— Я тут разузнал, — ответил Хокинс, — что завтра по соседству, в поместье его светлости, устраиваются скачки. Если нам удастся улизнуть рано утром, то мы успеем к началу.

Сообщение Хокинса и в самом деле вызвало у Гиты интерес.

— Скачки? Стипльчез1 ? Ты хочешь сказать, что его светлость вернулся? Я думала, он все еще за границей.

— Говорят, он вернулся домой, — объяснил Хокинс, — и первым делом устроил стипльчез. К нему съедутся друзья из Лондона. Уверен, там будут такие лошади, каких вам в жизни видеть не доводилось.

— О, Хокинс, кто тебе рассказал все это?

— Да я сегодня был в таверне, — ответил Хокинс, — и туда пришел один из грумов лорда Лока. — Заметив любопытство в глазах девушки, он добавил: — Он взахлеб расписывал приемы, которые его светлость устраивал в Лондоне. Думаю, в Лок-Холле уже сейчас полно народу, а конюшни забиты до отказа.

Гита рассмеялась:

— О, как здорово, Хокинс! Конечно, мы должны посмотреть скачки. Но только никому об этом не говори, иначе этот отвратительный камердинер все донесет деду, и мне велят остаться дома.

— Да я бы не ответил негодяю, который час, спроси он меня об этом! — воскликнул Хокинс, и Гита снова засмеялась.

Она знала, что в течение многих пет камердинер сэра Роберта враждует с остальной челядью Салливан-Холла, считавшей его шпионом. И не без оснований: Добсон пересказывал хозяину все, что слышал.

— Мы вот что сделаем, Хокинс, — предложила Гита. — Мы скажем, что едем на непродолжительную прогулку и вернемся к обеду. — Она на секунду запнулась. — Однако мы умрем с голоду, если ты не захватишь с собой сандвичи, только чтобы кухарка ничего не заметила.

— Предоставьте это мне, мисс Гита, — успокоил ее Хокинс, — А что касается его светлости — будьте уверены, он выиграет стипльчез.

— Мне тоже так кажется, — согласилась с ним Гита. — Я с удовольствием снова посмотрю, как он скачет верхом. Интересно, он сильно изменился за два года?

— Стал старше, — ответил Хокинс. — Грум в таверне хвастался, что его хозяин обновил все препятствия на скаковом круге.

Гита задумалась в предвкушении завтрашней поездки. В последний раз она видела лорда Лока, когда тот охотился. Тогда еще она подумала, что ни один человек на свете не умеет с таким изяществом и ловкостью держаться в седле. Казалось, они составляли единое целое с лошадью.

Несмотря на то, что Локи и Салливаны были соседями, они не общались из-за давней вражды. А началось все с того, что отец лорда Лока заявил, будто расположенный на границе поместий лес принадлежит ему. Это привело сэра Роберта в ярость, поскольку пес он считал своим. Обе стороны призвали своих поверенных, дабы те сверились с картами, но ответ на спорный вопрос так и не был найден.

Кончилось все тем, что пожилые джентльмены разругались насмерть. С тех пор они не встречались и не общались даже в тех случаях, когда этого требовали интересы графства.

Семья Локов жила в графстве на несколько поколений дольше, чем семья Салливанов. Лорд Лок являлся председателем комитета по организации конных выставок и членом нескольких благотворительных советов. Сэр Роберт председательствовал в совете по организации сельскохозяйственных выставок и также принимал участие в работе благотворительных организаций, но других.

Почти все дворянство графства предпочитало иметь депо с лордом Локом, хотя были и такие, которые поддерживали отношения с обоими.

Когда нынешний лорд Лок вступил в права наследства, он уже зарекомендовал себя бравым солдатом. После окончания войны он вновь вернулся к светской жизни. Лондонский бомонд считал его самым привлекательным молодым человеком, и его внимания добивались первые красавицы модных салонов. Он был отличным наездником, поэтому его без возражений приняли в круг «Коринфян». Джентльмен Джексон, владелец «Академии бокса» на Бонд-стрит, причислил его к своим лучшим ученикам. Кроме всего прочего, лорд Лок оказался великолепным фехтовальщиком и, как утверждали, победил в поединках двух европейских чемпионов. Он одинаково метко стрелял как из дробовика, когда охотился на птиц, так и из дуэльного пистолета.

Естественно, каждый его шаг вызывал живейший интерес не только у слуг лондонского дома и Лок-Холла, но и у большинства обитателей Салливан-Холла. Слушая рассказы о нем. Гита представляла его героем. Она видела лорда издали несколько раз, и этого оказалось достаточно, чтобы подстегнуть ее воображение. Она очень переживала, что ей так и не довелось познакомиться с человеком, ставшим главным героем ее грез.

Как Гита и предполагала, после окончания войны лорд Лок предпочел отправиться в путешествие вокруг света, вместо того чтобы путешествовать по будуарам признанных красавиц. Она не могла представить, что лорд Лок будет охотиться за чьими-нибудь деньгами, как это делали ее кузены, или мириться с обществом такого хмурого человека, как ее дед, только ради того, чтобы заполучить наследство.

— Ничто не удержит меня от того, чтобы посмотреть стипльчез, — сказала она Хокинсу. — Мы поедем на Холм — оттуда хорошо виден весь скаковой круг — через Монаший лес.

— Я слышал, лорд Лок многое изменил на круге.

— И что же он сделал?

— Он расширил его, а препятствия сделал выше.

— О, жаль, что я не могу поупражняться там, — грустно проговорила девушка, понимая, что ей остается лишь наблюдать за лордом Локом и восхищаться издали, так как им не суждено познакомиться. Тем не менее известие о завтрашнем стипльчезе немного развеяло ее хандру, и она уже не испытывала такого ужаса перед будущим, как несколько минут назад. Она улыбалась, когда шла к дому и думала о лорде Локе.

Утром, к радости Гиты, небо оказалось чистым.

Девушка раздвинула шторы и обнаружила, что за ночь неглубокие лужицы покрылись тонким ледком.

«Солнышко скоро растопит его», — отметила про себя Гита.

В настоящий момент у нее не было гувернантки — бедняжку полгода назад уволил сэр Роберт, — поэтому никто, к счастью, не спрашивал ее, куда она собирается. Дедушка спустится вниз не раньше одиннадцати, и вряд ли она понадобится ему раньше.

Торопливо позавтракав. Гита побежала к конюшне. Хокинс уже ждал ее. Она села на Стрекозу, а Хокинс вскочил на красивого жеребца по кличке Самсон.

Предупредив грумов, что вернутся к обеду, они спокойным шагом пересекли двор и направились в ту часть поместья, куда обычно ездили на конные прогулки.

— Будьте осторожны, мисс Гита, — предупредил ее Хокинс.

— Почему? — удивилась она.

— В Лок-Холл съезжаются гости, и на дороге много экипажей.

— Приложу все сипы, чтобы не столкнуться с ними, — весело проговорила девушка.

Вскоре они отъехали на значительное расстояние и удостоверились, что из дома их не видно.

Глаза Хокинса, невысокого, но жилистого и сильного мужчины средних лет, лукаво блестели. Отец Гиты не раз говорил, что в трудной ситуации предпочитает своего бывшего денщика любому силачу.

«Более того, — добавлял отец, — он обладает потрясающей способностью скрашивать мой быт. Он и цыпленка раздобудет на обед, и отыщет в свинарнике самый чистый угол и устроит там роскошную постель». Иногда мама смеялась в ответ, а иногда с тоской в голосе говорила:

«О, дорогой, если бы только я могла ухаживать за тобой. Но боюсь, ты бы не захотел, чтобы я, как маркитантка, следовала за тобой в обозе».

«Мне приятно сознавать, что ты здесь, моя драгоценная, в доме, в котором мы вместе создавали уют. Можешь не сомневаться: если у меня будет возможность, я мгновенно примчусь к тебе», — убеждал маму отец и смотрел на нее долгим взглядом. Гита догадывалась, что так может смотреть только тот, кто любит.

Она не раз видела, что родители стоят обнявшись, и старалась побыстрее уйти из комнаты, так как понимала, что они полностью поглощены друг другом.

Однако ее отец так и не вернулся с войны. Мама заперла дом, в котором они провели столько счастливых дней, и вместе с Гитой перебралась в огромный и угрюмый особняк свекра, чей недовольный голос почти постоянно раздавался под сводами пустых комнат…

Предвкушая интересное зрелище, Гита на время забыла и о своей утрате, и о больном деде, и о мрачном доме. Она скакала на Стрекозе и радовалась тому. что скоро увидит героя сказок, которые рассказывала самой себе на ночь, когда гасила свечи.

Они пересекли попе и направились к тому самому лесу, из-за которого две семьи, являвшиеся неотъемлемой частью графства и жившие по соседству, враждовали более двадцати пяти лет.

«Какая глупая вражда! — не раз восклицала мама Гиты. — Когда мы с папой поселимся в Салливан-Холле, я протяну руку дружбы всем нашим соседям, в том числе и лорду Локу».

«Именно это я и сделаю, если дедушка оставит мне дом и деньги», — подумала Гита.

Эта мысль напомнила девушке о том, что ждет ее в будущем, и на мгновение ей показалось, что солнечный свет померк и ее окружил непроглядный туман. Однако она заставила себя успокоиться, вызвав в своем сознании образ лорда Лока, берущего одно препятствие за другим на вороном жеребце.

Они рысью проехали через пес и оказались на Холме, откуда открывался вид на долину, где и должны были состояться скачки. Зрители уже собрались возле ограды, а участники соревнований неспешно подтягивались к старту.

Первым делом Гита обратила внимание на лошадей. Все они были отличных кровей и великолепно выезжены. Затем девушка перевела взгляд на всадников — привлекательных молодых людей в прекрасно сшитых костюмах для верховой езды, лихо заломленных цилиндрах и отполированных до блеска сапогах.

«Наверняка они приехали из Лондона», — сказала она себе.

Когда взгляд Гиты упал на вороного жеребца, гарцевавшего на старте, ее сердце учащенно забилось — в наезднике она безошибочно угадала лорда Лока.

«Только он один умеет так держаться в седле! — восторженно подумала девушка. — И только у него может быть такой красивый конь!»

Пристально изучив лорда Лока, Гита пришла к выводу, что за два года он сильно изменился и стал еще красивее. Однажды ей довелось взглянуть на него вблизи. Они случайно столкнулись в воротах церкви, и она отважилась поднять на него глаза. Лорд Лок показался ей необычайно красивым, но с неким напетом бесшабашности. Он напомнил ей морского разбойника, пирата, человека, который считает жизнь игрой и стремится любыми путями познать все радости мира.

После этой встречи Гита недоумевала, почему у нее возникло ощущение, будто она хорошо знает лорда Лока. «Разве такое возможно? — спрашивала она себя. — Ведь мы с ним даже ни разу не разговаривали…»

Продолжая наблюдать за ним, девушка опять подумала, что он очень отличается от окружавших его мужчин. По его движениям она догадалась, что лорд отдает какие-то распоряжения. Все, к кому он обращался, мгновенно выполняли его указания.

Наконец лошади выстроились на старте. Раздался выстрел, и участники соревнований сорвались с места. Гита затаила дыхание.

Внезапно девушка обнаружила, что Стрекоза спускается вниз по склону поближе к скаковому кругу.

«Наверное, я случайно дала ей шенкеля», — решила Гита.

После первого препятствия Гита определила, что лорд Лок хоть на секунду, но опережает остальных участников. После третьего барьера вороной жеребец вырвался вперед, но не сильно, так как всадник придерживал его. Девушка не сомневалась, что на губах лорда Лока играет странная усмешка — победная и в то же время циничная.

А участники скачек продолжали нестись вперед. Вот они преодолели водное препятствие, затем изгородь, оказавшуюся выше остальных барьеров. Двое всадников не удержались в седле, а у одного лошадь отказалась брать препятствие.

Наконец соревнования переместились в дальнюю часть скакового круга. Вороной жеребец с легкостью брал одно препятствие за другим.

Когда участники вышли на финишную прямую, лорд Лок дал волю своему коню, и тот, рванувшись вперед и обойдя на целый корпус остальных участников, первым достиг финиша.

Гита, чувствовавшая себя утомленной, будто сама скакала на вороном жеребце, с облегчением перевела дух. Она и не подозревала, сколь сильно переживала за лорда Лока.

— Ну, что я вам говорил, мисс Гита! — воскликнул Хокинс. — Я знал, что его светлость выиграет. Никто не может побить его — никто!

Девушка лишь кивнула.

— Жаль, — продолжал Хокинс, — что нам нельзя подойти к нему и сказать, что мы болели за него. Я бы с удовольствием взглянул на его лошадь.

— Я бы тоже, — призналась Гита.

— Я всегда говорил, — продолжал Хокинс, — нельзя не принимать его светлость в Салливан-Холле, к тому же ваш батюшка спас ему жизнь.

Его слова заставили Гиту оторвать взгляд от лорда Лока.

— Что значит «спас ему жизнь»? — спросила она, с изумлением посмотрев на Хокинса.

— Неужели хозяин не рассказывал вам? — удивился тот.

— Нет, — ответила девушка. — А когда папа спас жизнь лорду Локу?