Его глаза подмечали малейшие изменения в моем лице. — Смотри на меня, когда будешь

отвечать, Эмма.

Это была сложная задача, учитывая мои обычно бегающие глаза, когда я лгала. Я

твердо взглянула на него, понимая, что сейчас не время позволять страху управлять моими

словами.

— Я ничего не видела, — ответила я, и это было правдой. — Было темно.

— Тогда что ты слышала?

А вот этого вопроса я боялась больше всего. Я открыла рот, чтобы ответить, но

закрыла его, понимая, что мои глаза забегали. Я посмотрела на него и поняла, что он это

заметил. Его взгляд прощупывал мое лицо. На мгновение я отвлеклась, когда он рассеянно

провел кончиком языка по своей нижней пухлой губе. Вау, у него офигенно красивые

губы.

— Ничего, — в итоге сказала я, оторвав взгляд от его рта, который, казалось, просто

притягивал внимание. Я не могла сказать ему правду. Не тогда, когда понимала, чем это

может для меня обернуться.

Он был непроницаем. Его взгляд тяжелел с каждой секундой, как бы давая мне еще

одну возможность исправиться. Затем он кивнул.

— Хорошо, — сказал он, но голос его был уже не так суров, как раньше. — Я

надеюсь, то же самое ты сказала полицейскому, который приходил в твою квартиру на

следующее утро.

И вот так все просто. Я поняла, что возведенная мной стена дала трещину. Мои

плечи недоверчиво опустились. За мной следили…

— Выдохни, — услышала я его слова. В состоянии панической атаки дыхание было

последним, о чем я думала. — Успокойся.

Его глаза переместились на мои дрожащие руки. Я тут же спрятала их под стол,

чтобы он не увидел. Господи, какого черта со мной происходит? Я никому никогда не

показывала своей слабости. Знаю, это было не всегда удачно, но все же я всегда гордилась

своей стойкостью и способностью справляться с трудностями. И так было всегда.

Соберись, Эмма. Ты переживала и худшее раньше.

— Я ему ничего не сказала, — быстро ответила я. — Ничего. Он сказал, что кто-то

звонил им и просил справиться обо мне. Им сказали, что видели твоего человека...

— Говори тише.

Я закрыла рот и напряженно оглянулась. Увидела взволнованную Блайт, стоящую в

другой половине зала. Все остальные тоже смотрели. Борден проследил мой взгляд. Все

быстро отвернулись и продолжили свои разговоры, но они были далеко не такими

громкими, как раньше, и я знала, что они все еще пытаются вслушиваться.

— Я ничего не сказала, — успела прошептать я, глядя ему прямо в глаза. Он

должен был знать, что это абсолютная правда.

Он обвел взглядом закусочную еще раз, убедившись, что на нас никто не смотрит. Я

поняла, насколько странно мы выглядели. Молодая официантка с херовой почасовой

зарплатой и, возможно, самый богатый мужчина в Нью-Рэйвен.

О, и он кровавый преступник! Да уж, давайте не забывать об этой важной детали,

не так ли?

— Где офис? — внезапно спросил он. — Он есть в этой дыре или нет?

Мои брови сошлись в замешательстве.

— Эм… да, рядом с кухней.

В задумчивости он резко встал и схватил меня за руку. Я вздрогнула, когда он

поднял меня на ноги и потребовал:

— Веди, сейчас же.

Я двигалась, мои мысли мчались галопом. Лица присутствующих повернулись к

нам, и Борден огрызнулся:

— Смотрите в свои гребаные тарелки.

Все подчинились.

Естественно.

Блайт стрельнула в меня страдальческим взглядом, но я лишь покачала головой.

Мне не нужно, чтобы она привлекла его внимание. Тесса решительно прогнала ее, шепча

что-то на ухо. Блайт нехотя кивнула тому, что она сказала.

Мы остановились у офисной двери, и я тихо сказала:

— Там мой босс…

Борден прервал меня, отпустив, и дернул ручку двери. Обнаружив, что дверь

заперта, он сделал шаг назад и долбанул по ней ногой. Замок сломался с первого удара, и

дверь распахнулась. Дэнни-мудак вскочил со стула, быстро застегнул штаны и в шоке

уставился на Бордена.

— Что происходит?

— Пошел на хуй отсюда, — глядя в упор, заткнул его Борден.

Дэнни помедлил, переводя взгляд с меня на Бордена, но подчинился. Только тогда я

уставилась на Бордена, размышляя, как далеко он может зайти. Когда Дэнни вышел,

умышленно избегая встречаться с ним взглядом, Борден захлопнул дверь и повернулся ко

мне. К тому времени я отошла на шаг, двигаясь к столу. Удар по ногам сзади остановил

меня.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Тишина и…

Стоны. Страстные стоны, звуки бьющихся друг о друга тел и крики девушки.

Я поморщилась, а лицо Бордена вытянулось.

— Какого хрена? — буркнул он.

Я подошла к компьютеру позади меня.

— Он… он смотрит порнуху.

Он замолчал и оглядел комнату, словно внезапно не мог понять, где находится. Его

ноздри раздулись от отвращения, и да, здесь было реально отвратительно. Можно сказать,

это был некий храм Дэнни, увешанный плакатами обнаженных женщин и фотографиями

столетней давности, когда он был членом футбольной команды в старшей школе.

Пока стоны продолжались, он вздохнул и покачал головой.

— Это бесит меня.

— Я-я могу выключить, если вы хотите...

— Да, выключи это, куколка. Выруби нахер.

Слишком потрясенная, чтобы двигаться, я выдернула вилку из розетки, а он выдал

несколько красочных ругательств. Теперь установилась действительно полная тишина, и я

выпрямилась, опираясь для поддержки о стол. Этот мужчина был словно бомба

замедленного действия, и мне нужно было сгладить бушующую в нем бурю как можно

скорее.

Я повторила то, что сказала ранее:

— Я ничего не сказала, мистер Борден. Я имею в виду, полицейскому. Я не сказала

ни слова.

— Я знаю, что ты ничего не сказала, — ответил он, медленно двигаясь ко мне, пока

его глубокий взгляд не встретился с моим. — Меня больше беспокоит, мисс Уорн, что вы

откроете свой рот и посчитаете себя обязанной что-то сказать, когда произошедшее

нажмет некую моральную кнопку внутри вас.

Я усмехнулась.

— Если бы вы знали меня хоть немного, то понимали бы, что этого не произойдет.

— Почему это?

— Потому что я берегу себя и понимаю разницу между глупостью и разумом.

— Тогда ты знаешь, почему я делаю это.

— Да, и я считаю вас параноиком.

Его брови взметнулись, будто я оскорбила его, и, возможно, так оно и было.

Видимо, в итоге я не такая уж умная.

— Я бывал не раз в подобных ситуациях, куколка, — пояснил он. — У меня есть

повод быть параноиком. Я знаю эти игры. Ты идешь в полицию, рассказываешь им то, что,

тебе кажется, ты видела или слышала, и я получаю геморрой на свою задницу. Полиция

начинает совать нос в мой бизнес, блядь, в каждую деталь моей жизни только потому, что

кто-то открыл свой маленький ротик. Это еще ни разу не увенчалось успехом, но попытки

не прекращаются. Я не понаслышке знаю законы, дышащие мне в спину…

— И вы здесь, чтобы запугать меня, — прервала его я. Я удивилась своей вспышке,

но не могла поверить тому, что услышала. Слова моей бабушки эхом отдавались в моей

голове.

Не позволяй никому воспользоваться собой.

Я подумала, будет ли она чувствовать то же самое, когда узнает, что мной управляет

Борден.

Скорее всего, нет.

— Разве это не так? — настаивала я, с трудом сглатывая.

Он склонил голову набок, его губы дернулись.

— Я здесь, чтобы сказать тебе: я могу сделать гораздо больше, чем просто запугать,

мисс Уорн. Я могу сделать все, что захочу.

Прямо здесь он демонстрирует свою власть надо мной, и эта самоуверенность

вызвала во мне волну гнева.

— Все, что угодно, — он продолжал говорить, его глаза сканировали каждую часть

меня, доведя мой сердечный ритм до перегрузки и заставив мою кожу вспыхнуть от его

пристального взгляда. — И вы знаете, что я подразумеваю под словом ВСЕ, не так ли,

мисс Уорн?

Я крепко ухватилась за край стола обеими руками и ответила:

— Я знаю, что вы угрожаете мне.

Он снова облизал губы, эти гребаные губы, вызвав во мне легкое покалывание.

— Я просто констатирую факт, куколка. Каждое действие может иметь прямую и

обратную реакцию.

Я моргнула. Этот мудак собирается объяснять мне один из трех законов движения

Ньютона?

Он продолжил двигаться в моем направлении, и это начинало настораживать меня.

Застыв на месте, я наблюдала, как он сокращает расстояние между нами. Часть меня

интересовало, что он сделает, добравшись до меня… и почему-то мне хотелось это

выяснить.

— Я ясно выражаюсь, Эмма? — спросил он, останавливаясь напротив и нависая

надо мной. Я оказалась между его руками, вцепившимися в стол позади, его мозолистые

пальцы слегка касаются моих.

Я наклонилась к нему и почувствовала, как мое тело задрожало под его

пристальным взглядом. Подчиниться или нет? Это вопрос.

И я сама все изгадила.

— Нет, Борден, — я не соображала, что несу. — Ты просто придурок, и это глупо,

потому что ты сам облажался. Я никогда не собиралась быть посвященной в то, что

услышала, когда выходила из твоего клуба; это просто случилось. Если что-то подобное

подвергает опасности твой бизнес, твою репутацию или твои интересы, то, возможно, вам

следует душить людей до того, как они покинут помещение.

Тишина.

Боже мой, что я только что сказала? Правда в том, что его слова задели меня за

живое. Ничто не вызывает во мне такую ненависть, как чьи-то попытки манипулировать

мной. Когда кто-то загоняет меня в ловушку, заставляет чувствовать себя отбросом,

распоряжается мной по своему усмотрению. И знаете, что? Я достаточно насмотрелась за

два года работы в этой помойке, будучи на побегушках у мудака, не считающего меня за

человека. Но на работе прогибаться было необходимостью. Мне нужны деньги и работа,

не важно, какой ценой.

Но это не было работой. Этот мужчина хотел манипулировать мной, запугивая, а я

определенно не так воспитана, чтобы позволить ему злоупотреблять этим. Маркус Борден

или кто-то другой — это было недопустимо и убило бы остатки моей гордости.

Когда его завораживающие глаза распахнулись от сказанного мной, я поняла, что

могу загнать его в угол. Я знала: он пытался запугать меня и лишить выбора, но он у меня

был. Осознание этого здорово укрепило меня. Я наклонилась вперед так, что нас

разделяли всего несколько сантиметров, и вернула ему такой же жесткий взгляд, каким он

одарил меня.

— Вы думаете, я бы вышла из той двери, если бы знала о том, что произойдет? —

спросила я его. — Знаете ли вы, как заблуждаетесь, говоря об этом? Я хорошо знаю, на что

вы способны, но прямо сейчас вы пытаетесь переложить свою вину. И будет разумнее,

если мы просто остановимся и забудем все, что произошло, или мы думаем, что

произошло, той ночью.

Если он и был намерен говорить прямо здесь и сейчас, то я не уверена, что смогла

бы расслышать его из-за грохота собственного сердца, отдающегося гулом в ушах. Мои

ногти мучительно впились в дерево стола, сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Выражение его лица не изменилось, и я начала волноваться, слышал ли он хоть

слово из того, что я сказала, пока он не кивнул. Затем без предупреждения его рука

потянулась вверх, захватывая мой подбородок и поворачивая так, чтобы заставить меня

посмотреть ему в глаза. В них не было злости, но где-то в глубине сквозило любопытство.

Я ахнула в шоке от тепла его прикосновения, от тепла в его удивительных глазах, от того,

насколько близко мы находились друг к другу, когда он прошептал:

— Ты смелая, не так ли, бродячая кошка?

Я потеряла дар речи и просто моргнула.

— Ты маленький котенок. Ты пытаешься казаться злобной, но вместо этого ты

охренительно прекрасна.

Теперь я уставилась на него. Он придвинулся настолько близко, что я ощущала его