— Хранилище?

— Да, — подтверждает он.

— Когда?

— В час.

— Увидимся там. — Я завершаю вызов и, последний раз взглянув на Лэйси, завожу мою девочку и отъезжаю. Всю дорогу к месту встречи с нашими потенциальными деловыми партнерами мой ум заполнен Лэйси. Черт, она сводит меня с ума.

Я хочу ее. Хочу ее в своей постели и на мотоцикле. Что-то в том, как она рассказывала о себе, показывает, что она не похожа на других девушек. Она разбита. И я хочу быть тем, кто ей поможет.

Не знаю как, но я собираюсь убедить ее, что я тот единственный, кто может это сделать.

Качая головой, чтобы выбросить ее из головы, я потираю свой пистолет и, упиваясь ревом труб, несусь по автостраде.

Вот она, чертова свобода.

Глава 7

Три недели спустя

— Два виски. Неразбавленных, — кричу я Митчу через бар.

Он пододвигает напитки ко мне, и я отношу их клиентам.

Бар «Два Два Ноль Восемь» переполнен. Люди толпятся повсюду. Уже не первый раз в голову приходит мысль, что от такого скопления народа может случиться пожар, или кому-нибудь станет плохо в переполненном баре. Однако это, кажется, не беспокоит Митча или Карла (другой бармен), или Кенди, или Слэша (охранник). Потому я стараюсь не думать об этом.

Слэш сильный человек. Высокий, черный и с виду очень напоминает гору. Рваный шрам пересекает всю его щеку. Не уверена, отчего такое прозвище: от шрамов на лице или от его необычной работы. Но что-то мне подсказывает, что, вероятно, немного от того и от другого. Карл выглядит так же, как и Слэш. Если не считать шрама, их сходство поразительно, словно они братья.

Я двигаюсь по кругу, проталкиваясь через толпу людей, собравшихся, чтобы послушать новую крутую рок-группу Алабамы «Фьюри». Складываю кучу пустой посуды на сгибе руки и иду обратно к бару.

— Эй, дорогая. — Я чувствую, как чья-то рука касается моей ноги прежде, чем слышу нечленораздельное бормотание, обращенное ко мне.

— Убери свою руку от меня, — резко обращаюсь к нему я. Мои губы сжимаются, когда я вижу его сальные волосы и морщинистое лицо. Он одаряет меня улыбкой, и я замечаю табачные пятна на зубах. Я борюсь с тошнотой. Затем борюсь с желанием дать ему коленом в пах, когда его рука перемещается вверх, на заднюю часть моего бедра, и сжимает мою задницу.

— Я сказала, убери свои чертовы руки от меня. — Я стараюсь отодвинуться, но для похотливого старика у него на удивление сильная хватка.

— Да ладно, дорогая. Я просто развлекаюсь. — Он снова улыбается.

Только я собираюсь поставить свои стаканы вниз, как слышу позади себя рычание.

— Дама попросила тебя убрать от нее свои руки.

Я замираю, и мое тело охватывает дрожь. Приятная дрожь.

— Ох, да ладно тебе, чувак. Я все лишь хорошо провожу время. Я уверен, ей это тоже нравится.

— Лучше держи руки при себе, старик, или в один прекрасный день ты можешь проснуться без них.

Я сглатываю. Тяжело. И, судя по движению его кадыка, так же делает противный старик.

— Ты в порядке, сладкая? — Его губы находятся чуть ниже мочки моего уха, на шее, и я кожей чувствую их движение, когда он говорит.

— Я в порядке, — шепчу я, содрогаясь всем телом. Уверена, он почувствовал дрожь, потому что стоял достаточно близко ко мне.

— Хорошо, — говорит он. Затем, прежде чем отпустить меня, его зубы находят мою мочку и нежно прикусывают. Не поддавшись искушению, я возвращаюсь к работе.

Оставшуюся часть ночи я его не видела, но остро чувствовала, что кто-то за мной наблюдал. Я то и дело ощущала это в течение последних трех недель. Только это не жуткое чувство, которое охватывает, когда чувствуешь на себе чей-то взгляд. Это ощущение безопасности.

Несколько часов спустя я не чувствую ног и мечтаю только о том, чтобы упасть в кровать. Музыканты собирают последние инструменты, а большинство уже ушли домой. Убрав наличку, перед уходом захожу в ванную.

Сделав свои дела, мою руки, а когда открываю дверь, она отталкивается в противоположную сторону. Я чувствую, как тяжело бьется сердце в груди, а рука автоматически поднимается для удара.

— О, господи. Ты сильно напугал меня.

Он медленно смотрит на меня сверху вниз, а затем наши взгляды встречаются. Его глаза сверкают. Похоже, он хочет съесть меня живьем. От этой мысли колени дрожат, а желудок сжимается.

Убирая зубочистку, он делает шаг вперед, дверь за ним закрывается, а потом он начинает говорить, растягивая слова:

— Ты же не думала, что я просто уйду, не так ли, сладкая?

— Э-э… Не знаю, — отвечаю я. Он так близко, но в то же время далеко. Меня окутывает его запах — пьянящая смесь из запахов кожи, масла и специй. Мои соски покалывает, и я чувствую, как веки отпускаются, а дыхание замедляется.

Поразительно. Человек, имени которого я не знаю, производит такой эффект на мое тело.

— Иди сюда.

Его голос звучит, как шепот, но нет. Он хриплый и низкий, и в тоже время тихий. Дрожь пробегает по телу перед тем, как я подаюсь к нему. Он наклоняется, его рот накрывает мой, и я растворяюсь вместе с ним. Растворяюсь в нем.

Он прижимает меня спиной к стене, и, находясь в плену, я чувствую каждый сантиметр его твердого тела. Он ловко снимает мои джинсы, а затем его крепкие руки берут меня за зад и поднимают. Я обхватываю ногами его талию и чувствую между нами его напряженный член. Поцеловав мужчину в челюсть, я облизываю его шею, в то время как он надевает презерватив. А затем входит в меня.

Моя спина выгибается и нервы дрожат, когда его член с пирсингом движется вперед-назад внутри меня. Он неуклонно продвигается вперед, пока не врезается в меня полностью. Я прикусываю его плечо, чтобы заглушить крик, который рвется из горла.

Он наклоняется, захватывает один из моих сосков ртом и глубоко его засасывает.

— О, боже. Трахни меня сильнее, — почти кричу я.

Капельки пота стекают по поему телу.

— О, боже, как же приятно, — стону я, когда он наполняет меня.

— Самая сладкая киска, которую я когда-либо имел. Чертовски красивая. Чертовски сладкая. Тебе нравится мой член? Хочешь получить его весь?

Я всхлипываю и чувствую себя еще более мокрой.

— Да, — хнычу я то ли в ответ на его вопрос, то ли просто потому, что происходящее столь прекрасно — я не уверена.

— Да, моя хорошая девочка. Теперь сожми эту милую киску и возьми весь мой член, — выдыхает он мне в ухо. Он сжимает зубами мою мочку, в то время как пальцы находят мой сосок, и он толкается тазом.

— Святое дерьмо-о-о, — кричу я. Мои ноги напрягаются, я притягиваю его ближе, когда вздрагиваю в его руках, а все мое тело взрывается в оргазме.

Он вколачивается в меня еще раз, а потом утыкается лицом в мою шею и содрогается от своего собственного освобождения.

— Твою мать, сладкая. — Он тяжело дышит. — Так хорошо, — бормочет он.

Я упираюсь затылком в прохладную стену и пытаюсь восстановить дыхание.

Через несколько секунд настроение в комнате меняется, и я сдерживаю хныканье, когда он выходит из меня. Он опускает меня на землю, и я быстро натягиваю джинсы и застегиваю рубашку, не глядя на него. Я слышу, как застегивается молния, и как он подходит к мусорному ведру, чтобы избавиться от презерватива.

Я знаю, он смотрит на меня, ждет, когда я посмотрю в ответ. Но я не могу. Вместо этого я ковыряю пол носком сапога.

— Этого не должно было случиться. Это дерьмо не повторится, — заявляет он. Мои глаза поднимаются к его, и я смотрю на него в шоке.

Я рассердилась. Действительно рассердилась.

— Ты, — кричу я, указывая пальцем на него, — последовал за мной сюда. Я, — указываю на себя, — не просила тебя. Не могу поверить, какой же ты мудак. Ты был во мне дважды и даже из гребаной любезности не сказал мне свое имя или не спросил мое. Пошел ты.

После этого я делаю то, что делаю лучше всего. Я бегу. Из двери уборной и прямо в мою машину. Когда я добираюсь до Дженн, то сразу бегу в душ и моюсь в такой горячей воде, под которой только могу находиться. Я соскребаю с себя тошнотворную ауру шлюхи, которая прицепилась к моему телу, а вместе с ней его аромат.

Оказавшись, наконец, под одеялом, я стараюсь изо всех сил заснуть, но не могу перестать думать о нем. В конце концов, сон находит меня, но к этому времени я вижу, как солнце выглядывает сквозь занавески.

Глава 8

Я приоткрываю глаза, но затем закрываю их снова. Стону. Не хочу вставать с кровати. Я смотрю на будильник и снова стону. Два часа дня, а такое чувство, словно и вовсе не спала. События прошлой ночи возвращаются, и я массирую виски, пытаясь прогнать навязчивые мысли. Не срабатывает. Это никогда не срабатывает.

— Ты проснулась, Лэйси? — Я слышу, как Дженн тихонько стучит в дверь.

— Нет, — ворчу я.

— Выглядишь дерьмово, — сообщает она, одаривая меня взглядом. — Ты работаешь сегодня?

— Спасибо, — говорю я с сарказмом. — И нет, я не работаю.

— Отлично. Не хочешь прокатиться со мной? Я собираюсь навестить бабушку.

— Конечно. Когда ты уезжаешь?

— Встреча через час, так что поднимай свою задницу. Бабушке не понравится, если ты появишься, выглядя, как дерьмо.

Она выходит из комнаты, и я переворачиваюсь. Хватая со стола леденец, я кладу тот в рот, а потом привожу себя в порядок, чтобы не выглядеть, как дерьмо.

~*~

— Вот вы и здесь. Мне было интересно, когда же вы, милые девушки, появитесь. — Бабушка Дженн обнимает нас, целуя обеих в макушку. — Могу я предложить вам сладкий чай?

— Если не затруднит, бабушка. — Дженн кивает.

— Очень мило с вашей стороны, спасибо, мэм.

Бабушка Дженн, Дженна (Дженн была названа в ее честь) — мать ее отца. Она самая хорошая старушка, которую я когда-либо встречала. У нее немного седых волос и фигура с округлостями, она игрива и полна старого доброго южного гостеприимства.

— Как вы? Дженн, ты по-прежнему работаешь в ночном клубе?

— Да, мэм.

— А что насчет тебя, Лэйси Монро? Что нового, дитя?

— Э-э, не так уж много, мэм. — Я трахалась с парнем, имени которого не знаю... дважды. — Я официантка в баре в Солт-Рок.

— Это приятно слышать. А как насчет мальчиков? Бьюсь об заклад, вас обеих преследуют везде, где бы вы ни находились.

Я смотрю на Дженн. Она до сих пор не сказала родителям о Свитче, но я почти уверена, что она рассказала бабушке. Бабушка у нее потрясающая и ни за что не станет осуждать кого-то без причины.

— Дела со Свитчем идут хорошо... — Дженн замолкает.

— Самое время отплатить ему встречным визитом, тебе так не кажется?

— Да, мэм. — Дженн широко улыбается.

Мы сидим, потягивая сладкий чай, болтаем и смеемся до самого вечера. Потом, после очередного раунда объятий и поцелуев и сурового напоминания о том, что Дженн в следующий раз лучше привести Свитча с собой, мы прощаемся с бабушкой.

Сорок пять минут поездки обратно в Солт-Рок проходят быстро и непримечательно. Прежде чем я понимаю, мы заезжаем в гараж, Дженн выходит из машины и торопится в дом, бормоча, что она голодна и собирается заказать пиццу. Я следую за ней и поднимаю брови, когда вижу, что она уже на телефоне.

— Да, одну большую с пепперони и побольше колбасы, оливок и грибов. Еще чесночный хлеб, пожалуйста, и бутылку кока-колы.

— Сильно голодная? — спрашиваю я так, чтобы она услышала.

Она показывает мне палец и возвращает свое внимание к телефону.

Я иду в спальню и переодеваюсь в свободные хлопковые шорты и бледно-фиолетовый топ. Когда я возвращаюсь, Дженн уже сидит на диване. Она переоделась в пижаму, и перед ней на журнальном столике лежит пицца.

Набивая рот, она распоряжается:

— Садись.

Я смеюсь, потому что с набитым ртом ее речь похожа попытки вырвать.

— Заткнись. — Она корчит недовольную гримасу. — Скажи мне, что у тебя на уме. Ты была сама не своя весь день.

Я беру кусочек пиццы и откусываю уголок.

— Ничего, — немного оборонительно отвечаю я.

— Не ври мне, Лэйси.

— Прошлой ночью я снова трахнулась с байкером. Как грязная шлюха — у стенки в уборной на работе. И именно так я себя и чувствую. После того как мы закончили, он сказал, что это не должно было произойти. И в довершение всего я до сих пор не знаю его имени.

— Во-первых, ты не шлюха, Лэйси. Никогда не хочу слышать от тебя такое. Во-вторых, он явно не может противостоять южным красоткам вроде тебя. — Она подмигивает мне. — Теперь, когда ты излила душу, ешь пиццу и перестань беспокоиться о глупых парнях.

— Проще сказать, чем сделать, — вздыхаю я. — Не знаю, почему это так меня задевает.

Я обещаю себе перестать беспокоиться о том, что я не могу изменить. Это в прошлом, там ему и место.

~*~

На следующее утро я просыпаюсь, чувствуя себя гораздо лучше, чем вчера. На самом деле я чувствую себя так хорошо, что выкатываю свой коврик для йоги и провожу следующий час перед телевизором, скручивая себя в глупых позах, о которых говорит ведущий с DVD.