Она смотрела на спину мужчины, который дал ей море удовольствия и заставил её почувствовать себя женщиной первый раз за всю жизнь. Все эти часы он ничего не брал, а только отдавал, расширяя её границы. Он заставил её почувствовать себя в безопасности. Однако, он на самом деле верил, что она настолько хрупка, что, увидев несколько шрамов и, услышав его признание, сразу же сделает не те выводы?

Джульетта прижалась губами к его спине. Он напрягся под её ласками, но она лишь поцеловала каждый его шрам с нежным смирением, чувствуя, как разрастается в ней ноющая боль. - Che idiota! (ит. Ты идиот!) Как ты только можешь говорить такие вещи? Всё, что ты сделал, было необходимо для того, чтобы выжить. Ты, действительно, думаешь, что во мне так мало веры, что я убегу при виде нескольких шрамов после самого величайшего секса в моей жизни?

Он повернулся и потянулся к ней. Его взгляд был настороженным, он изучал её лицо. Она проклинала эти предательские слезы на своих щеках, понимая, что никогда не научится скрывать своих чувств.

Сойер протянул руку и провел большим пальцем по её щекам.

- Ты плачешь?

Его тон окончательно сломил её терпение. – Я плачу не о том человеке, которым ты стал, - сказала она. – Я плачу за маленького мальчика, который никогда не знал, что такое любовь и забота.

Джульетта позволила своему гневу высушить её слезы.

- Я надеюсь, что он мертв. Я надеюсь, что тот, кто посмел приложить ко всему этому руку, умер ужасной и мучительной смертью.

Невыносимая тоска зажглась в янтарных глазах. Его пальцы прошлись по изгибу её щеки так, будто бы он был доброй феей, исчезающей в тумане. Медленно он отстранился, и Джульетта уловила дрожь в его руке. Он уже открыл было рот, но прежде чем слова слетели с его губ, Сойер затолкнул их обратно. Его нижняя губа изогнулась в усмешке, от его сексуальной полуулыбки её сердце затрепетало.

- Назвала меня идиотом, да?

Она шмыгнула носом. – Ты так ведешь себя.

Он ухмыльнулся. – Такое буйство спряталось под маской вежливой учтивости. Напомни мне, никогда не переходить тебе дорогу, детка.

- Мне нет дела до вежливой учтивости, когда кто-то трогает что-то моё.

Сойер замер. Эти слова выскользнули у неё прежде, чем она смогла это осознать. Mio Dio, что она наделала? Он не принадлежал ей. И никогда принадлежать не будет. Это была просто сделка, и хотя она продлится ещё одну ночь, это не повлечет за собой никаких отношений.

Ведь так?

Смесь эмоций циркулировала на его лице. Его голос стал грубоватым и скрипучим. – Я верю тебе. Человек, которого ты выбрала в качестве своей собственности – удачливый сукин сын. – Он прочистил горло, и напряжение в голосе ослабло, - Пойдем со мной. Должно быть, ты голодна.

Он переплел свои пальцы с её и повел её обратно в спальню. Они лакомились хрустящими крекерами, сливочным сыром, сладким перцем, запивая всё это вначале водой, а затем шампанским. Сойер положил её ноги к себе на колени и стал массировать её стопы, которые ужасно болели от высоких каблуков. Удивительно, что она не чувствовала неловкости после столь многообразных интимных сцен, непринужденной беседы о работе, её воспитании и старшем брате-защитнике.

Смотря на бокал с игристой золотой жидкостью, она осторожно спросила: - Как давно вы с Вульфом знакомы?

Его пальцы замедлили темп, - Около года. – Она отчаянно боролась со стоном, когда он начал разминать тугие мышцы её подколенных сухожилий. – Я никогда не благодарил тебя за то, что ты дала ему шанс. Большинству людей достаточно взглянуть на него, чтобы подумать, что он совершенно бесполезен.

- Ты никогда бы не нанял на работу человека, у которого не было бы для этого определенных задатков, особенно в проекте, связанным с Purity. Он рассказал мне немного о своем прошлом.

Сойер рассмеялся, - Он сказал тебе, как сделал тату, не так ли? Он всем рассказывает эту историю. О своем настоящем прошлом он не говорит никогда.

- Он сказал, что ты спас его от тюрьмы, и взял его к себе. Что ты дал ему шанс доказать, чего он стоит.

Он удивленно взглянул на неё. – Я не могу в это поверить. Он никогда – никогда ни с кем не делился подобным.

Джульетта улыбнулась. – Он восхищается тобой. Но тщательно скрывает это за своим нагловатым видом. У него есть просто поразительные умения для ведения бизнеса, несмотря на то, что он достаточно молод. Неудивительно, что ты привез его в Италию.

Сойер покачал головой, словно пытался прочистить её. – Да, он умный малый. Потерялся в системе, и потом пытался выстроить свою с помощью улиц. Я поймал его, когда он попытался обокрасть меня, и дал ему выбор. Тюрьма или стажировка в компании. – Его глаза осветила вспышка боли. – Первые несколько месяцев он вылил на меня столько дерьма, что меня не покидало желание просто выставить его вон. Но он был чертовски умный, хоть и жуткий. Он обладает фотографической памятью, и знает, как разговаривать с людьми, молниеносно ломая всю неуверенность. Каждый раз, я ставил перед ним очередную задачу, и в итоге, он стал одним из моих постоянных оплачиваемых работников. – Сойер пожал плечами. – Итак, я продолжал увеличивать нагрузку, платил ему зарплату и ожидал, что он просто сбежит. Но он всё ещё со мной.

- Ты заботишься о нем.

Он вздрогнул и резко оторвал свои руки от её ног. Её кожу обдало холодом так же быстро, как и его тон. – Это не имеет ничего общего с эмоциями. Я решил взять его с собой, чтобы посмотреть, каков он в деле. Он слышал о существовании Розеттского камня (каменная плита с иероглифами, давшая ключ к расшифровке древнеегипетской письменности), и в рекордные сроки освоил итальянский. Но, если он провалится, я отпущу его.

Джульетта изучала человека, сидящего перед ней. Странно, что он был в состоянии столько отдать в спальне, но отказывался переключить эти эмоции на нормальные отношения. Сойер лгал. Вне всякого сомнения, он заботился о Вульфе намного больше, чем был готов это признать. Вероятно, он просто понятия не имел, как бороться с испорченным подростком, хотя, Джульетта и подозревала, что их прошлое было во многом похоже.

Но сейчас было не то время и не то место для того, чтобы продолжать этот разговор.

- Я поняла. В конце концов, бизнес есть бизнес.

Его взгляд потеплел, призраки прошлого моментально отступили. Она втягивала воздух в легкие, чувствуя, как знакомый жар снова начинает ею овладевать. Сойер обхватил своими пальцами её лодыжку и потащил её ближе к себе.

- Определенно. Я думаю, пришло время вернуться к нашим личным переговорам.

Джульетта проигнорировала порыв удовольствия и списала все на свои шальные гормоны.

- Я думала, что мы закончили с переговорами. Три оргазма – это, безусловно, победа.

На его губах заиграл волчий оскал. – Тогда, просто награди меня за отличную успеваемость.

Он накрыл её тело своим. Джульетта даже не догадывалась, что её поражение может стать таким сладким.

Глава 10

Сойер с командой прошел по недостроенному вестибюлю Purity. Рев электроинструментов раздавался в воздухе, а запах древесины, масла и краски забивал нос. Пустое здание популярного Le Méridien было заброшено в течение многих лет: одинокое, разваливающееся произведение архитектуры, которое создает ностальгию прямо в центре города. После нескольких лет работы, связанной с покупкой здания, он, наконец, победил. Он сделал первый шаг в создании своего следа в мире и получении кусочка бессмертия. Это было лучшее, на что он мог надеяться.

Строение обладало изяществом старого мира, и он должен был оставить здесь свой след. Мраморный крылатый конь у входа вел к элегантному зданию с разрушающимся белым фасадом на фоне ярко красных дверей, придающих ему отличительную особенность. Просторный ресторан и фойе будут оснащены усовершенствованным вариантом досуга и лучшими технологиями, привнесенными в доступные апартаменты для бизнеса. Каждая комната, уже меблированная, должна быть переделана снова и отремонтирована, когда его команда дизайнеров примет решение о том, какую мебель оставить, а какую убрать.

Гордость нахлынула на него, когда он вел команду через медленно совершенствующиеся помещения. Они болтали, пока Вульф делал заметки, а Сойер вел их по своей мечте, рассказывая, что и где будет располагаться. Когда он остановился перед зоной, где будет находиться пекарня Ла Дольче Фамилия, он нерешительно направил свой взгляд на Джульетту.

Она плакала о нем.

Воспоминание о ее слезах разрушило его концентрацию.

Кроме нескольких вспышек воспоминаний о том времени, когда у него ещё были родители, приятных воспоминаний, за которые он мог держаться, больше ничего не было. Прикосновения к нему обычно предвещали наказание или что-то другое, чего нужно было избегать любой ценой. Он рано усвоил, что слезы были бесполезны и рассматривались как слабость. Сколько раз его морили голодом, избивали до смерти, унижали и наказывали разными способами, и ни один человек не удостоил его взглядом? Даже его приемные братья и сестры, которые были слишком заняты заботой о себе, а любая доброта по отношению к нему всегда сурово наказывалась.

Сойер никогда не обвинял их. Он сделал бы то же самое. Но в тот момент, когда он увидел слезы Джульетты, странная зияющая пустота охватила его и попыталась задушить. Она на самом деле беспокоилась. Целовала его шрамы. Кричала на него, не упоминая о том, что, возможно, захочет уйти. Она продемонстрировала все самое доброе и хорошее, и он не знал, что с этим делать.

Бесконечная череда женщин, которая была до нее, расплывалась в линию безымянных лиц, которые, казалось, интересовались его шрамами только для того, чтобы узнать, как он их получил. Он никогда не был любителем нежных поцелуев, не говоря уже о слезах над чем-то, чего она не знала и не понимала. Его сердце сжалось от такого количества эмоций, он не мог обработать такой поток. Сойер отказывался анализировать слабость. Намного лучше сосредоточиться на гневе и обиде, чем на таком интимном подарке. Он никогда не сможет исцелиться.

Уже прошла целая неделя, и каждый вечер он был завален работой. Когда он, наконец, падал в кровать, сон не шел к нему. Образ ее обнаженного тела и влажного возбуждения, поднимал его закрытые веки, поэтому сон был просто невозможен. Он страстно жаждал их следующего совместного вечера, но пока что решил подождать. Следующей ночью, которую он проведет в ее компании, он может проиграть в своей же игре. Ему необходимо держать все под контролем, чтобы дать ей именно то удовольствие, которого она заслуживала.

Это также было полезно для его внезапно ускользающих эмоций. В самом деле, когда в последний раз он становился слащавым из-за женщины?

Интересовался, как проходил ее день, или что она ела на обед, или какое телешоу она смотрела перед сном?

Никогда.

Ответ был прост. Ненадолго отступить назад, а затем заняться следующей ночью, но только, когда он придет в себя. И подумать только, он был обеспокоен ее привязанностью.

Сойер откашлялся.

- Джульетта, как мы и обсуждали, Ла Дольче Фамилия возьмет на себя основную площадь проходной зоны. Тебе надо тщательно выбрать команду, поскольку основного оборудования на этаже не будет.

Она кивнула и осмотрела пустой магазин. Ее строгий черный костюм был его личным фаворитом. Он был очень консервативным, с тонкой юбкой карандаш и тужуркой, которая закрывала большую часть ее восхитительных достоинств. Из-за ее туго скрученных волос и пристойной белой блузки, его поглотило желание просто развратить это её чопорное поведение. Ему всегда нравилась фантазия об озорной библиотекарше. Может он заставит ее оставить костюм. Поднять юбку до бедер, положить ее спиной на стол, и сорвать с нее трусики. Он бы проверил ее самоконтроль, приказав не издавать ни звука, а затем заставил бы ее кричать с помощью своего языка и зубов.

Его член встал, и он быстро переключил свои мысли. Не хватало еще, чтобы Таня решила, что он возбудился из-за нее, тогда, он был уверен, у него появился бы ночной гость. Ее навыки дизайнера были безупречны, но она напоминала ему хищницу. Сойер содрогнулся от этой мысли.

Джульетта развернулась на каблуках.

- Я могу сделать эту работу. Хотя я бы предпочла другую площадку, которую мы обсуждали.

Его губы дрогнули. Черт возьми, она была дерзкой. Он так и думал, что она просто притворится, как будто этого эротического вечера никогда и не было.

Она без сучка и задоринки переключилась в режим полного бизнес-контроля. Не было пылких взглядов через стол для переговоров, или смущения, когда их взгляды встречались. Она относилась к нему, как к обычному бизнес партнеру, что делало его немного помешавшимся.

- На самом деле, я помню то обсуждение. Так как я довольно ясно продемонстрировал, почему это невозможно, то я удивлен, что ты подняла этот вопрос.