- Терезия, если ты об этом п-проболтаешься, то пожалеешь. Что-то надо делать.

- А что мы сможем сделать, когда наша милейшая Лиззи принесет добровольную жертву на алтарь? - проворчала Шарлот.

- Переживания! Жертвы! - воскликнула миссис Молфри.

- Боже, послушав вас, можно, подумать, что Рул - людоед! Ты меня совсем вывела из терпения. Шарлот! Дом на Гросвенор, который, как мне говорили, просто роскошен, парк, раскинувшийся на семь миль, и трое охраняемых ворот!

- А какое положение в обществе! - восхищенно сказала служанка. - Кто же больше достоин его, чем дорогая мисс Уинвуд! Я всегда чувствовала, что ей судьбой предназначено занимать высокое положение в обществе.

- Фи! - насмешливо сказала Горация и прищелкнула пальцами. - Это всего лишь благодаря высокому положению Рула!

- Мисс Горация, умоляю, только без этих вульгарных жестов!

Шарлот пришла сестре на помощь:

- Не следует щелкать пальцами, Горри, но ты права. Лорд Рул, взяв невесту из семьи Уинвуд, тоже немало приобретает. Тем временем мисс Уинвуд, лишь на секунду остановившись на лестнице, чтобы успокоить волнение, вызванное сообщением о прибытии мистера Эрона, спустилась в библиотеку, расположенную на первом этаже.

Здесь ее дожидался молодой человек, пребывавший в еще большем волнении, чем она сама.

Мистер Эдвард Эрон из Десятого пехотного полка сейчас проходил службу в Англии. Он был серьезно ранен в сражении при Бункер-Хилл, после чего его отправили домой.

Младший сын помещика, чьи владения граничили с владениями виконта Уинвуда, он знал всех мисс Уинвуд чуть ли не с самого их рождения. Родом он был из знатной, хотя и обнищавшей, семьи и, если бы не это обстоятельство, мог бы считаться подходящей партией для Элизабет.

Когда мисс Уинвуд вошла в библиотеку, он быстро подошел к ней. Весь его облик выражал нетерпение. Он посмотрел на нее вопросительно. Он был красивым молодым человеком, отлично выглядевшим в алом мундире. Лейтенант был высок ростом, широк в плечах, и лицо его отражало пережитые страдания. Левая рука у него побаливала, но он считал себя абсолютно здоровым и готов был в любой момент вернуться в свой полк.

Он увидел выражение тревоги на лице мисс Уинвуд и, взяв ее руки в свои, взволнованно спросил:

- Что произошло, Элизабет? Что-нибудь ужасное?

Ее губы дрожали. Она ухватилась за спинку стула.

- О, Эдвард, самое худшее! - прошептала она. Он побледнел еще больше.

- Твоя записка встревожила меня. Боже праведный, в чем дело?

Мисс Уинвуд прижала платочек к губам.

- Вчера лорд Рул был с maman... в этой самой комнате. - Она тоскливо посмотрела на него. - Эдвард, все кончено. Лорд Рул сделал мне предложение.

В комнате наступила тишина. Элизабет стояла, опустив голову и держась за спинку стула.

Эрон не двигался, но, помолчав, он резко сказал:

- А ты ответила... "да"? - Но это едва ли можно было назвать вопросом - он задал его, уже заранее зная ответ. Она сделала безнадежный жест.

- Что я могла сказать? Ты ведь и сам знаешь нашу maman. Он принялся расхаживать по комнате.

- Рул! - произнес он с ненавистью. - Он... богат?

- Очень богат, - с горечью ответила Элизабет. Слова застряли в горле мистера Эрона - слова обиды, гнева, страсти, но ни одно из них не сорвалось с его губ. Помолчав, он произнес глухо:

- Ясно.

Ему показалось, что Элизабет плачет. Он подошел к ней и заключил ее в свои объятия.

- О, не плачь, любовь моя! - произнес он. - Быть может, еще не поздно. Мы что-нибудь придумаем - мы должны что-нибудь придумать! - Но в голосе его не было уверенности, поскольку он знал, что ничего не сможет противопоставить состоянию Рула.

Он обнял Элизабет и щекой коснулся ее кудрей, а ее слезы скатывались на его алый мундир.

Она отстранилась от него и, подняв к нему залитое слезами лицо, горько сказала:

- Я и тебя делаю несчастным.

Он опустился перед ней на колени и спрятал свое лицо в ее руках. Она не пыталась их отнять и лишь тихо проговорила:

- Мама была так добра - она позволила мне самой сказать тебе обо всем Сегодня мы прощаемся, Эдвард. У меня нет сил продолжать встречи с тобой, но я навсегда сохраню тебя в своем сердце.

- Я не могу позволить тебе уйти! - сказал он, стараясь не выдать своих чувств. - А наши надежды, наши планы? Элизабет, Элизабет!

Она ничего не ответила. Лицо Эдварда осунулось и покрылось смертельной бледностью.

- Что мне делать? Неужели ничего нельзя придумать?

- Я испробовала все способы, - с грустью сказала она. - Увы, разве мы всегда не чувствовали, что наши мечты таковыми и останутся, что их невозможно осуществить?

Он сел на стул, опершись рукой о колено - Это все твой брат, - сказал он. - Его долги. Она кивнула в знак согласия.

- Мама рассказала мне многое, о чем я не знала раньше. Все гораздо хуже, чем я предполагала. Все наше имущество заложено, а ведь надо подумать еще о Шарлот и Горации. За одну лишь игру Пелхэм потерял в Париже пять тысяч гиней.

- Неужели он никогда не выигрывает? - в отчаянии воскликнул Эрон.

- Не знаю, - был ответ. - Он говорит, что ему вечно не везет.

Он взглянул на нее:

- Элизабет, мне жаль, если то, что я скажу, тебя обидит, но получается, что ты жертвуешь собой ради своего братца, этого бездушного эгоиста...

- О, тише! - взмолилась она. - Ты же знаешь, над нами, Уинвудами, тяготеет Рок. Пелхэм ничего не может сделать. Даже мой отец! Когда Пелхэм вступил в права наследования, он обнаружил, что состояние уже потрачено. Мне все объяснила мама. Эдвард, она так сожалеет! Мы вместе плакали. Но она согласилась - а разве я могу не принять предложение лорда Рула? Это мой долг перед семьей.

- Рул! - повторил Эрон с горечью. - Он старше тебя на пятнадцать лет!

Человек с такой репутацией! О Боже, я не могу и подумать об этом! - Он вцепился в свои напомаженные кудри. - Почему его выбор должен был пасть именно на тебя простонал он. - Неужели ему недостаточно других?

- Я думаю, - неуверенно начала она, - что он просто хочет породниться с нашей семьей. Говорят, что он жуткий гордец, а наш род - тоже из числа знаменитых и гордых фамилий. - Она смутилась и, краснея, добавила-- Это будет самый вульгарный брак по расчету из тех, что сейчас в моде во Франции. Лорд Рул не притворяется и не может притворяться, будто любит меня, так же как и я.

Она взглянула поверх его головы туда, где позолоченные часы только что пробили час.

- Я должна проститься с тобой, - сказала она со спокойной обреченностью. Я дала слово maman - только полчаса. Эдвард... - Неожиданно она, рыдая, бросилась в его объятия. - О, любовь моя, помни обо мне! - всхлипывала она.

Три минуты спустя дверь библиотеки захлопнулась и лейтенант Эрон проследовал через вестибюль к парадной двери. Волосы его были растрепаны, а перчатки и треуголку он держал в руках.

- Эдвард! - донесся с верхних ступеней тихий шепот. Он посмотрел наверх самая младшая мисс Уинвуд перегнулась через перила и, приложив палец к губам, прошептала:

- Эдвард, поднимитесь! Мне надо с вами поговорить! Он заколебался, не зная, как поступить, но повелительный жест Горации заставил его подойти к лестнице.

- В чем дело? - резко спросил он.

- Поднимитесь! - нетерпеливо повторила Горация. Он медленно взошел по ступеням. Девушка схватила его за руку и втащила в большую комнату, окна которой выходили на улицу.

Горация захлопнула за ними дверь.

- Н-не говорите слишком громко! За стенкой спальня maman. Что она сказала?

- Я не виделся с леди Уинвуд, - ответил мистер Эрон.

- Глупец! Не она, а Л-Лиззи! Он сдержанно сказал:

- Только простилась.

- Не может этого быть! - решительно сказала Горация. - П-послушайте, Эдвард! У меня есть п-план!

- Я все сделаю! - сказал он. - Только скажите мне!

- Вам ничего и не надо делать, - успокоила его Горация. - Делать б-буду я!

- Вы? - изумленно протянул он. - Но что вы можете сделать?

- Я н-не знаю, но я п-попробую. П-понимаете, не могу быть уверена в успехе, но, я думаю, может п-получиться.

- Но в чем суть? - настаивал он.

- Пока не скажу. Я захотела помочь вам только потому, что вы показались мне таким ж-жалким. Вам лучше поверить мне, Эд-двард.

- Я полагаюсь на вас, - заверил он ее. - Но... Горация взяла его за руку и подвела к зеркалу напротив камина.

- Тогда пригладьте волосы, - приказала она. - Т-только посмотрите на них!

И треуголку свою вы измяли. Так! А теперь ступайте прочь, Эдвард, - мама может услышать.

Мистер Эрон направился к двери, потом повернулся и схватил руку Горации.

- Горри, не вижу, что вы можете сделать, но если вы в состоянии уберечь Элизабет от этого брака...

Две ямочки на ее щеках ожили, серые глаза засверкали.

- Я знаю. Вы б-будете моим п-покорнейшим слугой. Ну так я это сделаю!

- Даже более того! - серьезно сказал он.

- Ч-ш-ш, мама услышит! - прошептала Горация и выдворила его из комнаты.

Глава 2

Мистера Арнольда Гисборна, недавнего выпускника Кембриджа, вся родня считала счастливчиком, поскольку он удостоился чести стать секретарем эрла Рула. (Эрл - в Англии раннего средневековья представитель родовой знати; с XI в. то же самое, что граф.) Милорд Рул, когда этого требовали обстоятельства, заседал в Верхней палате и был известен тем, что поднимал свой ленивый благозвучный голос в поддержку общего движения, однако не занимал никакого поста в министерстве и не выказывал ни малейшего желания заниматься большой политикой.

Если ему предстояло произнести речь, то подготовить ее просили мистера Гисборна, впрочем, мистер Гисборн делал это с энтузиазмом.

Однажды, когда он сидел за своим письменным столом в библиотеке, туда лениво вошел Рул и, увидев в руках Гисборна ручку, пробурчал:

- Ты вечно так чертовски занят, Арнольд! Неужто я так сильно загружаю тебя работой? Гисборн поднялся из-за стола.

- Нет, сэр, никоим образом.

- Ты так энергичен, мой дорогой мальчик. - Лорд просмотрел несколько документов, лежащих на столе, и со вздохом, означающим покорность судьбе, спросил:

- Ну, и что теперь?

- Я думал, сэр, что вы пожелаете взглянуть на эти счета из Мееринга, ответил мистер Гисборн.

- Нет ни малейшего желания, - лениво ответил его светлость, прислонившись спиной к каминной полке.

- Хорошо, сэр. - Мистер Гисборн положил на место документы и вкрадчиво произнес:

- Вы ведь не забудете о том, что сегодня в парламенте дебаты, в которых вы должны принять участие?

Его светлость рассеянно разглядывал носки своих сапог (он был в костюме для верховой езды) через монокль на длинной ручке и, услышав слова своего секретаря, сказал с легким удивлением:

- Чего я должен там требовать, Арнольд?

- Я хотел удостовериться в том, что вы поедете туда, милорд, - сказал Гисборн.

- Боюсь, ты не в себе, дорогой мой приятель. А теперь скажи, что это за складки у меня на щиколотке?

Мистер Гисборн бросил небрежный взгляд на сияющий сапог его светлости. - Я ничего не вижу, сэр.

- Ну-ну, Арнольд! - ласково произнес эрл. - Молю тебя, удели мне внимание!

Мистер Гисборн уловил в глазах милорда загадочный блеск и, сам того не желая, ухмыльнулся.

- Сэр, мне кажется, вам следует идти. В Нижней палате...

- Как это некстати, - пробормотал эрл, все еще разглядывая свои ноги. Придется снова менять сапожника.

Он опустил свой монокль, затем повернулся к зеркалу и стал поправлять галстук.

- Ах да! Напомни мне, пожалуйста, Арнольд, что сегодня в три часа я должен нанести визит леди Уинвуд. Это весьма важно.

Мистер Гисборн уставился на него широко раскрытыми глазами.

- В самом деле, сэр?

- Да, весьма важно.

Он небрежно поправил одну из кружевных манжет, упавших на руку с запястья.

- О, я же не говорил тебе, кажется? Ты должен знать, что я намереваюсь вступить в брак, Арнольд.

Удивление мистера Гисборна перешло все границы.

- Вы, сэр? - спросил он ошеломленно.

- Ну а почему бы и нет? - поинтересовался его светлость. - Ты возражаешь?

- Возражаю, сэр? Что вы! Я просто удивлен.

- Моя сестра, - пояснил его светлость, - сказала, что мне пора обзавестись женой.

- В самом деле, сэр, - сказал Арнольд и робко добавил:

- Это мисс Уинвуд?

- Мисс Уинвуд, - подтвердил эрл. - Теперь ты понял, насколько важно, чтобы я не забыл явиться на Саут-стрит! Кажется, я сказал, в три часа?

- Я вам напомню об этом, - сухо ответил мистер Гисборн. Дверь открылась, чтобы пропустить лакея в синей ливрее.

- Милорд, к вам какая-то леди, - неуверенно произнес он. Мистер Гисборн с любопытством повернулся к двери - он знал: как бы Рул ни развлекался за границей, его возлюбленные никогда не посещали его на Гросвенор-сквер. Эрл поднял брови.