Признаться, я думала, что осталась в отделе совсем одна. Поэтому позволила немного расслабиться и позабыть о том, что мою трапезу может кто-то прервать. А точнее, один невыносимый мужчина с редким именем. Как раз поднесла ко рту чашку с перелитым из термоса бульоном, когда из кабинета начальства вышло это самое начальство. Хмурое, недовольное, взвинченное. В таком состоянии только в драку лезть, а не отчитывать своих сотрудниц почем зря.

— Александра? — его голос прозвучал весьма недружелюбно. — Потрудитесь объяснить, что здесь происходит?

Он не шипел, не рычал, не цедил. Он замораживал и заставлял внутренне сжаться в комок. Как жалко, что я поняла это не сразу. Занятая собственным обедом (который был не в пример сытнее и полезнее, чем в столовой) я поначалу не обратила никакого внимания на хмурые (если можно так выразиться) брови. На поджатые губы, на волевой подбородок и напряженные плечи.

— М? — я моргнула и тут же порадовалась, что не успела совершить глоток. Иначе бы точно подавилась. — А что такое?

Вот на этом моменте до меня дошло, что босс может прикопаться ко мне даже по такому незначительному поводу, как поедание бутербродов за рабочим столом. И пусть в специально отведенное для этого время, когда плацдарм для моего чревоугодия уже расчищен, Азаров не поскупится на выражения и обязательно наговорит мне чего-нибудь такого, от чего тут же пропадет аппетит.

Я тоскливым взглядом обвела свой обед и приготовилась выслушать все, что обо мне думают. Надеюсь, у меня голова потом не разболится? А то еще за сыном идти и у плиты пару часов колдовать над ужином и завтрашним обедом. Хотя, уже заранее обидно, что начальник, скорее всего, не позволит мне и впредь есть в кабинете. Просто садиться с коллегами за один стол я пока желанием не горела.

— Александра Владимировна, — несмотря на все мои ожидания и страхи, уже более спокойно заговорил Платон Сергеевич. — Почему вы вместо столовой обедаете здесь?

Я снова моргнула, так как не ожидала, что ему в этом случае интересно мое мнение. Собственно, скрывать мне было нечего. Поэтому я охотно поделилась им (мнением то есть) с мужчиной. Только на Евгению жаловаться не стала (и на остальных тоже). Просто сказала, что мне пока трудно привыкнуть к новому окружению. Ну, а про поваров я высказала все, что накопилось в душе.

Мое оправдание больше походило на короткий доклад. Однако, начальник его принял и даже пожелал в конце приятного аппетита. Потом зачем — то удалился к себе (до этого ведь направлялся в коридор). А когда снова вышел, то в руках у него оказалась небольшая плитка молочного шоколада.

— Это в знак извинения за мое вчерашнее и позавчерашнее поведение, — обронил Азаров, кладя подарок передо мной на стол. — Я был не прав.

С этими словами он таки удалился в коридор. Его уверенные, четкие шаги были слышны еще около минуты. Или это у меня уже паранойя? Непонятный гул в ушах, который появляется, когда перед мысленным взором вставал образ Платона Сергеевича.

Я пребывала в шоке. Что это только что было? Вылетел, приготовился наорать, выслушал, не стал орать, извинился. Что с ним произошло? Неужели с женой опять сошелся — вот и повернулся к миру, кхм, лицом. Хотя, о чем это я? С другими ведь он нормально обращался. Это меня вознамерились всеми силами выгнать отсюда. И, да, я не мир. Тогда почему мне вновь обидно?

Пока никто не увидел, быстро убрала шоколад в верхний выдвижной ящик рабочего стола. Нечего коллегам видеть, что и меня сегодня посетила удача. Ох, только бы довести порученную мне работу до своего логического завершения. Не то Азаров снова начнет цепляться по каждому несуществующему поводу. А для этого… Да, мне следует забыть о том, что произошло. А то ведь вся изведусь, гадая, какие цели на самом деле преследовал босс, когда в порыве щедрости принес мне свои извинения, новой сотруднице, которая ему изначально встала поперек горла.

Я вновь переключилась на свой обед. Как же хорошо, что мне позволили остаться на месте и не идти к остальным. Хоть что — то приятное за последнее время. Ну, помимо того, что сделка с торговой точкой пока спорится. Тем более, что оная еще не завершилась и что Платон Сергеевич не вынес окончательный вердикт по проделанной мною работе.

Нести грязную посуду домой не хотелось, и я отправилась в уборную, чтобы ее помыть. Только встала из-за стола и принялась аккуратно складывать кружку в контейнер, как дверь в кабинет распахнулась, и в помещение вошел босс с коробкой пиццы в руках. Я сразу же опустила взгляд, делая вид, что мне намного интереснее термос и тот момент, как бы его так осторожно подхватить, чтобы не выронить остальные предметы, которые уже успела взять в руки.

Смогла расслабиться только, когда мужчина зашел к себе и унес с собой умопомрачительный запах пиццы. У, изверг! И чего ему не обедалось в столовой? До этого ведь нормально поглощал произведения кулинарного искусства от местных поваров. В хорошем окружении и рабочей обстановке. И никто на еду не жаловался. Кроме меня. Сегодня. В лицо своему начальнику.

Улыбка сама коснулась губ. И надо же, как раз в тот момент, когда Азарову вновь приспичило выглянуть и серьезно у меня осведомиться:

— Так что там у нас с рекламой?

И снова этот колкий, пытливый взгляд и пронизывающий до костей холодный тон. Бр-р-р! А мне уж было показалось, что он сменил гнев на милость.

— Они в обед обещались выставить нам счет и счет-фактуру, — пряча улыбку в глубь своего рассосредоточившегося сознания, ответила ему. — Договор составлен и подписан в двух экземплярах. Их экземпляр уже выслан на почтовый адрес. Сканы отправила их представителю.

— А договор кто-нибудь читал помимо вас? — решил резануть по моему самолюбию начальник.

— Юридический отдел заверил, — пропустив мимо ушей явный намек на мою никчемность, ответила и сделала несколько неуверенных шагов в сторону выхода. Посуда сама собой ведь не вымоется… — И бухгалтерия. И вы.

А вот это была чистая правда. В первую очередь ознакомился с деталями договора именно Платон Сергеевич. Впрочем, мужчина и не отрицал этого. Только кивнул, принимая мой ответ, и удалился, обедать.

Ну, а я поспешила выйти из кабинета, дабы в мой законный перерыв меня не отвлекли еще по какой-нибудь причине. И хорошо, скорость набрать не успела. Потому что по коридору мне навстречу неслась чем-то очень раздосадованная Женечка.

— О, а вот и ты! — возмущенно воскликнула девушка. — Ты чего это, обедала прямо за рабочим местом?

И если раньше я бы еще попыталась призвать ее к порядку (то есть, к тишине), то сейчас мне было абсолютно плевать. Босс все видел, он уже все знает. И сам даже подобное сейчас проделывает. Так что пускай эта языкастая заноза идет и стучит, сколько влезет.

— А что такого? — миролюбиво удивилась я, стараясь внешне сохранять спокойствие. Хотя, любопытство девчонки и было за гранью моего понимания. — Разве у вас тут не разрешается носить еду с собой и разогревать в микроволновке?

— У нас в отделе нет микроволновки, — прищурилась моя собеседница, явно намекая на что-то, о чем я пока не знала.

— О, да? — покачала головой. — Буду знать… Как хорошо, что сегодня я догадалась налить горячее в термос.

И указала взглядом на, собственно, термос. Хм, надо будет не забыть, что и впредь мне придется носить с собой еду вот так. чтобы полдня теплой оставалась.

— А вот в столовой есть, — разочарованно вздохнула Женя. — И зачем тебе таскать все это с собой, когда можно поесть тут. И готовить не надо…

— Зато вкусно и полезно, — хмыкнула, вспомнив то, что уже успела попробовать там, внизу.

— Зато меньше времени и сил расходуется, — не согласилась со мной коллега. — Еще и в гордом одиночестве.

Она махнула рукой в сторону кабинета. Уж, о чем я не жалела, так о том, что поела в гордом одиночестве. Тем более, что его несколько раз нарушал Азаров. Но не буду же я об этом говорить Евгении, правда?

— Позволишь? — мило улыбнулась, намекая на то, что я вообще-то куда-то и с чем-то шла.

— Спасибо.

И не торопясь прошествовала в сторону уборной.

— Угу, — понеслось мне вслед. — Давай-давай.

Когда вернулась обратно в кабинет, обнаружила, что в помещении ужасно сквозит. И дело не в том, что я, зараза такая, решила проветрить и открыла окно. Я ведь ничего не открывала и нигде не проветривала! Но по ногам так дуло. И дуло из кабинета Платона Сергеевича. Перепугалась так, что первым делом чуть не ринулась к боссу, проверять, все ли в порядке. Потом, конечно, сообразила, чем мне может аукнуться подобное самоволие и умерила свой пыл.

Вопросительно посмотрела на Женечку и Ваську (который в мое отсутствие уже тоже вернулся на рабочее место). Молодой человек сидел, как ни в чем ни бывало. А вот девчонка нахохлилась и хмуро взирала почему-то именно на меня.

— Ты заходила к нему в обед? — огорошила меня она следующим вопросом.

Я медленно покачала головой и принялась убирать в ящик стола вымытую посуду. Сама была в шоке, если честно. И чего это боссу приспичило заморозить себя и нас заодно во время своего торжественного поедания пиццы? Пиццы…

И тут до меня дошло, с какого это перепугу мужчина решил «освежиться». Неужели не хотел, чтобы мы тут нюхали умопомрачительный запах…

— Так ты заходила к нему или нет? — не пожелала удовлетворяться моим немым ответом Евгения.

— Я тебе больше скажу, он сам к себе зашел, — доверительно сообщила ей, чем вызвала веселую ухмылку на губах Василия. — Один. Без меня. Но раньше все было в порядке. Именно поэтому я со спокойной совестью отправилась мыть посуду.

— Знаешь что, совесть? — недовольно процедила Женька, которая не оценила моей шутки. — Пошла бы ты к нему и спросила, не помочь ли чем. А то сдается мне, у Платона Сергеевича там какие-то проблемы.

Сдерживать неприязнь к этой стерве становилось все труднее. Сарказм уже ядом сочился в моих словах. Так не долго послать ее в ответ. Но уже по совсем другому адресу. Чего она ко мне привязалась? Кажется, я не претендую на всеми любимого босса. Чего тогда меня вечно подставлять под удар?

— Вот сама и иди. А мне страшно, — включила дурочку я, чтобы совсем не перейти в режим склоки. — Да и не так интересно, если честно. Мало ли, по какому поводу начальство решило проветрить помещение?

Не успела Евгения ответить мне очередной глупостью, как дверь в кабинет нашего босса отворилась, и перед нами предстал хмурый Азаров. И я даже знала причину, по которой меня могли сейчас же уволить. Черт! Это же надо было так подставиться?! Ну, кто меня тянул за язык? Пробубнила бы себе, что знать ничего не знаю, и занялась бы делом, предварительно укутавшись в палантин.

— Александра, немедленно ко мне, — обманчиво спокойно проговорил мужчина. — Евгения, вас жду через пять минут с отчетом по проделанной работе.

От меня не потребовали даже отчета. Значит, дело совсем плохо. Вот тебе, Северова, очередная подстава со стороны якобы дружелюбной коллеги. Она ведь наверняка знала, что происходит, но намеренно мне ничего не сказала. Более того, разыграла такую ситуацию, при которой я бы выставила себя перед начальством не в лучшем свете. И Васька еще. Тоже забавлялся моим провалом. И дело вовсе не в пицце. Как оказалось.

Когда переступила порог кабинета Азарова, сердце бешено начало колотиться. Неужели это все? Я ведь почти доказала ему, что способна вести дела на одном уровне с его подчиненными. Возможно, мне следовало быть более жесткой и сообщить начальнику, что Евгения отвлекает от работы своими сплетнями, Лариса читает журнал в рабочее время, а Вася вообще спит. Но, к сожалению, я не так воспитана, чтобы строить карьеру на чужих костях. Почему-то же Платон Сергеевич держит в штате всех этих людей.

Когда мужчина услышал за дверью голос Евгении, нисколько не удивился. Эту особу всегда больше интересовала личная жизнь других, чем возложенные на нее должностные обязанности. Именно поэтому эта женщина и являлась для него весьма ценным сотрудником. Но когда она подбила на диалог новенькую, Азарову стало не до шуток. Мужчина неслышно подошел к входной двери, чтобы лучше слышать и представлять, что сейчас творится в соседнем помещении. Терпению настал конец, когда он понял, что Саша медленно, но верно выходит из себя. Снова.

Однажды Платон уже видел ее слезы. Второго раза он допустить не мог. Тем более, что девушка, скорее всего, нагрубила бы своей коллеге, а потом сгоряча налепила бы в документах ошибок. И вот тогда бы у него был весомый повод ее уводить.

— Ну и что мне с вами делать? — спросил он, как только за новой сотрудницей закрылась входная дверь.

Пожала плечами. Боится. Это видно по подрагивающим пальцам рук. Паршиво.

— Садитесь, Северова, — начальник махнул на свободный стул возле своего стола. — И расскажите, какого черта вы вообще стали разговаривать с Евгенией Олеговной обо мне.