Кобыла споткнулась, и Констанция, посмотрев на лошадь, обнаружила, что слишком туго натянула поводья. Она разжала пальцы.

— Думаю, вы ошибаетесь. Лорд Лейтон никоим образом не выказывает мне предпочтения и не говорил ничего, что…

— Доминик не сделал бы ничего предосудительного, я уверена, — сказала Каландра, — он настоящий джентльмен, и не важно, что по этому поводу говорят. Рассказывают, что последние несколько лет он вел в Лондоне беспутную жизнь, но лично я о нем ничего плохого сказать не могу. — Девушка помолчала и добавила с улыбкой: — Признаюсь вам, когда я была моложе, я была страшно влюблена в Доминика.

— Неужели?

Констанция взглянула на свою спутницу. Она вдруг поняла, что леди Каландра, сестра богатого герцога, во всех отношениях была бы лорду Лейтону прекрасной парой. Эта мысль причинила Констанции боль.

— О да. Видели бы вы его в гусарской форме! Но все давно прошло. — Каландра махнула рукой. — Доминик не тот мужчина, за которого я хотела бы выйти замуж. — Она вздохнула. — Впрочем, у меня мало надежды, что я вообще выйду замуж.

Констанция удивленно посмотрела на нее:

— Миледи, да вас, наверное, осаждают толпы поклонников.

— Да, многие делают мне предложение, но почти все они — охотники за приданым. Иногда, правда, трудно сказать… я знаю только, что тех, кто сразу обещает любовь до гроба, почти наверняка интересуют только мои деньги. Впрочем, это не важно, потому что Сенклер их отваживает. — Она вздохнула. — К сожалению, он распугивает всех моих поклонников без разбора. Иногда он бывает просто… невыносим.

Констанция слабо улыбнулась:

— Думаю, что того, кто вас действительно полюбит, никакие преграды не испугают.

— Гм… надеюсь, вы правы. Иначе, боюсь, останусь старой девой.

Мысль о том, что эта веселая красивая девушка может не выйти замуж, показалась Констанции такой абсурдной, что она рассмеялась, и Каландра присоединилась к ней.

— Я знаю, это звучит глупо, — признала Каландра, и они заговорили о моде. Эта тема занимала их большую часть прогулки.

Дорога пошла в гору и становилась все круче. Доминик остановил лошадь и повернулся к остальным:

— Мы должны оставить лошадей, дальше пойдем пешком.

При мысли о том, что ей придется куда-то идти, перспектива увидеть красивый пейзаж потеряла для Маргарет всякую привлекательность.

— Мы что, должны идти прямо до самой вершины? — ныла она, спешиваясь. — Я не одета для такой прогулки.

Она взглянула на длинный шлейф своей амазонки и скривила губы, потом повернулась к мистеру Каррутерсу.

— Я лучше останусь здесь, — сказала она. — На этой поляне так красиво. Если бы кто-нибудь остался со мной…

Ее костюм для верховой езды действительно мало подходил для пеших прогулок, как и мягкие сапожки, однако Маргарет еще за завтраком прекрасно знала, что их ждет. И все же она решила ехать. Констанция подозревала, что кузина сделала это только для того, чтобы быть рядом с мистером Каррутерсом.

— Я с удовольствием останусь здесь с мисс Вудли, — галантно сказал мистер Каррутерс.

Констанция вздохнула:

— Наверное, мне тоже нужно остаться…

Ей очень хотелось побывать на мысу, но не могла же она оставить Маргарет наедине с малознакомым мужчиной. Разумеется, не было ничего предосудительного в том, чтобы женщина оставалась наедине с мужчиной, пусть даже в таком уединенном месте, но кузина была молода, не слишком умна и явно флиртовала с мистером Каррутерсом. Констанция просто не могла оставить Маргарет в ситуации, угрожавшей ее репутации.

Каландра посмотрела на Констанцию, потом на Маргарет и сказала:

— О нет, вы ведь не видели этот великолепный пейзаж. Останусь я. Я устала и уже не раз была на мысу.

Констанция бросила на девушку благодарный взгляд.

— Вы уверены?

— Конечно! Я вообще поехала только для того, чтобы не встречаться с Мьюриэль, когда она вернется с прогулки.

В конце концов, мистер Уиллоуби, чья лошадь выказывала явные признаки усталости, тоже решил остаться, поэтому на мыс отправились только Констанция и Доминик.

Они пошли, ведя своих лошадей в поводу, и скоро скрылись из виду среди деревьев. Тропа стала круче, и они шли молча, экономя дыхание. Вскоре они миновали маленький домик под соломенной крышей и навес, примостившийся у склона холма. Этот домик был похож на сказочный.

— Кто здесь живет? — спросила Констанция.

— Никто, он уже много лет пустует, — ответил Доминик. — Мы можем оставить здесь лошадей.

Он привязал поводья к ветке дерева, растущего перед домиком.

— Его называют Домом Француза. Понятия не имею почему, об этом месте вообще разные слухи ходят. Говорят, здесь прятался какой-то полубезумный предок Фитцаланов.

— О нет, здесь, наверное, случилась какая-то трагическая романтическая история, — возразила Констанция, — вы только посмотрите на этот дом.

Доминик вздохнул:

— Вероятнее всего, здесь жил какой-нибудь старый слуга, вышедший на пенсию.

— Ну, это слишком прозаично, — сказала Констанция.

Доминик улыбнулся ей, и она вдруг покраснела, сердце забилось часто-часто, как пойманная птица. Они были совсем одни в уединенном месте. В последнее время они редко оставались наедине, особенно в большом многолюдном доме. Взгляд Доминика скользил по ее лицу. Он поднял руку и кончиками пальцев нежно дотронулся до ее щеки. Все тело Констанции отозвалось на это мимолетное прикосновение, она вздрогнула.

— Замерзла? — спросил Доминик, и Констанция покачала головой:

— Нет.

Она посмотрела на Доминика и по его ответному взгляду поняла — он знает, почему она дрожит. Констанция подумала, что он сейчас поцелует ее. Она хотела не только этого — она хотела гораздо большего. Она снова хотела ощутить его руки на своем теле, его губы, то нежно, то яростно прикасавшиеся к ее коже. Она хотела, чтобы он снова ласкал губами ее соски. При мысли об этом ее грудь томительно заныла.

Доминик придвинулся ближе. Он знал, подумала Констанция, чего она хочет, и тоже хотел этого. Мгновение они стояли рядом, глядя друг другу в глаза, потом Доминик вдруг отступил назад.

— Мы должны идти дальше, не будем заставлять остальных долго ждать.

Констанция растерянно кивнула. Наверное, так лучше, подумала она. Доминик зашагал по тропинке, Констанция последовала за ним. Тропинка становилась все более каменистой, деревья редели. Доминик то и дело брал Констанцию под руку, чтобы помочь преодолеть крутой участок тропы.

Наконец они достигли вершины — каменистого утеса, с которого открывался поразительный вид на долину.

— О! — воскликнула Констанция, у нее на мгновение перехватило дыхание. — Как здесь красиво!

Доминик кивнул, глядя на расстилавшуюся перед ними долину.

— Всегда любил это место. Сидел здесь, смотрел и мечтал… о всяких глупостях.

— Уверена, это были не глупости, — сказала Констанция.

Он пожал плечами:

— Может быть, не о глупостях, но о том, что все равно сбыться не могло. — Доминик взглянул на нее и улыбнулся. — В наши дни рыцарей и пиратов нет. Видишь реку, текущую к Коудену? А вот там башня церкви Святого Эдмунда.

— Ты очень любишь эту землю, правда? — спросила Констанция.

Доминик удивленно посмотрел на нее:

— Почему ты так думаешь?

— Эта любовь в твоем голосе. И ты знаешь всех своих арендаторов и их семьи.

У Констанции защемило сердце. Ей стало ясно, что Доминик сделает все, чтобы поместье процветало. Даже если ему придется для этого жениться на богатой женщине.

— Странно, что ты так редко приезжаешь сюда.

— Мы с отцом… чужие друг другу.

Констанция промолчала, не желая проявлять неуместное любопытство.

— Несколько лет назад между нами произошла размолвка, и отец выгнал меня из дома. Тогда я порвал все связи с Рэдфилдом. Я ненавидел это место. Я ненавидел свою семью.

Констанция вздохнула.

— Ты осуждаешь меня?

— Нет. Просто я… удивлена. Я не знала, насколько сильно на тебя повлияло прошлое.

Констанция подумала о той пропасти, которая существовала между Домиником и его отцом, но и представить себе не могла, насколько она глубока. В голосе Доминика явственно звучала боль.

— Я приложил все усилия, чтобы стереть прошлое из памяти, но это оказалось невозможно.

Констанция взяла Доминика за руку, и он улыбнулся.

— Дорогая Констанция, — сказал он, — в тебе столько доброты, столько теплоты и сочувствия. Боюсь, ты пришла бы в ужас, если бы узнала, что представляет собой моя семья.

— Я не так добра, как ты думаешь, — ответила она с печальной улыбкой. — И какой бы ни была твоя семья, я знаю тебя и твою сестру — в вас нет ничего дурного.

— Может быть… но мы с Франческой беспечны и эгоистичны. — Доминик вздохнул и потянул Констанцию к большому камню. — Пойдем сядем, я расскажу тебе о Фитцаланах.

Глава 13

— Мы с Франческой почти ровесники, между нами разница в один год, — начал Доминик, когда они уселись на камень. Он держал руку Констанции в своей и не смотрел на девушку. — У нас был старший брат, Теренс, тремя годами старше меня. И еще у нас была младшая сестра Айви. — Доминик печально улыбнулся. — В детстве она была похожа на ангела.

Боль в его голосе поразила Констанцию. В бессознательном порыве она поднесла его руку к своему лицу и прижала к щеке.

— В моем брате ничего ангельского не было. Теренс всегда был груб и жесток. Когда мы с Франческой были маленькими, он запугивал нас и издевался над нами. Айви была слишком мала, и ее он не трогал. Наша гувернантка знала, каким был Теренс, и делала все, чтобы защитить нас с Франческой. Но она мало что могла, ведь родители и слова дурного не желали слышать о Теренсе. Теренс был наследником, образцовым сыном. Мать с отцом были уверены, что он не способен на дурной поступок. К счастью, мы с Франческой дружили и объединили свои силы, чтобы противостоять Теренсу. Потом, к нашему облегчению, родители отправили его в Итон, и мы видели его только по праздникам. — Доминик помолчал, глядя на открывающийся перед ним вид. — По мере взросления Теренс становился лучше. Я никогда не любил его, но, по крайней мере, он почти перестал мучить нас. Не знаю, может быть, ему интереснее было заниматься этим в школе. Во всяком случае, мы вздохнули с облегчением. После Итона он несколько лет проучился в Оксфорде, когда устал от учебы, отправился в путешествие по континенту, а потом приехал и некоторое время жил в Лондоне. К тому времени, когда он окончательно вернулся домой, я нечасто бывал в Рэдфилде. Я начал учиться в Оксфорде, потом жил в Лондоне. Франческа тоже недолго оставалась дома, вскоре после своего дебюта она вышла замуж. Никто из нас не знал…

Доминик умолк. От непонятного страха у Констанции оледенело сердце. Ей захотелось, чтобы Доминик остановился.

— Как-то раз, когда Франческа приехала в Рэдфилд погостить, Айви ей все рассказала. Она была слишком напугана, чтобы довериться родителям, и была уверена, что они не поверят ей. Она рассказала Франческе, что Теренс… два года насиловал ее, с тех пор как ей исполнилось четырнадцать. Айви была в отчаянии.

— О, Доминик! — выдохнула Констанция и опустила голову на его плечо. — Мне так жаль.

Он повернулся к ней и обнял за плечи.

— Франческа сразу написала мне. Она умоляла меня как можно быстрее приехать в Рэдфилд и помочь им. Франческа была напугана, но надеялась, что, пока она в Рэдфилде, Теренс не осмелится тронуть Айви. Она даже спала в одной комнате с сестрой. Но Теренса это не смутило. Он захотел, чтобы Айви поехала с ним на прогулку. Она побежала к Франческе. Франческа сказала Теренсу о том, что ей известно о его поступке. Он, конечно, все отрицал, говорил, что Айви все придумала. Франческа вместе с Айви пошла к родителям и все рассказала им. И мои родители… мои родители приняли сторону Теренса. Как всегда делали. Они не поверили Айви. Франческа умоляла их разрешить ей забрать Айви с собой, но они отказали. Сказали, что это плохо отразится на их репутации. Они испугались, что Айви начнет распространять «сплетни» о Теренсе, о них.

Доминик отпустил Констанцию, порывисто вскочил и принялся ходить взад-вперед. Констанция беспомощно наблюдала за ним. Она ощущала его боль, и ей отчаянно хотелось как-то помочь ему, облегчить груз его страданий.

— Франческа заверила Айви, что не все еще потеряно. Она сказала Айви, что мы поможем ей, но Айви не поверила. — В глазах Доминика блеснули слезы. — Да и почему она должна была нам верить? Мы предали ее. Два года Теренс мучил ее, и мы не помогли ей.

— Но вы же не знали! — воскликнула Констанция, вскакивая на ноги. — Вы даже не могли догадываться о таком.