Элизабет Бойл - Брачная сделка

– Я мало сомневаюсь в истории о вас и леди Элис…

Леди Элис? У этой мисс Смайт прекрасная память, поскольку он совсем забыл об этой сплетне. А ведь мать его неделями пилила из-за минутной слабости.

– Возможно, у меня и была парочка приключений, но я всегда оставался джентльменом, – сказал Джемми. – И как джентльмен, приношу вам извинения. Признаю, мои манеры малость заржавели, и пытаться обмануть леди, которая просит помощи, не лучший способ их продемонстрировать. – Мисс Смайт открыла было рот, но Джемми остановил ее: – Однако я не стану извиняться за желание поцеловать вас. Это всецело ваша вина.

– М-моя? – растерялась она.

– Да. Вы слишком очаровательны, мисс Смайт, чтобы вас не поцеловать. И часто целовать, могу добавить.

По ее широко распахнувшимся глазам и зардевшимся щекам Джемми понял, что не все навыки растерял. Он подмигнул ей.

Она покачала головой:

– Вы неисправимы, сэр. Теперь я вижу, что преувеличивает не только «Морнинг пост». Подумать только, моя вина!

У него возникло странное ощущение, будто он чего-то достиг.

– Теперь, когда вы стали свидетелем моего распущенного нрава, вы все еще хотите ехать?

Мисс Смайт посмотрела на него и после, казалось, бесконечной паузы кивнула.

– Вам помочь?

– О, вы ранили меня, прекрасная дева. – Джемми прижал руку к груди. – Я намеревался спасти вас и дважды оказался в пыли. – Он оглядел двор. – Осмелюсь сказать, что я не такой уж инвалид. Я только подвезу телегу к поленнице и воспользуюсь колодой как подставкой.

Она уперла руки в бока.

– Почему вы сразу этого не сделали?

– Ах, эта женская логика, – щелкнул пальцами Джемми. – Боюсь, мне помешала гордыня. Мужчины не любят выглядеть слабыми перед дамами.

– Вас волновало мое мнение? – Теперь пришла очередь мисс Смайт смеяться. – Как хорошо, мистер Рейберн, что вы честно судите о гордости, похоже, это смягчило ваше приземление. Оба раза.

Она снова улыбнулась, подошла к лошади и, поймав уздечку, подвела послушное животное к колоде. Без лишних слов усевшись в повозку, она ждала Джемми.

Сообразительная, здравомыслящая, с острым язычком. В другой ситуации он решил бы, что Эсме нашла эту девушку именно для него.

Какой вздор.

Джемми собирался встать на колоду, когда синее пятно на земле привлекло его взгляд. У его ног виднелась куртинка цветов. Не задумываясь Джемми наклонился, сорвал их, потом встал на колоду и, ухватившись за край повозки, уселся рядом с мисс Смайт.

И не заметил, что на этот раз даже намека на боль в ноге не было.

– Это вам, – сказал он, вручив ей букет. – С самыми искренними извинениями.

Она взяла цветы, несколько секунд смотрела на них, потом взглянула на него и… к его изумлению, рассмеялась.

– Что здесь смешного? – спросил Джемми, взяв вожжи. – С цветами что-то не так?

Он присмотрелся к зажатому в ее руке букетику. На его взгляд, они были очень красивые. Конечно, это не роскошные орхидеи, которые выращивал его отец, но подарены искренне.

– Ничего, – наконец сказала мисс Смайт. – Они прелестны.

Насколько прелестны, он не мог понять.

Аманда смотрела на цветы и думала об иронии судьбы. Незабудки. Он подарил ей букет незабудок, забыв ее.

Совершенно забыв.

Но она не забыла. Не раз за минувшие годы она целыми днями думала о единственном мужчине, который соизволил танцевать с ней во время ее первого и неудачного светского сезона.

И теперь он тайком увозит ее от ужасной судьбы. Разве такое могло прийти ей в голову.

Он даже попытался поцеловать ее. Она проклинала годы, проведенные в школе мисс Эмери. Уроки добродетели, вдолбленные ей в голову, заставили ее вопреки желанию пресечь эту попытку. А другого шанса может никогда не представиться.

Джемми дернул вожжи, и лошадь побежала по живописной сельской дороге. Доехав до главного пути, он не свернул на него, а поехал дальше по дорожке, которой, видимо, редко пользовались.

– Куда мы едем? – спросила она.

Джемми кивнул на заросшую травой дорогу:

– Эта дорога безопаснее, хотя и длиннее. Тут мы скорее всего не столкнемся с судьей или констеблем. Представляете, какой будет скандал, если нас вместе бросят в тюрьму?

Аманда взглянула на него. Рот сжат в твердую линию, но в глазах, которые потрясли ее, искрились дразнящие огоньки. Он заигрывает с ней.

За всю ее жизнь ни один мужчина с ней не флиртовал. Особенно такой повеса, как Джемми Рейберн. Она не слишком понимала, что ей следует делать.

«Флиртуй в ответ», – вплетался в ее пуританские мысли озорной голос.

«Нет, я не должна», – сказала себе Аманда, прислушиваясь к страхам, предупреждениям и увещеваниям, которые двадцать пять лет управляли ее жизнью.

Нет, больше она так думать не может. Это ее приключение, ее шанс жить жизнью, которая ей всегда нравилась…

Она громко рассмеялась над иронией судьбы.

– А теперь что смешного? – поинтересовался Джемми.

– Все это. – Она оглянулась кругом. – Я убегаю от свахи.

– Если нас поймают, вам будет не до смеха, – напомнил он.

– Учитывая вашу скандальную репутацию, думаю, вы постараетесь, чтобы вас не поймали, мистер Рейберн. Кроме того, я подозреваю, что вы очаруете палача, равно как и судью, который наводит такой ужас на всю округу.

– Для человека, который меня предположительно не знает, вы высоко меня цените. – Подняв брови, Джемми сделал паузу, словно ожидал, что она просветит его на этот счет.

Аманда не собиралась открывать ему правду, поэтому сказала:

– Вы кажетесь весьма ловким.

– Едва ли. Я даже не могу забраться в повозку без помощи дамы. Заметьте, в повозку, запряженную пони.

– Ну уж нет, – решительно ответила она. – Мужчину оценивают не по экипажу и не по тому, как он в него забирается, всякие могут быть обстоятельства. Достойным восхищения вас делает то, что вы помогаете мне, несмотря на очевидный риск. – В довершение она ему подмигнула, как раньше он ей.

– Должен признаться, что слышать это гораздо приятнее, чем ежедневную болтовню моей матери о долге и наследнике, – усмехнулся Джемми, сдвинув шляпу. – По правде говоря, давно я так не радовался.

– Отчего же? – Аманда представить себе не могла, что Джемми Рейберн, которого она помнила, может хоть день прожить без развлечений и шуток.

– Я больше не живу в Лондоне, а здесь у нас слишком тихо.

– И вы так и не женились? – сорвалось у нее с языка. Это, конечно, не ее дело, но ей нужно знать.

Он посмотрел вдаль.

– Нет.

Не женился? Она снова пристально посмотрела на него.

– Почему?

– Потому что… ну, вы сами видите. – Джемми кивком указал на свою ногу. – Я был ранен на войне.

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу, – сказала она. Конечно, его раны тяжелые, на лице шрам, он вынужден ходить с тростью, но он выжил, пережил все это. – Непохоже, что ваша жизнь кончена. Вы уважаемый джентльмен. И можете делать в жизни что хотите.

– Да, если бы не важные обстоятельства.

– И каковы они?

Он пожал плечами.

– Прежде всего нужно найти леди, которая не возражает против этого. – Он указал на неровный шрам, пересекавший лицо.

Аманда взглянула на шрам.

– На мой взгляд, это придает вам пиратский вид.

– Пиратский? Это что еще за слово? – поддразнил Джемми.

– Если его не было, теперь будет, – ответила она. – Что еще?

– Что «что еще»? – спросил он, глядя на дорогу и уклоняясь от вопросов мисс Смайт с той же осторожностью, как если бы она была судьей.

Аманда была ошеломлена. Он боится. Джемми Рейберн боится жить. Поразительно!

– Что еще удерживает вас от поисков жены? – не унималась она.

Джемми вздохнул.

– Во-первых, я не могу танцевать. Если уж на то пошло, я с трудом одолеваю ступеньки, ведущие в бальный зал. Толком не могу ездить верхом. – Он на мгновение умолк, затем пожал плечами. – Вернее, совсем не могу. Словом, безнадежный случай, вы так не думаете?

Если она не ошибалась, он ждет ее согласия. Хочет скрепить свое печальное положение печатью ее одобрения.

Аманда стянула шнурки сумочки в тугой узел. Еще позавчера она, вероятно, разделила бы его печаль о крушении жизненных планов и решила бы до конца дней прожить в ловушке собственных изъянов, действительных или мнимых, на которые так любила указывать ее мать всякий раз, когда появлялась возможность, что, к сожалению, случалось часто. Но так было до тех пор… пока она не узнала правду о своей жизни и тогда приняла роковое решение рискнуть и попытать счастья.

Возможность узнать радость, по которой она тосковала. То волшебство, которое Джемми, кажется, решительно отбросил из-за… больной ноги и довольно пикантного шрама?

Кроме того, тот молодой человек, которого она помнила, которого видела на раутах и балах, никогда бы не позволил такой незначительной немощи остановить его. Джемми Рейберн победил бы врага язвительным замечанием и прищуром дьявольских синих глаз.

Но сидящего рядом с ней мужчину она едва узнавала. Она читала сплетни о том, как он сбежал из Лондона с платной компаньонкой своей матери. Это был настоящий скандал. Позднее выяснилось, что он в Испании с армией Веллингтона, но как он там оказался, Аманда не знала. О его ранах ей было хорошо известно, поскольку об этом сообщал «Журнал джентльмена», который читал ее отец.

«Мистер Джеймс Рейберн, Брамли-Холлоу, Кент, в прошлом месяце прибыл в Портсмут на «Голиафе», серьезно пострадав в Бадахосе».

Она выучила это наизусть и весь следующий год лихорадочно выискивала в газетах строчки о нем. Потом каждый светский сезон нетерпеливо ждала сообщения о возвращении Джемми в Лондон или о его помолвке. Но за все эти годы не было ни единого упоминания о неуловимом мистере Рейберне, и теперь она знала почему.

Придирчивым, а порой и косым взглядам общества он предпочел добровольное изгнание. Рейберн прав, некоторые станут смотреть на него иначе, но благодаря своему нраву и обаянию он сохранит прекрасные отношения с теми, кто его любит.

Но ясно, что он в это не верит, не может поверить. И вместо жалости к нему в ее сердце закипел гнев. Раскаленный добела. Такого она прежде никогда не испытывала.

Аманда пыталась удержать слова, но они вырвались сами собой.

– Пора бы перестать себя жалеть и начать жизнь сначала.

Он дернул вожжи, заставив повозку остановиться, и лошади заржали.

– Жалеть себя? Вы понятия не имеете, что я вынес и от какой боли страдаю. – Его лицо покраснело от гнева и возмущения. – Подумать только, начать жизнь сначала! Жизнь, которую я любил, ушла. Потеряна.

Она расправила плечи и собрала всю свою решимость, какую могла обрести перед лицом его горечи. Потеряна? Он думает, что его жизнь потеряна? Да он понятия не имеет, что такое потерять жизнь!

С каждой минутой она чувствовала, как странный кураж наполняет ее силой и решительностью.

Выпрямившись, Аманда посмотрела ему прямо в глаза:

– Если она и потеряна, это ваша вина. И если вы убедили себя, что лучше спрятаться в глуши и губить таланты, которыми вы все еще обладаете, то вы вряд ли ее найдете.

Джемми не мог поверить смелости девушки. Если его подозрения верны, она сама сбежала от каких-то неприятностей, и вот, пожалуйста, призывает его отбросить все, чем он теперь дорожит, и начать жизнь сначала.

С какой стати…

Потом тихий голос прошептал ему из глубин сердца: «Кажется, ты уже начал».

Джемми покачал головой. Это совсем другое. Он сделал то, что сделал бы на его месте любой джентльмен: помог попавшей в беду леди. Это совсем не то, что она предлагает.

Ни в малейшей степени.

Потом он посмотрел ей в глаза, в которых за вызовом скрывалась страсть. Впервые за долгое время он почувствовал, как сердце неистово стучит в груди. Не от борьбы со ступеньками крыльца Финч-Мэнор, а от острого ощущения жизни. От того, что оказался в обществе женщины.

Даже такой язвительной, как мисс Смайт.

Черт, он битый час потратил, флиртуя с этой девчонкой. Он давно не заигрывал с женщинами и удивился, что еще помнит, как это делается.

– И что, по-вашему, я должен делать? – спросил Джемми, почти страшась услышать, что предложит эта особа.

Девушка удивленно округлила глаза. Но если она и замялась, то ненадолго.

– Для начала вернуться в Лондон, – ответила она, быстро осваиваясь с ролью наставницы. – Я бы посоветовала вам принимать участие во всем, чем молодые люди занимаются в Лондоне. Во всем.

Джемми задумался, понимает ли она, что это значит. Будто падение с ней на кровать в позе пылких любовников не напомнило о том, что он пропустил. Но Лондон! Город женщин, полный любовниц и готовых на все вдовушек, игривого ухаживания и страстных ночей.