Прекрасно понимая, что наш исполнительный продюсер находится под воздействием паров алкоголя, я спокойно улыбнулась ему и ничего не сказала.

– А, мы сегодня в надменность играем! Ой-ой-ой! Глядите-ка, заключенная Джонс снова с нами, каторжница нос задирает! Так, поехали. За дело. Оле-оле-оле!

Да уж, совсем не так я представляла себе этот день. Все стали подтягиваться к столу, недовольно поглядывая то на меня, то на часы. Было двадцать минут десятого, а планерка должна была начаться в девять тридцать. Если я теперь прихожу на работу раньше – это же не значит, что планерки тоже должны начинаться раньше!

– Ну, Бриджи-и-и-ит? Твои идеи. Чем ты сегодня готова поразить умы телезрителей? «Десять заповедей контрабандиста»? «Как спрятать в лифчике дозу и не попасться?»

«О, если головы не потеряешь ты, когда теряют все и в том тебя винят», – произнесла я про себя. А, к черту, сейчас заеду ему по морде!

Он глядел на меня, жуя жвачку и ухмыляясь. Как ни странно, хихиканья за столом не слышалось. Похоже, история с Таиландом принесла мне уважение коллег, что меня очень порадовало.

– Может быть, «Новые лейбористы: медовый месяц позади»?

Ричард Финч лег головой на стол и захрапел.

– Ну, у меня есть и другое предложение, – помолчав, спокойно сказала я. – Касается секса.

При этих словах Ричард Финч воспрянул. (Я имею в виду, просто вскинул голову.)

– Да ну? С нами поделишься? Или прибережешь для сокамерников?

– Воздержание, – не обращая на него внимания, четко выговорила я.

Ответом мне было потрясенное молчание.

Ричард Финч выпучив глаза уставился на меня, точно не поверил услышанному.

– Воздержание?

– Воздержание, – гордо кивнула я.

– Что, про монахов с монашками? – зудел Ричард Финч.

– Нет.

– Про обычных людей, которые не занимаются сексом, – вклинилась Пачули, с пренебрежением глядя на него.

Надо сказать, атмосфера за столом теперь совсем не такая, как раньше. Может, Ричард Финч настолько спятил, что теперь перед ним никто не лебезит?

– Ты имеешь в виду, по каким-то тантрическим, буддийским соображениям? – с ухмылкой произнес Ричард Финч, конвульсивно дергая ногой и нервно жуя жвачку.

– Нет, – ответил за меня душка Мэт, стараясь не поднимать глаз от своего блокнота. – Имеются в виду обычные люди, такие же как мы, которые подолгу не имеют в жизни секса.

Я бросила быстрый взгляд на Мэта, а он так же глянул на меня.

– Что? Это вы про себя, ребята? – с изумлением воскликнул Ричард Финч. – Да вы же все в расцвете молодости – за исключением Бриджит.

– Спасибо, – буркнула я.

– Вы же должны каждую ночь, как кролики… А? Туда-сюда обратно – тебе и мне приятно! – пропел он.

Многие из сидевших за столом заерзали на своих местах.

– Что, нет? Не так?

Молчание.

– У кого из вас не было секса на прошлой неделе?

Все старательно изучали записи в своих блокнотах.

– Ладно. У кого БЫЛ секс на прошлой неделе?

Руку никто не поднял.

– Просто не верится. Ладно. У кого из вас был секс в прошедшем месяце?

Руку подняла Пачули. И еще Гарольд. С самодовольной улыбкой оглядел всех нас. Врет, наверно. А может, так, ничего не значащий разовый эпизод.

– Значит, все остальные… Господи Иисусе! Просто идиоты какие-то. Не в том же дело, что вы много работаете! Воздержание. Пф! Да с такими темами мы всех зрителей потеряем. Из-за Дианы нас сняли с эфира. Постарайтесь к будущим передачам придумывать что-нибудь получше. Не надо нам этой убогой чуши про отсутствие секса. На следующей неделе возвращаемся в эфир с сенсацией.

Четверг, 4 сентября

53,5 кг (с этим надо что-то делать – неужели зря я в тюрьме сидела?), варианты убийства Ричарда Финча: 32 (с этими фантазиями тоже надо что-то делать, потому что если так дальше пойдет, то и духовные результаты пребывания в тюрьме скоро сойдут на нет), кол-во черных жакетов, присмотренных в магазинах: 23, время, проведенное без секса: 14 688 000 сек.


18.00. Оч. приятно ощущать себя так, словно вернулась в школу на новый учебный год. Сегодня по дороге с работы заскочу в магазины. Не с целью что-то купить, так как у меня финансовый кризис. Просто примерю что-нибудь из новых «коричневых» коллекций. Вся в предвкушении. Полна решимости в этом году сделать походы по магазинам более эффективными. А это означает: a) я не должна впадать в панику и суетиться, обнаруживая в итоге, что, кроме черного жакета, ничего выбрать не могу (не бесконечное же количество черных жакетов может быть в гардеробе), б) нужно где-то достать денег; может, Будда даст?


20.00. Ресторан «Ангус», Оксфорд-стрит. Не поддающийся контролю приступ паники. Во всех магазинах как будто продаются одни и те же вещи, лишь с незначительными вариациями. В голове все смешивается, и нужно приложить массу усилий, чтобы переварить увиденное и разобраться, что есть что. Возьмем, к примеру, черные жакеты. Во «Френч коннекшн» висит черный жакет за сто двадцать девять фунтов, а в бутике Майкла Корса продается маленький стеганый, отличного качества – за четыреста. В «H&M» черные жакеты продаются по тридцать девять фунтов девяносто девять пенсов. Могла бы купить десять таких по цене одного «майклкорсовского», но тогда в шкафу будет совсем уж непотребное количество черных жакетов, и вообще, у меня денег нет.

Может, мне кардинально поменять стиль? Может, лучше начать одеваться в яркие шутовские наряды в духе Зандры Роудс и Сью Поллард[21]? Или лучше просто ограничиться очень маленьким гардеробом из трех-четырех дорогих и модных вещей? (А вдруг я на них чтонибудь пролью или меня вырвет?)

Так. Спокойно, только спокойно. Что мне нужно купить:


• черный жакет (только один);

• тунику (или пумику? или тонику?), в общем свободную блузку;

• коричневые брюки «бутлег» (знать бы еще, что это такое – «бутлег»);

• коричневый костюм – ходить на работу (или еще куда);

• туфли.


В обувном магазине пережила страшный шок. Примеряла коричневые туфли в стиле семидесятых, на каблуке, с тупым носом, и вдруг заметила, что в голову лезут воспоминания о том, как в школьные годы я ходила с мамой за обувью и мы устраивали баталии, споря из-за того, что можно надеть на ноги, а что нет. И тут до меня дошло: неудивительно, что я об этом думаю, туфли-то – как две капли воды похожи на те, что я носила в школе.

Ну дизайнеры! Не способны придумать ничего нового и дурят меня! Но хуже другое. Я, значит, уже старуха: покупатели нынешнего поколения понятия не имеют о фасонах, которые были в моде, когда я была подростком. Теперь понимаю, в какой момент женщины переключаются на жакеты и юбки от «Джегер», – когда не хотят, чтобы одежда напоминала им об утраченной юности. Вот и я дожила до этого момента. Все, больше не покупаю одежду любимых брендов, переключаюсь на то, что носят мама с Юной, и на духовность. К тому же это дешевле. Иду домой.

21.00. Дома. Странное чувство пустоты. Каждый раз думаешь, что на новом этапе жизни все будет по-другому, а получается все время по-старому. Но я должна как-то все изменить. Что же мне делать со своей жизнью?

Придумала. Поем-ка сыру.

В книге «Буддизм: трагедия богатого монаха» говорится, что все происходящее с тобой и атмосфера вокруг тебя создается твоим собственным внутренним состоянием. Так что неудивительно, что все эти несчастья: Таиланд, Дэниел, Ребекка и пр. – со мной произошли. Нужно укрепить свой внутренний стержень и духовность, и тогда я стану притягивать к себе светлые события и добрых, щедрых на любовь, уравновешенных людей. Таких, как Марк Дарси.

Когда Марк Дарси вернется, то увидит меня обновленной: невозмутимой и рассудительной, воплощением организованности и спокойствия.

Пятница, 5 сентября

54 кг, сигареты: 0 (победа), время, проведенное без секса: 14 774 400 сек (катастрофа), но победу и беду надо встречать наравне.


8.15. Вот так. С утра пораньше – и на ногах. Главное – урвать самое начало дня!


8.20. Ой, мне пришла бандероль. Наверно, подарок от кого-нибудь!


8.30. М-м-м. Подарочная коробочка. Розочки нарисованы. Может, это от Марка Дарси? Может, он вернулся?


8.40. Внутри оказалась маленькая золотистая шариковая ручка, очень симпатичная. Может, это «Тиффани»? Кончик красненький. Может, это не ручка, а помада?


8.45. Очень странно. Никакой записки не прилагается. Может, эта помада прислана в качестве рекламы?


8.50. Нет, это не помада, она не открывается. Значит, все-таки ручка. Ой, на ней мое имя написано! Может, это оригинальное приглашение на какой-нибудь праздник или акцию? Может, выходит новый журнал под названием «Помада!» (может, Тина Браун стала выпускать) и вскоре придет открытка, в которой меня позовут на презентацию?

Ну вот, все ясно. Так, теперь пойду в кафе выпью капучино. Разумеется, никаких шоколадных круассанов.


9.00. Сижу в кафе. Хм-м-м. Пришедший по почте подарок мне очень нравится, но я все же не уверена, что это ручка. А если и ручка, то она почему-то совсем не пишет.


Через некоторое время. О господи. Только я принялась за капучино и шоколадный круассан, как в кафе вошел… Марк Дарси – как ни в чем не бывало. Точно никуда и не уезжал. В деловом костюме, свежевыбритый, на подбородке небольшой порез, прикрытый кусочком туалетной бумаги – как всегда по утрам. Он подошел к прилавку, поставил на пол портфель и огляделся, как будто что-то ищет. Увидел меня. Взгляд его глаз смягчился (ну не до слащавости, конечно). На секунду он отвернулся, чтобы взять свой кофе. Я быстренько сделала еще более спокойное и невозмутимое лицо. Он подошел к столу. Теперь вид у него был скорее деловитым. Мне хотелось броситься ему на шею.

– Привет, – отрывисто произнес он и спросил, кивнув в сторону коробочки с подарком. – Что это у тебя?

Не в состоянии промолвить ни слова от счастья и охватившей меня нежности, я протянула ему коробочку.

– Сама пока не знаю что. Думаю, может, ручка?

Он достал ручку из коробки, повертел в руках, потом резким движением бросил назад и произнес:

– Бриджит, это не ручка, черт возьми. Это патрон.


Еще через некоторое время. Огосподибожеиисусе! Ни о Таиланде, ни о Ребекке, ни о любви поговорить не пришлось.

Марк схватил салфетку и накрыл коробку крышкой.

– О, если головы не потеряешь ты, когда теряют все и в том тебя винят, – прошептала я.

– Что?

– Ничего.

– Никуда не уходи. Не прикасайся к коробке. Там боевой патрон, – сказал Марк, а затем выскочил на улицу и огляделся по сторонам – прямо как детектив в телесериале. Интересно, почему детективные истории в жизни так напоминают полицейские сериалы, красивые пейзажи – фотографии из рекламных буклетов, а…

Он вернулся.

– Бриджит? Ты расплатилась? Чем ты занимаешься? Поехали.

– Куда?

– В полицию.

В машине я стала путано благодарить его за все, что он для меня сделал, и рассказала, как сильно помогло мне в тюрьме его стихотворение.

– Стихотворение? Какое стихотворение? – спросил он, сворачивая на Кенсингтон-парк-роуд.

– «Если» Редьярда Киплинга – ну помнишь: «Если, износив ткань сердца, нервов, жил, ты все ж заставишь их служить тебе опять…» Господи, мне так стыдно, что тебе пришлось из-за меня ехать в Дубай, я так тебе благодарна, и…

Он остановился у светофора и повернулся ко мне.

– Все нормально, – мягко прервал он меня. – Хватит уже лопотать. Ты пережила большой шок. Тебе нужно успокоиться.

Хм. Я так хотела, чтобы он увидел, какой спокойной и уравновешенной я стала, – и на тебе, он просит меня успокоиться. Попыталась так и сделать, но это давалось с трудом, потому что в голове крутилась только одна мысль: меня хотят убить.

Мы приехали в полицейский участок, и там все было уже не совсем похоже на телесериал: грязновато, обшарпанные стены и никто не проявляет к нам ни малейшего интереса. Полицейский в приемной сначала хотел оставить нас в комнате ожидания, но Марк настоял, чтобы нас провели наверх. В итоге мы оказались в большом пыльном зале, где никого, кроме нас, не было.

Марк потребовал, чтобы я рассказала ему обо всем случившемся в Таиланде, и стал расспрашивать, упоминал ли Джед о каких-нибудь знакомых в Великобритании, пришла ли бандероль по обычной почте и не замечала ли я чего-нибудь подозрительного, с тех пор как вернулась.

Неудобно было рассказывать ему про то, насколько доверчиво мы с Шерон отнеслись к Джеду. Я думала, Марк станет меня ругать, но он отреагировал очень спокойно: