Глава восьмая

Линнет влетела в кухню Мелизмейта, зажав в руке помятый листок бумаги.

— Привет, бабуля.

Роза наклонилась и, с трудом заключив девочку в свои объятия, поцеловала ее в лоб.

— Что это? Один из твоих рисунков? Какой красивый!

— Здесь нарисованы яблоки и банан. Это называется натюрморт, потому что здесь изображены неподвижные предметы. Можно я посмотрю про ведьму? — Не дожидаясь ответа, Линнет стянула с себя рюкзачок с изображением Пикачу и розовый кардиган, бросила их на пол, схватила с туалетного столика Братьев Рессани и вылетела из комнаты. Через плечо она крикнула: — Сок, пожалуйста, только без мякоти!

Роза подняла с полу ее вещи, вопросительно глядя на вошедшую в комнату Руфу. Она знала, что ее старшая дочь запрещает Линнет смотреть видео сразу же после школы. Когда Руфа жила в Мелизмейте, она строго следила за тем, чтобы девочка соблюдала режим дня. Даже по горло занятая работой, она в определенное время отправляла Линнет спать, кормила ее по часам, преимущественно здоровой пищей и, конечно же, учила хорошим манерам. Но Руфы не было здесь уже несколько недель, и Роза вынуждена была признать, что без нее дисциплина совсем ослабла. Она приготовила целую речь, чтобы защитить себя от упреков дочери, собираясь сказать, что после лета трудно наладить режим дня.

Руфа, однако, казалось, ничего не заметила. Она стояла у двери, сжимая в руке ключи от машины. Она улыбалась, но Роза видела, что в мыслях она далеко отсюда, на какой-то другой планете.

Роза включила чайник.

— Спасибо, что забрала ее, милая.

— О, мне это совсем не трудно. — Руфа наконец-то встретилась глазами с глазами матери. — Я люблю забирать ее из школы. Она выходит полная впечатлений.

— Ты очень выручила нас. Наша машина стоит неисправная в гараже, а Рэн отправился на состязания.

— Отправился куда?

— На состязания по поеданию булочек с сосисками в Челтенхэм. Полли захотела, чтобы он встретился с какими-то ее друзьями. В результате его дочь некому было забрать из школы.

Руфа улыбнулась.

— Да, с Полли не поспоришь. А где Лидия? Ее нет дома?

Роза достала чистую кружку из новой посудомоечной машины.

— Нет. Она репетирует с Филом Хардингом, и я ни за что не позволила бы ей пропустить репетицию. Хор Фила вернул ее к жизни. С тех пор как она ушла от Рэна, я никогда не видела ее такой веселой. Садись, дорогая.

— О нет, спасибо, я побегу.

Роза, раскинув руки, загородила ей дорогу.

— Мы не видели тебя целую вечность. Я тебя никуда не отпущу, пока ты не выпьешь чаю.

Руфа рассмеялась.

— Хорошо, я останусь. Только ненадолго.

Она отошла от двери и села за стол, все еще сжимая в руке ключи от машины.

«Как гостья, — подумала Роза. — Словно этот дом ее больше не волнует — и это та девочка, которая готова была согласна пожертвовать всем ради Мелизмейта». Роза украдкой наблюдала за Руфой, заваривая чай из пакетиков. В ней определенно что-то изменилось: этот застывший взгляд не сможет ее обмануть.

— Расскажи мне, как у тебя дела. Расскажи подробно, о чем ты думаешь и что делаешь целыми днями. — Роза села рядом с ней за стол. — Я очень соскучилась по тебе. Мы все соскучились.

— Я была очень занята, — сказала Руфа. — Столько дел накопилось.

— Каких, например?

— С утра ей готовила чатни. Если ты помнишь, это кисло-сладкая приправа к мясу.

— Это замечательно. Роджер обожает твой чатни. Ты нам дашь пару баночек?

Руфа рассмеялась.

— Можете взять хоть ящик. Я приготовила тонну чатни. Мне уже некуда ставить банки, весь дом заполнен ими. Может, продать что-то тому магазину в Буртоне?

— Дорогая, я думала, ты уже бросила это занятие. Теперь тебе больше не нужно часами простаивать у горячей плиты, чтобы приготовить что-то на продажу. Для чего тебе это?

— Просто ради забавы, — ответила Руфа. — У нас такой урожай помидоров, что я просто не знаю, куда их девать. — Она вдруг рассмеялась, что-то вспомнив. — Тристан собирает эти проклятые помидоры быстрее, чем я успеваю их консервировать.

Роза вздохнула.

— Послушай меня. Год назад ты действительно спасла нас, когда варила варенье на продажу. Мне стыдно вспоминать о том, что тебе пришлось этим заниматься.

— Тебе лучше всех удавалось по дешевке покупать целые мешки фруктов.

— Да, но я думала, что со всем этим покончено. Эдвард, будет недоволен.

— Не будет. — Ее взгляд стал печальным, а лицо спокойным и напряженным. Она словно закрыла ставнями свою боль или свою вину или что-то другое, что явно мучило ее. — Он любит, когда я проявляю предприимчивость и инициативу.

«Какая же она открытая, — подумала Роза. — По ее огромным, серьезным сияющим глазам всегда можно понять, что она чувствует». Пристально наблюдая за ней, она спросила:

— Кстати, как он там? Не собирается возвращаться?

— Его могут вызвать для дачи показаний на следующей неделе. После того как он даст показания, он сможет вернуться домой. Он ведь не единственный свидетель.

— А из-за чего такая задержка?

— Очевидно, из-за того, что подсудимый утверждает, что он серьезно болен.

— Никогда не думала, что я когда-нибудь произнесу эти слова, но я очень скучаю по Эдварду, — заявила Роза. — Помимо всего прочего, нам пришлось вызывать водопроводчика, чтобы починить туалет внизу. Эдвард починил бы его за одну секунду.

— Да, не повезло вам. — Руфа взяла кружку с чаем и подула на чай, чтобы немного остудить его.

— Оказывается, там просто испортился поплавковый кран. Этот водопроводчик просто чуть-чуть тряхнул его и взял с меня за это миллион фунтов. Больше я никого не буду вызывать, подожду, когда вернется Эдвард и посмотрит, что там с канализационной трубой. — Роза ожидала, что Руфа начнет протестовать и скажет, что не следует считать его домашним мастером на все руки, который все должен делать бесплатно. Но Руфа вновь погрузилась в свои тайные мысли и просто улыбнулась в ответ.

Роза узнала этот безотчетный страх, который всегда испытывала ее дочь, когда ей предстояло справиться с чем-то, с чем справиться она была не в силах. Она помнила, какой была Руфа на протяжении многих недель после смерти Настоящего Мужчины, как она совершенно замкнулась в себе, пытаясь скрыть свою безумную тоску. Роза винила себя в том, что не заставила себя, преодолев собственное горе, подумать о дочери. Эдвард понимал это, и сейчас она молила Бога, чтобы он поскорее вернулся домой.

Они услышали, как хлопнула парадная дверь.

— Это наверняка Роджер, — сказала Роза. — Что должно означать, что машина нам еще немного послужит.

Но это был не Роджер. Дверь на кухню открылась. На пороге появилась Селена, тоненькая, как тростинка, в мешковатых джинсах и коротенькой футболке, с трудом волоча за собой лопнувший рюкзак.

— Привет, мам. Привет, Ру. — Она смущенно улыбнулась им. — Вы мне не поможете принести вещи из такси?

* * *

Селена привезла с собой два больших кожаных чемодана, набитых книгами. Они были невероятно тяжелыми. Понадобились совместные усилия Розы, Руфы, Селены и водителя такси, чтобы втащить их в дом. Руфа вновь обрела присущую ей активность и отправилась на кухню подогреть чайник.

Линнет с радостным криком ворвалась в комнату, и они с Селеной стали возиться на полу, как два маленьких щенка. Отдышавшись, Селена извлекла из своего рюкзачка потертый пластиковый пакет. В нем оказалась розовая бархатная дамская сумочка, украшенная расшитым блестками красным сердечком.

— О, спасибо, она очень, очень красивая, — Линнет с благоговением рассматривала ее со всех сторон. Она обнаружила внутри несколько шоколадных кнопочек и вновь вскрикнула от радости. Она обняла Селену за ноги. — Ты вернулась навсегда?

— Не навсегда, — сказала Селена. Она осторожно взглянула на Розу. — На некоторое время.

— Но ты обещаешь, что не выйдешь замуж и не найдешь работу?

Роза и Руфа многозначительно посмотрели друг на друга, и Селена постаралась отвести взгляд.

— Я обещаю.

— Хорошо. Ты хочешь посмотреть «Самую плохую ведьму»?

— Нет, спасибо. Я хочу поговорить с бабушкой.

— Хорошо. — Линнет побежала досматривать фильм, прижав сумочку к груди.

— Она хочет поговорить со мной! — пробормотала Роза. — Ты слышала? Она выразила желание поговорить со мной!

— Прекрати, мама, — сказала Руфа. — Селена, не обращай внимания, садись, выпей чашечку чая.

— Не волнуйся, я и не рассчитывала ни на что другое, кроме этой ядовитой иронии. — Селена разместила в кресле свое длинное тело. — Рада, что ты здесь. Я собиралась позвонить тебе.

Роза села в кресло напротив нее.

— Я просто счастлива видеть тебя, дорогая, но объясни мне ради Бога, что происходит? Ты действительно собираешься вернуться домой?

— Если ты меня примешь.

— Конечно, я приму тебя, не надо драматизировать. Но как же твоя замечательная карьера?

— Я не хочу больше этим заниматься, — сказала Селена. — Модельный бизнес — это сплошное дерьмо. — Она криво улыбнулась Руфе. — Я решила попытаться поступить в Кембридж.

— Серьезно? О Боже, это просто замечательно! — С ними вновь была их прежняя Руфа. — Я знала, что ты слишком умна для того, чтобы заниматься этой ерундой.

— Я, наверное, умерла, — проговорила Роза, — и попала в рай. Наконец-то я могу гордиться своим трудным подростком. — Ей показалось, что стрелки часов перевели назад, впервые за Бог знает сколько времени она вспомнила, как выглядит Селена, когда она счастлива. — Что же тебя заставило принять такое решение?

— Рошан постоянно пилил меня, — проговорила Селена. Она машинально потянулась за печеньем. — Но последнее слово оказалось за Максом. Я жаловалась на людей, с которыми мне приходится работать, — на фотографов, которые считают себя Господом Богом, на моделей, которые страдают отвращением к пище, и мерзких женщин, которые говорят о тебе так, как будто тебя здесь нет. И Макс сказал, что я просто должна признать, что не принадлежу к их кругу. Он сказал, что не знает, в чем состояла моя цель, но считает, что на это не стоит тратить всю мою жизнь.

Роза спросила:

— А в чем состояла твоя цель?

— Я не знаю, — Селена чувствовала себя неловко. — Возможно, я хотела доказать, что во мне есть что-то особое.

Руфа тихо засмеялась.

— Тебе это, безусловно, удалось. Твоя фотография на обложке «Вог» просто великолепна. Тристан сказал, что ты похожа на статую «арт деко».

— А кто такой Тристан?

Руфа болезненно покраснела:

— Я забыла, что ты не знаешь его. Он племянник Элис и сейчас гостит у нас на ферме.

— О…

— Настоящий Мужчина всегда говорил, что ты превратишься в настоящую красавицу, которая будет всех сводить с ума, — проговорила Роза. — Поэтому он настоял на том, чтобы тебе на зубы надели эти ужасные металлические скобки. Он даже оплатил счет.

Селена широко улыбнулась ей, продемонстрировав свои безупречные зубы.

— Тогда я ненавидела его за это. Но сейчас я ему очень благодарна.

Руфа сказала:

— Ты и твои зубы это, пожалуй, единственное стоящее капиталовложение из всех, которые он когда-либо сделал.

— Ну, давай продолжай, — нетерпеливо проговорила Роза. — Рассказывай, что было дальше. Именно тогда ты и решила бросить все это?

— Нет, — сказала Селена. — Это было вчера вечером. А сегодня утром меня словно озарило. Я стояла по колено в воде в озере Серпентин в розовато-лиловом бальном платье с пышной юбкой.

— Боже мой, почему?

— Это же были съемки, мама, — рассмеялась Руфа. — Для чего еще она стояла бы в бальном платье в озере Серпентин?

— Это были съемки для Харперс энд Куин, — сказала Селена. — В агентстве страшно разозлятся на меня, я им еще ничего не сказала. Но я вдруг подумала, что, черт возьми, я здесь делаю? Рядом нет ни одного человека, которого я уважаю и тем более люблю. Все относятся ко мне так, словно я сделана из пластика. Я поняла, что и следующая работа будет не лучше. Поэтому я подумала: пропади все пропадом! Я вылезла из воды, стянула с себя это платье, влезла в свои джинсы и отправилась назад к Уэнди. Макс сегодня работает дома. Прежде чем уехать, я купила ему бутылку в Клэренс в знак благодарности. — Она была оживленной и уверенной в себе. — Он, кстати, передает вам всем привет.

Руфа поняла причину ее оживления.

— Ты выбрала для этого самый подходящий момент. Когда начался новый семестр в школе Святой Гильдегарды? Мама, тебе следует сегодня же позвонить миссис Каттинг.