Свадьба Руфы была в субботу. В понедельник Полли бесстыдно заявила Берри, что едет в Питерсфилд к родителям. Бедный Берри решил, что ее поездка связана с их предстоящей свадьбой, и благодарно поцеловал ее на прощанье.

Полли отправилась прямо на ферму Семпл, совершенно не заботясь о том, что кто-то может ее увидеть. Рэн ждал ее, они договорились о встрече еще у Руфы. Через несколько минут они уже занимались любовью на старом скрипучем диване, пропахшем собаками. Это было ее второе рождение. Тогда Полли едва заметила царившие в доме нищету и убожество. Она была опьянена необычной красотой Рэна. Конечно, она обратила внимание на его ужасную одежду и весьма странные убеждения, но в тот момент это не имело никакого значения. Он был невинным младенцем, ангелом. Одежду можно сменить, а его убеждения достойны обожания. Полли вся светилась от радости, словно ей удалось сбросить старую кожу.

Потом они, держась за руки, отправились по тропинке к тому месту, где она оставила свою машину. Все закончилось тем, что они вновь занялись любовью на траве под огромной желтой луной с синими прожилками. Его громкие стоны сливались с криками лис и филинов. После этого он плакал горькими слезами и умолял ее остаться с ним навсегда. Она была той женщиной, которую он искал всю жизнь. Без нее он не сможет жить. Во время своего второго визита Полли уже точно знала, что никогда не покинет его.

Теперь ей предстояло сообщить Берри, что их свадьба не состоится. Это было ужасно, но она действовала так же рационально, как действовала всегда. Она выбрала для разговора пятницу, чтобы Берри не пришлось идти на работу с разбитым сердцем. До его прихода она позвонила в одну из лучших фирм и заказала грузчиков на утро понедельника. Днем она позавтракала с Джимми Пеллью и отказалась от работы в галерее.

К тому времени, когда Полли услышала свист Берри за дверью, она уже уволила уборщицу, позвонила агенту по продаже недвижимости — ей надо было выставить квартиру на продажу, — а также договорилась с Хэрродами о том, чтобы оставить у них на время громоздкие вещи. Не осознавая этого, Берри лишился своего дома еще до того, как повернул ключ в замке.

Воспоминание об этой сцене было очень болезненным для Полли. Она усадила беднягу Берри на диван и дала ему бокал коньяка. Она объяснила ему — глядя прямо в его потрясенные карие глаза, — что ее второе рождение ни в коем случае не бросает тень на него. Ей очень жаль, но страсть сильнее ее.

Берри был, конечно, расстроен, но (об этом Полли отказывалась говорить), по ее мнению, недостаточно сильно. Он не плакал и не умолял ее остаться. Он усиленно — слишком усиленно? — демонстрировал ей свою готовность помочь. Конечно, это было вполне в его духе, поскольку он добрый и заботливый, но все же… Потом Полли пошла приготовить чай. Берри позвонил своей сестре и спросил ее, не согласится ли она приютить его в своей квартире в Клэпхеме. Он старался держать трубку подальше от уха, потому что из нее доносились такие громкие звуки, что могли бы разбудить и мертвого. Слава Богу, что все это уже позади.

На выходные Полли уехала домой в Питерсфилд, чтобы сообщить новость родителям и дать Берри возможность вывезти свои вещи. Ее мать была потрясена, но всего больше она сожалела о деньгах, потраченных на свадебные приглашения, роскошные цветы и марочное шампанское. Каждый раз, когда она вспоминала о подарках, которые необходимо будет вернуть, она поднималась в спальню и ложилась в постель.

Ее отец, напротив, был обрадован новостью. Он несколько раз упомянул о том, как он рад, что ему не пришлось раскошелиться на кожаную сумку мехом наружу, — необходимый аксессуар костюма шотландского горца — он никогда особо не любил надевать национальную одежду. Эти неприятные моменты тоже теперь в прошлом. С тех пор Полли постоянно находилась на ферме Семпл, все глубже и глубже погружаясь в бездонное море любви.

Страсть не изменила ее характера. Рэн делал вид, что занимается «работой», — например, он отвозил на рынок поздние сливы и беспорядочно копал на участке, где рос лук. Любовь не могла скрыть от Полли тот факт, что он никуда не годный фермер, но он непременно изменится к лучшему. В те часы, когда его не было дома, Полли строила планы на будущее.

Этот дом в георгианском стиле был прелестным. Он станет еще лучше, после того как она родит Рэну детей, и когда сдохнут эти две вонючие собаки.

Это был долгосрочный проект. Полли любила решать сложные задачи. Напевая себе под нос, она с жутким грохотом вывалила стопку его тарелок на мусорную кучу, намереваясь открыть коробку с глиняной посудой. Она не сразу заметила изящную фигурку в дверях. Полли подняла голову и после несколько затянувшейся паузы произнесла:

— О, привет.

Лидия, которая казалась еще более похожей на маленькую девочку, чем всегда, в цветастом хлопчатобумажном платье и сандалетах, стояла в дверях, прикрыв рот дрожащей рукой. Женщины изучающе рассматривали друг друга. Полли решила, что неумение преподнести себя сводит практически на нет волнующую красоту Лидии.

Она аккуратно поставила на стол стопку бульонных чашек.

— Мне очень жаль, что вам не удалось застать Линнет. Рэн отвез ее к Руфе.

— Я пришла, чтобы увидеть вас, — сказала Лидия. Она произнесла это тихим запинающимся голосом.

— Я понимаю, — осторожно проговорила Полли. В этой ситуации разумнее всего быть максимально любезной, подумала она. — Ну, вот она я.

— Зачем, зачем вы разбили желтые тарелки?

Это был странный вопрос, но Полли неприятно было думать, что ее видели весело напевающей и разбивающей тарелки.

— Они все были с зазубринами и щербинками.

— Они достались нам от матери Рэна, — трагическим голосом произнесла Лидия. Все, что она говорила, звучало трагически.

— В самом деле? — спросила Полли. — Но на них была надпись Hotel Dinnerware Ltd. (Обеденная посуда для отелей.) Я не думала, что они представляют собой фамильную ценность.

— Она купила их, когда мы поженились.

— О… — Что, в конце концов, она рассчитывала услышать в ответ? Выражение сочувствия в связи с тем, что не удалось сохранить фамильную ценность?

— Могу я их взять, раз уж вы все равно их выбросили?

— Думаю, да. Конечно, можете. — Полли растерялась. — Я не спрашивала Рэна, но я не намерена оставлять их, — честно говоря, я терпеть не могу такой рисунок. Я найду для вас коробку.

Пока ей было неясно, чего следует ожидать от Лидии, — враждебности или дружелюбного отношения. С этой семьей никогда не знаешь заранее, чего ожидать.

Лидия спросила:

— Вам придется вернуть все подарки назад, раз ваша свадьба не состоялась?

Полли улыбнулась, но этот вопрос привел ее в ярость. Эта женщина была умнее, чем казалась, иначе она бы не задала столь болезненный вопрос.

— Естественно, некоторые подарки я отправлю обратно. — Она вспомнила соусник от члена королевской семьи, ящик для хранения столового серебра от тети и дяди Берри. — Но некоторым я напишу и объясню ситуацию. Возможно, они захотят, чтобы я оставила подарки себе.

Лидия уставилась на нее, пытаясь осмыслить ее слова о «ситуации».

— Это не ваша вина, — произнесла она. — Я не хочу обвинять вас. Вы не могли не влюбиться в Рэна. Но не думайте, что он любит вас так же, как вы его.

Теперь Полли точно знала, как ей следует вести себя. Ее тон был сочувствующим и терпеливым.

— Сядьте, Лидия. Рэн предупреждал меня о том, что может произойти нечто подобное. Он сказал, что вы никак не можете смириться с разводом.

Лидия сжала кулаки.

— Никакого развода не было.

— Это просто глупо с вашей стороны, вам не кажется? Конечно же, развод был.

— Есть только бумажка и больше ничего. От этого я не перестала быть женой Рэна. Я думаю, вам следует вернуться в Лондон, пока он не разбил ваше сердце окончательно.

— Перестаньте! — резко оборвала ее Полли. — Никто не собирается разбивать мое сердце. У вас просто истерика.

— Нет!

— Я очень сожалею, Лидия. Я думаю, это — симптомы скрытой депрессии, вам необходима помощь специалиста. Но факты таковы, что Рэн полюбил меня. Он сказал мне, что не может жить без меня. — Голос Полли звучал очень уверенно. — Он говорит, что умрет без меня.

— Он это всем говорит.

— Чепуха! Вы знаете, что со мной у него все по-другому, иначе вы бы не пришли сюда. Я думаю, мне следует чувствовать себя польщенной.

— Садовая дорожка может быть длинной, но когда-нибудь вы пройдете ее до конца.

Полли была по горло сыта этой сумасшедшей и ее афористическими высказываниями.

— Нет, на этот раз все действительно по-другому, и вам лучше смириться с этим. — Она указала на пластиковый пакет, висевший на дверце шкафа. — Видите это? Здесь мое свадебное платье. Я привезла его с собой, потому что мы с Рэном собираемся пожениться.

Лидия вздрогнула, будто Полли дала ей пощечину.

— Он что, сделал вам предложение?

— Да.

— Вы лжете!

Полли действительно солгала. Она просто вынуждена была сделать это. Какое, черт возьми, это имеет значение, предлагал ей Рэн выйти за него замуж или нет? Он видел свадебное платье. Для чего еще она могла привезти его сюда?

— Я изо всех сил старалась быть вежливой с вами, потому что вы мать дочери Рэна. Но сейчас, я думаю, вам лучше уйти. Этот дом больше не ваш.

— Не мой, но и не ваш! — Голубые глаза Лидии наполнились слезами, но ее голос был громким и твердым. — Ни сейчас и никогда! Вы не выйдете замуж за Рэна!

Глава вторая

Руфа закрыла за собой дверь кухни и набрала номер Уэнди. Нэнси ответила почти сразу же — она каким-то шестым чувством определяла, что звонит Руфа.

— Нэнс, привет. Это я.

— Дорогая, я надеялась, что ты позвонишь. Как у тебя дела?

— Прекрасно. На самом деле. Мне просто захотелось поговорить с нормальным человеком, который не станет взвешивать каждое сказанное мною слово.

Нэнси тихо засмеялась.

— С тобой все в порядке?

— Более или менее. Я готовлю ей кофе. — Руфа, прижав трубку к плечу, ловко расставляла старинный бело-золотистый кофейный сервиз прежней миссис Рекалвер. Ее стремление к совершенству с каждым днем все усиливалось. — Умоляю, расскажи мне, что происходит в обычной нерафинированной жизни.

— Со вчерашнего дня основные новости не изменились, — сообщила Нэнси. — Кроме того, что Тигр умоляет Рошана поселиться вместе с ним.

— А он не хочет? Почему? Он ведь обожает этого увальня, разве нет?

— Это проблема выхода в свет, — сказала Нэнси. — Он страшно боится, что информация об этом попадет в газеты. Ты же знаешь, как Тигр любит выставлять свою личность напоказ.

Руфа насыпала кофе в кофейник.

— Попроси Рошана позвонить мне. Желательно рано утром. Конечно, он может позвонить в любое время, но боюсь, я не смогу откровенно отвечать на его вопросы.

Нэнси вздохнула:

— Ему тоже приходится следить за тем, что он говорит, когда Тигр крутится рядом. Этот увалень сразу начинает ревновать и плакать.

— Боже мой… Но мы не можем оба говорить с помощью кода. Передай ему, что я позвоню, когда Пруденс уедет. — Она открыла коробку дорогого шоколадного печенья — главным образом для того, чтобы красиво сервировать стол, потому что Пруденс не ела практически ничего, кроме приготовленного на пару шпината, — и ловко разложила его на фарфоровой тарелке.

— Когда она уезжает? — поинтересовалась Нэнси.

Руфа понизила голос до шепота, хотя от гостиной ее отделяли коридор и две закрытые двери.

— Не раньше вторника.

— Почему ты терпишь ее? Ведь это обязанность Эдварда.

— Он старается изо всех сил, но он так занят. — Руфа не добавила, что из-за царственного присутствия Пруденс он предпочитает часами торчать в своем офисе. Было множество причин, по которым она не могла сказать об этом Нэнси. — Она вовсе не такая плохая, а Тристан — очаровательный мальчик. Но она заставляет меня понять, как много значит простота Уэнди. Передай им всем, что я их люблю.

— У тебя на самом деле все в порядке? — спросила Нэнси.

— Я же сказала тебе, что у меня все хорошо. Как у тебя дела? Ты видела Берри в последнее время? Заметно, что он переживает?

Она услышала тяжелый вздох Нэнси.

— Он уехал во Франкфурт. Ему там предложили место, и он теперь не скоро вернется сюда.

— Тебе следует поехать за ним, — сказала Руфа более твердо, переведя разговор на любимую тему Нэнси. — Найдешь работу в каком-нибудь пивном погребке.

— Не подстрекай меня к идиотским поступкам, — произнесла Нэнси убитым голосом. — Я должна признать, что проиграла. Первый приличный человек встретился на моем пути, и я его отпугнула. Теперь я выбыла из Брачной игры.