Вирджиния Хенли - Брачный приз

— Я приказала принести ужин.

Роджер с трудом выдавил улыбку.

— Ты хорошая жена… утоляешь все мои аппетиты…

Он коснулся ее губ губами и, когда она приникла к нему, крепко поцеловал.

Они сели у очага, поставив перед собой огромный поднос. Подняв серебряные крышки, Роджер принялся за пирог с голубями, жареную оленину и йоркширский пудинг. Когда он потянулся к артишокам, Розамонд рассмеялась:

— Я думала, что-то неладно, но, судя по тому, как ты голоден, видно, ошиблась.

— Ты чересчур проницательна, любовь моя. Я ем только потому, что у меня крошки не было во рту со вчерашнего дня. Артишоки — хорошие афродизьяки, — поддразнил он. — Не желаешь попробовать?

Она взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы:

— Как насчет вина?

И без того возбужденный, Роджер ощутил, что его плоть напряглась, когда он вспомнил о том, как она умащивала вином соски.

— Вино не афродизьяк, оно просто притупляет сознание, согревает кровь и заставляет забыть о скромности, — сказал он.

— Я не знала, что таково действие вина… думала, это ты так умело меня соблазняешь.

— А я не знал, что ты способна так ловко льстить! Снова пытаешься меня соблазнить?

Розамонд покачала головой:

— Нет, мне нравится, когда это делаешь ты…

Он обжег ее страстным взглядом. Глаза его скользнули к ее груди, и Розамонд заметила, как его губы сжались.

Она ощутила, как внизу живота запылал огонь. Род вытер руки салфеткой и обошел вокруг стола, и она задрожала, зная, что муж сейчас коснется ее.

Он приподнял ее и опустился на стул, так что она оказалась у него на коленях, жар его твердых бедер начал проникать через тонкую ткань платья.

Его нетерпеливые пальцы скользнули под юбку и погладили белоснежную кожу.

— У кого самые длинные, самые красивые ноги в мире? — прошептал Род.

— У меня, — застенчиво пробормотала Розамонд.

— А у кого между стройными ножками спрятан золотой клад?

— У меня, — выдохнула она, когда он накрыл ладонью ее холмик.

— А кто отыщет это сокровище? — поддразнил он.

— Оно зарыто глубоко и достанется только самому храброму. — Сунув руки под его камзол, чтобы погладить грудь, она нащупала пергамент. — Неудивительно, что ты нашел его сразу: у тебя есть карта, дьявол ты этакий!

Род мысленно проклял себя. Он совсем забыл о письме! Розамонд развернула записку и с радостной улыбкой стала читать.

— Ты был в Дарем-Хаусе? Спасибо, Род, ты такой заботливый. Все время думаешь обо мне.

О, как она ошибалась! В его мыслях царили обман, двуличие, хитрость… хорошо, что он в .совершенстве постиг искусство притворства!

Роджер взял записку и небрежно положил на поднос.

— Не пытайся отвлечь меня от грешных мыслей!

— Я не сдамся без борьбы, — прошептала она.

— Подобные обещания лишь разжигают мой пыл, — хрипловато засмеялся он, готовый предаваться любовным играм хоть всю ночь.

Он спустил Розамонд на пол, поставил туда же поднос и медленно снял камзол и рубашку. Потом стащил с жены платье, посадил ее на стол и устроился между ее шелковистыми бедрами.

— Род!

Род отстегнул гульфик, и его распаленная плоть восстала во всем великолепии.

— Подходящее прозвище, не так ли? — Он запустил пальцы в ее волосы и завладел губами. — Какой сладостный аромат…

— А от тебя пахнет сандаловым деревом и… жеребцом, что возбуждает куда сильнее любых артишоков.

— Я провел в седле почти весь день.

— Бедный Род, сумеешь выдержать последнюю скачку?

Он одарил ее широкой улыбкой.

— Если я помогу тебе взобраться на рыбака, можешь погонять меня хоть до утра.

— Когда-то я заявила, что непокорные молодые жеребцы нуждаются в хлысте. Не боитесь меня, господин?

— Боюсь. Боюсь, что потеряю разум, сердце и душу, зачарованный твоим колдовством.

— Я жажду твоей силы и власти, а не сердца, господин.

— Не стоит недооценивать меня, Розамонд. Боюсь, ты совершаешь ошибку.

Она провела пальцами по заросшему щетиной лицу мужа и, к своему удивлению, поняла, что даже сейчас находит его неотразимо привлекательным.

Подведя руки под ее мягкую попку, Род насадил Розамонд на свой жаждущий клинок.

— Держись, красавица, — пробормотал он и почувствовал, как она сжимает его плечи, пока он медленно входит в ее тесные обжигающие ножны. Род замер в ожидании ее первого толчка.

Но стоило Розамонд начать двигаться, как Род, не вынеся пытки, стал врываться в нее яростными неистовыми выпадами. Чувственное исступление нарастало с такой силой, поцелуи были так сладострастны, что оба достигли вершины гораздо раньше, чем им того хотелось. Розамонд бессильно рухнула на Рода, обхватив его шею и прижавшись щекой к тому месту, где билось сердце.

Он, властно притянув ее к себе, поднял и понес к кровати. Когда Розамонд уже лежала на подушках, он рассыпал по белой ткани золотые волосы и долго смотрел на жену, дивясь ее красоте, страстности и беззащитности. Бедняжку глубоко ранит разрыв Эдуарда и Симона. Но что он мог поделать? Только любить ее.

И он любил Розамонд. Нежно, бережно, наслаждаясь и даря наслаждение ей.

Позже, когда Род заснул, так и не выпустив ее из объятий, Розамонд лежала и думала о своей замужней жизни. Все оказалось лучше, чем она ожидала. Она потихоньку привыкала к разлуке с семьей де Монфор и чувствовала себя сильнее и увереннее. Нужно ли благодарить за это сэра Роджера де Лейберна?

Розамонд улыбнулась. Вне всякого сомнения, именно он заставил ее почувствовать себя красивой и вселил веру в свои силы. Да, она все еще настороженно относится к мужу, но он делает все, чтобы завоевать ее доверие.

Новый год… новая жизнь… И Розамонд вдруг захотелось, чтобы их союз оказался счастливым.

Розамонд проснулась поздно и обнаружила, что в спальне, кроме нее, никого нет. Должно быть, Роджер давно уехал. Решив, что сегодня она поедет на прогулку и вволю накатается по обширным паркам и лесам Виндзорского замка, она быстро умылась и отправилась в гардеробную. Ей сразу попались на глаза вещи брата, привезенные из Дирхерста. Подумав, что лучшего костюма для верховой езды ей не найти, она натянула шоссы и камзол Джайлза.

— Гриффин, где, черт возьми, сэр Роджер? — раздался за спиной голос принца.

Розамонд растерянно обернулась.

— Господи помилуй, Розамонд, я принял тебя за оруженосца! С твоими длинными ногами ты и впрямь похожа на мальчишку, а я уж точно не ожидал встретить даму, одетую в мужской костюм!

— Прошу простить меня, лорд Эдуард, это одежда Джайлза.

Заметив его неодобрительную гримасу и поджатые губы, Розамонд виновато вспыхнула.

— Роджера здесь нет. Я смогу чем-то помочь?

— Да, дорогая. Я намереваюсь привезти сюда жену и надеюсь, что вы подружитесь.

— Мы уже подружились, лорд Эдуард. Вы узнали, куда уехали королева и принцесса?

— Да. Оуэн сказал, что королевская барка пришвартована у пристани Тауэра, очевидно, они там и живут. Крепость неприступна, но мать не приняла в расчет моей решимости. Кстати… — Он окинул Розамонд, задумчивым взглядом. — Тело Христово, какая мысль! Не переодевайся, пока я не найду твоего мужа!

Эдуарду потребовалось немало сил и времени, чтобы убедить Роджера принять его план. Сначала управитель безоговорочно отказался позволить своей жене участвовать в такой, по его мнению, вздорной затее, но когда увидел, что Розамонд вполне может сойти за Гриффина, все же заколебался. Сама же она пришла в полный восторг от подобной перспективы. Роджер, исполненный сомнений и дурных предчувствий, отвел принца в соседнюю комнату поговорить с глазу на глаз.

— Как мы проберемся за городские ворота, а тем более в Тауэр?

— Остановимся в Вестминстере и захватим с собой Ричарда Корнуэльского. Это он велел не впускать меня. Пусть отдаст другой приказ!

— Послушай, не стоит говорить Розамонд о том, что ты больше не поддерживаешь де Монфора.

— Рано или поздно она сама обо всем узнает, друг мой. Тебе так или иначе придется ей все рассказать.

— Только не сейчас. Она точно не поможет тебе, если узнает! Элеонора и Симон для нее все равно что мать и отец.

— Я нем как рыба. Ведь мы всегда свято хранили секреты друг друга, — поклялся Эдуард.

Все было улажено. Розамонд переодели в шоссы и камзол Гриффина, чтобы в случае чего они смогли сойти друг за друга. Когда небольшой отряд прибыл в Вестминстер, Роджер направился к конюшне вместе с Розамонд и обоими оруженосцами, а лорд Эдуард занялся поисками своего дяди.

Он отсутствовал около часа, но, разумеется, почти все это время Ричард рассыпался в благодарностях племяннику за разрыв с де Монфором и возвращение в лоно семьи. Ричард Корнуэльский был более чем счастлив отвезти племянника в Тауэр в собственной барке, чтобы принц смог увидеться с Элеонорой и уверить королеву в своем повиновении.

Розамонд, следуя наставлениям мужа, оставалась на корме, стараясь скрыть лицо от Ричарда Корнуэльского. Роджер не хотел, чтобы Розамонд подслушала разговор Эдуарда с дядей, поэтому стоял рядом, показывая ей самые красивые здания Лондона.

— Которое из них Дарем-Хаус? — расспрашивала она. Роджер вытянул руку, показывая:

— У них свой причал. Когда я соберусь навестить Деми, скорее всего возьму лодку вместо того, чтобы скакать целых двадцать пять миль! — Спеша сменить тему, он показал на возвышающиеся здания: — Все это — Нью-Темпл. Там ведут дела менялы и золотых дел мастера. Они ссужают деньги, а в залог берут товары или имущество.

Розамонд невольно задалась вопросом, занимал ли и он когда-нибудь у ростовщиков, но прикусила язычок. Ее не должно касаться его прошлое. Пора думать о настоящем и будущем.

Перед ними лежал великий город Лондон, его бесконечные улицы, многочисленные переулки и строения. От воды несло таким смрадом, что Розамонд поспешно зажала нос. Река, донельзя грязная, пестрела маленькими лодками. На поверхности плавал мусор и вздутые трупы животных. Над головами с криками носились чайки, выуживая дохлую рыбу и отбросы.

— О, это так…

— Омерзительно? — сочувственно поинтересовался Род.

— Нет! Завораживает… Потрясает. Никогда не видела ничего подобного! — Розамонд в волнении привстала.

— Садись и держись покрепче, мы вплываем под Лондонский мост.

Роджер дернул Розамонд за камзол, и она схватилась за шляпу, боясь, что ее снесет ветром. Барка набрала скорость и закачалась на волнах прилива. Лодочники старались, чтобы ее не развернуло против течения. Барка влетела под мост, едва не столкнувшись с каменной аркой, и почти сразу перед ними возникла громада Тауэра, выстроенного когда-то норманнами.

Когда Ричард Корнуэльский велел лодочникам плыть через Ворота изменников, Роджер всмотрелся в лицо Эдуарда, пытаясь понять, мучает ли принца совесть, но тот и бровью не повел. Род долго гадал, способен ли он вообще испытывать подобные чувства.

Оуэн последовал за своим господином. Сзади шествовал Роджер вместе с Гриффином и переодетой женой. Взбираясь по каменным ступеням, Розамонд, не привыкшая носить оружие, споткнулась и едва не упала. Пришлось послать мужу извиняющийся взгляд.

— Неуклюжий олух! — пробормотал он. — Смотри под ноги, а не глазей по сторонам, валлийская деревенщина!

Розамонд поспешно опустила голову и, упорно глядя в пол, добралась до верхнего этажа. Ричард вошел в королевские покои, оставив спутников за дверью. Вернувшись, он объявил:

— Королева согласна тебя принять, Эдуард. Советую изобразить раскаяние.

Он привел их в маленькую приемную, и Эдуард шагнул к двери справа. Он заранее описал Розамонд расположение помещений, и она, понимая, что нельзя терять времени, проскользнула в левую дверь и с уверенным видом пересекла еще две комнаты, хотя в душе дрожала от страха. Маленькие окна почти не пропускали света, и Розамонд обрадовалась, заметив мальтийскую болонку Элеоноры. Песик подбежал к ней, виляя хвостом, но Розамонд уже увидела двух фрейлин, занятых вышиванием в компании принцессы. Элеонора поднялась, подхватила болонку и извинилась перед оруженосцем.

Розамонд стащила шляпу.

— Это я, Элеонора! Меня прислал принц Эдуард!

Принцесса поспешно отпустила дам. Оставшись наедине с Розамонд, она повела мнимого оруженосца в спальню и плотно прикрыла дверь.

— О, как ты храбра, что решилась на такое ради меня!

— Нет, это вам следует быть храброй. Эдуард прибыл, чтобы увезти вас в Виндзор. Скорее поменяйтесь со мной одеждой и уходите с мужем под видом одного из оруженосцев.

— Но как можно наряжаться мужчиной? — отпрянула Элеонора.

— Если смогла я, значит, и вам не зазорно. Считайте это веселой игрой, — настаивала Розамонд. — Хотите, чтобы я вернулась и объяснила Эдуарду, что вы струсили?

— Нет-нет! Но что станется с вами, когда вас найдут?

— Ничего страшного. Я леди де Лейберн, им придется меня отпустить. Я привезу ваших фрейлин и песика в Виндзор, — пообещала Розамонд.