведь, судя по всему, она теперь послушная игрушка в руках Малкольма. Однако медлить больше нельзя. Надо было на что-то решаться.

И внезапно, как единственный ответ на все вопросы, перед Эдвиной возникло мамино лицо. Уж она-то не растерялась бы. Она бы, не раздумывая, отправилась в Лондон.

В тот же день Эдвина приобрела билет на судно под названием «Париж». Тремя днями раньше Алексис отплыла на «Бремене».

Бледная, притихшая, Алексис сидела в каюте второго класса на «Бремене». Малкольм старался приободрить ее, расписывая, как им будет хорошо вместе. Он считал, что она раньше никогда не плавала на корабле, а Алексис утаила от него пережитую трагедию. Малкольм заказал шампанское и, целуя Алексис, представлял себе, какое блестящее будущее их ждет. И плавать они будут тогда только первым классом на более шикарных кораблях.

— Не куксись, малышка, — теребил он Алексис, запуская руку ей под платье, но на этот раз Алексис даже не улыбалась.

Она ни слова не произнесла с самого отплытия, и Малкольм, стоя возле Алексис, чувствовал, как она дрожит.

— У тебя ведь нет морской болезни? — спросил он, пребывая в отличном расположении духа.

Не самая худшая перспектива — заиметь молодую жену, сестрицу директора киностудии, пусть даже из-за этого путешествия в Европу в кармане не осталось ни гроша На этом пароходе, конечно, чертовски скучно, но немцы любят посмеяться и выпить, и в случае чего можно перекинуться в картишки, а жену вывести в общество.

Но Алексис сразу же легла в кровать, и с ней творилось что-то странное. Она лежала, прерывисто дыша, переводила бессмысленный взгляд с предмета на предмет и упорно молчала.

Обеспокоенный Малкольм побежал к стюарду и попросил вызвать корабельного врача.

— Что случилось? — спросил стюард, оглянувшись на каюту. Он сразу обратил внимание на молоденькую жену американца. Они были красивой парой, хотя муженек вполне сгодился бы ей в отцы.

— Моя жена… ей нехорошо… нам нужен врач, и быстро!

— Конечно, — улыбнулся стюард, — но, может, я принесу ей чашечку бульона с галетами? Лучшее лекарство от морской болезни. Она раньше плавала?

Но пока они разговаривали, из открытой двери послышался шум, и Малкольм, вбежавший в каюту, увидел, что Алексис в глубоком обмороке.

— Доктора, скорее!

Алексис выглядела ужасно, и Малкольма прошиб холодный пот. Что, если она умерла? Джордж Уинфилд убьет его, и можно будет забыть про Голливуд, блестящую карьеру и роскошную жизнь — все, на что он рассчитывал, решив жениться на малышке Алексис.

Врач пришел сразу же и первым делом спросил Малкольма, не беременна ли его жена и нет ли признаков выкидыша. Малкольм не думал об этом, и потом слишком уж рано, ибо Алексис была девушкой, когда он в первый раз овладел ею.

Он не мог ответить ничего вразумительного, доктор попросил подождать его за дверью, и Малкольм стал расхаживать по холлу, гадая, отчего это Алексис так плохо.

Прошло довольно много времени, прежде чем вышел встревоженный врач. Он поманил Малкольма к себе, и тот, неохотно повинуясь, подошел.

— С ней все в порядке?

— Да. Она будет долго спать, я сделал ей укол. Они присели в кресла, и врач посмотрел на Малкольма.

— Вам очень нужно было ехать в Европу? — Доктор говорил слишком резко, а Малкольм не мог понять, почему.

— Да, я… я актер… Я собираюсь играть на лондонской сцене.

Это была очередная ложь. Он не был уверен, найдет ли там работу. Но что еще он мог сказать доктору?

— Она ведь ничего не рассказала вам? Врач пристально смотрел на Малкольма, сомневаясь, женаты ли они на самом деле. Она слишком молода, слишком напугана. Почему-то ему казалось, что она тайком отправилась в плавание с этим красивым, но немолодым и потасканным блондином. Если это действительно так, то она явно не ожидала такого путешествия, и врачу было жаль девочку.

— Не рассказала мне что? — Малкольм выглядел смущенным.

— О своем предыдущем путешествии в Европу.

Алексис, всхлипывая, призналась доктору, что не выносит пароходы. Это было так ужасно. Что, если они утонут? Она с ума сходила от страха, и врач решил ввести ей успокоительное. И если американец согласится, он поместит ее в лазарет, где за ней будет ухаживать медсестра.

— Я ничего об этом не знаю, — раздраженно ответил Малкольм.

— Вы не знаете, что она плыла на «Титанике»? Что во время катастрофы погибли ее родители? — Если они женаты, то она не слишком-то близка со своим мужем.

— Да она была тогда совсем маленькой, — с сомнением сказал Малкольм.

— Ей было шесть лет, но подобные психические травмы не проходят бесследно.

Малкольм кивнул, думая, что это многое объясняет в поведении Эдвины. Его как-то никогда не волновало, почему за Алексис присматривают не родители, а Джордж и бдительная сестра. По правде говоря, ему было все равно, а Алексис сама ничего не рассказывала о своем прошлом.

Доктор продолжал:

— Она убежала от родителей в ту ночь, кто-то случайно нашел ее в каюте и бросил девочку с борта тонущего «Титаника» в последнюю спасательную шлюпку, уже спущенную в воду. Она встретила родных только на корабле, подобравшем их. Я думаю, это была «Карпатия».

Он нахмурился, вспоминая. Тогда он был судовым хирургом на «Франкфурте», они приняли последние сигналы бедствия с «Титаника», но не могли подоспеть на помощь, потому что находились слишком далеко от места катастрофы.

— Я вынужден предложить вашей жене успокаивающие средства до конца плавания. Иначе, боюсь, ей не вынести путешествия. Она кажется… м-м… очень хрупкой.

Малкольм тяжело вздыхал, слушая врача. Всю жизнь мечтал плыть на корабле с истеричной девчонкой, чье семейство утонуло с «Титаником»… и как, черт подери, они станут возвращаться в Штаты, когда придет время?! Может, тогда это будут проблемы Джорджа или Эдвины, если их бегство раскроют, но он был уверен, что их не найдут. Он в безопасности, а позже может даже выставить им свои условия. К тому времени Алексис будет полностью принадлежать ему и им придется с ним считаться. Всегда.