Я посмотрела на него с признательностью и перемотала запись. С тех пор, как он ушел, Сэм, один из наших технических парней, немного отрегулировал звук. Он не думал, что это имеет большое значение, но я подумала, может быть, и имеет.

— Просто скажи мне, что ты сейчас услышишь. Когда Люк слушал раньше, голоса были действительно приглушенными. Все, что я тогда слышала, было то, что вы не должны были причинять ей боль.

Мы наблюдали, как Монтгомери вошел в зону обзора камеры. Трое мужчин играли в покер, и один из них выпрямился, когда Монтгомери подошел к столу. Затем он сказал: — Вы не должны были причинять ей боль, только парню. Вы знаете, насколько она важна.

Я приостановила запись, прежде чем он открыл огонь.

— Проиграй это еще раз, Амелия. Люк сразу же забеспокоился.

— Что ты слышал?

— Просто проиграй еще раз.

Я сделала. Он попросил еще раз, и я согласилась. Во время просмотра он проговаривал с Монтгомери следующие слова: — Вы не должны были причинять ей боль, только парню. Вы знаете, насколько она важна.

Я ахнула. — Ты тоже это слышал.

Он встал, испустил разочарованный вздох и уставился на меня.

— Я должен сказать Рузу и остальным, — заявила я. Это был правильный поступок, несмотря ни на что. Им нужно было знать, что происходит. Мне не нужно было рассказывать им, кто я на самом деле или что я подозревала, только основы. Им нужно было знать.

— Нет, — к моему удивлению ответил Люк.

— Почему? — я покачала головой. — Эти люди хотят меня почему-то.

— Просто подожди.

— Кто-то послушает кассету и поймет, что это обо мне.

— Может быть, но пока нет. Нам нужна дополнительная информация. Прямо сейчас остальные пытаются выследить Монтгомери. Амелия, тебе нужно думать о себе и быть в безопасности. В его глазах было предупреждение, которого я никогда раньше не видела. — Я должен напомнить тебе, что один из наших парней работает с кем-то?

Честная оценка. — Я не знаю, что делать.

— Никому не доверяй.

— Я доверяю тебе. Я думала, что это вызовет у него лучшую реакцию, чем ту боль, которую я увидела в его глазах — нечто другое, чего я раньше не видела. — Я могу доверять тебе… верно?

Он присел рядом со мной, взял мою руку и поцеловал ее, затем прижал мою ладонь к своей груди. Я чувствовала, как его сердце бешено бьется в твердых стенах.

— Верь этому. Доверяй своим чувствам. Он кивнул, и мне пришлось сдерживать слезы, потому что я знала, что чувствую. Я знала, как я к нему отношусь. Я знала, что доверяю ему, но было странно, что он так ответил на мой вопрос. Я перевела взгляд с его груди на его глаза. — Ты можешь мне доверять, — мягко сказал он, к моему облегчению.

— Я рада, что могу, — я вздохнула.

— Есть что-то, о чем ты хочешь поговорить с той ночи?

Было много вещей, о которых я хотела поговорить. Я просто никогда никому не доверяла свои секреты, даже Джиджи. Я знала ее всю жизнь, тогда как Люка знала меньше двух месяцев, но я поделилась с ним этой огромной связью, которой никогда ни с кем не делилась.

Мой секрет мог быть опасным — опасным для него.

— Я не могу здесь говорить, пока.

Он понимающе кивнул. — Мы должны выяснить, чего хотят эти люди.

Он должен был знать, что что-то не так, даже из того, что сказал Коул. Люк был прямо рядом со мной, когда Коул намекнул, что от моей расчески и губной помады могут быть другие вещи. Он мог не знать, что мне есть что скрывать, но он чертовски уверен, что идентификация кого-то должна быть одной из причин для кражи таких вещей.

— Я думаю, было бы неплохо поговорить с Коулом еще немного.

Он снова кивнул, хотя, похоже, ему эта идея не понравилась. Я знала, что это могло быть бесплодным занятием, но я просто выбрасывала идеи из головы, независимо от того, насколько они хороши или плохи.

Сорок минут спустя мы подъехали к конспиративной квартире, которую устроили для Коула. Это был север штата, поэтому для него не было никаких проблем. Я надеялась, что это полностью выведет его из наркобизнеса, и он сможет разобраться в себе, не прячась. Ему было всего двадцать два года, и он так много мог сделать. Однажды он сказал мне, что хочет поступить в колледж и получить степень в области информационных технологий; возможно, он все еще мог.

Я шла за Люком, когда мы поднимались по ступеням жилого комплекса. Коул находился на втором этаже в пятом блоке справа.

Люк внезапно остановился, прежде чем мы подошли к двери Коула.

— Подожди. Он возложил на меня руку, удерживая меня, и понюхал воздух.

— Что такое? — я спросила.

Он продолжал шмыгать носом, затем вытащил пистолет из кобуры. — Оставайся здесь.

— Люк, что такое? Я пойду с тобой.

— Амелия, пожалуйста, останься здесь. Он не отрывал глаз от меня, показывая, насколько он серьезен.

Я хотела напомнить ему, что я способный офицер, и бывала во многих опасных ситуациях, но я этого не сделала. Я осталась там, где он меня оставил, и ждала у стены, держа руку рядом с пистолетом.

Мне не пришлось долго ждать, потому что, клянусь, меньше чем через минуту вернулся Люк с болезненным выражением лица, которое выглядело бледнее, чем когда он оставил меня. Темное чувство наполнило мою душу. Оно сжалось у меня в животе, потянуло все внутренности, и мне сразу стало плохо.

— Где Коул? — я посмотрела на Люка, зная, что ответ будет плохим.

— Дорогая, я действительно думаю, тебе стоит вернуться к машине.

Дорогая?

Если бы он не хотел меня тревожить, он не должен был бы называть меня так — как будто мне нужна была дополнительная ласка, чтобы смягчить удар.

Я промчалась мимо него, прежде чем он успел произнести следующие слова. Он попытался поймать меня, но я убрала руку, давая себе хорошее преимущество. Я бросилась в квартиру и замерла, кровь сошла с моих щек.

Мой взгляд остановился на Коуле. Его безжизненное тело свисало с толстой веревки, прикрепленной к потолку, а глаза были…

Его глаз не было. Они были выдолблены, а его губы сшиты.

Я зажала рот руками, чтобы не закричать. Кровь капала из раны на груди, а прямо рядом с ней была записка, в которой говорилось:

Амелии Р.


Глава 22

Люк

Амелии Р.

Я отвел очень оцепеневшую и потрясенную Амелию обратно к машине, чтобы подождать. Затем я взял записку, прежде чем Джефферсон и остальные смогли приехать сюда.

Я также позвонил Морису с помощью красного кода. Это был наш сигнал изменить ситуацию, отказаться от текущего плана и перегруппироваться. Мне пришлось. Они знали, кто такая Амелия, и знали, что я здесь. Они убили Коула, и они…

Нет, не они.

Виктор.

Если вы его видели, это означало, что кто-то вот-вот умрет, и я знал, что это был он, потому что он оставил свою визитную карточку. Вы могли бы увидеть это, только если бы искали: X на стене рядом с его жертвой.

X отмечает место.

Его оставили мне, а записку — Амелии.

Теперь, учитывая тот факт, что только полиция знала, где был помещен Коул, а это была лишь горстка людей, можно было с уверенностью предположить, что крыса была среди нас, вероятно, в настоящее время в комнате.

Это был не Руз, но я чувствовал, что он каким-то образом замешан. Я еще не знал как, но я узнаю.

— Я нужен в участке? — мя спросил Джефферсона, задаваясь вопросом, был ли это он.

— Нет, ты останешься с Тейлор. Думаю, ты ей можешь понадобиться. Джефферсон сочувственно улыбнулся. — Она знала этого ребенка какое-то время. Она тяжело перенесет это.

— Ладно. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь.

Он кивнул, и я подошел к Амелии. Она все еще сидела на сиденье в том же положении, в котором я ее оставил. Я ожидал, что она сломается, но она не плакала. Она ничего не делала. Она просто молчала и выглядела подавленной.

Я отвел ее в ее дом, поднял в ее комнату и усадил на кровать. Тем не менее, ничего не было.

У меня был способ связаться с ней, но я не хотел этого делать. Правда кричала на меня уже несколько дней, но я продолжал игнорировать ее. Пришлось, но пора было как минимум открыться. Остальное было бы для нее слишком многим в данный момент.

Я встал перед ней на колени и вынул из заднего кармана записку, которую мы нашли на теле Коула. Затем я взял ее руку и положил ей на ладонь.

Увидев это, она резко вздохнула и посмотрела на меня, тяжело дыша.

— Ты взял это? Ее голос прозвучал хриплым, полным эмоций.

Я придвинул стул и сел перед ней, взяв ее за руки.

— Либо сохрани её, либо уничтожь.

Она начала качать головой, но я тоже покачал своей, останавливая ее.

— Я чертовски серьезен, Амелия.

— Я не могу. Это доказательство.

— Кукла, сейчас не время быть хорошей. Пора быть мудрой, иначе возникнут вопросы. Амелия Р…

Ее глаза наполнились слезами, и она попыталась отстраниться от меня, но я держал её.

— Люк… Коул был убит из-за меня. Это моя вина.

— Нет, виноваты ублюдки, которые его убили.

По ее щекам текли слезы, она пыталась заговорить, но не могла. — Люк, я…

Вот и все, что она могла сказать.

Наконец она сломалась.

Я посадил ее себе на колени, прижимая к себе, пока она кричала во всю свою душу, прижимаясь к моему сердцу.

Это было неправильно. Все было так неправильно, и мне нужно было что-то с этим делать. Она была моей, и, насколько я понял, нам была объявлена война, война и гибель.

Будь я проклят, если позволю кому-нибудь навредить нам, ни Виктору, ни Рафаэлю.

Нет, не Рафаэлю.

Как я говорил раньше. Он мог быть главным, но я был боссом.

Амелия

Я проснулась от запаха готовящейся еды. Мои глаза болели, и я чувствовала себя истощенной. В последний раз я так много плакала на похоронах матери, много лет назад.

Коул умер из-за меня.

Коул…

Мне было больно, что незадолго до того, как мы узнали, что он мертв, я думала, что у него может быть шанс на жизнь, надеялась, что ему больше не придется скрываться.

Я села в постели, когда вспомнила все — Люка, записку.

Люк взял записку.

Он назвал меня Амелией Р.

Я оглядела комнату. Яркие солнечные лучи сияли в окне, яркие, как утренний свет. Мой взгляд упал на часы на стене было 7:15.

На мне была свободная ночная рубашка, только это и ничего больше. Я приняла душ накануне вечером, когда смогла успокоиться, а затем заснула в руках Люка.

Соскользнув с кровати, я направилась на кухню, где обнаружила, что он готовит завтрак. На нем была майка и брюки. Казалось, что в какой-то момент он возвращался домой за одеждой.

Уголки его рта приподнялись, когда он увидел меня. — Кукла.

Я сцепила руки и подошла к нему. Я хотела услышать, что он скажет о записке, хотела услышать, что он думает.

— Здравствуй.

— Присаживайся.

Я вытащила из-за стойки один из стульев и села.

— Сделал тебе завтрак.

— Я попробую съесть это, но я не голодна.

— Но ты попробуй его съесть. Эта сексуальная полуулыбка тронула его рот.

— Я попробую.

Он подал яичницу, бекон, сосиски и тосты.

Всего было слишком много, но как только я начала есть, я все это проглотила в мгновение ока. Я полагала, что была голоднее, чем думала.

Мы ели молча. Он закончил раньше меня и выпрямился на стуле, когда я закончила. Пришло время поговорить.

— Амелия, — начал он.

Я смотрела на него, желая, чтобы все было по-другому. В этом не было сомнений: мое прошлое следовало за мной, настигло меня, и люди платили за это. Кто-то хотел добраться до моего отца, и они использовали меня для этого.

— Да. Я сделала медленный вдох.

— Есть кое-что, о чем нам нужно поговорить… вещи, о которых мне нужно поговорить.

— Может, лучше не делать этого. Я не могу, не сейчас, может, никогда. Это подвергнет тебя опасности.

Он посмеялся. Я не была уверена, смех это был настоящий юмор или сарказм.

— Я не в опасности, кукла. Ничего, с чем я не справлюсь. Я знаю, что у тебя что-то на уме, но у меня тоже. Я имел в виду, что мне нужно кое о чем поговорить. Это важно.

Когда я посмотрела на него, меня осенило, что, может быть, он хотел сказать мне, что больше не хочет быть со мной. Это было понятно, да кроме того, кем мы были? Это был просто сон, мечта, в которой я боролась, чтобы не заблудиться, но потом меня поймали.

— Это о нас, не так ли? Будь сильной, Амелия. Ты можешь сделать это. Я могла бы быть без него. Хотя я знала, что, если он больше не хочет меня, мне будет очень больно. Мне было бы больно без конца и даже больше. — Ты больше не хочешь меня.