Джейн Эшфорд - Брак на пари

Эмма подняла на него глаза, с трудом удерживая слезы. Ее разрывали противоположные желания. С одной стороны, она мечтала провести день в его обществе. С другой — боялась, что как-нибудь выдаст себя, и он узнает о грозящей ей опасности до того, как она придумает способ обезвредить Орсино.

— Так что я, по крайней мере, готов выполнять наш уговор, — сказал Колин.

Эмма раздраженно подумала, что устала слышать слово уговор.

Помогая леди Мэри Дакр взойти по коротким сходням на баркас, Робин продолжал перебирать в уме разные мелочи. Не забыл ли он чего-нибудь? Голова у него все еще шла кругом. За прошедшие сутки ему пришлось искать владельца баркаса, подкупать его, чтобы он, изменив свои планы, согласился везти их в Гринвич, заказывать еду и напитки, найти деньги, которые вдруг потребовались для мелкого ремонта судна, и, наконец, выбрать у себя в гардеробе подходящий наряд для пикника.

Его заботы начались с того, что Джек не мог вспомнить ни имя лодочника, ни место, где он держит баркас. Ко всему прочему его очень беспокоила леди Мэри. Хотя она весело болтала о том, как им повезло с погодой, и как красиво смотрятся доки, он ждал от нее самого худшего и опасался, что пикник закончится катастрофой. И конечно, все будут винить в этом его. Оказывается, помогать людям совсем не так просто, как он воображал. Вряд ли он возьмется делать это еще раз — по крайней мере, в ближайшем будущем.

— Ой, посмотрите, как красиво! — воскликнула леди Мэри и пошла к столику и плетеным креслам, стоявшим в центре баркаса под полосатым тентом.

«Еще бы не красиво», — горько подумал Робин.

Владелец баркаса заставил его заплатить за новый тент, а ковры, устилающие палубу, Робин принес из дома, не спросив разрешения отца.

Баркас был, по сути дела, небольшой баржей с рубкой на корме. Тент затенял середину суденышка. Связки канатов и прочие снасти были, как он и просил, прибраны.

Лодочник с сыном были готовы взяться за весла. Возле стола стояли корзины с закусками. Все как будто в порядке. Робин вздохнул с облегчением.

— Только вот цветов нет, — сказала леди Мэри, опускаясь в плетеное кресло. — Надо было заказать цветы. Стол выглядит таким пустым!

Робин скрипнул зубами.

— И так все очень мило, — рассеянно отозвалась Эмма.

Она не была настроена думать о таких пустяках, как цветы. Хотя день был солнечный и воздух свежий, и она ни разу не была на Темзе, все это как-то проходило мимо ее внимания. Главное — Колин находится рядом с ней. Она бросила взгляд на мужа и увидела, что он пристально на нее смотрит. Последнее время он вел себя загадочно. Его предложение поехать с ними на пикник, чтобы доказать, что они с Эммой равноправные партнеры, обнадежило ее. Разве это не признак того, что он начинает ее любить? Как это жестоко и несправедливо, что сейчас, когда ей хочется быть с ним до конца откровенной, она должна дрожать при мысли об Орсино и его угрозах! Мне сегодня придется нелегко, — подумала Эмма и прошла под навес, где тоже села в кресло.

Лодочник затянул сходни на борт, и баркас отчалил. Мужчины тоже сели в кресла. Леди Мэри и Робин пододвинули кресла ближе к носу, чтобы лучше видеть, оставив Эмму с Колином наедине. Лодочник с сыном усердно гребли, и маленькая баржа вскоре присоединилась к оживленному движению на Темзе.

— Вон Тауэр, — сказала через какое-то время леди Мэри. — А вот там — Ворота изменников. Через них шли осужденные на смертную казнь. — Она вздрогнула от восторженного ужаса.

— Нет, это не здесь, — поправил ее Робин. — Дальше. Видите ступени, ведущие к воде?

— А вы откуда знаете? Я читала у папы в библиотеке иллюстрированный журнал, где указаны все знаменитые места Лондона. И я уверена, что…

— А вот и нет, — по-ребячески упрямо возразил Робин. — Вон они, — сказал он, показывая на ворота, закрытые железной решеткой.

Оба замолчали — в эту минуту их баркас чуть не врезался в лодку перевозчика, которая мчалась поперек реки с такой скоростью, точно за ней гнались разбойники. Их лодочник весело обругал перевозчика, и тот так же весело ответил.

— Посмотрите, — воскликнула леди Мэри, точно это не она только что препиралась с Робином из-за Ворот изменников, — сколько кур!

Действительно, мимо них проплывала баржа, загруженная плетеными корзинками, из которых доносилось оглушительное квохтанье.

— Завтра их будут продавать на рынке, — сказал Робин.

— Фи, как оттуда дурно пахнет, — сморщив носик, сказала леди Мэри, когда ветер донес до них запах с баржи.

Лодочник с сыном налегли на весла.

— Знаешь что, — прошептал Колин на ухо Эмме, — По-моему, девчонка совершенно про меня забыла.

Эмма вздрогнула, услышав его голос так близко, и, обернувшись, увидела, что Колин пододвинул свое кресло ближе к ней.

— Совсем недавно она заявляла, что я разбил ее сердце и что она не хочет жить, — продолжал Колин. — А теперь меня вроде здесь и нет. — Он усмехнулся. — Хорошее лекарство от тщеславия. Теперь-то я знаю, чего стоит мое мужское обаяние.

— Она еще ребенок, — ответила Эмма. — Она понятия не имеет, что такое любовь.

— В ее возрасте ты была уже замужем, — напомнил ей Колин.

— Вот именно, — с чувством ответила Эмма. — Какие тебе еще нужны доказательства?

Колин внимательно посмотрел на Эмму. Казалось, она только силой воли сдерживала готовую распрямиться пружину.

— Если бы ты не вышла замуж за Эдварда, а я не убежал бы на войну… — начал он и, помолчав, закончил: — Как ты думаешь, мы встретились бы на каком-нибудь балу? Потанцевали бы и разошлись так же бездумно, как болтает эта парочка? — И он глянул в сторону Робина и леди Мэри.

Эмма стиснула на коленях руки.

«Почему она все время нервничает?» — подумал Колин.

— А может быть, мы страстно влюбились бы друг в друга, как влюбляются только очень молодые люди, — добавил Колин.

— Только? — странным голосом спросила Эмма.

Колин опять внимательно посмотрел на нее. Эмму явно что-то мучает. Ну почему она мне не признается? Почему не хочет мне довериться?

— Да, я считаю, что подобные безумства совершают только в ранней юности.

— А предположить, чтобы такое случилось с тобой, совершенно невозможно, да? — с насмешкой спросила Эмма.

— Так же невозможно, как и то, чтобы ты убежала из дома с Таррантом, — ответил Колин, сам удивляясь резкости своего тона.

Эмма опешила.

— И ты считаешь, что это любовь? — еле слышно спросила она.

— Что — это?

— Эта поглощенность, эта решимость поступить по-своему… это… сумасшествие?

Колин подумал, что каким-то образом потерял нить разговора.

— Так ты считаешь, что это и есть любовь? — настаивала Эмма.

— Наверное, любовь бывает разная — уклончиво ответил Колин. — Наверное? А по собственному опыту ты этого не знаешь? — В ее голосе звучали слезы.

— Эмма, что с тобой?

Она повернулась к нему и пытливо вгляделась ему в лицо.

— Доверься мне — Колин старался говорить как можно убедительнее. — Я не какой-нибудь безрассудный юнец, который думает лишь о собственном удовольствии. На меня можно положиться.

— Положиться? — повторила Эмма.

— Я надежный человек, — сказал он, сердясь на нее за то, что ему приходится это говорить. — Я знаю, что такое долг, честь, верность слову.

— Или уговору? спросила Эмма.

— Можно и так сказать.

Она отвернулась.

— Ну так что? — помедлив секунду, нетерпеливо спросил Колин. Что еще ей нужно, какие заверения?

— Ты о чем?

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Я?

— По-моему, я разговариваю с тобой.

Эмма глянула на него и быстро отвела взгляд.

— Я считаю, что мы ведем философскую беседу, милорд. Боюсь, что больше мне на эту тему сказать нечего.

Ее лицо стало замкнутым. Она ушла от него. Колин был жестоко разочарован.

— Эмма, — сказала леди Мэри, оборачиваясь к ним. — Посмотрите, сколько уток!

Колин чуть не выругался, глядя, как жена смотрит туда, куда показывает девушка.

Их баркас уже миновал забитые судами доки и плыл теперь вдоль редко встречающихся причалов.

Наконец Лондон остался позади, и их взорам открылись зеленые просторы лугов. Вдоль реки плакучие ивы спускались к самой воде. Вокруг было очень красиво, но Эмма как будто ничего не видела. Она упорно принимала участие в разговоре Робина с леди Мэри, хотя ни на секунду не забывала, что Колин сидит рядом. У нее было чувство, будто внутри нее нарастает давление, и что она недолго еще сможет держать его под контролем.

Вдруг лодочник направил баркас к берегу. Он ловко причалил к небольшой деревянной пристани, и его сын соскочил на нее, чтобы привязать канат.

— Здесь мы устроим пикник, — сказал Робин, который пока что был вполне доволен собой. — Здесь есть очень красивое место, по крайней мере, Хокинс расписал его очень хорошо.

Лодочник перебросил на пристань сходни, они с сыном забрали корзины и приготовились сопровождать своих пассажиров на берег.

— Эту корзину не берите, — сказал Робин. — Это для вас.

— Благодарю вас, сэр, — с ухмылкой сказал Хокинс.

Они прошли вверх по склону и оказались на пестрящем полевыми цветами лугу.

— Ну, вот и пришли, — сказал Робин.

— Идемте вон туда, — предложила леди Мэри, указывая на маленькую рощицу вдали.

— Но здесь лучше! — заспорил Робин. — Здесь больше солнца и ближе к баркасу.

— Вы ведь все равно ничего не несете, — сказала леди Мэри.

— Ну и что?..

— Я хочу туда, — грозно нахмурившись, настаивала девушка.

— Ну ладно.

И Робин мрачно побрел по высокой траве.

Все последовали за ним. Колин снял жердь с изгороди, чтобы дамы смогли через нее перебраться, а Хокинсы расстелили под деревом большое красное одеяло, поставили на него корзины и пошли обратно к реке.

— Какая прелесть! — сказала леди Мэри, опускаясь на одеяло. — Послушайте, как ветер шумит в листве. Похоже на шум океана.

Робин, не отреагировав на ее замечание и все еще хмурясь, распаковал корзины и стал раскладывать на одеяле купленную им еду.

— Все действительно выглядит прелестно, — сказала Эмма.

Робин повеселел:

— Вот холодная курица и свежие булочки. И омар! — Он бросил вызывающий взгляд на леди Мэри. — Еще вино и персики. Их очень рекомендовала хозяйка ресторана. А вот кексы и печенье.

— Настоящий пир, — сказала Эмма, отчего Робин улыбнулся.

Робин открывал бутылку, а Эмма достала тарелки и ножи с вилками и расставила их на одеяле. Колин взялся нарезать курицу, а леди Мэри благодушно все это созерцала.

Наконец все принялись за еду. Робин и леди Мэри затеяли спор, где приятнее есть — на открытом воздухе или на деревенском постоялом дворе. Вокруг витал запах полевых цветов, пели птицы.

«Какая идиллическая сцена», — подумала Эмма.

Вдруг она увидела, как у Колина расширились глаза. Она повернула голову: куда он так напряженно смотрит?

— Замрите, — только и сказал он не терпящим возражений тоном.

Но леди Мэри не признавала приказов.

— В чем дело? — спросила она оглядываясь.

— На этом лугу пасется бык, — сказал Колин. — И характер у него, по-моему, не самый смирный.

Эмма проследила за его взглядом и увидела огромного быка с кривыми рогами, который медленно шел к ним. Бык был рыжий, с белыми отметинами на морде и шее и показался Эмме величиной с дом. Он на секунду остановился, раздраженно фыркнул и опять пошел на них.

— Вот это да! — воскликнул Робин, вскакивая на ноги. Бык тряхнул рогами. — Бегите, а я его отвлеку.

Он бросился направо, но там быку его не было видно за деревьями.

— Робин! — крикнула Эмма.

— Быстро идите к изгороди и перелезайте через нее, — спокойно сказал Колин, помогая женщинам подняться.

Бык опять фыркнул, он был уже совсем близко.

Колин помог женщинам перебраться через изгородь и положил на место вынутую им жердь. Обернувшись, он увидел, что Робин вышел на открытое место и машет носовым платком, чтобы привлечь внимание быка.

— Иди сюда! — крикнул ему Колин.

Но Робин не обратил на него внимания.

— Говорят, в Испании так отвлекают быка, — весело крикнул он, размахивая платком. — А ну-ка, бык, иди сюда!

И Робин перебежал за дерево, еще больше приблизившись к огромному животному.

— Робин! — хором крикнули обе женщины.

Колин покачал головой и даже на секунду прикрыл глаза, словно не веря тому, что видит.

— Надо что-нибудь побольше, — сказал Робин.

Его взгляд упал на расстеленное на траве одеяло. Он дернул его за угол, сбросив на траву все, что там было разложено. — Как раз то, что нужно, — сказал он и махнул одеялом в направлении быка.

— Вот дурак! — буркнул Колин и двинулся к юноше.

А бык взревел и наклонил голову. Его рога были нацелены на центр одеяла. Еще раз фыркнув, он бросился на Робина.