Еще одним откровением стала Лидия. Она была по-прежнему мягкой и нежной, но уже не настолько нежной, чтобы стекать с тарелки. Ужин стал возможен благодаря ее отличным кулинарным способностям. Она испекла имбирное печенье, приготовила сложные салаты, печеный картофель и вегетарианские хот-доги.

— Прекрати меня благодарить, — сказала она Нэнси как-то. — Считай, что это твоя награда за то, что тебе удалось развеселить Линнет. В эти дни она не отходила от тебя.

— Послушай, я бы с радостью согласилась всю оставшуюся жизнь говорить голосом Братьев Рессани, если бы это могло развеселить Линнет.

Нэнси была поражена до глубины души, когда узнала, что Линнет каждую ночь плачет по Руфе и спрашивает, почему она не звонит. Нэнси пришлось призвать на помощь всю свою фантазию и сочинить сумасшедшую историю о приключениях Братьев Рессани в космосе. Но еще большей популярностью пользовалась ее же история о жизни Руфы в Шотландии. Трудно было только объяснить, почему с ней нельзя связаться. Нэнси не нравилось, что Руфа стала героиней фантастических рассказов, но Лидия клялась, что Линнет заметно повеселела.

Наблюдая за Линнет, Нэнси решила, что этот праздник — великолепный способ отвлечь девочку от грустных мыслей. Она пригласила Терри и Сандру Поултер, которые работали у Эдварда. Их дочь училась в одном классе с Линнет. Еще одна девочка из ее класса пришла с друзьями Лидии из хора. Нэнси с улыбкой смотрела на трех малышек у костра, полных веселья и радости, похожих на щебечущих птах. Как давно, подумала она, на праздниках в Мелизмейте не собирались такие нормальные люди, как сейчас.

Селена пригласила своих школьных подруг, которые тоже собирались поступать в университет. Нэнси и Роза были приятно удивлены их респектабельностью. Лаура и Кларисса, как небо и земля, отличались от тех неандертальцев, с которыми Селена общалась в прошлом году. Они забавлялись с бенгальскими огнями так же по-детски, как и подруги Линнет. Они были в шерстяных перчатках, а их волосы блестели в свете огня. Селена пыталась написать в воздухе бенгальским огнем свое имя. Она весело смеялась, и выдыхаемый ею воздух образовал в морозном воздухе кольцо над ее головой.

Если я прикрою глаза, подумала Нэнси, я почти смогу увидеть его. Она вдруг почувствовала, что Настоящий Мужчина очень одобрительно отнесся бы ко всему этому, словно он стоял рядом с ней и говорил ей это.

Лидия приготовила глинтвейн по старому рецепту отца. Она выглядела прелестно в новых джинсах и свободном ярко-красном свитере. Она пригласила десяток человек из котсуолдского хора и сейчас с восторженным и сияющим лицом слушала дирижера Фила Хардинга.

— Только посмотри на него, — злобно прозвучал рядом с Нэнси голос Рэна. — Так и старается ублажить ее.

— Возьми пирожок, — сказала Нэнси, протягивая ему тарелку.

— Они натуральные?

— Конечно, нет. — Она забрала тарелку назад. — Что ты на них уставился, Рэн?

— Он влюблен в нее — это совершенно очевидно.

— Он имеет полное право любить ее.

Рэн пробормотал себе под нос:

— Он — нет.

— Мне кажется, что он ей нравится.

Рэн нахмурился.

— Он просто пытается воспользоваться случаем.

— Пойди и зажги бенгальские огни для Линнет, — сказала Нэнси. — Разве ты не для этого пришел сюда?

— Я не спускаю глаз с этого жеманного ублюдка!

Нэнси рассмеялась, добродушно, но немного презрительно.

— Боже мой, ну и нахал же ты! Если ты ревнуешь Лидию, тебе следует вновь завоевать ее, пока этому жеманному ублюдку не пришло в голову на ней жениться.

— Я вполне мог бы.

— А как это понравится твоему финансисту?

Рэн нахмурил брови.

— Полли мне не невеста.

— Я и не сказала невеста, я сказала финансисту, и ты прекрасно меня слышал. Кстати, а где она?

— Дома. К ней пришли друзья.

— О, как это мило с ее стороны отпустить тебя сюда. Послушай, может, ты перестанешь следить за Лидией? Иди пообщайся с другими гостями.

— Я не хочу.

— Честно говоря, Рэн, меня совершенно не интересует, чего ты хочешь. — Нэнси понизила голос. — Тебя пригласили, чтобы доставить удовольствие Линнет. Вот и доставь ей удовольствие.

— Я не хочу, чтобы она видела меня таким сердитым.

— Тогда возьми себя в руки хотя бы на этот вечер.

Нэнси оставила его и направилась в оживленной группке, собравшейся вокруг Лидии. Следует признать, что Настоящий Мужчина посмеялся бы над некоторыми из них — такие они были чистенькие, такие вежливые и такие невыносимо безобидные. Лидия, однако, чувствовала себя свободно среди них. Она стояла рядом с Филом Хардингом и принимала участие в обмене убогими шуточками. Впрочем, а почему бы и нет? Нэнси стало стыдно своего презрительного отношения к этим людям. Предоставленная самой себе, Лидия, очевидно, предпочла банальную манерность волнующей богемности Настоящего Мужчины. Странно, подумала Нэнси, что все они, выйдя из его тени, пытаются найти самих себя.

Лидия отошла в сторону, чтобы налить себе глинтвейн. Увидев Нэнси, она сказала:

— Давай выпей, ты еще вообще ничего не пила.

— Спасибо, дорогая. Все идет отлично, как ты считаешь?

— Замечательно. Ты просто гений.

— По крайней мере, никто больше не стоит молча.

— Все великолепно проводят время. — Лидия налила еще одну кружку глинтвейна. — Может быть, ты отнесешь ее Рэну? А то он расстроится, если это сделаю я.

— Хорошо. Я думаю, сцены нам ни к чему.

Они обе посмотрели на Рэна, который стоял, буравя взглядом Фила Хардинга. Нэнси подумала, что он напрасно видит в этом лысом дирижере серьезного соперника.

— Он поссорился с Вальсирующей Матильдой, не так ли? Все признаки налицо.

— Какие признаки?

— Ну, в данный момент он все еще дуется, — сказала Нэнси, намеренно не понижая голос. — На следующем этапе это перейдет в меланхолию. По моим расчетам, примерно в половине девятого он разрыдается.

— Корова… Не будь такой злой.

— Ха! Ты смеешься! — Нэнси осуждающе показала пальцем на сестру. К явному неудовольствию Рэна, они обе начали хохотать.

— Он злится, когда видит меня в окружении друзей, — прошептала Лидия. — Когда мы были женаты, мне приходилось общаться только с теми людьми, которых выбирал он. Они любили медитировать, сидя на полу с зажженными благовонными палочками. Он считал, что друзья, которых выбирала я, представляли собой слишком большую опасность. — На ее лице отразилась нежная любовь к бывшему мужу.

— Лидия, — строго спросила Нэнси, — ты специально делаешь так, чтобы он тебя ревновал?

Лидия улыбнулась.

— Конечно.

— Зачем тебе это? Зачем ты вообще обращаешь на него внимание? — Еще не услышав ответа, Нэнси поняла, что задавать эти вопросы Лидии бесполезно. Ее глупая сестра, одурманенная Рэном, затеяла все это исключительно ради него. Остается только открыть рот от изумления, наблюдая за упорством. Почему Лидия думает, что теперь сможет с ним поладить? Неужели она надеется, что он изменится?

Нэнси подошла к Рэну и протянула ему кружку с глинтвейном.

— Выпей, и твоя хандра пройдет.

Рэн проворчал:

— Я вовсе не хандрю. Это очень похоже на тебя — ты никогда не умела распознать настоящую боль.

— Чепуха, — сказала Нэнси, уверенная, что это единственный ответ, которого он заслуживает. Что, в самом деле, происходит с семейством Хейсти? Руфа вышла замуж по расчету, а потом разбила свое сердце связью с Тристаном. Лидия связала свою жизнь с деревенским дурачком. Сама Нэнси безоглядно влюбилась в Берри, но он уехал во Франкфурт. Одна надежда на Селену, или все они закончат свои дни в одиночестве.

Она вернулась с пустой тарелкой на кухню, показавшуюся ей особенно светлой после кромешной тьмы во дворе. Огромный горшок с олениной, приготовленной Селеной, грелся на плите. Нэнси вынула из духовки сковородку с шипящими сосисками.

Зазвонил телефон. Нэнси сняла трубку.

— Алло?

— Нэнси? — Это был голос Полли, резкий и разъяренный. — Я хочу поговорить с Рэном. Он все еще у вас?

— Привет, Полли, да, он все еще здесь.

— Могу я с ним поговорить?

— Он во дворе, — сказала Нэнси. Свободной рукой она высыпала сосиски в миску. — Попросить его перезвонить тебе?

— Мне необходимо поговорить с ним прямо сейчас. Срочно. Ты можешь его позвать?

— Хорошо, если ты согласишься подождать. Кстати, жаль, что ты не смогла прийти. Получилась отличная вечеринка.

— С твоей стороны было очень мило пригласить меня, — оборвала ее Полли. — К сожалению, мы сегодня даем званый обед. Рэн, по-видимому, забыл о времени.

— Старый глупец! — Нэнси с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. — Я позову его.

Нэнси, не спеша, направилась во двор, она не могла отказать себе в удовольствии заставить ее ждать у телефона. Рэн не потерял своего воинственного вида, но теперь он стоял намного ближе к хористам.

— Рэн, дорогой, твой финансист ждет тебя у телефона.

— О…

— Что же ты не сказал, что у вас званый обед?

— Я ненавижу званые обеды, — огрызнулся Рэн. — Скажи ей, что я не приду.

— Скажи ей сам. Я слишком занята, чтобы участвовать в ваших разборках.

Неожиданно он схватил ее за руку. Его черные глаза горели гневом.

— Неужели ты не понимаешь? Ты только посмотри на нее! Стоит мне отвернуться на секунду — и она уже обжимается с ним!

Нэнси мягко высвободила свою руку.

— Что за чушь! И это говоришь ты, перещупавший добрую половину женского населения Глостершира?!

— Пожалуйста, Нэнс, просто скажи Полли, что я приду позже.

Она рассмеялась.

— Хорошо, но я как-то сомневаюсь, что она оставит для тебя горячий ужин.

— Я понимаю, что я глубоко в дерьме, но мне плевать. Пожалуйста!

— Я же сказала — хорошо.

Нэнси вернулась на кухню и взяла трубку.

— Алло, Полли?

— Наконец-то! — прошипела Полли. Нэнси услышала звон бокалов на другом конце провода. — Он уже выехал? Затолкай его в машину и отправь домой, пока я окончательно не потеряла терпение!

— Извини, но он не захотел подойти к телефону. Он сказал, что приедет позже.

— Позже! Что это значит, черт возьми?

— Мне действительно нужно идти, Полли. Ты понимаешь: обязанности хозяйки, и все такое. Пока! — Нэнси положила трубку. Она испытывала даже некоторую жалость к этой грозной командирше. Полли сожгла за собой все мосты только ради того, чтобы обнаружить, что Рэн вовсе не такой уж податливый, каким кажется. Ради этого идиота она добровольно отказалась от Берри — самого лучшего человека на свете. Ее утешала мысль о том, что даже эксперты в Брачной игре могут шмякнуться задом об землю, пытаясь взять последний барьер.

* * *

— Лидия, — Рэн настойчиво дергал ее за рукав ярко-красного свитера. — Ради Бога, мне нужно поговорить с тобой!

— Подожди минутку, — сказала Лидия. — Ты ел что-нибудь?

— Нет. Я ничего не хочу.

— Ты уверен? Тушеная оленина очень вкусная.

— Сколько еще это будет продолжаться? О, пожалуйста!

В кухне было полно народу. Лидия, Селена и Нэнси только что закончили раскладывать еду по тарелкам. Роджер заваривал чай. Роза в приподнятом настроении порхала вокруг них с бокалом в руках.

— Я не могу сейчас уйти, — сказала Лидия. — Мне нужно присмотреть за девочками, иначе они, кроме сливочной помадки, ничего не будут есть.

На ее утонченном лице появилась мягкая улыбка, когда она посмотрела на Линнет и ее подружек, сидевших в отдалении. Братья Рессани, которые всегда обедали вместе с Линнет, были сосланы на туалетный столик. Девочки, перепачканные сажей, громко смеялись и отпускали шуточки, содержащие слово «задница».

— Им и без тебя хорошо, — сказал Рэн. — Пожалуйста, Лидия, мне действительно нужно с тобой поговорить.

Момент настал. Лидия чувствовала себя на удивление легко и спокойно. Рэн наконец-то понял, что она преобразилась не только внешне. Она переосмыслила свою жизнь, и этот процесс оказался болезненным. Но теперь она знала свою истинную цену. Рэн был не в курсе, что она уже отказала Филу Хардингу, который, по мнению многих, стоил десяти мужей. Когда она пронзительно кричала на Полли, она поняла очень важную для себя вещь. Она поняла, как низко пала. Она посмотрела на себя со стороны и увидела жалкую неудачницу. Как может такой бесхитростный человек, как Рэн, желать такое жалкое создание? Тогда она решила изменить тактику и предоставить этой противной Полли возможность тратить свои деньги. Стоило попытаться, когда на карту было поставлено ее счастье.