— Спокойной ночи, милорд.

— Спокойной ночи, мисс Вудли, приятных снов.

Это вряд ли, подумала Констанция, взбегая по лестнице. Она была так взволнована произошедшим, что наверняка не сможет заснуть.

«Потому что теперь это может кое-что значить». Что он имел в виду? Любовь? Брак? Нет, это глупо, они ведь едва знакомы. Может ли это вообще что-то значить?

Констанция вошла в комнату, закрыла дверь, подошла к окну и устремила взгляд в темноту. Может быть, он имел в виду, что, если поцелует ее снова, она сделает шаг по дороге, которая приведет ее к гибели.

Наследники графского титула не женятся на нищих дочерях баронетов. Констанция заметила, что, когда Франческа сегодня перечисляла потенциальных женихов, она не упомянула лорда Лейтона. Франческе нравится Констанция, но она не считает ее подходящей партией для своего брата. И уж определенно такого мезальянса не допустят лорд и леди Селбрук.

Значит, его слова следует расценивать как предупреждение. Правда, они вовсе не звучали как предупреждение, а скорее как… приглашение.

Констанция прислонилась к окну, закрыла глаза и вспомнила их поцелуй — его дыхание на своей коже, теплые губы, прижавшиеся к ее губам, охватившее ее желание.

Она покачала головой, словно желая избавиться от этих мыслей, и отошла от окна. Только сейчас она заметила, что все еще сжимает в руках книгу, и опустила руку, чтобы прочесть название.

Это был «Левиафан» Томаса Гоббса. Прекрасная книга, как раз для чтения на ночь, подумала Констанция и рассмеялась.

Положив книгу на столик у кровати, она принялась расстегивать платье. Можно было бы позвать Нэн, но Констанция не хотела сейчас никого видеть, ей хотелось остаться наедине со своими мыслями. Может быть, ей долго не удастся заснуть, но Констанцию это не беспокоило. Впервые за долгое время она чувствовала, что живет, а не просто существует.

Глава 8

На следующее утро, когда Констанция спустилась к завтраку, Франчески она там не обнаружила. За завтраком у нее завязалась приятная беседа с двумя мисс Нортон — сестрами, приехавшими со своим братом Филипом из своего поместья в Норфолке. Как поняла Констанция, они приходились леди Селбрук какими-то дальними родственниками. Живя под опекой брата, который не очень-то, впрочем, опекал их, сестры еще не выезжали в свет, хотя одной было семнадцать, а другой восемнадцать. В провинции, где они жили, развлечений было мало, и потому визит в Рэдфилд расценивался ими как выдающееся событие. Сестры с нетерпением ждали запланированного на сегодня выезда в церковь.

Для дам постарше и тех, кто не едет верхом, будут поданы открытые ландо, сообщили сестры Констанции, а тем, кто предпочитает прогулку верхом, предоставят лошадей. Сестры заявили, что непременно поедут верхом.

— Хотя на фоне мисс Резерфорд мы, наверное, покажемся неуклюжими, — беспечно улыбаясь, сказала мисс Элинор Нортон.

— Да, она прекрасная наездница и привезла с собой свою лошадь, — добавила ее сестра Лидия. — Вчера она сказала нам, что ездит только на своих лошадях.

— Я ничего другого и не ожидала, — сухо ответила Констанция.

— А вы ездите верхом, мисс Вудли? — спросил Филип Нортон, показав тем самым, что внимательно прислушивался к болтовне сестер.

Констанция улыбнулась.

— Я не такая прекрасная наездница, как мисс Резерфорд, но да, я езжу верхом. Впрочем, в последний раз я делала это довольно давно и, боюсь, успела отвыкнуть от седла.

Констанция подумала, что ей придется ехать в ландо, со «старшими дамами». Что ж, по крайней мере, хорошо уже то, что Мьюриэль Резерфорд не будет рядом.

Когда завтрак закончился, Констанция поднялась наверх к Франческе, немало удивившись отсутствию подруги. К своему сожалению, она обнаружила, что ее опасения подтвердились. Постучав в дверь, Констанция услышала хриплый голос Франчески, приглашавшие ее войти. Войдя в комнату, она увидела, что Франческа, в ночной рубашке, с накинутой на плечи шалью, сидит в постели, опираясь на высоко взбитые подушки. Лицо ее пылало, глаза покраснели и слезились.

— О, Констанция, — простонала она, — мне так жаль, простите. Кажется, я все же подхватила эту проклятую простуду.

— Боже мой, не извиняйтесь, — воскликнула Констанция, — вы же не специально заболели.

— Я не смогу поехать в церковь, — пожаловалась Франческа и несколько раз чихнула.

— Разумеется, нет, — согласилась Констанция. — Вы должны лежать в постели. Я останусь и позабочусь о вас.

— О нет! Вы не должны этого делать! — возразила Франческа. — Мэйзи принесет мне горячий чай и положит на лоб холодное полотенце. Обещайте мне, что поедете!

Франческа так разволновалась, что Констанция поспешила заверить ее в этом.

— Но мне не хочется оставлять вас здесь одну.

Франческа закашлялась и отрицательно покачала головой:

— Нет, я привезла вас сюда не затем, чтобы вы ухаживали за инвалидом. Поезжайте и развлекайтесь.

Тут в комнату вошла Мэйзи с чайничком, в котором был приготовлен ароматный травяной отвар. Она поставила чайник у постели больной и заверила Констанцию в том, что та совершенно спокойно может отправляться в поездку.

— Видите ли, мисс, — понизив голос, сказала Мэйзи, провожая Констанцию до двери, — она не любит, когда ее видят в таком состоянии. Ко мне она привыкла, и я знаю, что нужно делать.

Констанция поняла, что эта горничная, прослужившая у Франчески уже много лет, куда более опытная сиделка, чем она сама, и лучше предоставить ей бразды правления. С чистой совестью Констанция спустилась вниз, чтобы присоединиться к отъезжающим.

При виде Мьюриэль Резерфорд, гарцующей на гнедой кобыле, Констанция почувствовала укол зависти. Мьюриэль была одета в элегантную темно-серую амазонку, на голове у нее красовалась маленькая шляпка, и вообще ее изящная фигура удивительно красиво смотрелась в седле. Мисс Резерфорд легко управлялась с лошадью, и даже глаза ее потеплели, видно было, что она любит верховую езду. Лейтон тоже был верхом, как и большинство молодых джентльменов. Высокий и широкоплечий, он, казалось, родился в седле.

Констанция оказалась в одном экипаже с тетей, кузиной Джорджианой и мисс Катберт — тихой бледной девушкой, которая, если Констанция ничего не путала, была внучатой племянницей вдовствующей герцогини Чадли. Опасения Констанции оправдались — тетя Бланш болтала без умолку, расхваливая особняк, еду, комнаты и, разумеется, дивную игру мисс Резерфорд. Тетя не могла сдержать восхищения мастерством юной леди. Констанция смотрела по сторонам, почти не слушая тетину болтовню. Через некоторое мгновение она с удивлением заметила, что лорд Лейтон отделился от остальных всадников. Вскоре он подъехал к их экипажу, приподнял шляпу и галантно приветствовал дам. Джорджиана и тетя Бланш выпрямились и с энтузиазмом поздоровались с Лейтоном. Даже вялая мисс Катберт оживилась в его присутствии.

Он взглянул на Констанцию:

— Жаль, что вы не верхом сегодня, мисс Вудли.

— Мне тоже жаль, сэр, но, боюсь, я давно не ездила верхом, — искренне ответила Констанция.

— Ну, это легко исправить. У нас в конюшне найдется подходящая лошадь. Мы должны прогуляться верхом как-нибудь. Я бы показал вам поместье.

— С удовольствием, — ответила Констанция и краем глаза заметила изумленное выражение на лицах тети и кузины.

— Я знаю, у вас прелестный летний домик, — вмешалась в разговор тетя Бланш, — думаю, молодежи интересно будет посмотреть на него. Как ты думаешь, Джорджиана?

— О да, мама, — охотно откликнулась она.

— Я скажу об этом матери, — ответил Лейтон, — может быть, она организует поездку туда, если уже этого не сделала. Мы часто устраивали там пикники.

Констанция едва сдержала улыбку, видя, как мастерски Доминик парировал тетин удар. Она наверняка рассчитывала, что он пригласит Джорджиану на прогулку.

— Пикник — это чудесно, — сказала тетя, крутя зонтик.

Лейтон по-прежнему ехал рядом с их экипажем, беседуя о том о сем. Констанция не вслушивалась в его слова, ей достаточного было того, что он рядом. Даже присутствие тети и кузины не портило ей настроения.

Констанция заметила, что Мьюриэль бросила в их сторону не один колючий взгляд. Она была явно недовольна тем, что Лейтон покинул ее. Констанция решила, что мисс Резерфорд вряд ли питает неприязнь именно к ней, скорее всего, она неодобрительно смотрит на всех женщин, с которыми говорит Лейтон.

Экипаж выкатился на каменный мостик, пересекавший тихую речушку, и остановился, чтобы дамы могли полюбоваться видом. Мисс Резерфорд тоже остановилась, потом повернула лошадь и подъехала к экипажу.

— Что-то случилось? — спросила она, и в ее голосе не было ничего, кроме льда. — Вы должны вернуться домой?

Констанция поняла: Мьюриэль надеется, что ее предположение окажется верным, и с радостью уверила ее в обратном:

— Нет, мы просто остановились, чтобы полюбоваться пейзажем. Здесь очень красиво, не находите?

Мьюриэль смерила ее презрительным взглядом, словно удивляясь, что Констанция осмелилась обратиться к ней, потом равнодушно скользнула взглядом по водной глади, обрамленной грациозными ивами.

— Да, здесь прелестно, — процедила она сквозь зубы и повернулась к Лейтону: — Я удивлена, что вы плететесь позади, Доминик. Что-то с Арионом?

— Нет, с ним все в порядке, — ответил Лейтон, потрепав лошадь по шее.

— Ему, должно быть, не по нраву такая езда, — заметила Мьюриэль, и по ее губам скользнула надменная улыбка.

Доминик удивленно поднял брови:

— Вы сомневаетесь в моей способности ездить верхом, Мьюриэль?

Мисс Резерфорд покраснела.

— Милостивый боже, нет, конечно, всем известно, что вы ездите верхом как кентавр. Я просто… удивлена вашей медлительностью, вот и все.

— А я наслаждался беседой с этими очаровательными дамами, — ответил Лейтон. — Может быть, вы присоединитесь к нам?

Мисс Резерфорд окинула взглядом сидящих в экипаже женщин, и, видимо, предложение Лейтона пришлось ей не по душе. Однако после некоторого размышления она улыбнулась ему и ответила:

— Конечно. Почему бы и нет?

С этого момента поездка перестала быть для Констанции приятной, потому что Мьюриэль делала все, чтобы занять виконта беседой о людях, местах и событиях, с которыми другие дамы были незнакомы. Время от времени Доминик пытался вернуть разговор в прежнее русло, но мисс Резерфорд тут же искусно уводила его в сторону. К этому времени Констанция поняла, что мисс Резерфорд занимает не сам разговор, а возможность продемонстрировать ей и остальным, что они с Домиником близкие друзья и входят в число избранных, к которым другие дамы не принадлежат.

К счастью, скоро они достигли цели путешествия, въехав в деревушку Коуден. Над деревьями виднелась каменная башня церкви, и вскоре экипаж въехал на церковный двор. Остальные участники поездки уже спешились и стояли в тени, беседуя и давая указания сопровождавшим их грумам.

Лейтон соскочил с лошади и подошел к экипажу, чтобы помочь дамам выйти. Вскоре к группе присоединился приходской священник — пухлый седовласый мужчина.

— Добро пожаловать в церковь Святого Эдмунда, — бодро сказал он, — нечасто увидишь у нас таких представительных гостей. Лорд Лейтон. — Он поклонился Доминику, и его улыбка стала еще шире.

Священник повел их в церковь, показав норманнскую башню, датировавшуюся XIII веком, и великолепную металлическую отделку на старинной деревянной двери. Внутри он продолжил восхвалять историческую и архитектурную ценность церкви, голос священника, отточенный ежедневными проповедями, разносился под сводами. Он показал гостям медную купель XV века и окно с витражами. Лучи солнца, проникая через кусочки стекла, отбрасывали на пол разноцветные пятна.

Гости прошли мимо пышных надгробий со статуями и приблизились к надгробию, ставшему последним местом упокоения сэра Флориана Фитцалана, жившего в XIII веке. Сэр Фитцалан был предком всех графов Селбруков, чьи надгробия выстроились у восточной стены церкви. Сэр Фитцалан, изваянный в камне, лежал, сжимая в руках меч, а у его ног лежал преданный пес.

Гости отдали должное средневековым росписям, от которых уже мало что осталось, и полюбовались резной кафедрой из темного дерева. Констанция заметила, что несколько скамей в церкви были огорожены — они принадлежали графской семье. Священник повел присутствующих к алтарю, а Констанция задержалась, рассматривая надгробия. Она восхищалась мастерством каменотеса, создавшего эти великолепные произведения искусства, но больше всего ее занимали мысли о том, что все эти люди когда-то жили и молились вот в этой самой церкви.

— Все Фитцаланы грешат тщеславием, не так ли? — раздался голос за ее спиной, и Констанция, обернувшись, увидела Лейтона.