— Привет, ма.

Алекса поцеловала Марию и одобрительно потянула носом при виде пухлой индейки, нафаршированной колбасками. От блюда исходил восхитительный аромат, и Алексе сразу сделалось тепло и уютно.

— Чудо какой запах! Ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо. Удивительно, до чего быстро выплата долга по закладной избавляет от стресса!

На Алексу нахлынул страх. Она склонилась к матери и шепнула:

— Мама, не вздумай упоминать про это. Помнишь наш уговор?

— Хорошо, милая моя, — вздохнула Мария. — Я так благодарна Нику, и мне все же странно, что даже нельзя ему в этом признаться.

— Мама!

— Ладно, мои уста на замке.

Мария чмокнула дочь и принялась раскладывать на подносе закуски. Алекса стянула с блюда зеленую оливку и предложила:

— Давай отнесу.

— Только не съешь все по пути. А где Ник?

— Болтает с папой в гостиной.

— Бог в помощь.

Алекса улыбнулась и поспешила к мужу. Ник закинул в рот черную оливку, и Алексе подумалось: «Типичный случай». Он любит черные оливки, она — зеленые. А сколько еще всего, в чем они полные противоположности друг другу! Зато в одном у них полнейшее совпадение!

В коридоре ей навстречу устремилась племянница. Золотисто-медовые локоны разметались у девчушки по плечам, а из-под нарядного ярко-зеленого бархатного платьица с пышной юбочкой выглядывали босые ножки. В таком наряде Тэйлор была похожа на сказочную принцессу. Девочка, подскочив, кинулась тете на руки, и Алекса, покружив ее, опустила себе на колено:

— Привет, егоза!

— Тетя Эл, я хочу мороженого!

— Потом получишь.

— Ладно, тогда оливку.

— Зеленую или черную?

Тэйлор скорчила уморительную гримаску, какие умеют строить только малыши.

— Зеленая — бяка!

Увидев торжествующее выражение на лице мужа, Алекса закатила глаза. Ник выбрал черную оливку покрупнее и пристроил ее на кончике пальца.

— У ребенка отменный вкус. На, держи! — Глядя, с каким наслаждением девчушка жует угощение, он поинтересовался: — Вкусно?

— Мм… А теперь мне можно мороженого?

— После ужина, хорошо? — рассмеялась Алекса. — Иди скажи маме, чтобы надела тебе туфли.

— Ладно…

Тэйлор стремглав убежала, оставив взрослых, которые весело проводили время за едой и выпивкой, то и дело разражаясь хохотом.

От Алексы не укрылось, что Ник воспользовался ее советом напиться. Крепко зажав в руке стакан виски с содовой, он то и дело кивал собеседникам, но держался со всеми отстраненно, и у Алексы при взгляде на него защемило сердце. Вдруг он посмотрел в ее сторону, и их глаза встретились.

Пли!

Казалось, сам воздух вокруг них воспламенился. Ник с хулиганским видом приподнял бровь и жестом указал в сторону одной из спален. Алекса покачала головой и рассмеялась, затем отвернулась от него и пошла проведать своих кузин.

* * *

Наблюдая за женой, от души наслаждавшейся общением с родными, Ник вспомнил свои детские семейные праздники. Его мать обычно напивалась, в то время как отец ухлестывал за всеми их симпатичными гостьями. Нику ничего не стоило стянуть со стола бутылку спиртного или сигарету, потому что всем было на это наплевать. Вспоминалась ему и образцово-показательная индейка, нафаршированная их кухаркой, и рождественские подарки, которые ему с сестрой всегда приходилось разворачивать без участия родителей — тем не хватало терпения дождаться этого момента.

У Маккензи все было по-другому: из-под кажущегося бедлама проглядывало подлинное добросердечие. Даже Джим снова вписался в общую атмосферу, хотя сестре Марии потребовался не один год на то, чтобы окончательно его простить. Семья Алексы тоже однажды оказалась на грани краха, но устояла перед штормом — наоборот, еще больше окрепла в нем.

Ника так и подмывало сжиться с ролью молодожена, забыть, что это лишь уловка с его стороны. Тлеющий в нем уголек сопричастности грозил вспыхнуть ярким костром, но Ник решительно и безжалостно его задул. Это не его семья. Здесь его терпят только потому, что он женат на Алексе. И об этом никогда не следует забывать. В его груди шевельнулась ноющая тоска, но Ник задавил и ее. Конечно, они только делают вид, что приняли его в свой круг, так как считают, что его брак с Алексой настоящий. И их расположению, как и всему на свете, когда-нибудь придет конец.

Так что лучше привыкать к этому заранее.

Джим неожиданно хлопнул его по спине и окликнул своего брата:

— Чарли, ты слышал, что Ник собирается построить у реки? — (Дядя Чарли покачал головой.) — Его фирма — одна из немногих, участвующих в конкурсе на тендер по полной перестройке всех прибрежных зданий. Он у нас знаменитость, вот к чему я клоню! — Джима так и распирало от гордости. — Теперь у нас есть и свой врач, и свой архитектор. Неслабая семейка, скажи!

Дядя Чарли с ним охотно согласился, и оба они засыпали Ника вопросами о его успехах. Он отвечал, чувствуя, что внутри его что-то меняется, что прочная стена, которой он обнес свои эмоции, угрожающе зашаталась. Джим разговаривал с ним не просто как с зятем, а как с настоящим сыном, приравнивая его к Лансу. Мария запомнила его любимые блюда и за столом с радушной улыбкой усердно потчевала его, тогда как Ника ее заботливые ухаживания едва не вгоняли в краску. Дядя Эдди зазывал его к себе в гости, чтобы вместе посмотреть матч «Гигантов» на новом плоскоэкранном телевизоре. Он тоже не скрывал своей радости оттого, что в семье появился еще один мужчина.

Наконец, желая сделать передышку и немного проветрить мозги, Ник извинился и направился вглубь коридора в поисках туалета. В одной из комнат сквозь приоткрытую дверь он заметил кучку хихикающих женщин и среди них Алексу. Она держала на руках младенца — вероятно, ребенка одной из своих кузин — и нежно покачивала его с присущей всем женщинам грацией. Женщины о чем-то шептались между собой. Ник, остановившись у двери, уловил только обрывок: «Потрясный секс!»

Заметив Ника, все сборище разом смолкло и уставилось на него.

Под дерзкими взглядами кузин Алексы он вдруг ощутил себя неловко и, переминаясь с ноги на ногу, сказал:

— Привет… Э-хм, я просто ищу туалет.

Женщины закивали, но не проронили ни слова.

— Милый, дальше по коридору в спальне есть туалет, — наконец подала голос Алекса. — И будь добр, закрой дверь.

— Конечно.

Он выполнил ее просьбу, и уже из-за двери услышал истерический хохот кузин. Ник покачал головой и направился искать спальню с туалетом, как вдруг путь ему преградила трехлетняя малышка.

— Привет!

— Привет, — ответил Ник. Девочка смотрела на него совершенно серьезно, и у него вдруг пересохло в горле. Он не знал, прилично ли будет заговорить с ребенком или лучше просто обойти его и двинуться дальше по своим делам. — Э-хм, я тут ищу туалет…

— Мне тоже надо на горшочек, — заявила девчушка.

— А! Хорошо, иди и позови маму.

— Она там… Мне уже очень надо! Пойдем!

Она протянула ему крохотную ручонку, и Ника охватила паника. Ни за какие коврижки он не поведет ребенка на горшок! Вдруг что-нибудь пойдет не так? Он отступил на несколько шагов и покачал головой:

— О нет, Тэйлор… Может, лучше позовешь тетю Алексу? Она тебя и отведет…

Девочка скуксилась:

— Надо сейчас! Очень надо!

— Жди здесь.

Он подошел к двери, за которой разговаривали женщины, и постучался. В комнате опять воцарилось молчание.

— Кто там?

— Ник. Э-э, Алекса, твоей племяннице срочно нужно на горшок.

Тишина.

— Я сейчас занята, милый. Ты сходи с ней сам, ладно? Это же всего минутка.

И Ник отошел от двери, боясь признаться самому себе, что перед стайкой женщин, придирчиво оценивающих каждое его движение, он совершенно безоружен. Обернувшись к малышке, он попросил:

— Ну, подожди еще минутку, хорошо? Может, бабушка тебя отведет…

Тэйлор замотала головкой, тряхнув белокурыми локонами, и стала нетерпеливо подпрыгивать:

— Надо сейчас, ну пожалуйста!

— Всего одну минутку!

Он устремился по коридору на кухню, где Мария сшивала туго нафаршированную индейку.

— Мария!

— Да, Николас?

— Знаете, Тэйлор нужно в туалет. Она просит вас отвести ее.

Мария, оторвавшись от стежков, утерла лоб рукавом.

— Прямо сейчас не могу — сходи с ней сам. Это же всего минутка!

Ник задался вопросом, что будет, если он вдруг при всех ударится в слезы. Ситуация приняла самый что ни на есть ужасный оборот, и он сообразил, что у него нет выбора, иначе Тэйлор описается и обвинит в этом его, а тогда ему точно несдобровать.

Ник ринулся обратно и застал Тэйлор прыгающей на одной ножке.

— Ладно, идем! Терпи, терпи, терпи! — повторял он бесконечное число раз, пока не распахнул дверь в туалет и не поднял крышку унитаза.

Тэйлор задрала платьице, из чего Ник понял, что ей надо помочь снять трусики. Он зажмурил глаза, стянул трусики и посадил девчушку на унитаз. Услышав ее облегченный вздох и медленное журчание струйки, Ник сделал вывод, что все прошло благополучно, и открыл глаза. К нему вернулась былая уверенность: ему вполне по силам управиться с ребенком. Оказывается, ничего страшного…

— Я хочу мороженого!

Ах черт!..

И Ник повторил те увещевания, которые действовали безотказно в исполнении Алексы:

— Мороженое будешь есть после ужина.

— Нет, сейчас!

Ник едва не захлебнулся от растерянности и попытался зайти с другой стороны:

— Тебе обязательно дадут мороженого. Но надо немножко обождать, хорошо?

— Я хочу мороженого сейчас! — Нижняя губка Тэйлор угрожающе затряслась. — Я все ждала и ждала. Обещаю, что съем весь свой ужин, если ты мне принесешь мороженого! Пожа-алуйста!

Ник с разинутым ртом внимал отчаянной мольбе ребенка. И что ему теперь делать? Он некстати напомнил себе о том, что он успешный бизнесмен. Неужели такая маленькая девчушка уже настолько избалована?

— Сначала съешь ужин, — сказал он строгим голосом, — а потом получишь мороженое. Надо слушаться маму и тетю.

Нижняя губка у Тэйлор затряслась еще сильнее, а небесно-голубые глаза наполнились слезами.

— Но мама, и тетя Эл, и бабушка меня не слушают! Я обещаю, честно-пречестно, съесть все-все из тарелки, но я хочу сейча-ас! Ты возьми тихонько в холодильнике, а я съем прямо тут и никому не скажу! И ты тогда навсегда станешь моим самым лучшим другом! Пожа-алуйста!

Ник внутренне корчился от ужаса, но стоял на своем:

— Я не могу.

Тэйлор разрыдалась. Сначала Ник думал, что не уступит ей. Подумаешь, пустила слезу! Он живо утихомирит ее, отведет обратно к маме — словом, выдержит характер, как и подобает взрослому. Но Тэйлор рыдала взахлеб, потоки слез струились по ее нежным розовым щечкам, губки дрожали, и вся она выглядела такой несчастной, что Ник не выдержал. Он попытался уговорить Тэйлор перестать плакать, но, видя, что она не собирается прекращать, пообещал ей то, чего она так добивалась:

— Ладно, принесу тебе мороженое.

Девчушка громко шмыгнула носом. Слезки повисли на ее длинных белесых ресничках и уже обсыхали на щеках.

— Я подожду тут!

Он оставил ее сидеть на унитазе и вышел в коридор, надеясь столкнуться там с кем-нибудь из домашних, с бабушкой или тетушкой, которые остановили бы его, но беспрепятственно добрался до кухни, где дым стоял коромыслом, открыл холодильник и вынул фруктовое эскимо. На всякий случай он помедлил минутку — вдруг кто-то заметит? Нет, никто… Ник развернул эскимо, схватил салфетку и вернулся в туалет.

Тэйлор терпеливо дожидалась на унитазе. Он подал ей мороженое. Девочка взяла его пухленькой ручкой и подарила Нику улыбку, милее которой он в жизни не видел. Его сердце мгновенно растаяло, а девчушка заглянула ему прямо в глаза и пообещала самое дорогое, чем могла поделиться:

— Спасибо! Теперь ты мой новый самый лучший друг!

Она принялась уплетать мороженое, а Ник, глядя на нее, преисполнился гордостью за себя. Дети, в общем-то, всегда голодны, и он не сомневался, что Тэйлор не откажется от ужина. Впрочем, следовало предупредить ее, чтобы не проболталась кому-нибудь невзначай.

— Послушай, Тэйлор…

— Что?

— Не забудь, что мороженое — наш с тобой секрет, ладно? Только между нами.

— У нас с Эмили целая куча секретов, — с важностью кивнула девочка. — Но мы никому их не выдаем.

— Правильно, — с облегчением тоже кивнул Ник. — Секреты выдавать нельзя.

В дверь постучались.

— Ник, ты здесь?

— Алекса, все в порядке! Мы сейчас выйдем!

— Знаешь что, тетя Эл?! — завопила Тэйлор. — Я ем мороженое!