— Почему вы не оставите ее? Нельзя же так жить всю жизнь. — Поразительно: они почти не знают друг друга, но делятся таким сокровенным. Хотя подобное часто случается в путешествиях.

— У меня нет выбора, — тихо ответил Патрик, — как и у вас, когда вы столкнулись с необходимостью растить братьев и сестер. Положение обязывает, как говаривала моя бабушка. Существует долг, и я должен его выполнить.

А мальчики у нас замечательные, они уже подросли и теперь уехали в школу. Последним покинул дом Ричард, год назад, поэтому я теперь стал посвободнее. На самом деле меня совсем не тянет бывать дома, и я там почти и не бываю. — Он по-мальчишески улыбнулся Эдвине. — Большую часть времени я провожу в Нью-Йорке. Езжу по делам в Париж, когда только возможно. Потом у меня есть друзья в Берлине и Риме… Так что все обстоит не так плохо.

Но Эдвина ответила ему с искренним сочувствием:

— Как это все печально и… пусто! — Она говорила с ним прямо, и он отвечал ей тем же.

— Вы правы. Да. Но это все, что у меня есть, Эдвина, и я стараюсь как могу. Как и вы тоже. Это не жизнь, но это моя жизнь. Как и ваша. Посмотрите, вы же провели всю жизнь, оплакивая человека, умершего двенадцать лет назад. Подумайте об этом… подумайте о нем.

Вы действительно знали его? Вы знали, каким он был, мог бы он сделать вас счастливой? У нас было право на счастье, но мы не стали счастливыми. Поэтому вы делали что могли в окружении любимых братьев и сестер, и я тоже, со своими сыновьями. Больше я ни на что не имею права, я женатый человек.

Но вы-то, Эдвина, другое дело. Вам нужно найти человека, которого вы полюбите. Выйдите за него, родите своих детей. Я уже не могу ничего такого себе позволить, но вы можете, Эдвина. Не хороните себя, у вас вся жизнь впереди.

— Глупости! — засмеялась Эдвина, хоть Патрик произнес мудрые слова, понимала она это или нет. — Да вы знаете, сколько мне уже? Тридцать два. Я слишком стара для этого, считай, полжизни прожито.

— Вот и мне так кажется. Мне тридцать девять. Но знаете что? Если бы у меня была еще возможность полюбить, быть счастливым, иметь еще детей — я бы, не задумываясь, ухватился за нее.

Патрик посмотрел на Эдвину и, прежде чем она ответила, поцеловал ее. С тех пор, как погиб Чарльз, никто не целовал ее так.

Внезапно она осознала то, что сказал Патрик. Прав ли он? Действительно ли Чарльз — всего лишь далекое воспоминание? Да помнит ли она Чарльза на самом деле? Сейчас несомненно одно: она любила его. Но возможно, она слишком долго переживает это? Может, пора забыть?

И вдруг, когда она начала целовать Патрика, воспоминания стали гаснуть в ее сознании, и не осталось ничего, кроме двух человек, крепко обнимавших друг друга.

Прошло немало времени, прежде чем Патрик отпустил Эдвину. Он снова и снова целовал ее, а потом решился сказать то, что считал необходимым, что Эдвина имела право знать:

— Эдвина, что бы ни произошло между нами, я не смогу жениться на вас. Я хочу, чтобы вы знали это. Как бы я ни любил вас, я несвободный человек. Я не разведусь никогда. Но я не хочу разрушить и вашу жизнь. Я хочу сказать, что если вы и позволите мне любить вас, то все равно будете оставаться свободной… так будет лучше для нас обоих… я не буду удерживать вас, и вы тоже… понимаете?

— Да, — тихо ответила Эдвина, благодарная ему за искренность и прямоту.

Она с самого начала почувствовала, какой он честный человек. Именно поэтому она заговорила с ним, и поэтому она поняла, что любит его. Смешно, она же едва знает его, но она его любит.

— Я не позволю вам того, что было после смерти Чарльза… хранить память годами… Я хочу любить вас и показать вам вашу дорогу — дорогу счастья и полноценной жизни. И даже если вы полюбите меня, то все равно будете во всем вольны: захотите выйти замуж за кого-нибудь — и сделаете это…

— Не будем сейчас об этом, — улыбнулась Эдвина, — вы же не можете всего предвидеть. Что, если Филиппа умрет, или оставит вас, или решит уехать куда-нибудь?

— Я не могу на этих зыбких надеждах строить свою жизнь и вам не позволю. Моя любимая, помните: я отпущу вас… как маленькую птичку… и вы полетите к себе домой, далеко за океан…

Но не успел он сказать эти слова, как Эдвина почувствовала, что вовсе не стремится к этому. Она взяла его за руку и тихо прошептала:

— Не сейчас… пожалуйста.

— Да… не сейчас… — зашептал он в ответ, уткнувшись лицом в ее волосы. — Я люблю тебя!..

Глава 36

Такое бывает только в романах да еще в голливудских фильмах. Они случайно встретились, сразу полюбили друг друга и парили в небесах от счастья. Для Эдвины открылась другая жизнь, какой у нее никогда не было или о существовании которой она просто позабыла за одиннадцать лет.

Они разговаривали, смеялись, часами гуляя по палубе, и постепенно у Эдвины прошел страх, что они в любой момент могут потонуть. Он заверил ее, что будет рядом, если случится тревога, и спасет ее.

Пассажиры наблюдали за ними с теплыми улыбками, заговорщицки перешептывались, а некоторые и завидовали, поэтому они старались выбирать укромные местечки, чтобы поболтать, поцеловаться или просто подержаться за руки. Им этого так долго не хватало, хотя Эдвина подозревала, что Патрик развлекался время от времени, но сам он поклялся, что никого не любил с тех пор, как женился, и Эдвина верила ему.

— А какая ты была маленькая? — спросил Патрик, желая знать все, каждую деталь, каждую мелочь о ней.

— Не знаю, — улыбнулась Эдвина, — я никогда не думала об этом. Счастливой, конечно. Обычная счастливая жизнь, пока не наступила эта ночь. Перед этим я ходила в школу, дралась с Филипом из-за игрушек, любила помогать маме в саду… Знаешь, — припоминала Эдвина, — первое время после того, как она погибла, я еще долго разговаривала с ней, подрезая розы или перекапывая грядки, и иногда ужасно злилась. Мне хотелось знать, почему она так поступила, что заставило ее бросить детей и остаться с мужем.

— И ты нашла ответ? — Он улыбнулся, а Эдвина покачала головой.

— Нет, но после разговоров с ней сразу чувствовала себя лучше.

— Должно быть, ты права. Я тоже люблю покопаться в саду, когда есть возможность, хотя это не считается мужским делом.

Они говорили обо всем: об их далеких друзьях, о любимых книгах.

Ему нравилась серьезная литература, классика, а она больше любила современных популярных писателей вроде Ф. Скотта Фицджеральда и Джона Дос Пассоса. Они оба любили поэзию, и закаты, и лунный свет, и танцы. Она со слезами радости на глазах поведала Патрику, как она гордится Джорджем и как ей нравится Хелен. Эдвина даже сказала ему, что отдала Хелен фату, которую должна была надеть сама.

— Я хотел бы, чтоб ты ее надела ради меня, — не выдержал Патрик.

— И я, — прошептала она, смахивая слезы. В тот вечер, через день после их встречи, они пошли танцевать. Эдвина сокрушалась, что у нее нет ни одного подходящего платья, но Патрик чудом уговорил одну из горничных позаимствовать на один вечер что-нибудь подходящее из гардероба ее хозяйки. Платье оказалось от Шанель и очень шло Эдвине.

Весь вечер Эдвина опасалась, что какая-нибудь разгневанная пассажирка первого класса кинется срывать с нее свое платье, но тревоги были напрасны, и они чудесно провели время, кружась по танцевальному залу. Все было просто замечательно.

Плавание на корабле неожиданно для Эдвины оказалось не бесконечным мучением, а коротким сказочным сном. Казалось, прошла секунда — и вот они уже в Шербуре, а затем в Саутгемптоне.

— Что мы теперь будем делать? — печально, спросила Эдвина. Они обсуждали это сто раз, и Эдвина пыталась как-то подготовить себя к расставанию, но, когда настал момент прощания, она обнаружила, что не может заставить себя уйти.

Он в который раз повторил ей:

— Ты найдешь Алексис, и мы устроим праздничный обед в Лондоне, а потом ты вернешься домой, найдешь хорошего человека, выйдешь замуж и заживешь счастливо с мужем и детьми. Эдвина фыркнула:

— И как ты предлагаешь мне это сделать? Дать объявление в газету Сан-Франциско?

— Нет, стоит тебе перестать изображать убитую горем вдову и начать выходить в свет, как уже на другой день твой дом будут осаждать десятки мужчин, помяни мои слова.

— Чепуха. Мне это совсем не нужно.

Ей нужен Патрик. Она давно призналась, зачем едет в Лондон, и Патрик был возмущен бесстыдным поведением Малкольма. Он вызвался помочь ей в поисках сестры. Патрик знал множество отелей, где останавливаются актеры, и они собирались вместе их прочесать. Он говорил, что найти беглянку будет несложно.

Патрик собирался заехать к себе в контору, урегулировать несколько дел, а потом встретиться с Эдвиной и начать поиски. Но, как ни желала Эдвина поскорее найти Алексис, она не хотела покидать Патрика даже на мгновение.

После того как они провели вместе целых три дня, ей казалось странным остаться теперь без него. Они расставались, по молчаливому согласию, только на ночь. Держались за руки, обнимались, целовались, но Патрик не хотел воспользоваться моментом, зная, что у них нет будущего.

Эдвина скрывала от него свои чувства, хотя в глубине души хотела, чтобы все получилось иначе. Смешно, в самом деле: у ее семнадцатилетней сестры бурный роман, а она остается нетронутой старой девой. Эдвина засмеялась, подумав об этом, и Патрик улыбнулся, уловив ее затаенную мысль.

— Над чем это ты смеешься, может быть, поделишься?

— Я просто подумала, как это нелепо, что Алексис путается с этим проходимцем, а я веду себя, как послушная школьница. Не уверена, что мне нравится этот сценарий!

Они засмеялись и с нежностью посмотрели друг на друга. Они оба знали, что их связывает что-то особенное, пожалуй, даже исключительное. Их отношения не были простой интрижкой или кратковременным дорожным романом, и они дорожили теми чувствами, которые испытывали друг к другу.

Он поехал на поезде в Лондон вместе с ней. Они сидели в купе и тихо разговаривали. Патрик объяснял, что Филиппа не знает о его приезде и он подозревает, что ее вообще нет в городе, возможно, она на скачках в Шотландии.

Еще не наступил полдень, когда Патрик привез Эдвину в «Кларидж» и ушел, пообещав вернуться к пяти.

Она сразу же послала телеграмму в Сан-Франциско, сообщив, что все в порядке, и попросив связаться с ней, если будут какие-нибудь известия об Алексис. Эдвина могла только надеяться, что дома все нормально. По крайней мере Фанни и Тедди имели возможность прислать телеграмму в «Кларидж», если возникнут какие-то проблемы.

Эдвина поехала в «Хэрроуз» и за час накупила платьев больше, чем у нее было за всю жизнь, потом сделала прическу в салоне поблизости и вернулась на такси в отель, нагруженная свертками и шляпными картонками.

Когда Патрик вернулся, его взору предстала элегантная, сияющая Эдвина.

— О господи, — воскликнул он, — чем ты занималась весь день?

Они, перебивая друг друга, делились событиями, которые произошли с ними за эти несколько часов. Он приобрел редкую книгу Элизабет Браунинг, и будь Эдвина лучше знакома с лондонскими магазинами, она бы знала, что футляр, который Патрик вынул из кармана, был от известного ювелира Уортски. У нее перехватило дыхание, когда он протянул коробочку, и она боялась ее открывать, но, открыв, долго не могла оторвать глаз от подарка.

В футляре лежал бриллиантовый браслет, легенда гласила, что его подарил принц Альберт королеве Виктории. Такие редкости, конечно, нечасто поступали в продажу, но особенным клиентам иногда предлагали что-нибудь необычное. Патрик надеялся, что Эдвина, застегивая на руке браслет, каждый раз будет вспоминать о счастливых часах, проведенных с ним.

Он принес с собой бутылку шампанского, но, сделав по глотку, они решили, что пора приступать к поискам Алексис. Патрик специально нанял машину с шофером, и они начали объезжать все отели в Сохо.

В восемь вечера, потратив на поиски уже два часа, они вошли в очередную гостиницу. Патрик положил на стол портье пятифунтовую банкноту.

— Вы видели эту девушку? — спросила Эдвина, показывая маленькую фотокарточку Алексис, которую носила с собой в бумажнике. — Она путешествует с человеком по имени Малкольм Стоун, высоким, привлекательным мужчиной лет сорока пяти — пятидесяти.

Портье взглянул на Эдвину, на Патрика, потом на деньги и наконец кивнул:

— Да, они были здесь. А что она Натворила? Стянула что-нибудь? Они американцы, знаете ли. — Он, видимо, не заметил акцента Эдвины, а поскольку платил Патрик, то портье к нему и обращался.

— Они сейчас здесь?

— Нет, вчера уехали. Они тут только пару дней и прожили. Я могу точно посмотреть, когда они приехали, если желаете. Она очень хорошенькая штучка с копной светлых волос.

У Эдвины забилось сердце, когда она узнала, что Алексис так близко, но где-то в глубине души она хотела оттянуть их встречу, так как тогда ей придется сразу же возвратиться домой и расстаться с Патриком.