Алекса все выжидала удобного случая, но теперь ее время вышло. Она любила Ника и отчаянно мечтала стать ему настоящей женой, а не по договору. К тому же пора было признаться ему, зачем ей понадобились деньги.

Внутри ее разрасталось напряжение. Ник отказался жениться на Габриэлле, потому что она хотела ребенка. Вполне понятно, что он боялся повторить ошибки своего отца. Но Алекса все же надеялась, что, узнав о том, что дитя уже зачато, что оно — часть его самого, Ник сможет выйти из своей скорлупы и разрешит себе любить.

Она ехала домой, сгорая от волнения и предвкушения. Ей даже в голову не приходило, что можно утаить от мужа правду. Да, она готовилась к тому, что Ник будет потрясен и даже немного напуган, но чутье подсказывало ей, что в конце концов он с энтузиазмом примет известие. Так или иначе, они ничего такого не планировали, значит, фортуна не зря подкинула им этого младенца.

Алекса упрямо твердила себе, что новость о ребенке не только обрадует Ника, но и заставит его полностью раскрыться перед ней, рискнуть во имя их будущего. В его любви к себе она нисколько не сомневалась.

Завернув на подъездную аллею, Алекса торопливо вошла в дом. Старый пес приплелся к дверям, чтобы поприветствовать ее, и Алекса не пожалела времени на ласки. Она чесала ему за ушами и целовала в морду до тех пор, пока не увидела долгожданные благотворные признаки — стук хвостом об пол. Алекса улыбнулась. Вот если бы и Ник оказался таким же податливым! Чуточка любви и терпения — и их новый жилец оттаял.

Затем она направилась в кухню, где Ник уже хлопотал, стряпая ужин. На муже красовался фартук с надписью «Лучший повар года» — рождественский подарок тещи. Алекса неслышно подкралась сзади, привстала на цыпочки и крепко обняла Ника, ткнувшись носом ему в затылок. Ник обернулся и смачно поцеловал ее:

— Привет!

— Привет!

Они улыбнулись друг другу.

— Что на ужин? — поинтересовалась Алекса.

— Жареный лосось с картошкой и шпинат. И салат, естественно.

— Естественно.

— А у меня новость, — объявил Ник.

Алекса внимательно вгляделась в его лицо. В его глазах вспыхнул торжествующий огонек, чувственные губы нетерпеливо подергивались.

— Ах боже мой! Ты заключил контракт!

— Я заключил контракт.

Алекса громко крикнула и прыгнула мужу в объятия. Он засмеялся, закружил ее, а затем наклонился и поцеловал. Алексу пронзило знакомое тепло, охватил его пыл. Она повисла на его плечах, цепляясь за них руками. Во время таких прочувствованных, самозабвенных поцелуев Ник как будто смягчался и начинал лучиться нежностью. Сердце Алексы едва не заходилось в груди, переполненное такой огромной радостью, что она побаивалась, как бы оно не разорвалось от счастья.

— Сегодня празднуем, детка. У нас с Нового года завалялась бутылка шампанского — остывает в морозилке. Давай напьемся до поросячьего визга.

Алекса ничего не сказала, раздумывая, когда же преподнести свою новость. Всякая нормальная женщина дождалась бы ужина, обсудила бы с мужем заключенный договор по береговому проекту. Нормальная женщина постаралась бы как можно дольше оттягивать время, чтобы облегчить мужу привыкание к неожиданности.

Алекса догадывалась, что нормальной ее назвать было бы сложно. Успех Ника показался ей добрым предзнаменованием для обнародования своей тайны.

— Мне теперь нельзя пить.

Ник с улыбкой как ни в чем не бывало приправлял лосося.

— Собираешься отказаться от соуса? — поинтересовался он. — Надеюсь, не из-за той дурацкой диеты? Вино полезно для крови.

— Нет, диета ни при чем. Я сегодня была у врача, и он не велел мне пить.

Ник обеспокоенно взглянул на жену и свел брови:

— Что с тобой? Опять заболела? Я же предлагал тебе сходить к моему лечащему врачу! А твой холистический гуру — очень странный тип, пичкает тебя травками и всякой дребеденью. Я чуть не подрался с ним, пока доказывал, что тебе нужны настоящие лекарства от пневмонии.

Ник высыпал картофель на разогретую сковороду и спрыснул его оливковым маслом.

— Нет, я не больна! Он мне кое-что другое сообщил.

— Ого! — Ник отложил ложку и повернулся к Алексе, не скрывая паники. — Детка, ты меня уже до смерти перепугала. Что случилось?

Его заботливость выглядела такой трогательной, что Алекса взяла Ника за руки и крепко стиснула их, а затем выпалила:

— Ник, я беременна!

В его глазах промелькнул откровенный страх, но Алекса была к этому готова. Она молча подождала, пока муж оправится от потрясения, чтобы спокойно все обсудить. Она догадывалась, что Ник неизбежно даст волю возмущению, но сможет сохранить благоразумие и рассудительность.

Ник медленно вынул из ее ладони свою и отступил к разделочному столу:

— Что ты сказала?

Алекса перевела дух.

— Я беременна. У нас с тобой будет ребенок.

Ник помолчал, очевидно, подыскивая слова.

— Но это невозможно… Ты же принимаешь таблетки… — Он запнулся. — Разве нет?

— Конечно да. Но такое иногда случается. Вот доктор, например, мне сегодня сказал…

— Ловко!

Алекса растерянно заморгала. Ник смотрел на нее так, словно у нее отросла вторая голова и она превратилась в чудище. Алексе вдруг сделалось не по себе. Она отошла к обеденному столу и присела возле него.

— Я понимаю, как ты ошеломлен. Я в первый момент почувствовала то же самое. Но ребенок должен родиться, и нам нужно это обсудить. — Ник не проронил ни слова. Алекса заговорила снова, как можно ласковее: — Я вовсе этого не планировала. И совсем не старалась превратить наш брак из фиктивного в настоящий. Но я люблю тебя, Ник! Я просто выжидала подходящего момента, чтобы сказать тебе об этом. Мне ужасно жаль, что пришлось обрушить все это на тебя вот так, без предупреждения, но ждать я тоже не хотела. Пожалуйста, не молчи! Скажи хоть что-нибудь!

Она с изумлением наблюдала, как на глазах меняется лицо ее мужа. Мужчина, которого она любила и с которым бывало так весело, куда-то отступал, и пропасть между ними все увеличивалась, наполняясь арктическим холодом. Алексу прошиб озноб. Ник весь словно окаменел, и без всяких слов с его стороны Алексу посетило предчувствие, что они подошли к новой развилке на их совместном пути.

* * *

Ник посмотрел на нее в упор и сказал:

— Я не хочу этого ребенка.

Полуразрушенная ледяная стена вдруг снова выросла и стала выше прежней. В оставшиеся кое-где щели просочились остатки эмоций — обиды и возмущения. Ах какая умница!.. А он по незнанию со всего маху расшибся об это ее деяние и теперь жестоко поплатится.

Алекса сморгнула, потом покачала головой:

— Хорошо… Ты не хочешь ребенка. Я понимаю твои опасения, но, может быть, твои чувства со временем изменятся…

В его памяти, словно насмешка, всплыли слова Габриэллы, сказанные несколько месяцев назад, а вслед за ними эхом прозвучало предостережение Джеда. Отец гарантировал, что Алекса непременно использует любое доступное ей средство, чтобы удержать мужа, но Ник ему не поверил. Его подкупило ее прямодушие, и он в конце концов влип — влюбился в нее.

А ведь он с самого начала предупреждал ее! И имел глупость поверить, что она уважает его настолько, что не попытается заманить в ловушку. А теперь она, оказывается, любит его…

У Ника вырвался едва слышный горький смешок. С того момента, как он обнаружил ее прошение о займе и потом поговорил с отцом, в нем боролись недоверие и желание оправдать Алексу. Но он все же решил не рубить сплеча и не спешить взваливать на нее неизвестную вину. Он хотел дождаться, пока она сама сочтет нужным ему признаться, на что потрачены его деньги.

Но теперь обман раскрылся. Алекса объявила о нем, сияя и заранее торжествуя. Ребенок! У нее будет ребенок. Ника словно подхватил смерч, втягивая в черный гудящий водоворот гнева.

— В чем дело, Алекса? Тебе ста пятидесяти тысяч показалось мало? Или за это время аппетит успел разгореться?

Ее лицо исказилось от обиды, но Ник наперед знал все ее уловки и не поверил ей. Алекса спросила дрожащим голосом:

— Что ты такое говоришь?

— Игра окончена. Ты у нас девушка находчивая. Договор близится к концу — уже пять месяцев позади! Ты решила, что будущее нестабильно, и, чтобы лучше скрепить сделку, спровоцировала маленькую аварию. Беда только в том, что мне этот ребенок не нужен. Так что теперь ты возвращаешься к своей исходной точке.

Алекса, обняв себя руками за талию, наклонилась вперед и, содрогаясь всем телом, спросила прерывистым голосом:

— Значит, вот как ты думаешь… Считаешь, что я нарочно это сделала, чтобы тебя заарканить?

— А зачем еще ты мне сказала, что принимаешь таблетки? Чтобы я перестал надевать презервативы! Сначала ты мне пела, что тебе позарез нужны деньги, а потом начала вешать лапшу на уши про то, что ты ни в чем не нуждаешься! А я-то, дурак, поддался! — Он невесело рассмеялся. — Молодец, догадалась отказаться от новой машины… Я это принял за чистую монету. А у тебя, оказывается, был намечен более крупный куш.

— О боже…

Алекса перегнулась пополам, словно от боли, но Ник даже не двинулся с места: он ровным счетом ничего не чувствовал. Она очень медленно поднялась со стула. Ее лицо больше не сияло от радости — оно теперь выражало гнетущую печаль, и Ник на мгновение заколебался. Впрочем, он тут же одернул себя и, хотя на сердце было тяжело, решил, что нужно стойко принимать правду о своей жене.

Она лгунья, использовала невинное дитя для того, чтобы заполучить то, что ей хочется. Оно и станет единственной жертвой этой трагедии. Ника бросило в дрожь от ее теперешних кривляний, от попыток до последнего строить из себя пострадавшую.

Алекса, ухватившись за стену, с ужасом смотрела на него, а потом хрипло выговорила:

— Я не знала. Мне даже в голову не приходило, что ты можешь так обо мне думать. А мне казалось… — Она вздохнула и по привычке вздернула подбородок. — Хотя, наверное, теперь уже неважно, что там мне казалось, правда?

Она тихо побрела к выходу, а Ник вдогонку ей выкрикнул:

— Ты очень ошиблась, Алекса!

— Ты прав, — еле слышно отозвалась она. — Я ошиблась.

И она ушла. Дверь за ней захлопнулась, а Ник еще долго стоял посреди кухни, пока негромкое шлепанье лап по полу не вывело его из оцепенения. Старый пес присел рядом, и в желтых собачьих глазах Ник прочитал, что Алекса больше к ним не вернется. Пес заскулил, и тишина в доме показалась Нику еще более зловещей. Они оба снова осиротели, но выть, подобно зверю, Ник не умел, поэтому порадовался, что пес оплакивает уход хозяйки за них обоих.

ГЛАВА 11

Две недели…

Ник бездумно глядел в окно своей кухни. У его ног растянулся старый пес. На столе дымилась кружка с кофе.

Все эти дни Ник влачил призрачное существование. Он нарочно нагружал себя работой, вкладывая все силы без остатка в разработку проектов, а ночью без конца крутился и ворочался в постели. Его думы занимала Алекса и их еще не рожденное дитя.

В дверь позвонили.

Ник встряхнул головой и подошел к глазку. Там стояли Джим и Мария Маккензи.

При виде их знакомых лиц на него нахлынула волна печали, но Ник подавил волнение в зародыше и открыл дверь:

— Джим, Мария, какими судьбами?

Он уже догадывался, какова цель их визита — стереть его в порошок. Ник ждал, что теща сейчас расплачется и станет умолять его подумать о будущем ребенке. Тесть, возможно, собирался распекать его, а то и врезать ему как следует за то, что Ник обидел их доченьку.

Гордо выпрямившись, Ник приготовился принять все, что они скажут, удивляясь только, почему они так долго тянули. Черт, может, гнев ее родителей выведет его из себя! Нику хотелось чувствовать хоть что-нибудь, пусть даже боль. Рано или поздно ему все равно пришлось бы обратиться к Алексе, чтобы обсудить, как им теперь сохранить видимое положение вещей до конца контракта. Интересно, что она им наплела про него?..

— Можно нам войти? — спросила Мария.

— Разумеется.

Ник провел их на кухню. Собака, еще не привыкшая к чужим, ретировалась за занавеску. Рассеянно похлопав себя по лбу, Ник достал две кружки.

— У меня есть чай и кофе.

— Кофе, если можно, — попросил Джим.

Мария отказалась. Оба присели за стол. Ник поставил сливки и сахар, при этом он старался не обращать внимания на то, как все внутри его болезненно сжалось.

— Вы, видимо, пришли поговорить об Алексе, — наконец прервал он молчание.

Джим и Мария загадочно переглянулись.

— Да, Николас… Она почему-то нас избегает. Мы решили, что это ненормально. На звонки не отвечает. Мы даже заехали в магазин, чтобы убедиться, что с ней все хорошо, но Алекса быстренько выставила нас под предлогом того, что очень занята.