* * *

— Возможно, Джош Гордон лучше бы к тебе отнесся, если бы ты сделала подтяжку, — предполагает Люси через час, когда мы сидим в приемной доктора Глории Роджет — нового члена ее команды сохранения красоты.

Подруга заглядывает в огромное, занимающее всю стену приемной, зеркало в форме ромашки и немедленно делает Лицо. Этим регулярно занимаются все женщины после сорока, хотя чаще, конечно, в собственных домах, укрывшись от чужих глаз. Указательными пальцами Люси подтягивает кожу на скулах, а ладони прижимает к щекам, которые кажутся ей недостаточно упругими.

— Ну как? — Она поворачивается ко мне, демонстрируя натянутое лицо. — Разве так не лучше?

— Ты и без этого хорошо выглядишь.

— А хочу выглядеть безупречно. Теперь ты попробуй.

Я повторяю ее движения и тоже разглядываю Лицо — уже свое — в зеркале. Это более упругое, более гладкое «я» нравится мне больше, но я не готова ради него ложиться под нож. Может, просто купить по дороге домой скотч? Во всяком случае, Джош Гордон уж точно ничего не заметит. Мое лицо может стать упругим, как матрас на походной кровати новобранца, но это нисколько не изменит его мнения о женщинах.

— И тем не менее мы пришли сюда с другой целью, — напоминаю я Люси, убирая руку и позволяя лицу — в буквальном смысле слова — упасть на место.

— Я помню. Что ж, займемся этим в следующий раз. А сегодня — бюст, — говорит подруга, продолжая смотреться в зеркало. Она отнимает руки от лица и, подставив ладони под груди, приподнимает их. — Такая грудь изменит всю мою жизнь, — мечтательно произносит Люси. — Тебе этого не понять. Ты везучая, тебе никогда не понадобятся имплантаты.

— Тебе они тоже не нужны. Просто сейчас ты во всем видишь недостатки.

— Может быть. Но это не значит, что у меня нет поводов переживать из-за моей груди. Да и кто из-за нее не переживает? Сначала все детство ждешь, когда она появится. Потом оказывается, что она совсем не такая, какую тебе хотелось бы. Или слишком большая, или совсем маленькая, чересчур круглая или абсолютно плоская. Ты злишься, если мужчины на нее смотрят, и злишься еще больше, если не смотрят.

— Знаю. Все мы одинаковые. Взгляни на это, — говорю я, подложив руки под собственные, чуть более полные, чем у Люси, груди и приподнимая их на несколько дюймов. — Это я в 1989 году. А это, — я убираю руки, и мои груди занимают прежнее положение в чашечках бюстгальтера, — сегодня.

— Перестань, Джесс, ты классно выглядишь.

— Это все благодаря моему новому восемнадцатичасовому бюстгальтеру. Похоже, ему осталось часов шесть, не больше. Что я буду делать потом, ума не приложу.

— По крайней мере тебе не нужно беспокоиться о протечках, — продолжает Люси, играя с чашечками собственного лифчика. — Говорят, что водяные имплантаты выглядят более естественно. Но я очень боюсь.

— Во всяком случае, маленькая грудь никогда не обвиснет, — парирую я, поворачиваясь из стороны в сторону, целиком поглощенная созерцанием в зеркале собственного бюста.

— Удивительно, что мы с тобой вообще стали подругами, — заявляет Люси. — В старших классах я таких, как ты, просто ненавидела. Отрастят огромные сиськи и делают вид, что это такая обуза!

— Хорошо, ничья. — Мне не хочется рассказывать Люси, как я смущалась много лет назад, когда у меня первой из одноклассниц появилась грудь. Все мои подруги тогда еще носили корректирующие лифчики — хотя я никогда не могла понять, что они корректировали. Я же целый год проходила сутулясь — только бы мальчишки на меня не глазели. Однако подобные признания не встретят у Люси сочувствия. Хотя я до сих пор не понимаю, почему она придает этой проблеме такое большое значение. — Люси, ты выглядишь потрясающе. Ты удивительно пропорциональна. Скажи, чем плох размер 34В?

— В Голливуде — всем, — отвечает она. — Я там единственная, кто довольствуется тем, чем его наделила природа. Калифорния — край изобилия. Люди там говорят о грейпфрутах и дынях, не имея в виду фрукты. А Хантер вообще предпочитает арбузы. Я постоянно замечаю, как он посматривает на женщин с пышной грудью.

— Значит, ты затеяла все это из-за Хантера? — Я не могу поверить, что она решила связать свое будущее с этим человеком. И что такое решение требует хирургического вмешательства. Только не он. Значит, она простила ему скромный подарок ко дню рождения? А также скромный пенис?

— Нет, конечно, — возмущенно произносит Люси. — Я делаю это совсем не ради Хантера.

— Ради Дэна?

— Ему очень нравится моя грудь.

— Тогда ради кого?

— Джесс, я никогда бы не сделала это ради мужчины. За кого ты меня принимаешь?

— За обычную женщину, такую, как все мы. Не уверенную в себе. Скажи мне правду. Разве ты не думаешь, что у новой подружки Жака грудь лучше, чем у меня? Разве не поэтому он предпочел ее?

— Никому не известно, почему мы выбираем одних, а не других, — вздыхает Люси.

Я откидываюсь на спинку кресла и заявляю:

— Я не позволю тебе сделать глупость.

— Вот и хорошо, — соглашается Люси, когда сестра наконец приглашает нас пройти в кабинет доктора Роджет. — Тогда тебе придется задать все те вопросы, о которых я всегда забываю.

Люси отдает сестре все необходимые документы, включая историю болезни и медицинскую страховку. Последняя, конечно, не предусматривает оплату подобных операций, но мне кажется, что данный случай вполне можно было бы отнести к разряду психических заболеваний.

Затем в кабинет входит процессия ассистенток. У каждой — шикарный упругий бюст, и я не уверена, чьих это рук дело — Бога или доктора Роджет. Однако, поскольку самой старшей из девушек вряд ли больше двадцати пяти, я все же делаю ставку на Господа. Хотя Люси, вероятно, назвала бы меня наивной.

Наконец появляется и сама мисс Роджет — высокая пышная блондинка с короткими, как у эльфа, волосами и — здесь я уже не сомневаюсь — накачанными коллагеном губами. Висящий на стене диплом свидетельствует о том, что она окончила медицинский факультет Гарвардского университета, но я не удивилась бы, увидев в ее резюме запись о том, что она снималась для «Плейбоя».

Доктор Роджет вполне готова провести презентацию, но сначала ей нужно узнать, о чем, собственно, говорить. Она внимательно смотрит на грудную клетку Люси, потом заглядываете записи, переданные сестрой.

— Итак, вы хотите сделать пластику груди, — наконец произносит она. — Увеличить или уменьшить?

На мой взгляд, если вас спрашивают, с какой стороны красить дом — снаружи или изнутри, из этого следует, что данное строение вообще не нуждается в ремонте. Но Люси не замечает таких очевидных вещей.

— Увеличить, — отвечает она.

— Правильный выбор, — поддерживает ее доктор Роджет.

И после этого лучший специалист Нью-Йорка по женской груди начинает читать пространную лекцию, в которой говорит о размере и форме, сравнивает силикон с салином, упоминает о возможных повреждениях нервных волокон и потере чувствительности сосков. Я уверена, что это разновидность пыток, запрещенных Женевской конвенцией, но Люси внимательно слушает и даже не бледнеет. Ради красоты она готова на все. Как говорится, хочешь быть красивой — трудись. Эти слова можно вытатуировать у Люси на заднице, которая, боюсь, станет следующим объектом корректировки.

— И еще один важный вопрос, — заявляет доктор Роджет, польщенная вниманием непрестанно кивающей Люси. — Какого уровня упругости вы хотите добиться?

— А сколько их бывает? — спрашивает та, продолжая строчить в блокноте и стараясь не пропустить ни одного слова докторши.

— Много. — Доктор Роджет подводит нас к компьютеру и нажимает несколько клавиш. На экране появляется трехмерное изображение торса Люси, сосканированного с фотографии, которую она заранее вручила медсестре. Несколько раз щелкнув по клавишам, доктор увеличивает грудь Люси, превращая мою подругу из симпатичного продюсера в настоящую секс-бомбу. Пара нажатий — и перед нами на экране не Люси, а Грудастая Бетти. Еще немного, и ее бюст просто лопнет. — Потрясающее оборудование, правда? — с гордостью произносит докторша, и я не знаю, что она имеет в виду — компьютер или будущие перси Люси. — Как бы то ни было, размер — ваш выбор. Какой вы хотите? — спрашивает она равнодушно, словно помогая клиентке подобрать новую тушь для ресниц.

Люси минуту размышляет, потом дает неожиданно консервативный ответ.

— Я хочу увеличить бюст на один размер.

На моей памяти это первый случай, когда подруга выбирает золотую середину.

— Хорошо, — говорит доктор Роджет и достает из шкафа альбом с фотографиями. — А теперь взгляните на несколько снимков, сделанных до и после операции. Думаю, вы будете потрясены разницей. Некоторые результаты действительно впечатляют.

Мы с Люси переворачиваем страницы, охая и ахая, словно это свадебный альбом Дженнифер Лопес. Но, если честно, ни одна из женщин на снимках не кажется мне преобразившейся — просто на фотках «до» не очень выигрышное освещение, а на тех, что «после», нижнее белье гораздо красивее. Но Люси видит во всем этом волшебство, а не мастерство фотографа.

— Да, это действительно потрясающе, — бормочет она, не отрывая глаз от фотографий. — Именно это я себе и представляла.

Она уже готова поставить свою подпись под договором, и доктор Роджет, почуяв удачное завершение сделки, открывает календарь.

— Вам повезло, — говорит она. — Одна пациентка как раз отказалась от операции. Вас устроит, если я запишу вас на девять утра этого же числа — через четыре месяца?

— Этот день у Люси уже занят. Она записана к парикмахеру, а потом еще ей нужно будет подправить форму бровей.

Люси злобно сверкает на меня глазами, но я не собираюсь отступать. Настала моя очередь, и я задаю вопросы — очень быстро, один за другим. Послеоперационные боли? Да, и довольно сильные. Шрамы? Возможны. Асимметрия? Не исключена — груди могут получиться разного размера. Доктору Роджет совсем не нравится, что ее допрашивают, как свидетеля в сериале «Закон и порядок», но я не обращаю на это никакого внимания, потому что, взглянув на Люси, замечаю, что она вроде бы начинает приходить в себя.

— А как насчет мягкости? — задаю я очередной вопрос. — Я слышала, имплантаты бывают неестественно твердыми на ощупь.

— Вам не о чем волноваться. Конечно, такое иногда случается. Но даже не думайте об этом, — отвечает доктор Роджет, не воспринимая всерьез мою тревогу.

— Не понимаю, как можно проделывать подобные вещи с собственным телом, если не знаешь, что из всего этого выйдет, — говорю я, качая головой. — Даже прежде чем купить персик, я его щупаю.

— Ну что ж, пощупайте, если хотите, — предлагает мне доктор Роджет, одним быстрым движением срывая с себя кофточку-стрейч с V-образным вырезом и кружевной бюстгальтер «Ла Перла». Ее груди, освобожденные от лифчика, угрожающе торчат перед самым моим носом. Bay! Да она просто ходячая реклама собственного искусства! Хотя минутку. Не могла же она сама сделать себе операцию. Если бы у Люси было побольше ума, она бы поинтересовалась, как зовут этого хирурга.

Что ж, если доктор Роджет предлагает мне пощупать ее бюст, я так и сделаю. Я не настолько застенчива, чтобы отказываться. И потом, это нужно для науки. Я тянусь через стол и хватаю докторшу за грудь. Сначала легонько, потом сильнее.

— Люси, иди, потрогай! — предлагаю я подруге.

Однако та наконец-то бледнеет и не двигайся с места, словно приклеившись к стулу.

— Хотела бы отметить, — говорю я тоном главного врача, совершающего обход больных, — что даже на внешне безупречной груди могут остаться заметные шрамы. — Я молодец. Просто умница. Ночи, проведенные за изучением статей на сайте WebMD.com, не пропали даром. — Вначале может показаться, что на ощупь бюст ничем не отличается от натурального. Однако даже ребенок почувствует разницу. Особенно ребенок!

— Я не собираюсь больше заводить детей. — Люси наконец обретает дар речи.

— Любящий муж, с которым вы прожили двадцать лет, тоже ее заметит. И ему это не понравится. Даже эгоистичный любовник почует неладное — и выразит недовольство.

— Если только он не ловит кайф от того, что ты появляешься вместе с ним в ресторане «Спаго» в Беверли-Хиллз, облаченная в платье от Версаче с глубоким декольте, — заявляет Люси. И я не совсем понимаю, что она хочет этим сказать.

— Не знаю, что вы там почувствовали! — восклицает доктор Роджет, теперь уже сама энергично ощупывающая собственную грудь, словно надеясь отыскать в ней пропавшую сережку. — На мой взгляд, она великолепна. Не понимаю, из-за чего весь этот сыр-бор.

— Просто вы слишком долго этим занимаетесь и уже забыли, что такое натуральная грудь. Вот, пощупайте мою!

— Нет, спасибо. Я осматриваю только тех, кто записался на консультацию. — Доктор Роджет быстро натягивает одежду. — Если у вас возникнут еще какие-то вопросы, — говорит она Люси, направляясь к двери, — не стесняйтесь, заходите. Но только без подруги.