Р. Льюис - Борден 2

— Там!

Я закричала, когда пули попали в капот моей машины. Пригнувшись, я закрыла голову руками.

Блядь. Блядь. Блядь.

— Они стреляют по двигателю, — закричал один из мужчин.

Я не знала, что делать. Мне было слишком страшно выйти, слишком страшно сесть, слишком страшно посмотреть на мужчин. Внезапно их крики возобновились.

— Эмма! — услышала я Грэма. Пассажирская дверь в моей машине открылась, и чьи-то руки схватили меня. Я взглянула в испуганные глаза Грэма. — Вылезай, Эмма! Машина сейчас бесполезна! Тебе нужно бежать!

— Куда бежать?

— Эмма, просто беги!

Он силой вытащил мое скрюченное тело из машины, и в этот момент вокруг нас засвистели пули. Он толкнул меня на землю рядом с колесом машины, рухнув на меня, закрывая собой. Вокруг нас был дождь из пуль, некоторые разрывались так близко, что у меня в ушах словно взрывались бомбы. Я вскрикнула, испугавшись, что они попадут в нас.

— Беги, — сказал он, когда огонь пошел в другом направлении.

Я слышала крики других мужчин. Грэм схватил меня за плечи и встряхнул.

— Эмма, — прорычал он. Я испуганно посмотрела на него. — Беги в лес! Я должен как можно дольше сопротивляться этим людям, прежде чем они попытаются добраться до тебя.

Добраться до меня? Почему они хотят добраться до меня?

— Это по моей вине?

— Беги! — снова взревел он, взбешенный моей неподвижностью.

Подняв свое тело на ватные ноги, я побежала прямиком в лес. Оглянувшись через плечо, посмотрела на Грэма, и мое сердце остановилось. Он упал на колени, хватаясь за грудь. Я увидела кровь и закричала.

Его застрелили.

Эмма

Я побежала в лес. Позади, не прекращаясь, звучали выстрелы. Мне был слышен крик Грэма, но я не могла разобрать слов. Я обернулась, упала на землю и увидела, как он стреляет из пистолета, выглядывая из-за крыши машины, и снова приседает, прячась за ней. Его рука по-прежнему была прижата к груди, и даже в темноте мне было видно, как струящаяся из раны кровь пропитывала рубашку.

— Беги, Эмма! — кричал он что есть силы полным отчаяния и боли голосом. — БЕГИ!

Тем не менее, я не бежала. Не могла бросить его. Мне хотелось помочь, ведь он истекал кровью, а те — кто бы они ни были — продолжали стрелять. Мне не было видно, ни кто они, ни откуда появились. Остальные мужчины лежали мертвыми в лужах крови, оружие валялось рядом с их телами. Если бы я только могла добраться до пистолета…

Над моей головой просвистела пуля, и я упала на землю, прижимаясь к ней всей грудью. Мое сердце грохотало, как никогда раньше, и я втягивала в себя воздух, пытаясь успокоиться. Мне казалось, что от страха меня парализовало. Снова зазвучали выстрелы, а потом я услышала крик Грэма. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы поднять голову и взглянуть на него, но мне все еще не было его видно. Я заставила себя приподняться выше, пока не оказалась стоящей на коленях.

Моя рука взметнулась ко рту, потому что я увидела, как он упал на землю, сраженный второй пулей, попавшей ему в грудь. Он выглядел почти бездыханным, но его губы продолжали шевелиться, снова и снова повторяя слово «беги». Я зарыдала, прикрыв рот ладонью. Мое тело затряслось, когда до меня дошло, что он умирал — это стало понятно, когда мгновение спустя он перестал двигаться. Он был мертв.

Я почувствовала, как глубоко внутри меня что-то оборвалось, и прижала другую руку к груди, ощущая катящиеся по лицу обжигающие слезы от огромного чувства потери.

Грэм. Грэм. Это не может быть правдой. Он притворяется. Он должен быть жив.

Стрельба тут же прекратилась. Наступила тишина. Я не знала, что делать. Тело уговаривало успокоиться, а мозг вопил продолжать движение и убираться как можно дальше отсюда. Я осмотрелась, пытаясь найти укромное место, но мои мысли прервал звук голосов. Я увидела двоих мужчин, выходящих из леса с противоположной стороны дороги, и снова пригнулась к земле, наблюдая за ними в просвет между деревьями. Они остановились возле Грэма, и один из них, ухмыляясь, пнул ногой его безжизненное тело.

— Найди сучку, — сказал он, наклоняясь, чтобы забрать пистолет Грэма. Засунув его в карман, он посмотрел в мою сторону. Сердце на мгновение сбилось с ритма, но я поняла, что он не может увидеть меня в темноте. — Она где-то поблизости. Она не могла далеко уйти.

Дрожа всем телом, я отползла назад и оглянулась вокруг. Тело казалось одеревеневшим, но я поднялась и заставила себя бежать. Ноги с хрустом наступали на подмерзшую землю — каждый мой шаг, словно отголосок взрыва, раздавался в моих ушах, и я плакала на холодном ветру. Они найдут меня за считаные минуты. Я понятия не имела, что делать, а на обдумывание этого не было времени. Либо они найдут меня, либо я буду бесконечно бегать по лесу и окончательно заблужусь. Сильно подморозило. И если они не убьют меня, то за них это сделает холод.

Через несколько минут я остановилась у большого дерева, прижавшись к нему спиной. Мои руки покрылись гусиной кожей, и я растирала их, пытаясь согреться. Мне нужно было тепло, потому как кроме рубашки и джинсов, на мне ничего не было.

Звук треснувшей позади ветки заставил меня замереть. Я вжалась спиной в дерево и задержала дыхание. Затаившись, я не шевелилась и прислушивалась к окружающим звукам. Снова треснула ветка, и я зажмурилась. Зубы стучали, к горлу подступала тошнота. Столько страха и паники было слишком для моего маленького тела. При таком раскладе я умру раньше, чем они меня найдут.

Дыши. Дыши. Дыши.

Рефлекторно я подняла руку и скользнула в вырез рубашки в поисках спрятанного в лифчике ножа. Но его там не было. Я сжала руку, вонзая ногти в ладонь, и стукнулась головой о дерево. В спешке покидая квартиру, я забыла нож.

Как, Эмма? КАК ты могла забыть?

Страх снова сковал меня. Я не могла двигаться, чувствуя себя опустошенной и такой одинокой. Никто не сможет мне помочь. Я всегда гордилась тем, что никогда не вела себя, как беспомощная истеричка, но сейчас я буквально молилась хоть о какой-то помощи. Медленно я вытащила из кармана свой телефон. Не зная, стоит ли прикасаться к кнопкам, я пыталась глубоко дышать. Если рядом кто-то был, то они могли заметить свет от экрана, и для меня все будет кончено. Я выжидала, кажется, целую вечность. Вдруг они не стали здесь искать? Вдруг они прошли мимо, и это звуки их шагов я слышала? Я так чертовски замерзла и не могла думать ни о чем, кроме тепла и помощи. Через какое-то время стал слышен лишь шелест листьев на ветру и грохот моего сердца, отдающийся в ушах. Казалось, я окружена тишиной и одиночеством, и от этого было не по себе. Пугало все: высокие деревья, качающиеся ветки, ветер, завывающий и хлещущий по лицу, обжигающий глаза и замораживающий слезы.

Просто сделай это. Сделай это. Сделай это. Позвони, иначе замерзнешь насмерть.

Я включила телефон и быстро набрала 911. Свет экрана ослепил меня, я быстро заморгала, приспосабливаясь к нему, и нажала цифры на экране. Дрожащей рукой я прижала телефон к уху, и спустя всего один гудок безразличный голос оператора спросил:

— 911, что у вас случилось?

Внезапно раздался треск, и мне показалось, что в мое сердце вонзился нож. Это было рядом. Слишком близко. Какая-то черная тень метнулась в мою сторону, и я закричала, когда кто-то неожиданно попытался схватить меня за руку. Успев вовремя отскочить, я в панике бросила телефон и снова пустилась бежать изо всех сил.

— Здесь! — выкрикнул сзади меня мужской голос. — Она здесь!

Тело буквально гудело от переизбытка адреналина, и я бежала куда глаза глядят. Ветки били по рукам, царапая кожу, когда я проталкивалась сквозь густые заросли. За спиной слышались преследующие меня шаги, но я не оглядывалась, а продолжала бежать, спотыкаясь о камни и поваленные деревья. Чья-то рука схватила меня за предплечье, отчего сердце подпрыгнуло к горлу, и я закричала, когда второй рукой человек обхватил меня за талию. Он приподнял меня над землей, и я снова закричала, упорно пытаясь вывернуться из его хватки. Я ни за что не перестану бороться. Я ни за что не сдамся. Он что-то проворчал и сильно приложил меня головой о ближайшее дерево. Я упала на землю, голова гудела. Почувствовав сильный удар в бок, я свернулась калачиком и закрыла голову руками.

— Ты собираешься все усложнять? — сказал мужчина.

Очередной удар металлического мыска его ботинка пришелся на мою поясницу. Меня пронзила нестерпимая, мучительная боль. Я тут же встала на колени, пытаясь отползти, но он схватил меня за волосы. Прежде чем я успела что-то понять, он снова ударил меня головой о нереально твердое дерево. Из глаз посыпались искры, голова закружилась. После этого мое тело обмякло и повисло в его руке, а он все продолжал избивать меня, пока я не превратилась в практически безжизненную тряпку. С громким ворчанием он перекинул мое безвольное тело через свое плечо.

Я чувствовала, что меня вот-вот вырвет. Скорее всего, так и будет. Я не знала. Я была почти в отключке. Голова кружилась, тело болело, перед глазами плыли круги. Мне было очень холодно — тело окоченело с головы до ног. И, теряя сознание, я услышала победный возглас мужчины: — Я поймал ее!

Эмма

Меня разбудила пульсирующая боль в голове. Я открыла глаза и увидела темноту. Моргнув, я огляделась. В поле моего зрения оказались фигуры, двигающиеся вокруг меня уверенными шагами. Я со стоном открыла рот и облизала свои холодные онемевшие губы.

Я по-прежнему на улице, все еще где-то в лесу, все еще с отмороженными сиськами. Только я не бегу. А лежу на боку на холодной сырой земле. Деревья над головой покачиваются от ветра, и в течение нескольких мгновений я просто уставилась в черное безжизненное небо, ожидая, когда оно поглотит меня целиком. Часть меня надеялась, что я просто уже умерла. Что холод поглотил меня, и последнее, что я запомнила, прежде чем исчезнуть, — это банальное скучное небо — явственное отражение моей такой же скучной жизни до встречи с Борденом.

Я медленно пошевелилась — это оказалось невероятно трудной задачей, потому что каждый сантиметр моего тела одеревенел. Очень скоро я поняла, что не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой. На мгновение я запаниковала, пока не поняла, в чем дело. Мои руки были связаны за спиной, лодыжки ног тоже. Веревка была тугой — слишком тугой, чтобы можно было попробовать избавиться от нее — но я, блядь, буду пытаться всем своим существом.

— Маллиган сказал, что сегодня ночью все закончится. Значит, нужно будет все сделать. А это значит, что вы должны выполнить свою ебаную работу и выкопать эту гребаную яму. И я не желаю слышать ваш скулеж по этому поводу. Не хочу слышать, как промерзла земля. Не будьте жалкими ссыкунами. Просто, блядь, сделайте это сейчас, чтобы мы могли выбраться из этой дыры и получить свои деньги.

Голос принадлежал мужчине, который до этого приказывал остальным найти меня. Я повернулась в его сторону и начала внимательно рассматривать. Крупный, лысый, одет во все черное, как и остальные. Я насчитала пятерых. Лиц не было видно. Нельзя было разглядеть и особых примет — не то чтобы это имело какое-то значение. Необязательно скрываться, если свидетеля ждет смерть.

Даже если они и знали, что я очнулась, им было все равно. Я была не больше, чем частью пейзажа. Они просто ходили вокруг меня, словно я была самым безобидным существом, ходившим по этой земле. Они были правы. Я чувствовала это. Если подумать логически, выхода нет. Они сделают со мной все, что захотят, и я могу либо, как сейчас, оплакивать то, что сама поздно убежала от перестрелки, либо умереть, пытаясь хотя бы бороться, какой бы жалкой не оказалась эта борьба.

— Борден убьет каждого из вас, — слабо проговорила я. Прозвучало тихо, но я знала, что они услышали каждое слово, слетевшее с моих губ.

Они не обратили на меня внимания, и я почувствовала странную истерику, пузырем раздувавшуюся внутри. Я начала хохотать, и мой смех звучал безумно. А слова, вылетевшие из моего рта потом, и вовсе были чистым сумасшествием.

— Он будет охотиться на вас, как на тех братьев. Вы же знаете, что он сделал с ними, не так ли? Он пытал их, отрезая от них по кусочку. Рассказывал, что они умоляли его убить их, но он не оказал им пощады. Он просто резал их — кусочек за кусочком — пока от них не осталась лишь куча белых костей в костровой яме.

Большую часть из этого я придумала, но какое это, черт возьми, имело значение? Все, что им нужно — это бояться гнева Бордена, потому что, в конце концов, моя смерть сорвет его с катушек. Он будет выслеживать каждого из них и, вероятно, поступит гораздо хуже, чем я могла бы себе представить. Даже самые глубокие и самые темные уголки ада содрогнутся от его возможностей. Если я умру, Борден заживо сожжет каждую душу, вставшую на его пути.