— Эдвард не такой, — заявила Руфа. Она не собиралась всерьез принимать слова Пруденс.
— О, я знаю, он — воплощенное благородство, он никогда не позволит вам забыть об этом. — В словах Пруденс чувствовалась обида. — Именно поэтому он бросился чинить крышу Мелизмейта и спасать вашу семью. Все это было связано с его нелепой привязанностью к Настоящему Мужчине.
Руфа опустила голову. Ее собственная глупость, а также нищета ее семьи, по существу, вынудили Эдварда совершить благородный поступок и жениться на ней. Пруденс хотела внушить ей мысль, что Эдвард совершил этот романтический поступок, не считаясь с чувствами женщины, которая любила его. И он не хотел заниматься любовью с Руфой потому, что все еще чувствовал себя связанным с той, другой, женщиной. Жестокость ситуации, описанная Пруденс, заставляла Руфу поверить в то, что это должно быть правдой.
— Пру? — донесся голос Эдварда из коридора.
— Мы здесь! — Услышав мужской голос, Пруденс оживилась, в ней словно зажегся какой-то внутренний свет.
Эдвард вошел в комнату.
— О, вот вы где. — Он посмотрел на них обеих.
Пруденс улыбнулась ему.
— Привет. Где ты скрывался все утро?
— Извини, мне нужно было поработать.
— Руфа прекрасно заботится обо мне.
Эдвард нахмурился. Он часто хмурился в присутствии Пруденс.
— Хорошо. Я думаю, что нам пора идти, если мы собираемся позавтракать. Только, пожалуйста, не заставляй меня надевать галстук.
— В такую жару? Я не садистка. — Пруденс вскочила и поцеловала Эдварда в щеку. Ее пальцы смахнули воображаемую пылинку с его плеча. — В любом случае ты выглядишь великолепно в этой рубашке.
Глядя на них, Руфа впервые поняла, почему ей было так неприятно видеть их вместе. Между Эдвардом и Пруденс явно существовала физическая близость. На языке, понятном только женщинам, Пруденс рассказала ей о том, что произошло в Париже. Она и Эдвард, несомненно, все еще были любовниками, и, что касается Пруденс, она вовсе не собиралась прекращать отношения.
После этого все изменилось. Пруденс не смогла бы продемонстрировать ей это более явно, даже если бы она прокричала в мегафон, — между ней и Эдвардом существовали гораздо более длительные и более близкие отношения, чем было представлено Руфе, и Пруденс просто хотела, чтобы Руфа знала, что положение молодой красивой жены вовсе не было таким уж неуязвимым, как казалось.
Было ли это предупреждением о том, что она все еще опасна? Руфа помахала им рукой, когда они удалились, совершенно удрученная необычностью ситуации. Пруденс вовсе не была бы опасной, если бы Эдвард не лежал рядом с ней, Руфой, не прикасаясь к ее телу, разве что случайно. Их разделяли не дюймы, а мили. Догадывалась ли об этом Пруденс? Было ли это так явно?
На какое-то мгновение Руфу, которая так и стояла в пустой гостиной, вцепившись в поднос, охватила тревога. На нее вдруг вновь нахлынул страх темноты, мучивший ее со дня смерти отца. Под темнотой она подразумевала невозможность достучаться до окружающих, полное, беспросветное одиночество. Эдвард спал с этой женщиной, когда ездил в Париж, чтобы прекратить их отношения. У Пруденс была сила, которой не было у нее. Если бы Пруденс захотела разрушить ту хрупкую оболочку, которую Руфа только начала создавать для защиты от темноты, ей бы вполне это удалось.
Страх отступил, как только она подумала о муже. Он самый благородный человек в мире. Он любит ее. Самое меньшее, что она может сделать для него, это доверять ему. Ей не нужно было заглядывать глубоко в свою душу, чтобы понять, что Эдварду она могла доверить свою жизнь.
Солнце играло на серебристых поверхностях ее кухни. Прищурив глаза, Руфа поставила поднос на подставку для сушки посуды. Упоминание о сексуальной привлекательности Эдварда, в то время когда она так страстно желала близости с ним, вывело ее из душевного равновесия. Но если она не сможет доверять ему, то во что она вообще сможет верить?
Руфа повертела в руках кофейник прежней миссис Рекалвер. Вдруг он выскользнул из ее рук и, ударившись о каменный пол, разлетелся на мелкие кусочки. Руфа разрыдалась. Ей смертельно надоело играть роль прислуги, вынужденной угождать Пруденс, которая ухитрялась в каждую вежливую просьбу вложить всю свою неприязнь и враждебность. Ей захотелось оказаться дома, где бывали самые обычные ссоры без всяких двусмысленностей.
— Руфа?
Она вздрогнула. В дверях стоял Тристан — она совсем забыла, что она не одна в доме. Чувствуя себя неловко, оттого что он застал ее рыдающей, Руфа оторвала полоску бумажного полотенца и прижала ее к лицу.
Она задохнулась от неожиданности.
— Привет, ты напугал меня, — она с удивлением отметила, что ее голос звучит весело и беззаботно.
Руфа и Тристан старались сохранять дистанцию. Не потому, что они испытывали неприязнь друг к другу, но потому, что они оба осознавали неловкость ситуации. Руфа, будучи женой Эдварда, относилась к старшему поколению. Тристан, как сын Пруденс, относился к младшему поколению. Но он был всего на восемь лет моложе Руфы, и это заставляло их чувствовать себя так, будто они были втянуты в глупый фарс.
Ситуация усложнялась тем, что Тристан был очень красив. Пруденс и Эдвард говорили о нем как о мальчике, но он, по сути, был уже молодым мужчиной. Он был высоким и изящным, с золотисто-каштановыми вьющимися волосами до плеч и добрыми, совсем не похожими на материнские, глазами.
— Извини, — проговорила Руфа. — Это так глупо. Не обращай внимания.
Его глубоко взволновали ее слезы. Он посмотрел на мелкие осколки фарфора, разлетевшиеся по полу, на забрызганные остатками кофе деревянные дверцы буфета.
— Это была действительно ценная вещь?
Руфа попыталась улыбнуться.
— Боже, не в этом дело — это была последняя капля.
Тристан стоял в дверях кухни с глупым видом, глядя на грязный пол, словно герой мелодрамы, по ошибке ворвавшийся на чужой балкон.
— Я знаю, в чем дело, — серьезно сказал он. — Всему виной моя мать.
— О нет, — слабо попыталась возразить Руфа, поскольку дело было действительно в ней.
— И ты измучена, так как позволила ей обращаться с тобой как с рабыней. — Он был возмущен, и это действовало на нее успокаивающе.
Руфа устало облокотилась на кухонный стол.
— Я же не могу не выполнять ее просьбы.
— Можешь, — энергично возразил Тристан. — Ей на шею следует повесить табличку с надписью: «Не слушайтесь меня». Как больной диабетом собаке, которую нельзя кормить чем попало.
Руфа весело рассмеялась, впервые после приезда Пруденс.
— Мне трудно не выполнять ее капризы.
— У моей матери бывают моменты взлета, — сказал Тристан, — но я не слепой и прекрасно вижу все ее недостатки. Я просил ее не быть стервозной по отношению к тебе, но она делает вид, что не понимает, что я имею в виду. Я думаю, она считает, что я слишком молод, чтобы понять, что ты сделала.
— Сделала? Я?
Тристан сухо проговорил:
— Ну, ты ведь вышла замуж за Эдварда!
— Это было ошибкой?
— Ужасной. Он не должен был жениться ни на ком, тем более на тебе, имеющей сестру, фотография которой помещена на обложке «Вог».
— Тогда зачем она приехала сюда?
— Посмотреть на тебя, — ответил Тристан. — Постараться вывести тебя из себя, чтобы потом в разговоре с Эдвардом делать ехидные замечания в твой адрес.
Руфа испытала огромное облегчение оттого, что он называл вещи своими именами. Не осознавая этого, она стала более свободной и раскованной.
— Думаешь, она занимается сейчас именно этим?
— Возможно.
— Она только зря тратит время. Эдвард не понимает намеков. — Она высморкалась. — Это просто ужасно, что я говорю тебе это. Критикую твою мать.
Тристан усмехнулся.
— Не стесняйся критиковать ее. Тебе нужно научиться не обращать на нее внимания. Воспринимать все ее замечания как сомнительные комплименты.
— Я постараюсь.
— Садись. Я уберу осколки Золотой Чаши.
— О нет, я не могу…
— Пожалуйста, Руфа. Позволь мне хоть чем-нибудь помочь тебе, чтобы не чувствовать себя совершенно бесполезным. — Он взял ее за локоть и подвел к стулу. — Я полагаю, веник и совок находятся под мойкой.
Руфа вытерла слезы с лица, наблюдая, как он сгребает осколки кофейника в совок и вытирает тряпкой остатки кофе. После его уборки грязи не уменьшилось. Кухня выглядела еще хуже после того, как он поставил веник на место.
— Ну вот… — Его лицо раскраснелось от усилий, которые были совершенно бесполезными.
Руфа встала.
— Спасибо, все отлично. Ты, наверное, пришел сюда, чтобы позавтракать?
— Ну да. Извини, но я умираю с голоду.
— Я сейчас что-нибудь найду.
— Нет, пожалуйста, как я могу позволить тебе заниматься мною?
Они оба рассмеялись и посмотрели друг на друга с любопытством, будто только что познакомились.
Он спросил:
— В пабе можно пообедать, не так ли?
Руфа сказала:
— Я вижу, ты уже успел побывать в пабе. Я думала, ты коротаешь время в длительных прогулках.
— На улице слишком жарко. Чтобы удрать от мамы, я сижу в пабе с книгой.
Сейчас, когда стена между ними рухнула, Руфа могла представить себя на месте Тристана.
— Тебе, наверное, скучно здесь. Мне очень жаль.
— Вовсе нет. — Он говорил вполне серьезно. — Честно говоря, мне здесь нравится. Я прочитал половину из того, что нужно прочитать к следующему семестру. — Он покраснел еще больше и отвел взгляд в сторону. — Ты позволишь мне пригласить тебя позавтракать?
Руфа улыбнулась.
— Ты очень любезен, но моя сестра одно время работала в пабе и рассказывала мне, из чего состоит говяжий паштет. Здесь пища гораздо лучше.
— Хорошо, давай останемся здесь. Только я сам все приготовлю, а ты будешь сидеть и смотреть. — Он вновь заглянул в ее глаза. — Только при условии, что все комментарии запрещены.
Его попытка командовать была очень забавной и подкупающей. Руфа согласилась.
— Ну если ты так настаиваешь, то в холодильнике есть очень хорошая ветчина, и я набрала…
— Замолчи, здесь я командую. — Тристан отвернулся от нее и открыл новый большой холодильник, который Эдвард купил специально для нее. — Ты должна только сидеть и поддерживать вежливый разговор. Или лучше грубый разговор. Не знаю, как тебе, но мне до смерти надоели эти вежливые разговоры.
Руфа, начиная получать удовольствие от происходящего, села и стала наблюдать за ним. Было так приятно почувствовать себя слабой после восторженных замечаний Пруденс относительно ее, Руфы, работоспособности.
— Дело не в вежливости, — сказала она. — Мне надоело скрывать свои чувства.
Он обернулся и посмотрел на нее через плечо.
— Что именно? Не бойся, расскажи мне.
С ним было легко разговаривать. Каким-то образом он заставил ее почувствовать, что он на ее стороне. Но он был сыном Пруденс, и ей следовало соблюдать осторожность.
— Мне надоело делать вид, что мы уже сто лет женаты, когда мы женаты чуть больше месяца. Я все еще чувствую себя гостьей. Я очень напряжена.
Тристан внезапно схватил бутылку шампанского.
— Это поможет.
— Нет, я не буду, спасибо.
— Почему нет? Лето в разгаре, на улице пекло, и нам обоим совершенно нечего делать. — Он открыл бутылку и наполнил два бокала.
Руфа, взяв свой бокал, сочла необходимым сказать:
— Мне еще нужно приготовить обед.
— Пусть они едят салат.
— Я думаю, они не будут возражать. — Она выпила еще глоток шампанского. — Эдвард неприхотлив в еде, а твоя мама все равно ничего не ест.
— Ну вот, теперь я чувствую, что я вас объедаю!
— Вздор! Для тебя так приятно готовить! — Руфа была бы расстроена, если Тристан не поглощал бы приготовленные ею изысканные блюда из мяса, птицы и дичи, а также блюда из тонко нарезанного мяса, рыбы и дичи, к которым его мать едва притрагивалась.
Он приготовил сэндвичи, положив на куски белого хлеба холодное масло, толстые ломти домашней ветчины и большие кружки помидоров. Его сэндвичи были такими же аппетитными, как сэндвичи, которые готовила Нэнси. Руфа не могла бы состязаться с ними в щедрости и расточительности. Она часто думала, что таких любителей-непрофессионалов мог бы удовлетворить разве что сэндвич размерами со ступеньку крыльца.
— Давай поедим на улице, — предложил Тристан. Он положил сэндвичи на большую керамическую тарелку, купленную Руфой в Сиене, и достал дуршлаг с вымытым белым виноградом, который Руфа поставила просохнуть. Руфа купила его для Пруденс, которая любила, чтобы на столе была дорогая еда, хотя она ее и не ела. Неожиданно придя в восторг от его предложения организовать пикник, Руфа взяла шампанское, бокалы и остатки очень удавшегося ей открытого торта с фруктами.
"Брачные игры" отзывы
Отзывы читателей о книге "Брачные игры". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Брачные игры" друзьям в соцсетях.