— Да. Они объясняют Лори, что такое любовь, а потом принимают его в свою семью. Это я. Лори — это я.

— Успокойся. Лори не соблазнил одну из них, когда она была несовершеннолетней, не сделал ей ребенка и не трахался со всеми женщинами округи.

Губы Рэна задрожали.

— Я пытаюсь объяснить тебе, что я изменился. Я начинаю понимать, чего я лишился. Я оказался в такой ситуации исключительно из-за моей глупости.

Вновь последовала тишина. Нэнси намеренно не стала опровергать его слова.

— Во всяком случае, — пробормотал он, — это только моя вина, и мне придется за нее расплачиваться. Мне одному.

Нэнси почувствовала, что она изменилась в лице. В дверях бара появился Берри, он был в рубашке, пиджак перекинут через руку. Она не видела его со дня свадьбы Руфы. Впервые он предстал перед ней как холостяк. Она вся затрепетала от волнения. В миллионный раз она проклинала себя за ту неудачную попытку соблазнить его. Если бы только она знала, что Полли сбежит от него, она бы не торопилась и все сделала как следует.

Рэн вскрикнул, увидев Берри. Мужчины в ужасе уставились друг на друга. В баре никого не было, и им просто невозможно было избежать встречи. Берри не знал, как ему реагировать. Со временем он, вероятно, будет только благодарить Рэна за то, что тот увел у него Полли, но сейчас он, по крайней мере, обязан изобразить гнев. Уголком глаза он заметил, что Нэнси с трудом сдерживает смех, и ему тоже захотелось рассмеяться вместе с ней.

О Боже, как же он любит ее… Эта любовь не дает ему покоя, она просто сводит его с ума. Сейчас ему представилась возможность увидеть ее. Он прилетел утром из Франкфурта, а днем должен улететь обратно. У него было два драгоценных часа, чтобы насладиться ее улыбкой, прежде чем он снова вернется в свою мрачную квартиру, которую предоставил ему банк.

Он улыбнулся Нэнси и протянул руку Рэну.

— Привет.

— Берри, дорогой, — сказала Нэнси, — я думала, ты все еще в Стране кожаных штанов.

— Так и есть, я в Лондоне всего на один день.

Рэн вскочил с табурета. Он крепко сжал руку Берри в своих руках.

— Берри, потрясающе. Неужели ты не злишься на меня? Разве ты не хочешь вызвать меня на дуэль?

Берри хмыкнул.

— Не говори глупости.

— Я думал, что ты возненавидишь меня. Я увел у тебя Полли, а значит, разрушил твою жизнь.

— Ну, я бы так не сказал, — он мягко высвободил свою руку. — В конце концов, Полли вольна поступать так, как считает нужным.

— Это ты правильно сказал, — согласился Рэн.

Берри услышал, как Нэнси тихонько фыркнула от смеха, и вынужден был прикусить обе щеки, чтобы не рассмеяться вместе с ней.

— Она не захотела выйти за меня замуж, — сказал он Рэну, — и я должен был уважать ее желание. Сейчас все просто замечательно. Надеюсь, вы оба будете счастливы вместе.

— О Боже, это превосходно! — Он опять схватил его руку, прежде чем Берри успел его остановить. — Это так благородно с твоей стороны, так великодушно…

Теперь уже более решительно высвободив свою руку — он всерьез опасался, что Рэн может ее поцеловать, — Берри проговорил:

— Не стоит об этом. — Он повернулся к Нэнси: — У меня есть немного времени до вылета. Может быть, ты смогла бы освободиться ненадолго и пойти со мной пообедать?

Он был очень рад увидеть восторг в ее небесно-голубых глазах. Однако улыбка исчезла с ее лица, когда Саймон, хозяин бара, вышел из своего кабинета. Бар постепенно заполнялся людьми. Он нахмурился, глядя на Нэнси.

— Это тебе не бар «Возвращение скитальца», Нэнси. Хватит болтать, пора работать.

— Вот и ответ на твой вопрос, — несчастным голосом проговорила Нэнси. — Но обед за тобой, причем хороший обед.

Он рассмеялся.

— Самый лучший.

— Только, пожалуйста, предупреди меня заранее. — Она перехватила недовольный взгляд хозяина и быстро направилась в другой конец бара.

Берри вздохнул, а потом улыбнулся Рэну.

— Ты свободен? Может быть, пообедаем вместе?

— Что, сейчас? Ты серьезно?

— Абсолютно. Просто чтобы доказать тебе, что я не сержусь. — Ангел улыбнулся ему: она была рада его видеть. Он почувствовал, что сейчас он любит даже Рэна, любит весь мир.

* * *

В ресторане было полно мужчин в одинаковых полосатых рубашках. На спинке каждого стула висели одинаковые темно-серые пиджаки. Рэн, в своем модном полотняном костюме, выглядел как павлин среди стаи голубей. Берри хотелось бы, чтобы столы не стояли так близко друг к другу. Он почувствовал себя неловко в компании такого красавчика, при том что ни один из них не был геем. Он повесил пиджак на спинку стула.

— Томатный суп, — произнес Рэн, глядя в меню с загнутыми уголками. — Паштет из говяжьей вырезки и почек с картофельным пюре и луковой подливкой. Пудинг с заварным шоколадным кремом. — Он передал меню через стол.

— В такую жару?

— Полли не позволяет мне это есть.

— Да, это вполне в ее духе. — Берри было неловко обсуждать Полли с Рэном, поэтому он был краток.

— Она прекрасно готовит, — продолжил Рэн. — Но почти никогда — обычную еду. Я соскучился по яичнице и печеным бобам.

Берри подозвал официанта, чтобы сделать заказ. Было очень жарко. Ему хотелось снять галстук.

— Это так благородно с твоей стороны, — сказал Рэн после того, как официант отошел.

— Забудь об этом.

— Другой на твоем месте убил бы меня.

Берри рассмеялся.

— Ты действительно можешь забыть. Давай расслабимся. Сейчас слишком жарко для того, чтобы драматизировать ситуацию.

— Хорошо. — Рэн облокотился на стол. — Могу я тебя кое о чем спросить?

— Ну конечно.

— Возможно, ты сочтешь меня слишком бесцеремонным, но мне не дает покоя эта мысль. Как ты сделал предложение Полли?

Берри был удивлен.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты понимаешь. Как это происходило? Ты встал на одно колено, или это произошло во время романтического ужина? Как ты предложил ей выйти за тебя замуж?

— Я не знаю… Так же, как все. Как ты сделал предложение Лидии?

— О, я никогда этого не забуду, — с тоской проговорил Рэн. — Мы лежали обнаженные под живой изгородью.

— Хм… Как романтично. Но с Полли так не получится. — У Берри не было сил сопротивляться разговору о Полли, хотя он и считал, что поступает не по-джентльменски.

— Она только рассердится, правда?

— Несомненно.

— Это так ужасно, когда она сердится, правда?

— Да, ужасно, — согласился Берри. Он просто не мог солгать. Ей-богу, это ужасно… Она заставляла дрожать и скулить от страха. Он уже начинал сочувствовать Рэну. — Послушай, я буду с тобой честным. Я толком не помню, как я ей сделал предложение. Такого момента, когда я произнес слова: «Ты выйдешь за меня замуж?» — не было. Я просто знал, что люблю ее, что хочу быть вместе с ней ну, и все такое прочее. Я устроился на работу после Оксфорда, а ее родители подарили ей квартиру к двадцать первому дню рождения…

— Теперь мне понятно, почему ты переехал туда вместе с ней, — вздохнул Рэн.

Берри кивнул.

— Ну да, что ж тут непонятного. Именно тогда Полли начала говорить о нашей свадьбе. Сначала в шутку, а потом всерьез.

Рэн был весь внимание.

— А когда ты понял, что пути назад нет?

— О, это очень просто. Она заговорила о свадьбе в присутствии моей матери. Не мог же я сказать, что ничего об этом не знаю. Я был польщен и даже счастлив. — Берри прочистил горло. — Потом намеки продолжились. Она без конца показывала мне каталоги с обручальными кольцами и везде оставляла свои колечки, чтобы я знал ее размер. В итоге я пошел в магазин и купил ей кольцо. — Он не смог удержаться, чтобы не добавить: — И притом чертовски дорогое кольцо.

— И это все?

— Более или менее. Я принес кольцо домой и подарил ей. По какой-то непонятной причине она была удивлена. Она говорила всем своим друзьям, что я очень импульсивный.

— А ты действительно таким был?

Берри вздохнул.

— Ну, вот еще! Ты-то знаешь меня. В мире нет человека более пассивного, чем я.

— Тебе повезло, — мрачно вздохнул Рэн. — А я вот всегда бросаюсь в омут головой. Потому-то все так и вышло. Она говорит о нашей свадьбе так, будто все уже решено. Неужели это значит, что в конце концов я на ней женюсь?

— Я думал, что именно этого ты и хочешь.

— Все так думают. Никто даже не пытается спросить меня, чего я хочу. — Черные брови Рэна трагически изогнулись. — Я в безвыходном положении, Берри. Со мной чуть не случилась истерика у этого портного.

— Где?

— Она послала меня к портному, чтобы тот снял с меня мерку, — с горечью проговорил Рэн. — Я целый час стоял неподвижно, пока этот старый педик ощупывал меня со всех сторон. В конце концов он проговорился, что Полли заказала домашний костюм. Я чувствовал себя так, будто с меня снимали мерку для гроба.

Официант принес суп для Рэна и копченого лосося для Берри.

— Да, это действительно сложно, — сказал Берри. — Другие не поймут, как трудно иметь дело с Полли. Моя сестра удивлялась, почему я так мямлю, почему не могу говорить с ней тоном, не допускающим возражений. Но каждый раз, когда я пытался повысить голос, Полли умудрялась повернуть все так, что я вынужден был просить у нее прощение. — Он посыпал лосося черным перцем. — Буду откровенным с тобой, Рэн. Если ты не хочешь на ней жениться, костюм не предвещает ничего хорошего.

Рэн перемешивал ложкой томатный суп, словно пытаясь обнаружить в его глубине золотой песок.

— Я позволил всему зайти слишком далеко. У меня нет пути назад. — Он опустил ложку в тарелку. — Что мне делать, черт возьми?

— А что ты хочешь делать?

— Стал бы я спрашивать, если бы знал? Господи, во что я превратил свою жизнь? Я оттолкнул от себя всех людей, которые любили меня, я бросил все, что я любил… — Его глаза наполнились слезами. Крупные слезы закапали с длинных ресниц. — Иногда мне хочется умереть.

Берри замер с копченым лососем во рту. Пожалуйста, только без слез… Только не здесь… Если он, Берри, сохранит спокойствие, то Рэн, возможно, возьмет себя в руки.

— Она встала между мною и Линнет, — сказал Рэн. — Она не понимает Линнет, она никогда с ней не разговаривает. Ей не нравится, что я бываю в Мелизмейте. Теперь Линнет думает, что я люблю Полли больше, чем ее. Мне это словно нож в сердце. — Его тело сотряслось от громких рыданий.

Берри прошипел:

— Рэн, ради Бога…

Мужчины за соседними столиками подозрительно уставились на них.

— Вчера я встречал Линнет из школы. Увидев меня, она бросилась ко мне. Но потом вдруг заметила, что я не один, а с Полли. Она остановилась и как-то сникла. Я даже не могу описать выражение ее лица. — Он вытер слезы рукавом своего пиджака. — Я сам все разрушил. Я потерял дочь. Она теперь будет жить с этим развратным типом из хора.

— С типом из хора? — переспросил Берри. Мужчины за соседними столиками, похоже, уже прислушивались к их разговору. Один из них даже перестал жевать в ожидании развязки.

— Он руководит хором, в котором поет Лидия. Если бы ты только видел, как он крутится вокруг нее. Обычно она убегает, если кто-то начинает приставать к ней с ухаживаниями. Но на этот раз она твердит, как заведенная: «Да, Фил, нет, Фил, ты такой чертовски талантливый, Фил!» — я просто не мог вынести этого!

— Но ты ведь больше не женат на ней.

Но Рэн не услышал его слова.

— Он проводит с ней индивидуальные репетиции, этот слюнявый старый козел. Она поет в «Спем ин Алиум» (Spem in Alium). И, если не дай Бог, в результате появится «Сперма в Лидии», я покончу с собой. — Он закрыл лицо салфеткой.

Берри наклонился к нему через стол. Очень спокойно, но четко он проговорил:

— Ты делаешь из себя полного идиота. Возьми себя в руки.

Он выпрямился и стал доедать своего копченого лосося.

Рэн вытер салфеткой лицо, а потом громко высморкался в нее.

— Извини. Мне на самом деле стало легче. — Он снова высморкался и почти весело принялся доедать свой суп.

— Если говорить серьезно, — сказал Берри, — никто не может заставить тебя жениться. Поговори с Полли, она не такой уж плохой человек.

— Полли замечательная! С моей стороны было бы нечестно, если бы я стал жаловаться на нее. Но когда я думаю о прошлом, то понимаю, что не все еще кончено между мною и Лидией. — Рэн доел остатки супа, вытер губы остатками салфетки и вздохнул. — Ну и семейка, не правда ли? Если тебе суждено влюбиться в одну из сестер, то ты никогда уже не сможешь избавиться от этого чувства.