Она склонила голову набок и испытующе посмотрела на Кэла.

—Вы всегда приводите сюда своих женщин?

—Вы будете первой.

—Неужели? Потому что им неинтересно или вам просто не хотелось отвечать на вопросы?

—И то и другое.

—Значит, я нарушаю традицию — это мое любимое занятие. — Куин посмотрела на воду. — До какого же отчаяния дошла та женщина, что не видела другого выхода? И безумие. Мне кажется, на дно Эстер утянули не камни, а горе и отчаяние. Именно это я чувствовала во сне и чувствую сейчас. Ужасное, невыносимое горе. Сильнее страха, когда это существо насиловало ее.

Передернув плечами, Куин встала.

—Может, пойдем дальше? Я не могу здесь больше сидеть. Не могу.

Будет еще хуже, подумал Кэл. Если она уже теперь чувствует, понимает и ощущает, то дальше будет хуже. Взяв Куин за руку, он повел ее назад, к тропе. Дорога была достаточно широкой, чтобы идти рядом, и Кэл не выпускал руку спутницы. Как будто они просто гуляли в зимнем лесу.

—Расскажите что-нибудь необычное о себе, нечто такое, о чем я никогда не догадаюсь.

Он вскинул голову.

—Зачем мне рассказывать то, о чем вы никогда не догадаетесь?

—Не обязательно мрачную тайну. — Куин коснулась губами его губ. — Просто что-нибудь неожиданное.

—Я занимался легкой атлетикой.

—Впечатляет, но не удивляет. Я могла бы догадаться. У вас длинные ноги.

—Ладно, ладно. — Он задумался. — Я вырастил тыкву, которая побила рекорд графства.

—Самая большая тыква в истории графства?

—До рекорда штата не дотянула нескольких унций. Мое имя упоминалось в газетах.

—Да, неожиданно. Я надеялась на нечто более экстравагантное, но вынуждена признать, про самую большую тыкву графства никогда бы не догадалась.

—А как насчет вас?

—Боюсь, я вообще не вырастила ни одной тыквы.

—Удивите меня.

—Я умею ходить на руках. Могла бы продемонстрировать, но земля тут неподходящая. Признавайтесь, вы такого от меня не ожидали?

—Вы правы, но я настаиваю на демонстрации — потом. В конце концов, у меня есть документальное подтверждение, что тыква была.

—Справедливо.

Куин продолжала беззаботно болтать, в конце концов рассмешив его. Кэл подумал, что, пожалуй, после того памятного похода с друзьями он ни разу не смеялся, проходя по этой тропе. Но теперь, когда на небе ярко светило солнце, а в лесу пели птицы, все казалось абсолютно естественным.

Пока до них не донесся рык.

Куин тоже слышала. Ее голос вдруг прервался, пальцы стиснули его руку.

—Кэл...

—Да, слышал. Мы почти пришли. Иногда оно обозначает свое присутствие звуками, иногда показывается. — Но не в это время года, подумал Кэл и сунул руку в задний карман джинсов. Хотя теперь все иначе. — Просто держитесь поближе ко мне.

—Не сомневайтесь, я... — Куин умолкла, увидев, как он достал из кармана большой охотничий нож с зазубренным лезвием. — Ладно. Ладно. А вот такого я действительно не ожидала. Вы носите с собой нож... как Крокодил Данди.

—Я никогда не хожу сюда без оружия.

Куин облизнула губы.

—Надо полагать, при необходимости вы сумеете его применить.

—Надо полагать. Ну что: пойдем дальше или хотите повернуть назад?

—Я не побегу.

Кэл слышал, как трещат ветви кустов, чавкает грязь под ногами. Подкрадывается к ним, подумал он. Если дойдет до дела, нож, наверное, будет так же бесполезен, как и слова, но оружие в руке придавало уверенности.

—Лэмп его не слышит, — прошептала Куин и кивком указала на пса, который трусил по тропинке в нескольких футах впереди. — Даже его лень не простирается так далеко. Если бы он что-то услышал или почуял, то обязательно забеспокоился бы. Значит, это иллюзия, — она медленно выдохнула. — Просто шоу.

—Во всяком случае, для собаки.

Когда послышался вой, Кэл крепко сжал ее руку и через редеющие деревья вывел на поляну, где над покрытой слоем грязи землей возвышался Языческий камень.

—Наверное — учитывая обстоятельства, — я ожидала увидеть нечто вроде Стоунхенджа. — Куин выпустила руку Кэла и обошла камень. — Хотя, если присмотреться, производит впечатление. Похож на стол или алтарь. Какая ровная и гладкая поверхность. — Она прижала ладонь к камню. — Теплый. Теплее, чем должен быть камень в февральском лесу. Кэл тоже дотронулся до алтаря.

—Бывает и холодным. — Он убрал нож в ножны. — Если камень теплый, беспокоиться не о чем. Пока. — Потом закатал рукав и бросил взгляд на шрам на запястье. — Пока, — повторил он.

Не задумываясь, Кэл накрыл ладонь Куин своей.

—Нагревается! Чувствуете? Вы чувствуете?

Она подвинулась и прижала к камню вторую ладонь. Движение Кэла было молниеносным.

Он схватил Куин за плечи и развернул, так что ее спина оказалась прижатой к камню. Потом его губы в страстном поцелуе прижались к ее губам.

На мгновение он превратился в кого-то другого — впрочем, как и она, — и это мгновение было наполнено печалью и отчаянием. Вкус ее губ, прикосновение кожи, удары ее сердца.

Затем Кэл снова стал самим собой, почувствовал губы Куин, прижатые к его губам, и камень, пульсирующий под их ладонями. Это ее тело трепетало, прижимаясь к нему, ее пальцы впивались ему в бедра.

Ему было мало — он жаждал швырнуть ее на этот каменный стол, накрыть своим телом, раствориться в ней.

Нет, не он, мелькнуло у Кэла в голове, или не совсем он. Кэл заставил себя отстраниться, разорвать невидимую связь.

По воздуху словно прокатилась волна.

—Извините, — выдавил из себя он. — Я...

—Удивлен, — голос Куин звучал хрипло. — Я тоже. Все произошло абсолютно неожиданно. Просто голова кругом, — прошептала она. — Нет, я не жалуюсь. Это были не мы, а потом опять мы, — глубокий вдох, попытка успокоиться. — Можешь назвать меня шлюхой, но мне понравилось — и так, и так. — Глядя Кэлу в глаза, она снова прижала ладонь к камню. — Хочешь еще попробовать?

—Конечно. Я все-таки мужчина, черт возьми. Но не думаю, что это разумно и безопасно. Кроме того, мне не нравится, когда кто-то — или что-то — использует мои гормоны. Следующий поцелуй я не намерен делить ни с кем.

—Отлично. Значит, связи, — кивнула она. — Это мой конек. Может, кровь, а может, реинкарнация. Стоит копнуть поглубже.

Куин отодвинулась от камня — и от Кэла.

—Значит, пока не прикасаемся друг к другу и к этой штуке. И вернемся к тому, зачем пришли.

—Как ты?

—Признаю, малость взбудоражена. Все хорошо, что хорошо кончается, — она взяла бутылку с водой и сделала несколько жадных глотков.

—Я тебя хотел. В обоих воплощениях.

Опустив бутылку, Куин смело встретила взгляд этих спокойных серых глаз. Только что пила воду, подумала она, а в горле снова пересохло.

—Знаю. Но не знаю, станет ли это проблемой.

—Станет. Только мне плевать.

Сердце ее словно пропустило пару ударов.

—Ну... Наверное, тут не самое подходящее место...

—Нет, конечно. — Кэл шагнул к ней, но дотрагиваться не стал. Ее все равно бросило в жар. — Ничего, найдем другое.

—Ладно. — Она прочистила горло. — Хорошо. За работу.

Кэл наблюдал, как Куин еще раз обходит камень. Она немного нервничала, но его это не беспокоило. И даже казалось аргументом в ее пользу. Что-то заставило его поцеловать девушку, но Кэл помнил и свои ощущения, когда это отпустило его. Как в ту секунду, когда она вышла из машины на подъездной дорожке к его дому.

Откровенная и примитивная похоть Калеба Хоукинса к Куин Блэк.

—В ту ночь вы втроем устроились тут на ночлег. — Куин беззаботно расхаживала по поляне, по всей видимости, поверив Кэлу и чувствуя себя в безопасности. — Вы — если я правильно представляю маленьких мальчиков — ели всякую дрянь, задирали друг друга, возможно, рассказывали страшные истории.

—Примерно так. А еще пили пиво, которое Гейдж стянул у отца, и разглядывали эротические журналы, которые нам удалось раздобыть.

—Ну конечно. Хотя эти занятия больше подходят для двенадцатилетних подростков.

—Раннее развитие. — Он приказал себе не думать о ней, а сосредоточиться на воспоминаниях. — Мы разложили костер. Включили приемник. Стояла чудесная ночь, теплая, но не душная. Наша ночь. И это было наше место. Священное.

—Так сказала твоя прабабушка.

—Ритуал напрашивался сам собой. — Кэл подождал, пока она повернется к нему. — Мы записали слова. Сами сочинили. И в полночь произнесли клятву. Я взял свой бойскаутский нож, поцарапал всем запястья. Мы произнесли придуманные нами слова и соединили запястья, смешав кровь. Стали братьями по крови. И разверзлась преисподняя.

—Что произошло?

—Точно не знаю. Никто из нас не знает — по крайней мере, не помнит. Что-то вроде взрыва. Так нам показалось. Ослепительный свет и удар, сбивший с ног. Меня подбросило в воздух. Я слышал крики, но не понимал, кто кричит, я или мои приятели. Все было в огне, но мы остались невредимыми. Я почувствовал, как нечто высвобождается из земли и проникает в меня. Потом боль, сильная боль. Некая темная масса поднялась в воздух, и от нее повеяло холодом. Потом все закончилось, и мы остались одни, напутанные до полусмерти, а вся земля вокруг была обожжена.

Десять лет, подумала Куин. Бедный маленький мальчик.

—Как же вы отсюда выбрались?

—Пешком, на следующее утро, той же дорогой. Но кое-что изменилось. На эту поляну я пришел девятилетним мальчиком. В очках. Я был близоруким.

—Был? — Брови Куин удивленно поползли вверх.

—Двадцать процентов на левый глаз, двадцать пять на правый. А вышел из леса десятилетним со стопроцентным зрением. У всех троих не осталось ни одного шрама, хотя вечером на спине Гейджа было много свежих рубцов. С той ночи никто из нас не болел. А раны заживали сами собой.

На лице Куин не промелькнуло ни тени сомнения, только интерес и легкое удивление, подумал Кэл. Ему вдруг пришло в голову, что она единственный посторонний человек, кто об этом знает. Кто поверил.

—Ты приобрел своего рода иммунитет.

—Можно и так называть.

—А боль ты чувствуешь?

—Еще как. У меня превосходное зрение, но не рентгеновское. И заживление ран очень болезненно — слава богу, это происходит быстро. Я могу видеть прошлое, как сегодня на тропе. Не всегда, не по желанию, но могу.

—Обратное ясновидение.

—Вроде того. В определенные моменты. Я видел, что здесь произошло седьмого июля тысяча шестьсот пятьдесят второго года.

—Что здесь произошло, Кэл?

—Под камнем был заточен демон. Мы с Гейджем и Фоксом освободили ублюдка.

Куин шагнула к нему. Ей хотелось дотронуться до Кэла, стереть озабоченность с его лица, но она боялась.

—Если и так, то вы не виноваты.

—Вина и ответственность — почти синонимы.

Пропади оно все пропадом. Увидев гримасу страдания на лице Кэла, Куин обхватила ладонями его голову и нежно поцеловала в губы.

—Это нормально. Думаю, ты чувствуешь ответственность, потому что не можешь иначе. Ты остался. Хотя большинство людей уехали бы, даже убежали отсюда. Поэтому я не сомневаюсь — зло можно вернуть туда, где ему место. И я изо всех сил постараюсь тебе помочь.

Куин открыла рюкзак.

—Я собираюсь фотографировать, измерять, записывать и приставать с разными вопросами.

Кэл был потрясен. Ее прикосновения, ее слова, ее вера. Ему хотелось притянуть ее к себе, крепко обнять. Просто обнять. Нормально, сказала она. Глядя на Куин, он отчаянно жаждал этой нормальности.

Нет, не здесь, напомнил себе Кэл и отодвинулся от нее.

—В твоем распоряжении час. Через час возвращаемся. Нужно выйти из леса до наступления сумерек.

—Как скажешь. — В этот раз, мысленно прибавила она и принялась за работу.


9

На взгляд Кэла, она очень долго бродила вокруг и что-то бормотала себе под нос, делая бесчисленные — как ему представлялось — заметки и огромное количество снимков своим маленьким цифровым фотоаппаратом.

Он не представлял, какой от всего этого прок, но поскольку Куин была так увлечена, то просто уселся под деревом рядом с дремлющим Лэмпом и не мешал.

Больше не слышалось воя, пропало ощущение, будто кто-то бродит вокруг поляны, преследует их. Может, у демона нашлись другие дела, подумал Кэл. А может, он просто притаился и наблюдает. Ждет.

Как и он сам. Ожидание не раздражало его, особенно если было на что посмотреть.

Кэл с интересом наблюдал за Куин, за тем, как она двигается. Резко и порывисто, а через секунду медленно и плавно. Словно не может решить, какую тактику выбрать.