Мэгги допила воду и окинула изучающим взглядом троих стоявших в ряд манекенщиков. Безупречно сложенные тела. Лоснящиеся в свете ламп мускулы. Готовность показать себя. Чего же здесь не хватает?

Дерзкий авангардный фасон каждой линией подчеркивал оригинальность дизайнерского замысла… но если Мэгги не справится со своей задачей, эта модель ничем не будет отличаться от аналогичных изделий Кэлвина Кляйна и других дизайнеров. Будь она проклята, если допустит, чтобы ее работа оказалась второсортной! В раздражении Мэгги принялась покусывать нижнюю губу.

И вдруг лица всех троих манекенщиков разительно переменились. Мэгги замерла, затем осторожно оглянулась через плечо.

Ух ты!

Перед ней стояла Карина. Визажист сиял самодовольством, а Мэгги любовалась обликом девочки, превращенной его искусством в юную женщину. Лицо ее, покрытое тонирующей основой для макияжа, словно светилось изнутри, щеки отливали легчайшим персиковым оттенком, глаза обрели выразительность. Глянцевый блеск придал пухлым губам невинный и в то же время соблазнительный вид. Курчавые волосы были уложены вокруг лица аккуратными блестящими завитками, создавая эффект, который поневоле притягивал взгляд. Карина по-прежнему была в джинсах, но простенькая футболка сменилась ярко-красной свободной кофточкой поверх полупрозрачной рубашки, и этот наряд, подчеркивая пышность ее упругой груди, тем не менее оставался скромным.

Мэгги возликовала, увидев, что каждое движение Карины дышит уверенностью в себе. И, судя по реакции всех троих мужчин на площадке, эта уверенность была вполне обоснованной.

— Ты просто ослепительна, — проговорила Мэгги и, протянув руку, коснулась пальцами черных тугих завитков. — Тебе нравится?

— Поверить не могу, что я так выгляжу! — яростно закивала Карина.

— Я верю своим глазам, — улыбнулась Мэгги. — И мои парни, думаю, тоже.

Карина покраснела, переступила с ноги на ногу и украдкой покосилась на манекенщиков. Все трое были явно заворожены девушкой, которая до своего преображения не вызвала у них ни малейшего интереса. Мэгги подозревала, что невинность и соблазнительность — редкое сочетание, а уверенность, которая проявилась в Карине, была для мужчин словно песнь сирены. Нет зрелища более привлекательного, чем женщина, которая нравится себе самой. И все-таки было сейчас в их лицах что-то еще, цеплявшее внимание Мэгги, некое чувство, которое она редко замечала у мужчин, и…

Вот оно!

Сердце забилось так, что едва не выпрыгнуло из груди, но Мэгги, взбудораженная своей идеей, оставила это без внимания. Вот он — идеальный снимок! Прямо здесь, перед глазами.

— Иди со мной!

Мэгги схватила Карину за руку и потащила на съемочную площадку. Стремительно двигаясь, она принялась менять мизансцену, передвинула фотоаппарат и заново настроила освещение.

— Деклан, Роберто, Паоло, познакомьтесь — это Карина. Она будет сниматься вместе с вами.

— Что?! — пискнула Карина.

Мэгги поставила ее на краю площадки, направила лампы так, чтобы девушка оставалась в тени.

— Скрести руки на груди, вот так. — Она прислонила Карину к стене, помогла принять непринужденную позу. — А теперь смотри в окно — смотри так, будто мечтаешь о чем-то радостном и прекрасном. Не беспокойся, твое лицо будет расплывчатым, а на фигуру ляжет тень. Договорились?

— Но я не…

— Ну пожалуйста!

Карина едва заметно вздрогнула, но потом медленно кивнула. Лицо ее напряглось, стараясь принять нужное Мэгги выражение. Та проворно метнулась к манекенщикам и выстроила их в неровный ряд. Заметно было, что они слегка возбудились, но признаки возбуждения не смущали Мэгги — напротив, это было именно то, чего не хватало в снимке.

— Слушайте внимательно. Вы должны смотреть на нее. — Она указала на Карину, которая замерла, явно испытывая неловкость. — Представьте, как вы могли бы подойти к ней, подарить первый в ее жизни поцелуй, пробудить в ней женщину. Вот чего я от вас хочу. Начали!

Мэгги схватила фотоаппарат и нажала на спуск затвора. Выкрикивая указания, она лихорадочно металась по площадке в попытках уловить неуловимое… невинность… влечение… искушение. Речь была уже не только о том, чтобы продемонстрировать привлекательное нижнее белье. Снимок должен был веять подлинным, живым чувством.

Секунды текли, и Мэгги сосредоточилась, не замечая ничего вокруг. Наконец лицо Карины едва заметно дрогнуло. Губы ее сложились в легкую улыбку. Манекенщики шевельнулись, не сводя с нее глаз, а потом…

Щелк!

Готово.

Мэгги удовлетворенно вздохнула и позволила себе расслабиться.

— Закончили. Именно то, что надо.

Персонал и манекенщики разразились дружными одобрительными криками. Мэгги расплылась в счастливой улыбке, развернулась… и столкнулась нос к носу со своим «мужем».

Ой-ой!

Майкл был в черном костюме от Армани и васильково-синей, выглаженной до хруста рубашке с ярко-красным галстуком. От его фигуры веяло безупречной сдержанностью, чего нельзя было сказать о черных глазах — в них бушевала буря. С нарочитой неспешностью он оглядел Мэгги с головы до ног и снова устремил взгляд на съемочную площадку. Оттуда донесся звонкий смех Карины, и Мэгги, даже не оборачиваясь, поняла, что девушка, скорее всего, флиртует с Декланом. Мускулистым манекенщиком в узеньких плавках.

Ну и влипла же она…

Мэгги стало страшно, но она расправила плечи и выпрямилась, не желая поддаваться этому отвратительному чувству.

— Я все могу объяснить.

— Не сомневаюсь.

Сказано было тихо, почти шепотом, но от этого шепота Мэгги бросило в дрожь.

Отчего он кажется таким неотесанным, грубым? Словно подстрекает проникнуть под внешний лоск и обнаружить все эти замашки первобытного самца. Он вырос в достатке, в окружении любящей родни, практически не зная трудностей. Не то чтобы Мэгги это не нравилось, но мужчины с солидным уравновешенным прошлым, как правило, оставляли ее равнодушной и вызывали скуку. С Майклом все обстояло иначе. Ей понадобилась бы целая вечность, чтобы изучить его до донышка, и все равно он наверняка не переставал бы ее изумлять. По счастью, Мэгги и не намеревалась исследовать тонкости его итальянского темперамента.

— Ну, видишь ли, — спохватившись, затараторила она, — я решила на время работы с натурой отправить Карину сделать макияж, чтобы ей не пришлось глазеть на манекенщиков в нижнем белье, потому что знала, тебе это не понравится.

Голос Майкла хлестнул, точно плетью.

— И поэтому я увидел ее на площадке с теми самыми голыми манекенщиками. Потому что ты о ней позаботилась.

Мэгги поморщилась. Разговор поворачивался не так, как она рассчитывала.

— Ты не дал мне договорить. К тому же они не голые. Словом, у меня никак не получался нужный снимок. И тут появилась Карина. Она так радовалась своему преображению, стала настолько уверенней в себе… И вот тогда на лицах парней появилось совершенно невероятное выражение, правда невероятное. Мне никогда прежде не доводилось видеть у моделей такого целомудренного чувства… И я поняла, что просто обязана запечатлеть его на снимке, чтобы создать нечто новое и неповторимое.

— Целомудренного? — вскинул брови Майкл, и глаза его засверкали от бешенства. — Ты привлекла мою младшую сестренку к съемкам, чтобы на нее глазели голые самцы — и все ради того, чтобы запечатлеть на своем снимке целомудренность? Это и есть твои оправдания, Мэгги? Ты готова пожертвовать чем угодно, только бы заработать на рекламе?

Вот это да! Страх испарился бесследно. Да как он смеет? Мэгги презрительно фыркнула и вскинула голову:

— Они. Не. Голые. Ты перевираешь мои слова, Граф. Что касается жертв, то я многим готова пожертвовать ради настоящей любви. Даже притворяться твоей женой.

Майкл придвинулся совсем близко и прошипел ей в лицо:

— Ты не ради любви это делаешь, cara. Не забудь, что ты тоже получишь от этой сделки свою выгоду.

— Ну да, конечно! Извини, что из-за меня ты больше не сможешь вздыхать по моей невестке и пожирать ее издалека влюбленным взглядом!

У Майкла отвисла челюсть.

— Ты просто спятила! Я сто раз тебе говорил, что не влюблен в Алексу. Все это твои бредовые фантазии плюс потребность держать все под контролем. И при чем тут Карина и твоя потребность в самовыражении любой ценой?

— Я помещу Карину в тень. Никто и не разглядит ее лица. Я бы в жизни не стала втягивать ее в нечто неподобающее.

Майкла затрясло от бессильного бешенства.

— Ты это уже сделала!

— Майкл!

Карина с разгона влетела между ними и крепко обняла брата. Нежность и беспокойство, отразившиеся на лице Майкла, красноречиво говорили о том, что он понятия не имеет, как справляться с тем, что его маленькая сестренка неизбежно взрослеет.

— Майкл, ты видел меня на площадке?! — восторженно воскликнула она. — Я была настоящей фотомоделью!

— Ты была великолепна, cara. — Он бережно коснулся рукой блестящих черных завитков. — Откуда это?

— Мне сделали макияж. Ох, если бы ты видел, как Мэгги работает! Я никогда раньше не была на съемках, а это так классно! Теперь я, может быть, появлюсь в настоящей рекламе… И манекенщики такие славные ребята! Деклан пригласил меня поужинать с ним и другими парнями, и я…

— Исключено. — Брови Майкла угрожающе сошлись над переносицей. — Я рад, что эта поездка доставила тебе такое удовольствие, но съемки уже закончились. Ты не отправишься ужинать с мужчинами, которых увидела впервые в жизни. Кроме того, тебе сегодня нужно будет присматривать за детьми дяди Брайана.

Мэгги открыла рот, собираясь высказаться… но тут же закрыла. Нет уж, к черту, вмешиваться она не станет. На самом деле Карине она вовсе не невестка. Она не принадлежит к семье Майкла. Она ему не жена.

Глаза Карины сверкнули гневом.

— Я сижу с детьми дяди Брайана почти каждую субботу, а другие девушки ходят на свидания!

— Я не стану спорить с тобой на этот счет. — Майкл провел рукой по лицу. — А теперь будь хорошей девочкой, умойся, приведи себя в нормальный вид, и пойдем. Нам скоро нужно быть в консульстве.

Молчание.

Мэгги зябко поежилась. Плохо дело. Очень плохо. С чувством надвигающейся катастрофы она смотрела, как после этих слов лицо Карины вытянулось и потемнело. Девушка прижала трясущуюся руку к губам, чтобы удержать близкие рыдания, но голос ее все равно дрожал и срывался.

— Почему ты не можешь понять, что я уже не ребенок? Почему тебе нет дела до того, что хочу я? Лучше бы ты никогда не возвращался в Италию! — С этими словами она вышла из студии, и стало слышно, как вдалеке хлопнула дверь.

Мэгги закрыла глаза. Вот дерьмо!

Майкл помотал головой и разразился потоком итальянских ругательств. Бормоча себе под нос, он мерил шагами студию, и Мэгги старалась держаться от него подальше, потому что не знала, как сейчас поступить: то ли обнять его и утешить, потому что вид у него был чертовски несчастный, то ли влепить ему пощечину в надежде, что эта процедура его хоть сколько-то образумит.

В конце концов она приняла компромиссное решение.

Она метнулась наперерез стремительно шагавшему Майклу, и он с разгона едва не сбил ее с ног.

— Майкл…

— Что я такого сделал? А? Разве это плохо — запретить ей пойти на пьянку с компанией голых манекенщиков и навеки погубить себя? Мы одна из самых богатых семей в Италии. Она слишком молода! Ее могут похитить и потребовать выкуп. И почему она вела себя не так, как обычно? Она всегда присматривает за детьми Брайана и говорит, что ей это нравится. А теперь ей вдруг захотелось все бросить и шастать по городу, где ее может похитить любой подонок! Нет уж, дудки.

Мэгги поджала губы. Нелепость его высказываний потрясла ее до глубины души, и она едва сдержала порыв покатиться со смеху. Ее всесильный граф на самом деле брюзгливый отец семейства, не желающий смириться с тем, что его сестра ускользает из-под неусыпной опеки. Мэгги в двадцать один год сама распоряжалась своей жизнью, и никому дела не было, с кем она ужинает и ночует ли дома. Она кашлянула в ладонь и изо всех сил постаралась принять серьезный вид.

— Что ж, согласна. На пьянку я бы ее тоже не отпустила.

Майкл прищурился, словно говоря: «Вот только посмей надо мной потешаться».

Мэгги примирительно вскинула руки:

— Я понимаю, сидеть весь субботний вечер с четырьмя буйными племянниками — это потрясающе увлекательно, но девушку пригласил поужинать симпатичный парень, и ей очень хочется пойти. Разве можно ее в этом винить?