Это был скорее зал — мини-библиотека, — чем раздел. Красивые, удобные стулья и столы, лампы с янтарными абажурами, даже скамеечки для ног. И гораздо больше, чем ожидала Куин.

Хотя не следует забывать, что во времена Войны за независимость и Гражданской войны в окрестностях Холлоу Хоукинс шли жестокие сражения.

Книги об этих событиях занимали отдельную секцию, рядом с секциями, рассказывавшими о графстве, штате и городе.

Кроме того, отдельная секция была посвящена местным авторам.

Именно к ней первым делом направилась Куин и сразу же поняла, что это настоящее сокровище. Больше десятка книг она видела впервые — они не попадались ей до приезда в город. Изданные небольшими местными издательствами, на плохой бумаге, за собственные средства.

Названия — «Кошмар в Холлоу», «Правда о Холлоу» — обещали нечто интересное. Куин разложила на столе ноутбук, диктофон, блокнот и взяла с полки пять книг. И только потом заметила скромную бронзовую табличку:


Франклину и Мэйбл Хоукинс,

в знак благодарности

от библиотеки Хоукинс Холлоу.


Франклин и Мэйбл. Вероятно, предки Кэла. Куин подумала, что, возможно, именно на их пожертвование и был основан этот раздел. Особенный раздел.

Устроившись за столом, она наугад выбрала книгу и погрузилась в чтение.

Странички блокнота постепенно заполнялись именами, географическими названиями, датами, свидетельствами очевидцев, разнообразными теориями. Затем Куин почувствовала запах лаванды и детской присыпки.

Подняв голову, она увидела ухоженную пожилую даму в фиолетовом костюме и черных удобных туфлях.

Волосы на голове напоминали тающий снежок, линзы очков в прозрачной оправе были такими толстыми, что Куин удивлялась, как уши и нос выдерживают их вес.

На шее дамы поблескивало жемчужное ожерелье, на пальце обручальное кольцо, а запястье охватывал кожаный ремешок часов с огромным циферблатом, который, похоже, выбирался из соображений практичности, как и туфли на толстой подошве.

—Я Эстелл Эббот, — скрипучим голосом представилась дама. — Юный Дэннис сказал, что вы меня искали.

Сидевшему за информационной стойкой Дэннису, по всей видимости, давно уже перевалило за шестьдесят, а значит, женщина, называвшая его юным, должна быть лет на двадцать старше.

—Да. — Куин встала, подошла к даме и протянула руку. — Меня зовут Куин Блэк. Миссис Эббот, я...

—Знаю. Писатель. Мне понравились ваши книги.

—Большое спасибо.

—Не за что. Если бы не понравились, я бы вам так прямо и сказала. Вы ищете материал для новой книги о Холлоу.

—Да, мэм.

—Тут довольно много информации. Полезной. — Она окинула взглядом стопку книг на столе. — И всякой чуши.

—В таком случае, может, вы уделите время — чтобы отделить зерна от плевел. Я с удовольствием приглашу вас на ленч и ужин, когда вам...

—Вы очень добры, но в этом нет необходимости. Давайте присядем и попробуем разобраться, что к чему.

—С удовольствием.

Эстелл села на стул — спина прямая, колени сомкнуты — и сложила ладони на коленях.

—Я родилась в Холлоу, — начала она, — и прожила тут все свои девяносто семь лет.

—Девяносто семь? — Удивление Куин было искренним. — Вообще-то я довольно точно определяю возраст, но мне казалось, что вам как минимум на десять лет меньше.

—Хорошая наследственность, — небрежно улыбнулась Эстелл. — Восемь лет назад — пятого числа будущего месяца будет годовщина — я потеряла своего мужа Джона. Мы прожили вместе семьдесят один год.

—Как же вам это удалось?

Еще одна улыбка.

—Научитесь смеяться. В противном случае при первой же возможности вы пришибете его молотком.

—Это нужно записать.

—У нас шестеро детей, четыре мальчика и две девочки, и все они до сих пор живы и, слава богу, здоровы. От них у нас девятнадцать внуков, двадцать восемь — на данный момент — правнуков, пятеро представителей следующего поколения, и еще двое на подходе.

Куин в изумлении вытаращила глаза.

—Наверное, в Рождество у вас настоящий сумасшедший дом — в хорошем смысле.

—Все разъехались кто куда, но время от времени нам удается собрать почти всех в одном месте.

—Дэннис сказал, что вы на пенсии. Вы были библиотекарем?

—Я начала работать в библиотеке, когда мой младший пошел в школу. Вернулась в колледж и получила диплом. И проработала там больше пятидесяти лет в старом здании на Мейн-стрит. Мы с Джонни любили путешествовать по миру, много повидали. Одно время думали перебраться во Флориду. Но наши корни здесь оказались слишком глубокими. Я перешла работать на полставки, а когда заболел Джонни, уволилась. После его смерти вернулась — старая, в новое здание — в качестве добровольного помощника или экспоната, как кому нравится. Я все это вам рассказала, чтобы вы получили обо мне кое-какое представление.

—Вы любите мужа, детей и внуков. Вы любите книги и гордитесь своей работой. Вы любите этот город и с уважением относитесь к прожитой в нем жизни.

Эстелл одобрительно посмотрела на нее.

—Вы догадливы и умеете ухватить суть. Вы сказали, что я люблю мужа, а не любила, использовали настоящее время. Это характеризует вас как наблюдательную и отзывчивую молодую женщину. По вашим книгам видно, что у вас непредвзятый и пытливый ум. Скажите, мисс Блэк, вы смелый человек?

Куин вспомнила о лице за окном, о языке, плотоядно облизывающем зубы. Она испугалась, но не убежала.

—Хотелось бы думать. Пожалуйста, называйте меня Куин.

—Куин. Похоже на фамилию.

—Да, это девичья фамилия моей матери.

—Ирландского происхождения. Кажется, с гэльского она переводится как «консультант».

—Совершенно верно.

—У меня тут куча всякой информации. — Эстелл постучала пальцем по виску. — И мне кажется, ваше имя исполнено смысла. Чтобы написать книгу, которую заслуживает Хоукинс Холлоу, вам потребуется объективность и чутье юридического консультанта.

—Почему вы сами ее не написали?

—Не всякий любитель музыки способен ее исполнить. Позвольте познакомить вас с некоторыми фактами, часть которых вы, вероятно, уже знаете. В лесах, что подступают к городу с запада, есть особое место, которое считалось священным и недоступным, пока его не обнаружил Лазарус Твисс.

—Лазарус Твисс, лидер радикальной секты «благочестивых», которая откололась, а если точнее, была изгнана из общины пуритан в Массачусетсе.

—Что подтверждено историческими документами. Коренные жители Америки считали это место священным. А еще раньше, согласно легенде, за этот пятачок земли боролись силы света и тьмы, добра и зла — называйте как хотите — и оставили там свои семена. Эти семена на протяжении веков спали в земле, и лишь камень напоминал о произошедших там событиях. Со временем память о великой битве стерлась или исказилась в фольклоре, и осталось только ощущение, что это не простая поляна и не простой камень.

Эстелл умолкла. В наступившей тишине Куин слышала гудение и щелчки нагревателя и тихие шаги одного из посетителей, направлявшегося в другой раздел библиотеки.

—Твисс приехал в Холлоу, названный в честь Ричарда Хоукинса, который вместе с женой и детьми поселился в этих местах в 1648 году. Запишите, что его старшую дочь звали Энн. Ко времени появления Твисса Хоукинсы и еще несколько человек, бежавшие из Европы по разным причинам, в том числе политическим, уже обосновались в этих местах. Среди них был мужчина, называвший себя Джайлзом Дентом. Он построил хижину в лесу, рядом с торчащим из земли камнем.

—Так называемым Языческим камнем.

—Да. Дент жил тихо, никого не трогал, а поскольку он немного разбирался в медицине, к нему обращались в случае болезни или увечья. Некоторые источники утверждают, что он был язычником, отсюда появилось и название камня.

—Вы сомневаетесь в достоверности этих источников.

—Во всяком случае, название прижилось, вошло в язык и обиход той эпохи. Но Языческий камень существовал задолго до появления в этих местах Джайлза Дента и Лазаруса Твисса. Другие источники утверждают, будто Дент был колдуном, что он околдовал Энн Хоукинс, соблазнил ее и обрюхатил. Третьи подтверждают, что они были любовниками, но настаивают, что Энн пришла к Денту по доброй воле, оставила дом и семью, чтобы делить с ним маленькую хижину рядом с Языческим камнем.

—В любом случае ей — Энн Хоукинс — пришлось нелегко, — предположила Куин. — Околдованная или по доброй воле, она жила с мужчиной вне брака. Если это любовь, то девушка должна была иметь сильный характер.

—Хоукинсы всегда были сильными. Энн потребовалось немалое мужество, чтобы уйти к Денту, остаться с ним, а затем, когда пришло время, покинуть его.

—Тут много противоречивых версий, — возразила Куин. — Почему вы убеждены, что Энн покинула Дента?

—Думаю, она хотела защитить жизни, которые носила в себе.

—Защитить? От кого?

—От Лазаруса Твисса и тех, кто вместе с ним пришел в Хоукинс Холлоу в тысяча шестьсот пятьдесят первом году. Он был силен и вскоре подчинил себе весь поселок. Под запрет попали танцы, пение, музыка и все книги, кроме Библии. Никаких церквей, кроме его церкви, никакого Бога, кроме его Бога.

—Ничего себе свобода религии.

—Целью Твисса была вовсе не свобода. Подобно всем людям, снедаемым жаждой власти, он запугивал, угрожал, наказывал, запрещал, а в качестве орудия устрашения использовал проклятие своего Бога. По мере того как усиливалась власть Твисса, множились наказания и кары. Колодки, плети. Женщинам, подозреваемым в грехе, стригли волосы, мужчин, обвиненных в преступлении, клеймили. И, наконец, тех, кого он обвинял в колдовстве, сжигали на костре. В ночь на седьмое июля тысяча шестьсот пятьдесят второго года, основываясь на показаниях молодой женщины по имени Эстер Дейл, Твисс привел толпу к Языческому камню и Джайлзу Денту. То, что здесь произошло...

Куин подалась вперед, но Эстелл лишь покачала головой.

—Версий слишком много — как и смертей. Семена, так долго дремавшие в земле, были потревожены. Часть из них проросла, но погибла в огне, который выжег поляну.

Еще меньше известно о том, что произошло сразу после пожара, а также в последующие дни и недели. Однако со временем в поселок вернулась Энн Хоукинс с тремя сыновьями, а через восемь месяцев после смертоносного пожара у Языческого камня Эстер родила девочку. Через несколько месяцев после появления на свет дочери, которую она считала порождением дьявола, бедняжка утопилась в маленьком лесном пруду.

Набрав камней в карманы, подумала Куин и с удивлением почувствовала, что дрожит.

—Вы знаете, что случилось с ее ребенком? А с детьми Энн Хоукинс?

—Сохранились кое-какие письма, дневники, семейные Библии. Но большая часть конкретной информации скрывалась или была утеряна. Потребуется много времени и сил, чтобы докопаться до истины. Могу лишь сказать, что семена дремали в земле вплоть до одной июльской ночи. В ту ночь двадцать один год назад они проснулись — вместе с силой, которая их засеяла. Теперь каждые семь лет они всходят и семь ночей душат Хоукинс Холлоу. Прошу прощения, я теперь быстро устаю. Это раздражает.

—Вам что-нибудь принести? Хотите, отвезу вас домой?

—Вы добрая девочка. За мной заедет внук. Полагаю, вы уже беседовали с его сыном, Калебом.

От ее улыбки в голове Куин словно что-то щелкнуло.

—Калеб ваш...

—Правнук. Почетный, если можно так выразиться. Мой брат Франклин и его жена Мэйбл, моя близкая подруга, погибли в аварии незадолго до рождения Джима, отца Калеба. Мы с Джонни стали дедушкой и бабушкой для внуков моего брата. Я включила их в длинный список потомков, о котором уже говорила.

—То есть вы урожденная Хоукинс.

—Да, и наш род ведет отсчет от Ричарда Хоукинса, основателя Хоукинс Холлоу, — а через него от Энн. — Эстелл умолкла, как бы давая время Куин осознать и проанализировать ее слова. — Он хороший мальчик, мой Калеб, и несет на своих плечах непомерно тяжелую ношу.

—И неплохо справляется, насколько я могу судить.

—Он хороший мальчик, — повторила Эстелл и встала. — Мы еще поговорим.

—Я провожу вас вниз.

—Не беспокойтесь. В комнате отдыха для сотрудников меня ждет чай с печеньем. Я тут вроде домашнего питомца — самое приятное чувство в мире. Скажите Калебу, что мы беседовали, и что я бы хотела еще раз с вами поговорить. И не проводите этот чудесный день за книгами. Я их очень люблю, но есть еще и реальная жизнь.

—Миссис Эббот?

—Да?

—Как вы думаете, кто посеял эти семена у Языческого камня?

—Боги и демоны. — Глаза Эстелл были усталыми, но ясными. — Боги и демоны, но грань между божественным и демоническим чрезвычайно тонка, не правда ли?